Интерлюдия с призраком — День, когда всё изменилось (1/1)

Его чувство росло и крепло с феноменальной скоростью. Наверное, потому, что они проводили вместе бо?льшую часть своего времени. Днём они наблюдали за соседями, вместе придумывая забавные проделки и по мелочи помогая. К примеру, когда одна старенькая бабушка, почти не выходящая из дома, потеряла очки, Ляся первой их нашла, и позвала Пашу, чтобы он убрал их с дивана, с обивкой которого они почти сливались из-за похожего цвета, на столик рядом с ним — старушка всё равно подслеповата, не увидит, как очки сами собой по воздуху пролетели, а так хоть на них не сядет случайно. Порой, конечно, призраки разлучались, ибо циничного Волю привлекали конфликты и разборки, в то время как романтичная Ляся предпочитала любоваться чем-нибудь красивым или милым, но позже неизменно воссоединялись, делясь впечатлениями, и вновь находили себе совместное занятие.Ночами же они всякий раз шли на крышу, как-то незаметно ставшую их местом. Там они могли поделиться друг с другом чем угодно: вспоминали детство, рассказывали о школьных и студенческих временах, делились воспоминаниями, не только хорошими, но и плохими, ведь память о негативных событиях, произнесённая вслух и разделенная на двоих с тем, кто тебя понимает, перестаёт ранить столь сильно. Порой Ляся плакала, неизменно утыкась лбом в его плечо. Он видел её в своих объятьях, слышал её всхлипы, но не чувствовал. И знал, что она точно так же не чувствует поглаживающей её спину руки, совсем как тогда, в последние мгновения её жизни.Знал, но продолжал пытаться к ней прикоснуться, хоть сделать это было столь же нереально, как поймать в кулак дым.Порой ему хотелось вернуться эдак года на полтора назад, в то время, когда они оба были ещё живы, и настучать себе-прежнему по голове: любовь всей его жизни, его родственная душа жила буквально в соседнем подъезде, звонко здоровалась при встрече и смеялась в беседах с подружкой-хохотушкой, а он смотрел, но не видел. И что с того, что ему за тридцать, а ей не исполнилось и двадцати пяти? Она добра, умна, красива, не по годам серьёзна и в то же время по-юношески легка на подъём, да что уж там, она просто невероятная, и, будь они живы, он бы хотел видеть её своей супругой и матерью их детей.Если бы только он мог вернуться в то время!Но он не мог.И в её глазах оставался лишь другом. Преданным, ближайшим, понимающим другом, добрым наставником, заботливым опекуном — но не возлюбленным. Хотя, может, оно и к лучшему: так только он мучается от невозможности прикоснуться, а будь его любовь взаимна, невозможность прикосновений ранила бы и Лясю…Однако его деятельная натура не позволяла сидеть сложа руки. Шастуна Паша попросил найти способ напитать Лясечку силой, а к Арсению порой заглядывал во время отлучек девушки, чтобы поддержать товарища по неразделённой любви — от этого и самому становилось легче. И что с того, что один из них призрак, влюблённый в такую же призрачную подругу, а другой — двухсотлетний вампир-суккуб, безоглядно втрескавшийся в их соседа-натурала? Оба абсолютно одинаково не могли прикоснуться к тем, кого любят. Пусть и по разным причинам.Ляся тоже знала о чувствах Арсения к огненному магу, и, проникшись всеми этими сложностями с судьбой, по злой иронии наделяющей единственную идеальную пару суккуба иммунитетом и отторжением, очень жалела влюблённого вампира. И, конечно, по-своему пыталась помочь, намекнуть Антону, подтолкнуть его в нужном направлении, да только вот маг, как и многие мужчины, столь тонких намёков не понимал. Или не хотел понимать? С Пашей когда-то давно, ещё при жизни, географичка заигрывать пыталась, занудная и оплывшая, и ему тогда приходилось старательно строить из себя недогадливого чурбана.В общем, теперь Волино посмертие было оживлённей, чем когда-то жизнь. Никакой рутины, сплошные интересные события и яркие эмоции, пусть и не всегда положительные, но даже грусть и то была лучше той бессмысленной пустоты и серости, что одолевали его раньше.Ну и, конечно, у него была надежда.***Всё изменилось в субботу, девятого июля. Где-то в Воронеже, за много километров отсюда, Кристина Шастун стала Отставновой, ну а здесь, прямо под носом Паши, неизвестные злоумышленники похищали Арсения.