14. Встречи (1/2)

Друзья завтракали. Синеволосый тролль настоял на том, чтобы они вместе провели хотя бы это утро. Хотя бы чисто физически. Но мыслями два тролля были уже не дома. Розочка мечтала о том, как опять сегодня пойдёт с Олантой в кафе, как чародейка будет влюблённо смотреть на неё, как будет пить коктейли. Где-то на грани сознания розоволосая понимала, что это неправильно, но было чертовски интересно, чем же всё закончится. Цветан же то ли злился, то ли просто не выспался, но мыслями вернулся в те времена, когда было понятно, кому можно доверять, а кто Ручеёк. Напряжение висело над обеденным столом, смешиваясь с запахами гречневой каши.

-- Всё в порядке, Алмаз в "Академии Амбрелла".Цветан сказал это словно бы невзначай, но Розочка насторожилась.

-- Мы же заберём его?-- Я всё проверил. Навестить его могут только его родители, или Алмаз может уехать к ним. Нас не пустят. Но ему всё равно ничего не угрожает. "Академия" -- лучший закрытый университет в мире. Остался только вопрос, как Алмаз там оказался, -- что Цветана совершенно не волновало, но говорить он об этом не стал. Не тревожили и другие странности, вроде мистической связи во сне и непонятных имён. Жив Алмаз и ладно. Куда больше синеволосого беспокоила Розочка, о чём парень тоже умолчал, не сочтя важным говорить.

-- Хочешь поехать со мной в Джаром? -- спросила розоволосая. -- И с Олантой. Мы вчера в баре зависали. Там караоке есть.

Цветан нехотя согласился. Он хотел сегодня опять искать Карта, грифона с северным произношением, но решил, что будет лучше проследить за Розочкой.

Через час друзья были у входа в "Пинатри" вместе с чародейкой. Оланта совершенно спокойно поздоровалась с синеволосым парнем, что ему очень не понравилось.?-- Привет, -- буркнул он и нырнул в бар, диковато оглядываясь. Следом за ним прошли чародейка и Розочка и уверенно направились к бармену. Цветан сел за ближайший к выходу столик, не глядя ни на кого, и раздражённое бульканье вырвалось из горла, когда Цветан присмотрелся к действиям Оланты. Она сказала что-то бармену и наклонилась к Розочке, гладя её колени.

-- Ещё один дикарь.

Цветан повернулся и понял, что за столиком он сидел не один. Темнокожий элементаль вглядывался в неожиданного соседа по столику. В его зелёных глазах плясали черти.

-- Какими судьбами в моём скромном заведении?-- Просто пришёл отдохнуть сюда со своей... подругой, -- неохотно ответил Цветан.

-- Афцант! -- задорно подозвал элементаль работника кафе. Грифон в кислотно-рыжем панчо неохотно подошёл. -- Виетлу молодому экситу на тридцать децилитров!

Официант кивнул безучастно и ушёл.

-- Рокотов, -- представился элементаль, протягивая руку через столик. Синеволосый тролль с недоверием покосился на тёмно-синюю ладонь, но на рукопожатие ответил.

-- Цветан.

-- А то! Розочка все уши прожужжала про тебя.

-- Откуда ты знаешь?-- Я, знаешь ли, тоже не один сюда прихожу.

Принесли виетлу. Прозрачная жидкость была настолько густой и вязкой, что едва ли плескалась в тёмном тонком стакане. Цветан поднёс к носу напиток и принюхался, недоверчиво поглядывая на элементаля, и только потом сделал глоток. На языке виетлу потерял свою вязкость и на вкус напоминал воду с ментолом.

-- Вкусно, -- пробубнил синеволосый. -- А что это?

Рокотов вскочил и, состроив страшное лицо, закричал:-- Не глотай! Нельзя глотать! Это же стекло, оно застынет в глотке!

Поперхнувшийся тролль с бульканьем выплюнул виетлу на себя и закашлял, в испуге пытаясь избавиться от треклятого напитка. Жидкость снова застывала и липкими разводами оставалась на короткой изумрудно-зелёной шёрстке и серой футболке. Послышались смешки с ближних столиков. Все, наблюдавшие за малоприятным действом, поспешно отвернулись, дабы не быть уличенными в наблюдении.

-- Какого бергена! -- завопил Цветан, даже не отдышавшись. -- Что это такое! Ты...Запас приличных слов внезапно закончился, но матерные оскорбления сорваться с языка не успели.

