улетела, уехала или умерла (1/1)

Берналл затаила дыхание от неожиданного прикосновения со стороны к своей руке. Ей было очень страшно, Кэсси впервые захотелось бежать домой, а не убегать из дому, как она это делала обычно. Ее родителям всегда было плевать на нее, они не звонили ей понапрасну, они не волновались за нее, даже когда Кэсси растворялась на всю ночь в объятьях ночного города. Или в чужих руках.—?Тише, Берналл, это я, —?тихо прошептал Эрик, но по его голосу было слышно, что его забавляла эта история. —?Просто заткнись и сиди тихо.—?Как грубо, мистер Харрис, —?раздался ядовитый смешок незнакомца из ниоткуда. —?Ну кто вас так учил разговаривать с юной леди?—?Тебя забыл спросить, уебок, —?Эрик с иронией выплевывал из себя каждое слово. —?Включи свет, не будь трусом. Тебе нечего скрывать, тем более, что мы виделись когда-то, если помнишь.—?Что? —?раздался тонкий голосок Кэсси позади. —?Вы знакомы? Это что, шутка, Эрик?—?Более чем. Нас познакомила Мари Нильсен. Мы знаем такую, правда, Харрис? —?после этих слов томное, темное здание провалилось в гробовую тишину, которая уже все за всех сказала.Эрик при любых негативных обстоятельствах втягивал в свои мысли Мари, ведь только в ней он видел свое спасение. Ее имя?— единственный язык, на котором он может говорить. Ради нее Эрик научился играть на гитаре, чтобы потом, каждым утро петь ей под окнами серенады. Мари мечтала посетить Вашингтон, он, не слушая никого устроился на несколько работ, дабы ее мечта осуществилась. Она могла часами играть ему Моцарта или Бетховена на пианино, а он рисовал ее портрет, уже семнадцатый по счету. Нильсен каждый раз плачет, когда перечитывает роман Ремарка ?Три товарища?, а Харрис с умиротворением слушает ее голос и нежными движениями вытирает слезы с ее все еще детского личика.Сегодня в Денвере идет дождь, а в такую погоду идти куда-то мало кому хочется. Но только не им. Абсолютно промокшие до нитки, уставшие, но с переполненными эмоциями они бежали от местного патруля, который Эрик обстрелял из пистолета для пейнтбола.—?Эрик, я уже устала бежать, давай передохнем, пожалуйста. —?устало отозвалось девушка. В горле неприятно жгло, сердце отдавало явной пульсацией по всему телу, а на фоне всего экстрима дышать было почти невозможно.—?Родная моя, потерпи. Сейчас мы проделаем легкий маневр?— отвлечем их, забежим во-он туда, например, —?Эрик указал рукой на крышу здания, которое находилось за пару сотен метров от них. —?Я тоже устал, но это того стоило, да?Однажды Эрик сказал Мари, что ему в его жизни не хватает некого экстрима. Иногда хочется натворить что-то такое, что запомниться на всю жизнь, пусть это и будет самое стыдливое воспоминание в мире. Харрис привык к более спокойному образу жизни: ходил в музеи с друзьями, иногда на выставки, учился в университете на экономиста, был старостой в группе, после учебы шел домой, писал стихи, слушал музыку, интересовался творческими личностями Франции. Но, все это выглядело рутинно и скучно для Эрика, поэтому Мари предложила немного ему повеселится, чтобы он хотя бы несколько часов не думал о быте. Ей хотелось сделать его счастливым, Нильсен безумно хотелось отдать ему всю свою любовь, если бы не одно но: в то же время она хотела умереть.***Все наши проблемы в будущем возникают из детства. Иногда у нас, людей, появляется желание перелистнуть все наши детские обиды, словно страницы книги, простить тех, кто у нас отнял счастье. Слезы душат колючей петлей, картинка за картинкой возвращает нас в прошлые воспоминания от которых мы пытаемся спрятаться в иллюзии душераздирающих фраз: ?все будет хорошо?, ?не переживай, все наладится?, ?это временно, поэтому просто терпи?. Мари всегда искренне смеялась, когда на свои душевные раны и проблемы получала подобные лекарства и ответы. А иногда в ней просыпалось желание пустить пару грамм свинца в таких знатоков человеческой психологии, которые видимо подзабыли, что терпение тоже временное явление.—?Какие институты преподают подобные уроки поддержки? Вы сами верите своим словам? Все не есть идеально, далеко не все идеально, если смотреть на мир через призму реальных красок. Интересно, сколько вы готовы потерять, чтобы спасти жизнь близкого вам человека?