обелус. (1/2)
Когда Кризза упоминает Талеру в разговоре, трое бирюзовокровок жмут плечами и говорят, что действительно не знакомы с ней и не понимают о чем речь. Она хмурится и долго-долго смотрит на них, а потом улыбается, мол, смешная шутка. Один из троллей кладет ей руку на плечо и серьёзно произносит: "Я правда не знаю кто это."
Они раньше говорили с ними.Кризза всё равно смеется.
***
Ночное пробуждение не было чем-то новым, её дыхание сбилось, это слышно особенно чётко сквозь ревущую тишину комнаты; Кризза перекладывает таблетки из руки в руку, пока они размокают от потных ладоней. Она с тяжестью поднимает ноги, чтобы не нарушать безмолвность кухни шагами, ставит чайник на плиту и оборачивается на сидящую Талеру.
– У тебя что-то случилось? – В ответ ничего.
У неё липнет футболка к спине, а во рту сохнет от молчащего мойрела перед ней.Она не знает, что ответить и так же молча выдерживает её взгляд, пока за спиной не начинает кипеть чайник и не приходиться отвернуться.Дыхание Криззы приходит в норму, но при взгляде на мойрела оно всё ещё сбоит и она выглядит блеклым пятном, сквозь фиолетовую шторку кухни.
– Хорошо, ты будешь пить? – Снова тишина и Талйра не перестает наблюдать. – Эм, Талера? Видимо да, расскажешь мне что случилось?
В лёгких сонорно пусто, а взгляд расфокусирован, горячая кружка с ошпаренными листьями греет холодные пальцы и холод в этой комнате с давящим взглядом. В голове темнеет — но перед глазами всё ещё бирюзовокровка, сидящая неестественно прямо для самой себя и не перестающая смотреть.
– Эм, милая, мне завтра нужно вставать по делам, давай продолжим ночью? – Тишина. – Мне жаль тебя оставлять. У тебя всё нормально? Поговори со мной.
Руки предательски трясёт, а голос выдает хрипы от нарастающей тревоги. Когда нефритокровка пытается дотронуться до её плеча, Талера уворачивается и всё так же неотрывно смотрит.
– Ты обижена на меня? Хочешь, завтра я зайду в книгоулей и занесу туда твои книги? – Молчание. У Криззы срывается дыхание, а глаза сохнут. – Хорошо, видимо тебе нужно время.
Она ставит кружку перед ней и пытается улыбнуться, но получается выдавленная кривая улыбка.
***
Это не так работает.
Это не должно быть вот так — тогда почему?
Никто в книгоулье не знает о Талере — её словно не существует в кругах бирюзовокровок. Они не помнят, как Талера раздраженно вступала с кем-то в дискуссии по поводу работы, не помнят как Кризза поглаживала её руку и шушукала в ухо, параллельно по-мойреловски похлопывая её щеку. Никто не помнит о её долгах в книгоулье, а по порядковому номеру её учетной книжки совсем другой тролль.
Кризза не понимает и возвращаясь домой, замечает снова сидящую на кухонном стуле Талеру. Она возвращает свой тяжелый взгляд на неё и не отрывается.
***
– Я прошу, прекрати так делать. – Бирюзовокровка молчит и продолжает смотреть на сидящую перед ней на коленях Криззу. – Я что-то сделала не так?
Они вдвоем посреди темноты, Кризза сидит на песке и кормит с рук мурзверей, а Талера стоит рядом и не отрывает взгляда.
Бирюзовые тона её одежды словно всюду и издеваются.
Всё вокруг противного бирюзового цвета и она давит тошноту в себе, она почти ненавидит его, как и почти любит его, как собственный нефритный оттенок.
Она смотрит ей в глаза и уже не может вынести этого взгляда – он пустой.
Животные отбегают, когда Кризза взмахивает руками и пытается сохранять самообладание: