#16 (1/2)

всё вокруг — и город — кажется прекрасным несмотря ни на что. Её первое смс Стефани благополучно решает оставить без ответа на долгие шесть минут.Эми понимающе кивает и чуть прикрывает глаза, принимая тот факт, что у подруги наверняка есть очень важные дела.Девчонки в салоне автобуса негромко переговариваются — не с ней, больше друг с другом, — о поездке, о том, что парней здесь много и что весело будет там, не иначе. Они сначала под пристальным взглядом наблюдателей попробуют вести себя прилично, поизучают природу, а потом в любую из дивных ночей устроят нереальную вечеринку, в самых лучших традициях частных учебных заведений.

Эми выдохнула.

Им было трудно найти общий язык.

Семьям — Браун и Томсонам — пересекаться было мощному взрыву подобно.А теперь — просто посмотрите — несмотря на сильную недосказанность, на прошлые обиды, ссоры и то, что их родители до сих пор не пытаются пересекаться, Эмили и Стефани постепенно становятся лучшими подругами.

По правде говоря, подруг ближе у Эмили ещё никогда не было.

— Чего задумалась, Эми? — интересуется Микеланджело, сидя точно напротив и изредка поглядывая на проносящийся за окном автобуса пейзаж. Его кривая улыбка становится озорной, глаза сощуриваются в радостные щёлочки.

?Поверь, тебе и самому неинтересно?, — про себя замечает Эми, читая его ухмылку. Она кидает в Майки хитроватый взгляд, как снежок, от которого он не успевает увернуться. На секунду его глаза распахиваются, и Эмили словно чувствует, что он немножко смутился — но это не полностью. То есть, Микеланджело отлично умеет смущаться. Эми даже ловит себя на мысли, что получше старших братьев — тех как будто бы ничем не взять.

Стефани берёт внезапностью, на сообщение отвечая слишком не вовремя, когда Эми уже мысленно повторяет, глядя на Майки: ?Самое время тебе вновь улыбнуться?, и у неё уже наготове простенькая улыбка, как вдруг она вспоминает, что Донателло раз сто повторял: не шути и бла-бла-бла. Типичный Дон.

4:23 pm

СтефПора бы перестать хандрить и заняться делами, иначе опять повстречаю их брата, и мы разрушим Нью-Йорк.Да, такое может произойти. Любая их встреча заканчивается не очень приятно.Рафаэль редко искренне улыбается и ещё реже позволяет улыбнуться кому-то другому — с ним явно что-то не так. Хотя бы начиная с того, что он от случая к случая бывает мрачнее Донателло и Леонардо, как будто бы в промежутках на него не то, что тоска — депрессия накатывает с непозволительной силой. Рафаэль много раз утверждал, что депрессии даже близко нет, да и отчего ей случаться? Раф, разве что, иногда пропадал надолго. Исчезал из виду, на день из школы, с футбольного поля и тренировок, из сообщений, как сейчас например. Впрочем, обычно возвращался, и Эми отчего-то в такие моменты казалось, что он не особо хотел, чтобы его искали.

А за окном шумит улица, мелькают деревья и редкий транспорт.

?Не деритесь?, — набирает в ответ Эми, но тут же стирает. ?Не ругайтесь?, — вновь стирает — точно что-то произойдёт тогда. Вместо всего отправляет такое обыденное ?Всё хорошо?, поворачивается к быстро сменяющемся пейзажу за стеклом и, не отводя взгляда, спрашивает:

— А почему Раф не с нами?

Не с нами. Звучит это... как-то очень серьёзно. Эмили и сама невольно улыбаться начинает, дело уж точно не в чём-то важном. Просто Рафаэль такой странный. У него, верно, с детства имелось это свойство, раздражающее такое. Он въедался в память. Запоминался, мать его, так, что не вывести — как будто низкий голос с этим в голове звучит до сих пор.

— Может быть, случилось что-то. По крайней мере, требующее его вмешательства. Зря ты переживаешь — это же Рафи-бой.

Микеланджело, зараза, капитан Проницательность.

Леонардо рядом с ней перелистывает страницу книги индифферентно, не особо заботясь о том, что происходит вокруг. Кейт осторожным взглядом ловит то, как брюнет хмуро сводит брови, как большим пальцем проводит по подбородку, — момент в книге, очевидно, напряжённый. Лео на этот самый момент реагирует эмоциональнее, чем на что-либо другое.

