Глава 1. Лжец (1/1)

Если вам хотя бы раз в жизни повезло оказаться на балу, вы?— настоящий счастливчик. По крайней мере, Петя считал себя счастливчиком, восхищаясь праздной атмосферой, окружающей его торжественностью и пестрым блеском богатых одежд. Его глазам предстало столь удивительное зрелище, великолепие которого он не смог бы описать словами. Совсем недавно, да что ?совсем недавно?,?— этим же воскресным утром,?— Петя представлял светский прием иначе. Откуда же ему было знать, что он окажется подобной роскошью, никак не несравнимой с его образами? Само собой, те тревожные годы для русского общества были периодом шокового веселья. Затворники прошлого, не выносившие празднеств (каких бы то ни было) дальше собственных изб, не могли привыкнуть к пальбе орудий, коллективному пьянству, огненным лучам фейерверков и иностранной музыке. Каждый, кого на бал так и не пригласили, рисовал собственные представления, и чаще всего они никогда не соответствовали действительности. Так случилось и с Петей. Он неприлично разглядывал вычурные прически молодых дам, украшенные цветами и разноцветными лентами. Затем его внимание привлек рассыпанный на столах табак и блестящие трубки с деревянными спичками для закуривания, напряженные игры в шахматы и шашки. До его слуха долетали обрывки фраз на немецком и русском языках, сливаясь в общий гул,?— то был исключительный гул! И пусть мальчик не знал о чем беседовали судари, о чем хохотали сударыни, но догадывался, что о чем-то очень важном. Ведь бал?— не только веселье, лицедейство и страсть. Бал?— важнейшая часть придворной жизни, отражающий новую?— европейскую?— культуру: музыку, танцы, моду, стиль общения и многое другое. Сердце у Пети так и замирало при мысли, что на этот вечер он стал частью чего-то высокого, к чему прикоснуться сможет не каждый дворянский мальчишка. —?Погляди,?— шепнула Марго,?— гости всё прибывают. —?Когда тот-то уж явится? —?пренебрежительно бросил Петя. —?Ну этот! тьфу, с головы вылетел! Ну, именитый сей… Шварц, что ль? или как его там? —?Явится, тебе-то от сего какой прок? Помалкивай лучше. Хоть Петя и свыкся с нарочито предвзятым к себе отношением Марго, все равно каждый раз бурно реагировал на ее слова. Но сегодня был явно не тот день, когда стоило обращать на них внимание. —?Мне нет до него никакого дела,?— сдержанно произнес Петя. —?Не чета ты ему. Еще вчера Марго горячо упоминала графа?— какой он, дескать, маг досужий да какой сам наружности недурной. В общем, всякая девчачья ерунда! Может, поэтому Пете так не терпелось ответить ей? А может, обида взыграла в нем? —?Чепуху о нем болтают,?— проворчал он,?— ан вы все верите! —?Это во что же я верю? —?А что маг он темный! Не так это! вздор! И откуда вы только все эти глупости-то берете? Нам, кажется, и одного такого мага темного было достаточно?— да и того выдворили… —?Не смей ни с кем заговорить,?— перебила Марго. —?Папеньку опозоришь языком своим глупым! —?Вы тоже смотрите: не болтайте почем зря. На том и разошлись. Ненависти друг к другу в них было почти столько же, сколько и любви. Правда, они предпочитали делать вид, что терпеть друг друга не могут. Что ж, выходило неплохо. Ни Марго, ни Петя никогда бы не признались, что переживают один за другого тепло и трепетно. Какой путь они проделали вместе: сражаясь бок о бок, одержали победу над магистром темной магии, восстановили магический манускрипт. И продолжают ссоры… Как бы там ни было, а Петя решил отдаться празднеству без остатка, с Марго они еще успеют повздорить. До ее ли вредности сейчас, когда стоит наслаждаться каждой минутой этого исключительного вечера, кой еще вчера являлся для Пети несбыточным и баснословным? Кто знает, когда в следующий раз ему предоставиться столь ценный шанс? Видеть внешний мир штатских?— одно, побывать в нем?— совсем другое. …Громадную залу обволокло табачным дымом: в самый ее конец приходилось вглядываться, сощурив глаза,?— туда, где вырисовывались неясные очертания гостей. Вскоре Петя бросил это дурное дело, у него и без того глаза слезились от духоты. Переместившись в дальний конец залы, где за полупустыми столиками играли подвыпившие судари, он встал в сторонке?— в ?наблюдательный? пост. Лучше, посчитал, не мешаться под ногами. —?Эй, малец! Петя обернулся, предварительно оглядевшись по сторонам. Поблизости не было ни одного другого мальца, выходит?— обращение адресовано ему. Звал его порядочно охмелевший сударь?