-- Да шучу я. Это лучистый силикат, его можно пить. И он не застывает при нормальных температурах, в отличие от технического, из которого как раз и изготовляется стекло, -- лучезарно оскалился Рокотов.

-- Это скоро сведёт меня в могилу, -- пробормотал Цветан, но всё-таки выпил ещё виетлу. -- Боже...Новоиспечённые приятели помолчали.

-- О, ещё одна сырная девочка, -- Рокотов окинул взглядом прошедшую мимо чародейку. От Цветана не укрылось, как она презрительно посмотрела на Оланту и отошла к другому концу барной стойки, почти к самой сцене.

-- Что значит "ещё одна"? -- не понял синеволосый.

Элементаль коварно улыбнулся.

-- Кто я такой, чтобы не рассказывать чужие личные истории? -- Цветан сконфузился, а Рокотов продолжил: -- Отнюдь, весёлая ситуация была! Это было до того, как я встретил Оланту. Она рассказывала про свою первую девичью любовь. Дело было в Цеполавале, куда Ола прилетела учиться. И там она встретила её, Чедериту. Чедерита застряла на КПП. Она везла какой-то особо вонючий сыр, и в очереди кто-то пошутил, что этот сыр может быть хорошей маскировкой для наркотиков. В итоге весь сыр превратили в сырную массу в поисках концентратов.

Рокотов мечтательно улыбнулся и нескоро добавил:-- Они ехали в одном автобусе до города. Чемодан девушки вонял словно холодильники в Улье, поэтому Чедерита запомнилась Оле надолго. А мне и навсегда. С того времени я всех подружек Олы называю "сырными девочками".

-- И ты всегда делишься чужими личными историями с незнакомцами? -- скривился синеволосый.

-- Ну... -- безмятежно протянул Рокотов. -- Она не чужая и не настолько личная. Только Оланте об этом не говори, -- широкая чеширская улыбка расплылась от уха до уха.

Внезапно Цветан тоже позволил себе улыбнуться и расслабиться. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.

-- Расскажешь о себе? -- попросил Цветан совершенно искренне: элементаль выглядел совершенно обыкновенно, несмотря на фосфоресцентных белых бабочек на ушах. Цветану хотелось отойти от чувства постоянной тревоги и раствориться в чужом рассказе.

-- Когда я был маленьким, мои родители развелись, -- охотно начал Рокотов. Было видно, что ему был приятен этот вопрос. -- Может, я и не прочувствовал это тогда, но тот факт, что почти всю сознательную жизнь прожил с отцом, оставил свой след в моём воспитании. Папа был равнодушен ко всему, даже ко мне. Он не вёл хозяйство, не следил за моей успеваемостью, не интересовался жизнью моей мамы и приёмной сестры. Он не пил, не водил домой женщин. Моё детство было унылым до тех пор, пока я не стал тосковать по маме. Я плохо её помнил тогда. Но однажды мне довелось увидеть её. Она пришла ко мне на первый учебный день второго класса. И я понял, чего мне не хватает, чего не хватает дому, в котором я живу. Женской руки. Сам не зная почему, я стал таскать у девчонок ленты, бусины, цветные карандаши, убираться на кухне, украшать подарки. Мне нравилось, чтобы всё было, как я себе это представлял в мамином доме. Я стащил пальму в горшке с грузового корабля. Она, кстати, и сейчас стоит у меня в квартире: я за ней трепетно ухаживал. Надо мной смеялись в школе, потому что я занимался девичьим творчеством. Так, увы, заведено в Драаг'о: жёсткое гендерное разделение, демографический контроль. Тогда-то я сорвался. Опустился на дно, хоть и учился неплохо и учителя меня любили. Я стал помогать группе грабителей вскрывать замки, даже магические, и ставить их в прежнее состояние. Иной раз элементали не замечали пропажи вещей.

-- Погоди-погоди, да? А как?

-- Электричество. Нечасто такая сила поддаётся элементалям, но мне с этим повезло, -- улыбнулся Рокотов и продолжил: -- Но воров всё равно поймали, а я лишь чудом был помилован. Я закончил школу и поехал в Амояр на курсы дизайнера. Открыл собственное товарищество, а потом и это кафе. И нет, я не гей, -- предугадал вопрос элементаль, когда в очередной раз тролль покосился на белые серёжки. -- Не надо так радикально делить общество. В конце концов, мы не в Драаг'о и не в России.