Эми замечает Донателло на параллельном ряду сидений. Она думает о нём частенько. У него постоянно экран перед глазами, сосредоточенное выражение лица — должно быть, у него хронический недосып. Кейт улыбку лёгкую сцеживает, когда Эми ей шёпотом говорит об этом, кивая в сторону Дона. ?У него хронический недосып? — сам по себе диагноз дурацкий, и Кейт швыряет им в Леонардо, пока тот вчитывается в последнюю фразу на странице. На мгновение она отворачивается от него, как будто бы себя полностью теряя, но всё-таки беря в руки. Лео просит монотонно:— Можно мне дочитать, пожалуйста?

Эмили ловит взгляд синих глаз на себе, кажется, желая подойти к месту, где сидит Донателло и пихнуть его, чтобы оторвался от яркого экрана мобильного. Майки всегда чувствует, если Эми что-то планирует, будто мысль в его голове звучит её голосом. Лео, напротив, сейчас просто скашивает взгляд в сторону блондинки и вновь опускает его на книгу.Эми, кивая Майки, не пытается быть подстрекателем — то удел Стефани — просто хочет вызвать улыбку. Микеланджело красивый, когда улыбается.— Забей, Эми, — светлые волосы треплет на макушке. — Он не послушает.А Эмили это, видимо, сразу принимает как вызов и задорно подмигивает. Она на Донателло косится большую часть поездки, наверное. Автобус на редких поворотах немного качает, у кого-то из учеников в салоне разливается кола. Кейт взгляд переводит на Эми ровно в тот момент, когда Микеланджело чуть склоняет голову на бок.— А-а-а, — задумчиво произносит он, улыбаясь. — Может быть, и послушает.

Эмили даже не прощается, и Кейт с Микеланджело в этот момент замысловато переглядывается, следя за тем, как блондинка подходит к Донателло. Хорошо ещё, что очки не стягивает с него, — знает прекрасно, чего уж точно делать не стоит. Но на лёгкое прикосновение к своим волосам Дон реагирует слишком быстро и хмыкает, совершенно не отрываясь от телефона.

—?Я занят.—?Теперь ты свободен.—?Я точно уверен, что занят.—?Ты всегда свободен для нас.—?Кто так решил?—?Я,?— непреклонно заявляет Эмили, давая понять, что спор на этом окончен. Она несильно хлопает Донателло по плечу, ладонью касается кнопки блокировки на мобильном. Яркий экран гаснет, шатен прикрывает глаза на секунду и всё-таки смиренно качает головой.Микеланджело победно кулак вверх поднимает, радостно улыбаясь, когда брат садится точно напротив, рядом с Кейт. Она чувствует исходящее от блондина облегчение, но всё меркнет на фоне негодования, пышущего от Донателло с такой силой, что даже правому локтю горячо. Зря он говорил, что разучился себя сдерживать с такой семьёй — он только это и делает, вечно в таком напряге, даже если не заводить разговор с ним.

За окном автобуса проносится железнодорожная станция и сама дорога, плотно облепленная ветхими деревьями....— Ты устал.

— Я в порядке, Эйп, просто уснул поздно.

Так каждый раз.

У Кейси Джонса оттенок глаз более глубокий, в нём в разы больше смелости и глупости. Самодовольства и твёрдости. Эйприл видела, осязала рядом с собой или там, за окном, на улице, весь грёбанный спектр черноты их города, чувствовала это каждой своей косточкой, каждым пальцем, уставшим от долгой работы за компьютером.

Эйприл откидывается на спинку кресла, пока Кейси на кухне пытается заварить себе нормальный чай, громко гремя посудой. Джонс — Эйприл на сто процентов уверена — травит себя фастфудом с газировкой, даже близко не соблюдая своего режима. Как будто бы от Донни набрался, думает девушка, разминая затёкшие мышцы. То, что сейчас происходит в Нью-Йорке, больше на фильм ужасов смахивает. Людей запугивают, иногда находят даже по частям, по улицам, как будто реки крови будут литься, и даже весь полицейский департамент со всеми своими отделениями с трудом останавливает преступные синдикаты, образованные в городе.

