Глава 212 - Жажда 7 (1/2)
Старскрим не знал, что думать насчет корабля Автоботов на другом конце пустыни. Он никогда раньше не видел такой конструкции, ни до всего этого бардака, ни в любых обновляющихся архивах. Могло ли быть, что его обитатели знали о том, что он покинул Десептиконов и стал одним из них? Он принадлежал кому-то из Разрушителей? Или же еще одной команде, которую перебросили сюда Праймус знает зачем. Сикер не знал. Он не знал, стоило ли ему идти к ним. Они не смогут рассмотреть его знак оттуда, а даже если и смогут приглядеться, он же СТАРСКРИМ. Единственный и неповторимый. Они скорее предпочтут пристрелить его, нежели спасать…
Скривившись от боли, серебристый мех начал заворачивать еще левее – глубже в бескрайний простор пустыни. Поворачивать обратно к Немезиде нельзя, вперед к предположительно Автоботскому кораблю нельзя, и уж совершенно точно НЕЛЬЗЯ в сторону криков и того ужаса, что представлял собой Мегатрон. Так что вперед, в неизвестность! Это казалось до странного знакомым.
— Знакомым… да. — Старскрим стиснул денты, когда случайно забылся и оперся чуть сильнее на правую ногу. — Та… такое же? Нет… По крайней мере в этот раз у меня есть моя шестерня трансформации, — проворчал он.
Среди всего, что сегодня его расстраивало и сбивало с толку, было ясно как день, что ему скорее удастся реактивировать шестерню трансформации, чем полностью ее заменить. На Предвестнике…
Саднящая оптика скользнула по окружающим горам и пустыне, и мех почувствовал, как его искра обрывается. Это место было знакомым. Пейзаж был знакомым. Сикер застонал и с шипением рухнул на колени. Эта пустыня находилась рядом с местом крушения Предвестника. Должно быть, что-то произошло, когда Десептиконы взорвали его.
В оптике скопились слезы, и Старскрим склонился к земле, чтобы скрыть свое разочарование и грусть. Все, что у него было, пропало. Каждое напоминание о том, что они все для него значили, всё, ради чего он трудился, все, кто хоть как-то о нем беспокоился – всё пропало. Предвестник стал бы его последним шансом, последней разменной монетой, особенно для этих неизвестных в оранжевом корабле…
Разъяренный рев позади заставил сикера вздрогнуть и опустить крылья к земле. Голос Мегатрона эхом прокатился по струящемуся из Немезиды дыму, перекрывая гул двигателей корабля и крыльев Инсектиконов, рев пламени между Предаконами, мучительных звуков хаотичной битвы, грозящихся вот-вот раздавить бедного серебристого меха. Старскрим вздрогнул и обхватил шлем ладонями, чтобы заглушить звук, как вдруг зеленый свет прямо под оранжевым кораблем привлек его внимание.
— Я… я не могу… — прохрипел сикер, крепко зажмуриваясь. — Праймус, пусть это все прекратится… останови это… Что бы я ни сделал, чтобы заслужить это мучение, я прошу прощения… Просто сделай так, чтобы все снова стало правильным…
Сикер выдохнул, и в его груди поселилась невесомость. Даже посреди всего грохота, рычания и выстрелов Старскрим ощутил, как его накрывает спокойствие. Он почувствовал, как его взгляд сам притягивается от оранжевого корабля к подножию горы. Туда, где он видел зеленый свет. И теперь он видел, что оттуда кто-то приближается. Кто-то высокий и красно-синий.
Сикера обуревала одна эмоция за другой: шок, страх, злость, шок, страх, сомнение, злость, снова и снова по неразрывному кругу. Он попытался снова встать на ноги, дрожащие манипуляторы сомкнулись в молчаливой мольбе: пожалуйста, пусть это окажется правдой. Старскрим осторожно направился к уверенно, но все же не слишком быстро приближающемуся меху. Они оба двигались медленно - серебристый мех решил, что это было, чтобы снизить риск обнаружения, - и в итоге встретились бы где-то посередине. Однако по мере того, как они приближались и стало проще рассмотреть другого, Старскрим почувствовал, как сдерживать омыватель становится все труднее, а по корпусу пробегают искорки.
Первым электричество скользнуло между кончиками крыльев, белое и ослепительное, а затем засверкало еще веселее между сочленениями, швами, иногда срываясь с подошвы серво. Каждый шаг превратился в маленький взрыв энергии, растущей все больше и больше, что превратило его ковыляющую походку в практически бег. Красный мех тоже поспешил к нему, без бластеров, без мечей, без какого-либо оружия. Только он.
— Не может… Не может… — Старскрим проглотил всхлип.
Искры на корпусе загорались все ярче, пока он сам едва не засветился целиком, взрывы больше не ограничивались лишь шагами, так как молнии выстреливали из его корпуса, утыкаясь в землю. Взгляд Мегатрона наконец оторвался от нападавшего Инсектикона, и он удивленно зарычал.
— Нет, НЕТ! — взревел он, намереваясь прицелиться в красно-синего меха и промахиваясь, когда на него набросился Инсектикон.
Старскрим слышал яростные и раздосадованные вопли военачальника, и ему было плевать. Он вот-вот освободится от этой пытки. Несмотря на всю боль в ноге и страх, сковывавший его раньше, сикер перешел на полноценный спринт – красно-синий мех вторил ему.
Вытянув манипуляторы, Оптимус поймал Старскрима и тут же крепко прижал, цепляясь за меньшего меха той же мертвой хваткой, что и тот за него.
Из-за плача серебристый мех не мог проронить ни слова. Всю его жизнь у него всегда находилось слово или же ответ на все – это был единственный момент, когда он позволил слезам счастья сказать все за него. Оптимус рухнул на колени, его боевая маска открылась, и он прижал Старскрима к себе еще крепче, абсолютно не опасаясь искорок и полноценных молний, исходящих от корпуса меньшего меха.
— Прости меня… — твердил Прайм. — Прости меня…
— Нет, не смей! — всхлипнул сикер, проглатывая комок в горле и качая шлемом. — Никогда больше этого не говори! Ты меня не оставил, ты меня не бросил… а ты вернулся!
Голубая оптика Старскрима светилась все ярче, пока полностью не оказалась поглощена белой энергией. Электричество рвануло вперед, перетекая из корпуса сикера в Оптимуса.
Мегатрон зарычал, отстреливая от себя еще одного Инсектикона, и, оставив Шоквейва одного, рванул к Прайму и своему сокровищу. Его пушка уже готовилась к еще одному выстрелу, пока он приближался, наблюдая за сикером, ЕГО дорогим Старскримом, который сейчас вставал вместе с красно-синим мехом.
— Прайм, — вскипел военачальник, указывая на их все еще держащиеся манипуляторы. — Отпусти. Его. Сейчас же.
Маска Оптимуса скользнула на место, и он покачал шлемом. Он трансформировал бластер, но пока не стал его поднимать.
Мегатрон перевел взгляд с красно-синего меха на Старскрима: сикера едва можно было разглядеть из-за света, исходящего от его корпуса. Это его сокровище, его сила. Как смел его дорогой Старскрим показывать даже крохотную часть этой мощи кому-то настолько недостойному – тому, кто даже не знал, что делать с такими возможностями.
Военачальник направил пушку, рыча: