#8 (2/2)
Скрипнула спинка скамьи, Эмили решила облокотиться на неё, плечом сталкиваясь с Микеланджело. Не то чтобы стоило так от ветра скрываться, но всё-таки удобнее и спокойнее. Майки и так часто накидывает ей на плечи свои толстовки, куртки или пиджаки, и Эми, хоть и не говорит, но такие робкие жесты приятны до теплоты на кончиках пальцев холодными вечерами.
— Лео, долго ещё стаканчик в руках крутить будешь? — его звонкий голос, наполненный задором и лёгким любопытством, так и кажется совершенно близким. — И кого ты пытаешься загипнотизировать сейчас?
Леонардо, до этого конкретно задумавшись, хмурится слегка и даже не успевает нормально среагировать на все вопросы младшего брата, которые сыпятся с завидной скоростью. Брюнет поглядывает на наручные часы и, всё же сделав глоток слегка остывшего напитка, небрежно облокачивается о спинку скамьи, выдыхая. Эмили на секунду кажется, что даже как-то устало — Лео постоянно в делах, бывало даже, с трудом держался на ногах. Ему самому поддержка не помешает, — принести тот же кофе, улыбнуться хотя бы — но показывать собственные промахи — лишний раз натыкаться на его дальнейшее загадочное молчание и холодный взгляд глаз, отношения делая, мягко говоря, натянутыми.
Эмили знакома с Леонардо не так давно, поэтому плохо понимает, когда ему плохо или хорошо.Даже если улыбается.
А ей ведь нравится изредка болтать с ним, обсуждать что-то с его братьями, даже если они все мальчишки, с которыми практически невозможно поделиться своими — женскими — секретами. Только и наблюдать за каждым из них — это дело, по правде говоря, очень интересное.Какая-то девчонка, проходя мимо, посмотрела на них троих, взглядом прошлась по Микеланджело, остановилась на Леонардо. Эми и Майки ожидаемо в сторону парня глянули сразу же. Смотрели долго, вплоть до того, пока девушка та не скрылась из поля зрения. А Лео спокойно сделал глоток и провёл ладонью по тёмным волосам. Ветер вновь растрепал чёлку, и он лишь выдохнул негромко — Микеланджело, смотрящий внимательно-внимательно, прекрасно умеет действовать на нервы.— Такая миленькая, — заметил он, заговорщицки подмигнув Эми, — а ты ей даже не улыбнулся. Почему?
— Потому что, Эмили, — равнодушно отвечает Леонардо, пожимая плечами.Через пару минут он выбрасывает пустой стаканчик, сдержанно благодарит девушку и, верно, вспомнив о недавно отложенных делах, решает попросту уйти.А Эмили не выдерживает, смотря на ровную осанку уходящего парня, и склоняет голову к плечу Микеланджело. Тёплые ладони блондина проходятся по спине и плечам. Сейчас Эми отчего-то кажется, что многое ещё может перемениться. Когда пальцы Майки нежно поддевают её светлые волосы. Когда Микеланджело продолжает всё так же улыбаться и рассказывать ей о чём-то. Когда она понимает, что его глаза немножечко другие — искрящиеся, чистые, а не холодные. Но точно такие же голубые и красивые, как у старшего брата.— И всё-таки я рада, что мы все учимся в одной школе.Микеланджело молчит.Где-то проезжает машина, принося за собой тихие аккорды джаза.... Яркий свет фонаря, что зажёгся только что на обширном крыльце, разделил мир за пределами особняка на две половины, но так и остался висеть в воздухе, освещая тёмную улицу и небо, затянутое свинцовыми чёрными тучами, из которых уже час, не переставая, лил дождь. Снаружи ветер наверняка пробирал до косточек — было в этом что-то такое, особенно напоминающее фильмы ужасов, где разве что молнии в ночной темноте освещают переулки и стены домов. Наверное, сегодня погода решила быть под стать Нью-Йорку, смешаться с атмосферой, в темноте которой всегда происходит что-то страшное.
Капли барабанили по крышам домов, по стёклам. Микеланджело и не заметил, как задремал в кресле — о себе слишком внезапно дали знать затёкшая шея и, что странно, гулкая тишина, полностью окутавшая собой все коридоры и комнаты особняка Хамато Йоши. Майки резко раскрыл глаза, когда мышцы пронзила неприятная боль, и прислушался к звукам дождя за огромными окнами гостиной. Взгляд в темноте при тусклом свете потрескивающего камина кое-как сам сфокусировался на очертаниях дорогой мебели. Микеланджело зевнул, машинально запрокинув голову назад, глазами цепляясь за высокий потолок и красивую выключенную люстру. Капли продолжали бить по стёклам, мешались со светом фонаря, разбиваясь о землю и стены под самый конец.Микеланджело выдохнул обречённо и поднялся с кресла. Выпрямился во весь рост и потянулся довольно, стараясь не шуметь. В это время бодрствовать вполне может, разве что, Донателло. Брат частенько за книгами допоздна засиживается, а потом под утро уже идёт на кухню и включает кофемашину — Микеланджело ещё шутил, что Дон под неё обязательно сам бросится. Иногда на пути встречается и Уолтер, который Дона всеми правдами и неправдами пытается заставить идти спать. К слову, и сам Майки с Донателло на лестницах особняка поздно ночью или рано утром сталкивался. В итоге, не спали до утра вместе, причём Дон молча смотрел в окно, а Майки, ну, не старался даже понять мыслей старшего брата.