Усмешка кажется кислой, точно лимон. Когда-то ведь думала: всё просто, работа работой, зато сколько перспектив здесь. Может, даже выйдет получить удовольствие от монотонного печатания, да и не так уж сложно. Лёгкие же деньги?— ни вагоны ночами разгружать, ни Бруклин подметать. Просто стоит пару часов в день, усмехаясь мрачновато, сидеть за ярким экраном; представить, что скоро уже домой, всё отлично; улыбаться изредка… Так казалось. Тогда. Она так думала, сбегая из корпорации Стокмана, прихватив лишь свой мобильный. Так она верила, пока вокруг творились странные вещи.Тогда, слыша шум за огромными железными дверями, крики, а в мыслях — слова доктора Стокмана с этим мерзко повторяющимся ?уходите-уходите-уходите?, молилась?— лишь бы это был апокалипсис. Ядерная бомбардировка, полиция, кто-нибудь. Кто-нибудь, что-нибудь, потому что у неё в голове, на камере?— доказательства, и терять нечего. Совсем-совсем.Только потом рёв мотора мотоцикла — точно бы спасение. Спасибо ребятам, внезапно думает Эйприл, взгляд скашивая в сторону гремящей кухни. На столе рядом чай в кружке слегка плещется — Кейси, верно, переусердствовал с шумом. Окно несильно хлопает из-за сквозняка в квартире. Эйприл своё отражение ловит в чёрном экране компьютера. А ведь тогда синяки на коже цвели сизыми цветами, а суставы болели от долгого бега, и она не могла не то, чтобы подорваться, попытаться спросить хоть что-то — даже головы поднять, чтобы узнать имена. Но, по крайней мере, могла?— слышать, видеть. Надеяться, что это не галлюцинации, и что мальчишки помогают — разве что, на асфальте люди с пурпурными наколками правда захлёбываются своей кровью.

Эйприл тогда отключилась непозволительно быстро.

Четверо — странные. Стояли напротив. Трое глядели невозмутимо, ещё один — улыбался. Подростки, думала в тот момент Эйприл, взглядом пустым осматривая тёмные стены в одной из квартирок, на западе, в Бронксе. Сейчас смутно думает о том, что Рафаэль частенько приезжает туда, если настроение дурацкое и подряд всё крушить хочется. Хамато Йоши — странный человек, однако. Он ничего не разрешает разбивать в особняке.

— Видит Бог, я пытался сделать нормальный чай, но ничего. На воде тоже жить можно.

Кейси порой бывает таким глупым и не способным ничего сделать самостоятельно, что это её очаровывает.

Эйприл вспоминает, как в белой жутковатой хоккейной маске выхватывала чужой взгляд, и она правда не знала, что это. Кто это — не понимала, но ощущала такую невыносимую боль, исходящую от него, словно бы его сжигали заживо. А ещё, иногда глядя не без удовольствия на то, как Кейси с клюшкой и битой пытавшийся её самообороне научить, валялся на асфальте, сбитый с ног, Эйприл усмехалась. Взгляд так легко скользил по его удивлённому лицу и стянутой маске, что хотелось покачать головой, видео снять и отослать Рафаэлю, чтобы над другом — балбесом великовозрастным — посмеялся знатно.Девушка осторожно из руки Кейси Джонса забирает стакан простой воды, — наверное, из-под крана — дотрагивается до тёплой грубой кожи на костяшках и, неловко, бегло коснувшись губами чуть шершавой щеки парня, исчезает на кухне.

— Так ты флиртуешь со мной, — в голосе довольные нотки слышатся, когда он присаживается на кожаный диванчик и потягивается, как большой сытый кот.

— Последние три года, — когда на кухне начинает слегка завывать чайник, Эйприл высовывается из-за двери и улыбается. — Но спасибо большое, что заметил.

... На природе замечательно видно, как звёзды копьями пронизывают ночное небо и рисуют на нём причудливые созвездия. Внутри, за кажущимися тонкими-тонкими стенами гостиницы, переливаются сотни звуков и меркнут изредка на фоне голосов множества учеников в просторном холле. Потом ещё легко можно различить отчётливое стрекотание кузнечика и то, как в отдельном доме, специально арендованном смотрителями и преподавателями, хлопает дверь. Поют ночные птицы, и, если уж ещё больше прислушаться, отлично можно распознать шелест лесных деревьев, как будто сейчас и не начало ноября, а лето, самое настоящее, с яркими листьями и звонкими птицами.

