Глава 11 (1/2)
Колин смутно запомнил перелет в Бангкок, потому что они с Джаредом почти все время спали: в автобусе до аэропорта, сделали небольшой перерыв на бодрствование для регистрации на рейс и затем снова спали в самолете. Ночной сон длился от силы часа три, поэтому сейчас не было никакой нужды себе в нем отказывать. Почти все, что запомнил Фаррелл за длительный переезд, это тяжелая голова Джея на своем плече и его мягкие волосы, щекочущие щеку. Они были как сиамские близнецы – неразделимы, вплетены друг в друга. Колина это устраивало.
В Таиланде актеры и стаф осознали, что в Марокко они, оказывается, жили в шикарных условиях: здесь их сразу увезли в глухую деревню на древнюю, будто из позапрошлого века базу отдыха, где разместили в небольших деревянных домишках. Видимо, благодаря главной роли, Колину, а с ним – и Джареду, достался номер ?люкс? – крохотный домик, но зато рассчитанный только на двоих: большинство остального каста жили по трое – четверо.
Первые дни съемок в Таиланде выдались суматошными и утомительными – даже сложнее, чем когда они начинали в Марокко, – и все это на фоне изнуряющей влажности и жары. Колину казалось, что с потом он теряет за день по несколько литров жидкости, и он с тоской вспоминал сушь пустынной Африки. Хорошо это было или плохо, но как следствие, на интимную жизнь им с Джеем не хватало сил, да и времени тоже: приходилось ограничиваться влажными объятьями, с головой укрываясь простынями в попытке спастись от комаров.
Фаррелл думал, что только с Джаредом он мог вытерпеть этот изнуряющий климат и бесчеловечный двенадцатичасовой режим съемок – с кем угодно другим в одном небольшом пространстве он бы уже давно начал сходить с ума, но они, вопреки всему, будто подпитывали друг друга энергией: Колину становилось проще даже от одного взгляда любимых глаз, усталых и покрасневших, но все равно для него улыбающихся. Через неделю после приезда они должны были снимать сцену со слонами, вокруг которой было столько шума и из-за которой их так безжалостно тренировали. Накануне Оливер ходил мрачнее тучи: погода испортилась, зарядил дождь, и шансы на успешные съемки стремились к нулю. Настроение режиссера передавалось большинству окружающих: никого не радовали условия, в которых им приходилось жить, – хотелось побыстрее со всем разделаться и улететь домой.
Ближе к вечеру, когда стихия разгулялась не на шутку, посылая на несчастный каст гром и молнии, было объявлено собрание, на котором негодующий режиссер гаркающим голосом сообщил, что заветная сцена с животными переносится на неопределенный срок и на следующий день можно будет вроде как даже отдохнуть.
Перед ужином Колин пошел покурить, оставив Джея разговаривать с Майерсом. На улице лило как из ведра: шум дождя казался оглушающим. Мужчина блаженно прикрыл глаза: завтра выходной, а значит у них с Джаредом есть все шансы поваляться в постели и, может, даже заняться чем-нибудь интересным… В паху от этих мыслей сразу заныло, и он понял, насколько скучает по любовнику в этом смысле. Докурив, Колин открыл дверь в столовую и, идя по коридору, услышал перекрывающий прочие шумы голос Гари Стретча: сложно было разобрать слова, но почему-то Фаррелл сразу инстинктивно напрягся и начал злиться – видимо, памятуя перепалку в Марокко; после того случая они так и не помирились, предпочитая по возможности друг друга не замечать. Колин потянул внизу ручку, толкнул дверь в просторное помещение столовой – и застыл, испытав мгновенный ступор: глаза проследили за движением кулака, впечатывающегося в зубы Гари. Кулак принадлежал Джареду.
– Ах ты пидор!! – заорал Стретч, видимо, шокированный ударом, как и застывшие в немой сцене окружающей, – сука, ты мне зуб выбил!! – он сплюнул на пол кровь с кусками чего-то белесого.
Ирландец понял, что сейчас будет, и как спринтер стартанул со своего места. На мили секунды его взгляд сконцентрировался на любимом лице: Джей застыл, словно каменная статуя фурии – голубые глаза потемнели от ярости и сделались почти фиолетовыми, треугольник венок под левым снова отчетливо проступил, губы побелели. Колин не успел преодолеть метров пять до Джареда, видя, как в ответном ударе кулак бывшего боксера врезается в тонкие губы. То ли тоже находясь в шоке, то ли специально, Джей даже не пытался увернуться: голова вывернулась, и он отлетел на несколько шагов, но не упал.