— небрежным и в то же время беспритязательным жестом: присоединяйся, дружище! Разгоряченная алкоголем кровь прилила к его мясистому лицу и короткой шее. Петя это сразу же отметил, и желание сегодня пробовать водку улетучилось. Мало ли, он тоже вот так весь раскраснеется, а Яков Вилимович?— упаси боже! —?заметит? Петя и до этого не горел желанием ничего пробовать, просто знал, что скоро все равно придется. Да и что страшного-то, с другой стороны? Выдержит! Это же только немцев ?русское вино? рубит со второй рюмки! Парик тучного сударя немного съехал набок, да и сам он весь накренился, того и гляди, готовый свалиться. Это горячо взволновало Петю: на таком событии и так безбожно глыкать! Он бы так никогда не поступил, пригласили?— имей совесть быть трезвым (или хотя бы умей себя останавливать). Пете и в голову не приходило, что многие здесь имели обыкновение напиваться вусмерть, что называется, ?в стельку?. Толстяк показал Пете на стул: садись рядом. Петя покорился, правда, после слов Марго немного оробел. Кто знает, быть может, его язык действительно не столь хорош? Что он скажет этому сударю, пусть даже и пьяному? —?Ты мне нравишься: молод ты ащо?— ащо все у тебе впереди! —?сказал он, дружественно хлопнув Петю по плечу. —?Да-да, вот именно?— молод!?Алкоголю посему не предлагаю. Кровь тебе так сразу с непривычки в лицо-то и хлынет, захмелеешь?— дурным сделаешься. Я вот тебе поведаю… Невежливо бы было удалиться, пришлось слушать несвязные рассказы, переходящие от одного события в другое с такой быстротою и несуразностью, что Петя терял саму суть повествования и в дальнейшем уже не вслушивался, только кивал головой и делал вид, что все понимает: да, да, как интересно! Где надо?— хватался за сердце, где?— сочувствовал, где?— хмурился и поражался; а сам про себя думал: что ж ты несешь-то, дядя? Промелькнула в нем после повторного круга рассказов грешная мысль?все-таки напиться. Бог его знает, может, им стало бы легче понимать друг дружку? Ну, не мог он больше слушать о троюродной тетке, едва заживо не погребенной… Снова обдав мальчика в лицо перегаром, сударь наконец решил нужным осведомиться, как зовут его вежливого собеседника, который ему год и как он сюда, собственно, попал. —?Я с их сиятельством генералом-фельдмаршалом Яковом Вилимовичем Брюсом,?— торжественно отчеканил Петя, выпятив вперед грудь. В глазах господина (кстати, не представившегося) отразилось до этого глубоко убывшая оживленность. До сего момента откровенный, разморенный водкой, он весь как будто подобрался, одаривая Петю взглядом уважения, словно он и есть тот самый Брюс Яков Вилимович. —?Ха-арош! Ты ему учеником, никак, приходишься? —?Ученико-ом,?— сладко протянул Петя. После этого толстяк осыпал мальчика вопросами, а тот с воодушевлением отвечал. Правда, иногда сбивался, боясь ?напортачить? своим ?глупым? языком. История, однако, мальчика-сироты воздействовала на пьянчужку самым благоприятным образом?— он проникся к Пете всей душою, и сказал напоследок: —?Все твои жизненные непорядки,?— понимаешь? —?подхлестнули тебя, сделали тебя сильным. Не робей! Иди вперед?— к своей цели! Жизнь у тебя ащо вся впереди?— вся! Петя откланялся с самыми приятными, ласкающими сердце чувствами. Не признал вначале, а эк хорош человек оказался! Душевный. Пусть Петя и не узнал никакой полезной для себя информации, зато сам представился?— дело полезное! Оставалось одно, что его тревожило,?— с похмелья сударь может не вспомнить об этом разговоре. Хотя как же это он не запомнит ученика самого Якова Брюса?! Действительно, за ерунду какую-то беспокоится… И так Петя этими мыслями занялся, так они его вдохновили, что он и не заметил впереди человека, после столкновения с которым горячие извинения звучали жалобно, и больше напоминали мольбу о пощаде. —?С каждым случается,?— мягко оборвал незнакомец, тем самым облегчая паршивое положение мальчика. Сболтнуть лишнего не составит труда, выпутаться же из собственной путаницы извинений?— в разы сложнее. —?Впредь будь аккуратней. —?Д-да, простите, пожалуйста… ваше… ваше благородие. Незнакомец удивленно вскинул брови. Пожалуй, они насторожили Петю поболее его неизменчиво холодного взгляда, ведь на фоне бледных глаз казались чересчур четко очерченными, чересчур искусственными. Под обильным слоем белил его лицо в принципе выглядело не живым, словно у фарфоровой куклы: ни единого изъяна, ни единой неровности. —?Благородие,?— вдумчиво проронил незнакомец. ?Христа ради скажи, зачем ты это ляпнул, сын ты щучий?!??