Глава 25. Роковой шаг (2/2)

— Не переживай, мы не причиним тебе вреда, — промурлыкал Кейн и начал расстегивать пуговицы моей рубашки. Я пытался вырваться, но желание мешало мне это сделать. Рэй проводил языком по кромке моего левого уха.

— Нет, нет, не надо, — протестовал я. — Я не хочу.

— Хочешь, — к сожалению, Рэй был прав. Я должен был сопротивляться, но почему-то не мог. А рыжий тем временем стянул с меня джинсы. К моему стыду, я был возбужден, но это были не мои желание, страсть и похоть, а их. Я ощущал, что Рэй возбужден. Кейн принялся облизывать мои соски, рукой лаская член. Потом он отстранился, поднял взгляд на меня. Он постарался, чтобы я видел, как он облизывается. Рэй уже тем временем целовал и лизал мою шею, посасывал мочки ушей и потирался об меня всем телом. Кейн провел по головке языком и после принялся медленно брать глубже. Вместе с тем, он принялся готовить меня к продолжению. Тонкие пальцы, смазанные прохладным гелем, проникали внутрь, но не причиняя боли, а мягко и нежно растягивая. Он брал до самого корня, ласкал яички рукой, делал глотательные движения, и я сходил с ума. Я выгибался в руках Рэя и стонал. Мне было стыдно, но я не мог иначе. Рэй постоянно шептал мне комплименты на ухо, но я почти его не слышал.

Кейн поднялся с колен и потянулся к Рэю за поцелуем. Они жадно поцеловались.

— Ты и правда сладкий! — сказал Рэй, облизав губы. — Что скажешь, Кейн?

— Даже лучше, чем в мыслях Йена, — и он принялся раздеваться. Тело у него было красивым, длинные пряди рассыпались по плечам. Он лег на постель и раздвинул ноги, вытащив из себя анальную пробку. На этот раз я сам, повинуясь некой, но почти наверняка навязанной извне, потребности, вставил в него пальцы, смазки внутри было достаточно.

— Давай, я хочу, — произнес он. Это был для меня первый опыт. Я толкнулся бедрами и вошел, неглубоко и замер, давая ему привыкнуть. Он сжал мышцы, давая сигнал, чтобы я двигался. Когда я выходил из него, понял, что насаживаюсь на член Рэя. Он сразу же правильно выбрал положение и зацепил простату. Мы начали двигаться. Телу было очень хорошо, и на какое-то время муки совести оставили меня в покое.

Я открыл глаза, я лежал между ними в их постели. Рэй мягко перебирал мои пряди, Кейн курил. Я вскочил с кровати, как ошпаренный, собрал свои вещи и покинул их комнату. Мне нужно срочно в ванну, и не только для того, чтобы помыться.»

Рэй:

«Вижу, что Кейн задумался о Крисе. Пока Йен рядом с Эвартсом, он в безопасности от приставаний моего брата. Я понимаю, что надо что-то делать. Запрещать Кейну бесполезно, от этого ему только больше хочется недозволенного. Я боюсь, что он сорвется и причинит Крису боль. Сайлент не может не думать о Крисе, а рыжик не может не слышать. Придется мне помочь Кейну, чтобы он не навредил Крису. Йен будет в ярости, когда узнает, а он обязательно узнает.

Нэйтан и Йен уехали в магазин. Надо действовать, пока они не вернулись. Позвать Криса в нашу спальню под предлогом тренировок предельно легко. Неприятно, что я навсегда подорву его доверие к себе, но это всё ради брата.

Он сопротивляется, но не сильно. Его эмпатия сильна, но он не умеет ей пользоваться, и сейчас она работает против него. Его запах кружит голову, что я удивляюсь, как Йен мог столько сдерживаться, и как ему удается просто лежать с ним в одной постели. На месте Йена, я не знаю, смог бы я вообще позволить Крису вставать с постели. Кейн излучает удовольствие. Слышать стоны Криса через стену и прямо рядом с собой это огромная разница. Человек не может издавать такие звуки, потому что это музыка. Его кожа такая нежная, гладкая. Шрамов у него и вовсе нет. Мышцы выделяются красивым рельефом.

Кейн целует меня, делясь частичкой Криса. Он, на самом деле, изысканное лакомство.

Теперь пора бы и мне раздеться и приступить к более активным действиям. Кейн с восхитительным бесстыдством разводит ноги. Он подготовился. Крис выглядит прекрасно в коленно-локтевой позе. Я мысленно направляю Эвартса, потому что он совсем не знает, что делать. Он сам насаживается на меня. Я чувствовал через брата, когда он его готовил, что он всё ещё тугой, как девственник. И сейчас я ощущаю, как внутри него горячо и тесно, и как крепко его мышцы обхватывают мой член.

Кейн дошел первым, утягивая за собой Криса, а он, в свою очередь, позволяет и мне достигнуть удовольствия. Мы ложимся на постель, укладывая его посередине. Кейн закурил, я перебираю черные шелковые пряди его волос. Он приходит в себя, подскакивает с постели и покидает нашу комнату. Я не могу разобраться в своих чувствах. Мне хорошо от того, что только что произошло и что Кейн так доволен, горько, что я разрушил доверие Криса и почти принудил его к близости, которой он вовсе не желал. Стыдно перед Нэйтаном, потому что я его осуждал, а сам оказался куда хуже. И особенно стыдно перед Йеном. Ведь я знаю, что Йен любит Криса и насколько этот юнец ему дорог. Он будет в ярости, надеюсь, Нэйтан предусмотрительно купит огнетушитель и мазь от ожогов. В тот момент я почему-то вовсе не подумал о том, как к этому отнесется Криса, и что он будет теперь делать. И как оказалось очень зря.»

Йен:

«Ещё утром я почувствовал, что кто-то в доме что-то замышляет. Поразмыслив над этим, я решил, что почувствовал, как Нэйтан планирует наши дальнейшие действия. Пока нам он ничего не говорил, но не зря же мы прилетели в Осло.

После завтрака мы отправились по магазинам. Наш лидер знает, что я могу вспылить, а учитывая мои способности, купил всё необходимое, чтобы обезопасить команду. Впрочем давно уже никто из них не злил меня по-настоящему, чтобы я нанес серьезную травму. Возможно, Вайсс что-то видел или просто предчувствует, как всегда бывает у людей с его даром.

Мы вернулись домой, и я сразу почувствовал, что что-то не так. Кейн ощущается довольным, Рэй ощущается и довольным, и виноватым. Крис ощущается очень виноватым, и готовым совершить роковой шаг. Нельзя медлить!

Дверь в ванну даже не заперта, врываюсь и успеваю в последний момент. Крис набрал горячую ванну и держит в руках лезвие, всё никак не решаясь вскрыть себе вены. Выбиваю из рук лезвие, вытаскиваю его из ванны. Он сейчас похож на тряпичную куклу. Набрасываю ему на плечи халат, беру на руки и несу в нашу комнату. Ухожу и быстро возвращаюсь с успокоительным и стаканом воды. Заставляю его выпить. Он всё время молчит, и я молчу.

Жду около двадцати минут, он успокаивается. Но ничего не говорит, а просто сворачивается в клубочек, прижимая колени к груди. Я понимаю, что сейчас не время с ним говорить, укрываю его одеялом и покидаю спальню. Сейчас я должен поговорить с кое-кем другим!»