Все происходило очень быстро, и Фаррелл был уже почти в прыжке на обидчика, когда его поймали чужие руки. – Пустите!! – ирландец отчаянно рвался, пытаясь дотянутся до мужчины. Голова гудела, по мозгу била одна-единственная мысль – что никто ни при каких обстоятельствах не имеет права дотрагиваться до его Джея таким образом, – ублюдок, только подойди!! Пустите меня!! – Твоя потаскуха выбила мне зуб, Фаррелл! – истерил Гари, постоянно дотрагиваясь до рта, но тем не менее не пытаясь подойти ближе, – вы оба за это заплатите!! – Колин, хватит, успокойся… Хватит… – друзья пытались его урезонить: гнев ирландца, казалось, заполнял все пространство. Наконец, немного успокоившись, стряхивая с себя чужие руки, Колин обвел взглядом окружающих и прошипел: – Что тут, блядь, происходит?! – затем сразу шагнул к стоявшему немного поодаль Джареду: он прижимал ладонь к губам, сквозь пальцы сочилась кровь. Когда парень убрал ладонь, Колин подспудно с облегчением понял, что удар почему-то получился не очень сильным: губа сбоку была рассечена, но вроде бы не катастрофично. – Гари очень завидует нашему номеру на двоих, Колин, – голос Джея был громким, но совершенно спокойным, что не вязалось с уничижающим яростным взглядом, все еще направленным на брюнета.
– Он назвал его ?царская шлюха?, – встрял Майерс, – Стретч, тебе не стыдно?! Извинись перед Джаредом!
– Да пошли вы все в жопу! – завопил Гари. – Хотите выгораживать этих педиков – на здоровье! – он резко развернулся и зашагал к выходу, продолжая материться.
– Удачи с поиском зубного, мудила! – крикнул вдогонку Фаррелл.Колин обернулся к возлюбленному, не зная, что делать дальше, растерявшись: – Джей… – но парень тоже направился к выходу; ирландец сразу его догнал.
Когда они вышлю на крыльцо, Гари уже видно не было, а дождь продолжал лить стеной. Джаред не обратил на это никакого внимания и просто двинулся в сторону их домика, не оглядываясь и не проронив ни слова. Колин одним движением стянул с себя расстегнутую на груди рубашку, понимая, что они все равно вымокнут до нитки, и растянул над их головами. Они ввалились в свое жилище: оставляя за собой лужицы, Джаред преодолел расстояние до ванной и закрылся изнутри. Колина не покидала мысль, что в душе парня творится что-то ужасное, и дело далеко не только в губе.
– Открой дверь, Джей, – он дернул ручку, но дверь была закрыта на щеколду; по ту сторону шумела вода. Изнутри все напряглось от мерзкого тянущего беспокойства и ощущения, что он понятия не имеет, в каком настроении и состоянии парень выйдет из ванной. Беспокойство перемешивалось с ненавистью к ублюдку Стретчу, который снова посмел наехать на Джареда.
?Александра? начали снимать месяца полтора назад, и все личностные взаимоотношения, симпатии и антипатии, уже у всех сложились. Фаррелл замечал, что некоторые могли завидовать Джареду из-за близкого общения с ним – обладателем главной роли, лидером, которого все хотели затащить в свои компании, – но в остальном парень никому не давал повода относиться к себе плохо. Даже в самые сложные и неудачные дни он был неизменно вежлив, никогда не повышал голос, не позволял себе колкостей или неприятных шуток про окружающих. Он был отзывчивым и добрым, чем в целом заслужил расположение коллег. Конечно, Гари в число ?расположенных? не входил, особенно после того самого случая, когда Колин приложил его об колонну из-за мерзкой шуточки в адрес Джея.
Привалившись к стене, Фаррелл все ждал, когда вода за дверью прекратит течь, а он наконец сможет посмотреть в любимые глаза и обнять Джареда: все это было дичайше несправедливо и неприятно, но они же есть друг у друга, вместе они и не такое переживут. Стоя в ожидании, ирландец поклялся, что Стретч за все поплатится – но сейчас это не имело особого значения.
Меж тем щеколда щелкнула, и на пороге возник Джаред: смотря в пол и немного сутулясь, он побрел к их общей кровати, которую они соорудили сдвинув две одинарные. – Поговорим, Кол?.. У ирландца на подсознании возникла аналогия с гитарными струнами: колки крутятся, струны все натягиваются и натягиваются… Скоро лопнут. Напряжение в Колине тоже натягивалось с каждой секундой.
Джей присел на кровать и обхватил плечи руками, уставившись перед собой. Уже стемнело, свет они так и не включили, но Фаррелл видел, что губа заметно распухла.
– Нужно холод приложить, – он вытащил из минибара, который на удивление был в обшарпанном домике, банку ?Спрайта?. Понадеявшись, что на ней нет лишней инфекции, он подошел к кровати, сел на корточки и аккуратно приложил холодный метал к поврежденным губам.
Джаред выглядел сосредоточенным – и одновременно каким-то опустошенным. Он наконец перевел взгляд на пытавшегося заглянуть ему в глаза любовника: – Колин, мне кажется, мы это не потянем, – проговорил он. Затем повторил, словно пытаясь убедить себя, – не потянем эти отношения. Это все перебор.
Сотни колючек впились в сердце ирландца, и оно начало истекать кровью.