Эмили улыбается нешироко, наблюдая за разнообразной живностью в огромное окно. Там ещё у дверей мальчишки болтают. Микеланджело лишь беглым взглядом цепляется за подругу и тут же вновь отворачивается к Леонардо — он о чём-то говорит с Донателло.

Кейт рядом оказывается совершенно незаметно, предварительно заняв место рядом с подругой и неловко той улыбнувшись. Непривычно это — ощущать на себе столько взглядов одноклассников и просто ребят того же года, что и они сами. Кейт поёжилась невольно, случайно глазами наткнувшись на стоящего с братьями Лео.

— Ты уже успела вещи разложить? — Эми многозначительно поиграла бровями перед тем, как Кейт ей кивнула.Дверь в просторный холл с негромким шуршанием открылась. Один из наблюдателей лишь на долю секунды задерживается, вскользь напоминая о том, что через час пора расходиться по комнатам. Под тёмной старомодной шляпой проступает лёгкая седина, у мужчины лицо практически всё в морщинах, они становятся более заметными, когда он что-то с лёгкой улыбкой говорит непоседливому Микеланджело — тому, верно, Уолтера не хватает, и он решает на нервы другим людям действовать. Братья не в счёт — они уже успели привыкнуть.

— Хотела в номере с тобой быть, но не особо повезло, — Эми раздосадованно выдыхает, взглядом параллельно обводя тёмный высокий потолок. На нём тени сгущаются интересно, как будто кусочки бледно-оранжевого света поглощают. Под ногами светлые половицы скрипят негромко, и блондинка жмурится на секунду от тихого звука. Только потом взглядом с Донателло сталкивается и ручкой машет приветливо.— Вот мне точно не повезло, — Кейт усмехается едва-едва заметно, взгляд вновь к Леонардо приковывается, стоящему к ним теперь спиной, и через секунду всё-таки поворачивается к смотрящую на неё Эми. — Просто со мной в номере девчонка, которая готова, как безумная, его имя скандировать.

— Всё настолько плохо, да? — подруга чуть хмурит брови, голову немного устало кулаком подпирая и на мягкую спинку дивана облокачиваясь. Дома он совсем не такой — дома он кожаный и холодный.

— Сойдёт на первый случай.Эмили не удерживается от лёгкой улыбки, пальчиками чуть поддевает светлые локоны, ловя за окном неяркий свет мотыльков. Там, точно в лесу, листья с деревьев спадают постепенно, но в темноте не особо видно. Разве что, птицы петь продолжают, и заметно хорошо, как у дальнего спортивного зала фонарь над входом зажигается.

— Мне жаль, что Стеф сейчас нет, — признаётся Кейт, честно, своей внезапной фразе немного удивляясь. Не то чтобы они со Стефани общались слишком много, просто порой её присутствие было очень кстати. — Ты знаешь почему?

Как и присутствие Эмили, на самом-то деле.

Блондинка замысловато улыбается — Кейт не спросила про Рафаэля ничего. Не назвала его имени ни разу, словно бы вот хоть раз вслух произнесёт и всё, уютное спокойствие распадётся на крохотные кусочки.

С трудом можно было чувствовать себя спокойно рядом с теми, кто большую часть времени ведёт себя крайне отстранённо. У Эмили в голове был лёгкий хитроумный планчик — брать их штурмом прямо так, в пижаме. Они ведь далеко от города, здесь нет маньяков-психопатов, и, скорее всего, ребятам не придётся кидаться в огонь и мелькать на телевидение точно рядом с комиссаром полиции. Хотелось думать, что Рафаэль и Стефани, по совершенно разным обстоятельствам оставшиеся в Нью-Йорке, не влезут ни в какие неприятности. Эми могла заметить за время знакомства с Рафом, что у того глаза азартом блещут, стоит только появиться какой-то опасности. И что-то ей подсказывало, что Стефани при этой самой опасности не только сдерживать его не будет — она с удовольствием присоединится. Потому что ?Может быть, у Рафи-боя случилось что-то? из уст Микеланджело звучит слишком неубедительно, а Лео — Лео не врёт, он просто недоговаривает.