— ругал себя Петя. Опасность бесчестья казалась неизбежной. Без треклятого алкоголю кровь хлынула к щекам! Будь этот человек герцогом, он бы так и обратился к нему?— ?ваша светлость?, будь князем или графом, сказал бы?— ?ваше сиятельство?. Ну зачем он только выдал это глупое ?благородие?? Разве он был похож на барина? Очевидно же, что титул его выше дворянского?— богатые одежды садили роскошью и благородством: парик ?а-ля бурс?; изящно облегающий фигуру, бархатный, расшитый золотыми нитками, камзол с рукавами без обшлагов; шелковые чулки, кружевное жабо и лаковые туфли на каблуке с бантами. Так в чем же дело? Чего не хватает? Почему, несмотря на внешний облик, незнакомец выглядел столь бесцветно? Во всем его понуро-безжизненном образе присутствовала некая нерешительность. Впрочем, Петя мог и ошибаться. ?Их благородие? незнакомец, однако, смерил Петю заинтересованным взглядом. Вероятно, ему стало любопытно?— как и тому упитанному пьяному сударю,?— как мальчик очутился здесь и сыном кого является? —?Я с их сиятельством генералом-фельдмаршалом Яковом Вилимовичем Брю… —?Ах с Брюсом! Ну, конечно же… —?Вы не думаете ли,?— осторожно спросил Петя,?— что я вас обманываю? —?За клевету тебя высекут. —?Но… я говорю правду, пожалуйста, поверьте! Вы можете спросить у Якова Вилимовича, они подтвердят… —?Разве я сказал, что ты лжешь? —?Незнакомец ухмыльнулся. —?Я тебе верю. Петя потупил глаза в пол, не зная, что ответить. —?Значит, ты ему учеником приходишься??— сказал незнакомец очень выразительно. —?Впрочем, на большее я и не рассчитывал. Кого еще Брюс мог предоставить воспитанному обществу? Жалкого, неграмотного мальчишку… Внутри у Пети все так и вскипело от злости! Как смеет он говорить такие ужасные вещи о их сиятельстве? И правильно, что этот неотесанный грубиян показался Пете подозрительным, даже сокрушаться теперь не станет, что они случайно столкнулись! Хоть бы и вовсе его затоптать?— не жалко! ?Сколько угодно он может сыпать меня оскорблениями,?— подумал Петя,?— но Якова Вилимовича в обиду не дам! И пусть что угодно потом со мной сделают! Розга?— мне не преграда, заступиться?— мой долг!? —?Яков Вилимович?— великий человек! — сказал Петя. — Нет того, кто не знал бы, как он умен! Не совестно ли говорить о нем экие скверности?! —?Осторожнее,?— прошептала незнакомец, наклонившись к самому лицу мальчика. —?Порой дерзкий язык может серьезно навредить. Однако можешь быть покоен, я никому не поведаю о твоем дерзновении. Потому как в скором времени ты и сам пожалеешь о своих словах. И оставив Петю в глубоком недоумении, удалился. Пете казалось, что он задохнется от переизбытка чувств. Тяжело дыша, он пытался подавить в себе гнев и умерить шумно клокочущее сердце. Положение его было таким себе?— скверным. Ясно же, что этот бог-весть-кто просто так не отступится?— если пересечется с Яковом Вилимовичем, Пете несдобровать. ?Марго накаркала! —?уж не зная, кого приплести, вспомнил мальчик. —?Язык у меня-де глупый!? Нет, Петя прекрасно понимал, что виноват сам, просто подавляющее чувство безысходности изнуряло его. Хотелось скорее пережить все терзания и зажить прежней жизнью — той, что приносила радость, ту, которая была мгновение назад, до встречи с этим ужасным человеком. Как теперь выпутаться из всего этого? —?Ты говорил с этим человеком? Петя вздрогнул, почувствовав ладонь Брюса на своем плече. —?С которым, ваше сиятельство?.. с этим… в черных одеяниях? С этим, да… п-поговорили… Голос Пети прозвучал не слишком утвердительно, и он обеспокоился, что Яков Вилимович это заметит. Наступила тяжелая пауза. —?И о чем же вы говорили? —?наконец спросил Брюс. —?А о пустяках всяких… — Хм. — Смею ли я знать, кто он, Яков Вилимович? —?Неужто не представился? —?Нет, ваше сиятельство, не представлялся. —?Странно. —?Что-то не так, ваше сиятельство? —?Оттенок твоего лица мне не нравится, — сказал Яков Вилимович, погладив Петю по щеке, — как будто стал багровее. Верно, ты переволновался? —?А я и не заметил! —?Петя последовал его примеру, приложив ладони к своим щекам. —?Вам не душно? Полагаю, это от духоты… —?Или от водки? —?Яков Вилимович ухмыльнулся. —?Да что вы, ваше сиятельство! Чтоб я!.. да как я смею?! Да еще и вас обманывать?— не стану никогда!.. —?Смотри: чтоб без глупостей. Помнишь?— обещал? —?Можете не сомневаться, Яков Вилимович! —?Вот и славно. На Петю опустился уже совсем другой оттенок?— бледный. Так ничтожно, нагло солгать… Как уснет он этой ночью, зная, что абсолютно с Яковом Вилимовичем нечестен? Лучше бы он его застал за употреблением водки, Пете б было стократ легче!