Мари все время спешила, но всегда опаздывала. Нельзя сказать, что она чувствовала себя в стрессовой ситуации, но она знатно выводила из себя. Этот сученыш, по имени Брукс прекрасно осознавал это, но все равно продолжать давить на свежие и только зажившие раны. Манипулятор от природы, не иначе. Его едкая улыбка хуже ненавистного удушья от руки любимого человека, его глаза полны ненависти и злобы, а его поступки и действия оставляли желать лучшего: он всегда действовал на эмоциях, которыми Нильсен успешно управляла.Она спешила, но не к нему навстречу. Девушка решила, что не будет играть по его правилам, а создаст свои правила в своей игре. В девять вечера следующего дня она была не на их месте, а на крыше той зловещей многоэтажки. Она была расположена рядом с домом ее когда-то бывшей лучшей подруги, на видном месте, почти у дороги. В ней проживала и бывшая одноклассница Мари. Неподалеку таился садик, чуть дальше школа, а вокруг такие же жилые дома?— идеальный сценарий для удачного самоубийства.Падать совсем не больно, а вот не летать очень страшно. В очередной раз, когда девушка проходила мимо места своей смерти, она всегда смотрела наверх, чтобы оценить расстояние между крайней точкой здания и землей. И в этот раз, снова оценив обстановку, с тяжелым комом в горле она вошла в подъезд и почти на пороге застыла от раздумий: то ли подняться лифтом, чтобы ускорить процесс самоуничтожения, то ли оттянуть момент и подняться по лестнице. Нильсен решила добавить в картину мучений и терзаний совести, поэтому недолго думая направилась к лестнице.Она поднималась минут так 5 точно. Ноги шли медленно вперед, но сердце требовало отступить назад. Она не думала ни о чем. Лишь шагала, все ближе приближаясь к смерти. Когда Мари добралась до последнего этажа, девушка посмотрела на двери крыши. Ком в горле буквально душил, хотелось бежать обратно, на землю, но что-то Нильсен все же заставило подойди к дверям, которые с брезгливым скрежетом поддались ее руке. Не удивительно, почему они не были заперты, обычно всем плевать, никто и не беспокоится об этом, ведь кому взбредет в голову подняться на верхушку дома, разве что полтергейстам, которые придумали очередную кошмарную вечеринку для жителей дома.Вершина встретила ее прохладой, тошнотворным запахом старого битума и полным разочарованием в себе. Неторопливыми шагами, Мари направилась к самому краю, пытаясь не зареветь, не кричать о боли, о ничтожности и несправедливости этого мира. Когда она дошла до точки желания послать весь мир к чертям, Нильсен одним шагом встала на край крыши, при этом пытаясь держать равновесие на высоте, а заодно и унять дрожь во всем теле. Смотреть на ситуацию сверху куда страшнее, как оказалось. Она посмотрела сначала вниз, затем задержала пустой взгляд прямо перед собой, а потом взглянула в небо, которое затягивалось тяжелым и темным одеялом из туч. Не было слышно никого вокруг, лишь сердцебиение отдавалось глухими ударами по всему телу, голова резко закружилась, от чего Мари пришлось сделать шаг назад. У нее нет силы воли, она знала, что слаба духом. Слезы наконец-то прорвались наружу, девушка слегка пошатнулась, а потом и вовсе упала на поверхность крыши, чтобы вырвать из себя лишь одну фразу:??— Черт возьми, я не могу это сделать… Не могу, слышишь?! Перестань меня мучить, прекрати издеваться надо мной, ты же знаешь заранее, что я провалю твою, уже которую по счету гребанную проверку.?***В помещении раздался короткий щелчок, за которым последовал гул ламп, которые обычно висят на больничных потолках. Резкая световая вспышка ослепила Кэсси и Эрика на мгновение, но в скором времени они начали привыкать к свету. Харрис довольно рассмеялся на жест незнакомца, чем вгонял обстановку в непонятное положение.—?Тебе весело, придурок? — недружелюбно отозвался мужчина, который буквально кипел от злости, но голос со стороны заставил его замолчать, когда он увидел в проёме коридора две знакомые женские фигуры.

— Нам всем весело, Брукс. Сюрприз, дорогой.