— Почему нет Стеф... — задумчиво произносит Эми, как будто бы припоминая что-то. Через секунду звонко щёлкает пальчиками, заставляя Кейт дёрнуться и нахмуриться тут же. Эмили виновато улыбается. — Она говорила, что её тётя приедет. Надо подготовиться.Родная тётя Стефани Браун.

Это было интересно, раз уж даже Стеф сама готовится к её визиту.

Кейт невольно взглядом упирается в спину Леонардо, всё ещё стоящего с братьями. Только Микеланджело, зараза светловолосая, его воротника заботливо касается с хитрющей улыбкой, дабы как, ну, самый-самый заботливый младший брат, поправить. Леонардо чуть пятится назад — во взгляде синих глаз видно, что ещё один такой приёмчик, и об стену башкой стукнет. Дон рядом качает головой, руки скрещивая на груди и отворачиваясь в сторону, точно к окну, где ночное звёздное небо и холодный воздух.

Порой Эми даже кажется, что Донателло — это неопознанное созвездие. Он одёргивает рубашку и проводит рукой по каштановым прядям. Спокойствие и умиротворение остаются на его лице постоянно — Дон как будто бы немного не в реальности, как будто где-то там, в своих мыслях, которые поглощают его с завидной скоростью. Мягкий свет равномерно ложится на его руки, в которых, верно, через несколько минут появится сигарета. Это, в принципе, было обыденным — прозрачный дым, чтобы снять лёгкий стресс и напряжённость после очередной идеи, и уход из особняка Хамато Йоши в город, чтобы насладиться горячими кофейными напитками. Эмили считает, что Дон — это что-то такое безумно эстетичное, с горчинкой. Наверняка так же считает и Кейт, которая во время их редких разговоров чувствовала что-то другое — не так, как это было с Лео, Майки или, того хуже, Рафом. Как будто бы Донателло не позволяет себе острить, он выглядит мрачным, но мягким — кажется, только в отношении родных братьев было по-другому. И Стефани — хотя за их перепалками следить было забавно.

— Чего Эми смотрит на меня постоянно? — между делом, спрашивает Дон как можно равнодушнее, что даже Лео внимание обращает.

— Тебя зрение подводит, братец. Смотрит она на меня, — Майки становится рядом, подмигивая подруге сквозь проходящих через зал учеников. Донателло только плечами пожимает и хмыкает, как будто бы подумал о чём-то важном, но не слишком желательном. — Волнуется.

— На её месте я бы больше за Рафа поволновался.— Ты сомневаешься в сдержанности Рафаэля? — Леонардо чуть вздёргивает бровями, обе ладони убирая в карманы брюк.

— Я сомневаюсь в его способности сдержаться и не разбить кому-то голову.

Лео мысленно с Донателло соглашается и, лишь кивнув коротко, решает выйти проветриться ненадолго. В дверях едва ли не сталкивается с какой-то девушкой, пропускает учтиво, и Эмили, в этот момент взглядом очерчивая ровный контур его плеч, кивает Кейт, как бы интересуясь, а что, собственно, происходит? Не то чтобы Леонардо ведёт себя как-то странно, он по большей части всегда такой — не подобраться ближе.

А надо попытаться, потому что — природа, успокаивающее пение птиц и полное отсутствие тёмных переулков.— Кей.— Что?

— Надо начинать действовать, — сразу заявляет Эми, и Остин подозрительный взгляд скашивает в её сторону. Блондинка поджимает губы, но всё равно не удерживается от слабой улыбке. — Ты наверняка умеешь задавать правильные вопросы.

— Я не... — Кейт на мгновение делает паузу, а потом, заметив искорки в глазах Эми, решает сдаться. — Ладно, неважно.

Поэтому блондинка едва ли не присвистывает, когда Кейт спустя минут пять медленно поднимается с диванчика и идёт к главному выходу из гостиницы, следом за парнем, кое-как пробираясь сквозь толпу учеников. Скажет потом, что решила проветриться. Или что Эмили Томсон заставила проветриться, что будет больше похоже на правду. Даже когда на улице темноту безграничную кое-как разбавляет свет фонарей у редких зданий.