В эту секунду Микеланджело отчего-то думает, что это нормально. Как-то по-семейному, наверное, — но не совсем смешно, когда Дон кажется колючим и хмурится часто. Майки так начинал думать, что это не самое приятное из всех жизненных благ.— Нормальные люди спят по ночам, ты знал? — блондин от неожиданности едва ли не вздрогнул, стоило ему только раскрыть дверцу холодильника на кухне и заметить облокотившегося плечом о стену старшего брата.
— С каких это пор наша семья считается нормальной? — отозвался Майки, доставая бутылку с шоколадным молоком. Леонардо повёл плечом — Микеланджело всё же, как ни странно, прав.Блондин прошёл к невысокой столешнице, глянул на полки, но там ничего не было. Кажется, кухня вообще пустовала — Уолтер сегодня откровенно отдыхал. Хамато ему разрешил взять выходной, поэтому ничего, кроме шоколадного молока и мороженного, на верхней полке холодильника не было.Лео перехватил у брата бутылку, проигнорировав негромкие возмущения, и налил в стакан. Холодное шоколадное молоко по-странному приятно охлаждает не менее холодными вечерами.
По стенам особняка прошёлся сильный порыв ветра, где-то наверху — скорее всего, в комнате Рафаэля — друг о друга ударились открытые ставни. Микеланджело сглотнул, заметив, что Леонардо спокойно смотрел в окно. Кажется, происходящее его ничуть не заботило. Они с Донателло нередко в свои мысли погружались настолько, что уже совсем вокруг ничего не замечали. Да и Майки отчего-то вспомнил, что ему семнадцать, — хоть и исполнилось недавно совсем — так что отвлекать и дёргать Лео сейчас не решался. Мало ли, повод новый для шуток найдётся. Подумаешь, погода всего лишь напоминает, когда ему дуло пистолета ко лбу приставили. Этого не стоит бояться, он ведь уже дома.Только проблема была именно в том, что Микеланджело отвык от сильных ощущений.— Ты чего? — Леонардо отвлёкся от пейзажа за окном и посмотрел на брата. Майки моргнул и неловко улыбнулся.Может быть, глаза оттенком похожи. Может быть, черты лица схожие. Но спокойствие от старшего брата Микеланджело так и не унаследовал.
Не получается у него быть равнодушным, зная, что вот так легко самим влипнуть можно и рядом может и не быт помощи — только четыре брата против парней с пурпурными наколками и пистолетами. Ни подкрепления тебе, — Кейси Джонс не считался — ни каких-либо особых умений. Если надо будет, Пурпурные Драконы возьмут количеством и даже мысли не допустят о том, что польётся кровь. Микеланджело при своём прошлом образе жизни понимал, что поодиночке поубивать могут, если дорогу им перейти.
Рафаэль вообще часто смеялся над этими граффити на стенах домов.
Ещё чаще доказывал собственную силу.
Микеланджело подумал, что Рафу просто повезло, что пистолет направили не на него. Пурпурные Драконы — мстительные ублюдки, и Майки это всем телом прочувствовал.
— Нестрашно ему было, — Леонардо насмешливо покачал головой. — Конечно. Похоже, слишком много фильмов смотришь.
— Брось, Лео, это другое, — Микеланджело даже рассмеялся, совершенно искренне. — Что в них ужасного может произойти?
— Ужасно то, что ты уличной банды так испугался, — глаза Леонардо в темноте, как показалось Майки, блеснули лёгким разочарованием. — Что они сделают тебе? Сам вспомни.За окном продолжал выть ветер. Микеланджело ладонью зарылся в волосы на затылке, почувствовав мгновенно, как по телу под футболкой пробежала лёгкая дрожь.— Прекрасно понимаю, почему Кейси их терпеть не может.Леонардо скосил в его сторону взгляд. У Микеланджело глаза даже близко тем живым задором не блестели. В них словно бы плескалась насторожённость — Майки так же в последнее время смотрел на сцены взрывов в боевиках. Смотрел, конечно, не без удовольствия, восхищался искренне, но, вот, стоило кому-то пистолет достать, как замолкал сразу же и смотрел более вдумчиво. Лео иногда казалось, что момента ждёт, когда там, на экране, на курок нажмут.
Поэтому, заметив мгновенно потускневший взгляд Микеланджело, Леонардо усмехнулся.
Мысли в голове младшего брата, верно, так и не пришли в порядок.— У тебя паранойя таким образом появится, Микеланджело, — задумчиво произнёс Леонардо, отвлекая Майки от вида за окном.Блондин тихо смотрел, как тот закрывает пустую бутылку, перед этим в очередной раз глянув на настенные часы.— Самый большой параноик — Кейси Джонс, — ехидно усмехнулся Микеланджело и глянул на старшего брата. Леонардо задумчиво провёл рукой по лицу. У Кейси по всем шкафам клюшки и бейсбольные биты рассованы, так что здесь Микеланджело, пожалуй, прав. — А я всего-то везучий.Или хороший ученик — Майки не знает.Леонардо приподнимает уголки губ, но не улыбается.
Ночной Нью-Йорк шелестит мокрой листвой.