Деревянные двери за спиной скрипят негромко, позволяя почувствовать себя на мгновение в одном из фильмов ужасов, но Кейт довольно быстро берёт себя в руки. Огибает смело западную часть гостиницы по мощёной дорожке и именно в эту секунду буквально ощущает на себе весь холод загородного воздуха.

Здесь не как в Нью-Йорке, здесь нет огромных небоскрёбов, битых окон в спальных районах и граффити. Здесь не проезжает ни одной жёлтой такси, здесь нет полиции, красно-синих огней и неоновых вывесок, что темноту нежно-фиолетовым светом разбавляют.

Кейт затормаживает около одной из лавочек, больше кутаясь в серую толстовку, наскоро прихваченную со спинки диванчика в холле. Тёплый пар растворяется в воздухе, у небольшого прудика почти нет освещения, но девушка чуть дальше по лестнице замечает знакомый силуэт. Мысли, разве что, ураганом в голове не начинают вертеться.

Леонардо похож на печальную статую. Его осанка даже так, издалека, кажется гордой, возвышается над поверхностью воды. Кейт замечает: он не удосужился что-то тёплое на себя накинуть, так и остался в одной рубашке, хотя разве что-то поменяется? Если в воображении Кейт он — холодная статуя, значит, ему несильно нужна тёплая куртка. Но девушка буквально подвисает, замечая, как прохладный ветерок ерошит чёрные волосы. Наступает неловко на ступеньку, и та скрипит пронзительно, заставляя Кейт буквально отпрыгнуть за ближайшее дереву.Эми сейчас наверняка сидит и пьёт кофе с Донателло и Микеланджело, пока Кейт только чудом успевает уцепиться за кору и не упасть позорно.

В голове мысли ожесточённый бой вести начинают, сталкиваются друг с другом — ярким огнём так и бьёт: ?идиотка-идиотка-идиотка-идиотка?. Холод на улице словно бы поднимается ещё более серьёзный, и Лео, стоило только услышать треск ступеньки и веток следом, оборачивается, руки всё так же пряча в карманах.

?У него быстрая реакция?, — про себя замечает Кейт. Талантом подмечать малейшие детали, даже находясь в не очень выгодном положении, она привыкла гордиться.

Леонардо, чуть прищурившись, медленно делает шаг вперёд, выше по ступеньке. Та скрипит, парня чуть нахмуриться заставляя и на спине мурашки почувствовать. Холодные перила касаются тёплой кожи ладони, Леонардо поджимает губы, всматриваясь внимательно в темноту вокруг себя, прислушивается. Вдалеке всё так же поют птицы.

Он отворачивается на нечёткий звук плеска воды, и Кейт выходит тихо-тихо из тени, чтобы успеть сбежать поскорее, потому что идея — на редкость глупая. Может быть ещё успеет, добежит до Эми и дело с концом. Только вот Лео оборачивается слишком неожиданно, и девушка, не успев вовремя сориентироваться, едва ли не заваливается обратно в кусты — едва ли не вскрикивает громко. Однако у Леонардо реакция невозможно быстрая. Он успевает схватить её за запястье вовремя, тем самым не дав возможности упасть по-глупому. Тем более, перед ним.

— Осторожно, — её ладонь крепко фиксирует в своей руке, взглядом тяжёлым с оскорбительной лёгкостью считывая буквально все-все-все эмоции с изумлённого и малость напуганного личика.

Кейт жмурится от дискомфорта в руке и от тембра голоса мгновенно теряется, хочет отвести взгляд, но не может. Лео за руку держит сильно, на холоде — почти колкой болью отдаётся. И она голову поднимает, отрываясь от тёмной асфальтовой дорожки под ногами, замечая теперь слегка удивлённое выражение лица брюнета. То, как он небрежно усмехается через секунду, как в глазах насмешка плещется волнами, словно бы синее море. И то, как голос в конце предложения снижается.

— Только не говори, что следишь за мной.Он отпускает её запястье наконец и руки вновь прячет в карманы тёмных брюк. Несильный порыв осеннего ветра треплет чёрные волосы, ворот светлой рубашки расстёгнут; ткань, словно бы парус яхты, колышется. Ну, сколько девушек вот просто хотели рядом оказаться? Примерно на расстоянии тридцати сантиметров смотреть ему в глаза. Просто протянуть руку, коснуться, провести пальцами по тёмным прядям, лицу, широким плечам.

Только девушек этих здесь нет.