Не то чтобы призрак следил за Арсом, он вообще в соседнем доме находился, ибо там буйные соседи разыгрывали очередную драму с ругательствами и покаянием, просто в какой-то момент представление окончилось примирением, Воле стало скучно и он отправился на выход. Привычно вышагнув из стены дома, он очутился в раскидистых кустах отцветающей сирени и, оглядываясь в поисках нового источника зрелищ, как раз увидел, как двое упитанных мужчин, один повыше, другой пониже, тырят обездвиженного вампира! В том, что похищаемый — именно Арсений, Паша не сомневался, ведь надетый на голову суккуба пакет был непрозрачен для кого угодно, кроме привидений. Встревоженный призрак продолжил наблюдение за злоумышленниками. Того, что повыше, можно было бы назвать коренастым, если бы он не был ростом с Арса, которого и тащил. Второй, пониже, был столь же ширококостным, но, в отличие от своего крепкого напарника, ещё и обзавёлся вторым подбородком и приличным таким пузцом. Пухляш открыл своему высокому соратнику двери припаркованного фургона, достал из него какой-то чемоданчик и отошёл в сторонку, дожидаясь, пока второй доберётся до машины и сгрузит в неё свою ношу.Закрыв дверцы, они переглянулись и направились ко входу в мастерскую Серёжи.Паша не знал, что делать, куда бросаться. Судя по тому, что эти гады похитили Арса, гному-оборотню тоже грозит что-то нехорошее. Предупредить его? Но Матвиенко некуда бежать, с цокольного этажа лишь один выход, а запереться в комнатушке с особо прочной дверью, где он обычно пережидал полнолуния, тоже не лучшая идея — вполне вероятно, что злоумышленники маги, а значит, способны отпереть запертую дверь. Помочь Арсению? Но из-за тополя в ближайшие пару часов он не сможет и пальцем пошевелить.Поразмыслив, призрак решил затаиться и понаблюдать, тщательно запоминая каждую мелочь. Антон сказал когда-то, что привидений от людей отличает бо?льшая информированность, именно из них получаются самые незаметные шпионы, ведь они способны проникать в запертые помещения, видеть сквозь стены, да и в случае провала перевербовать их проблематично — призракам нечего терять, они работают за идею, не боятся ни боли, ни смерти, да и живых близких, как правило, не имеют.Спрятавшись внутри стены, Паша наблюдал за передвижениями преступников. Сначала те отправились к Серёге и, пользуясь эффектом неожиданности, скрутили его и вкололи что-то такое, из-за чего бедолага почти моментально отключился. После этого оба злодея покинули подвальчик, оставив Рекса жалобно тыкать носом в бездвижного Матвиенко и едва слышно скулить, и зашли в подъезд.Поднявшись на седьмой этаж, похитители вампира направились в сторону шестьдесят третьей квартиры. Остановившись перед дверью, они переглянулись, будто безмолвно совещаясь, и Воля машинально вспомнил рассказы Антона о магах-телепатах. Видимо, получив мысленный приказ от высокого, круглопузый коротко кивнул и принялся творить магию. Несколько пассов — и замо?к щёлкнул, отворяясь.Беззвучно зайдя внутрь, толстяк огляделся, пугливо вжимая голову в плечи, и скороговоркой прошептал какое-то заклинание. Должно быть, результат волшебства его устроил, поскольку после этого маг отбросил опасения, смело принявшись за обыск, а заодно к нему и его напарник-начальник присоединился.Эти двое зачем-то перерыли всю Пашину-Антонову квартиру, не перемолвившись ни словом — видно, хорошо знали, что именно ищут и как оно выглядит. Судя по тому, что они даже в кухонный контейнер с мукой заглянули, оставшийся ещё со времён Воли, ибо раздолбай Шастун хранил муку и крупы прямо в упаковке, объект поисков был небольшим, с ладонь или чуть крупнее.Обыскав квартиру от плинтусов до потолка, переворошив оставленную в шкафу одежду и обувь, сбросив с полок все книги, не поленившись даже заглянуть под отслаивающийся на кухне линолеум и вытряхнуть землю из балконного ящика, в котором по идее должны были быть цветы, но нашлась лишь почти полная пепельница, злоумышленники, похоже, так и не обнаружили искомого. Паша молчаливо позлорадствовал их провалу и посочувствовал бедному Тохе, которому по возвращении весь этот бардак прибирать придётся.?Не придётся?, — понял он, увидев, как высокий крепыш огромным фаерболом воспламенил заранее разложенные его подчинённым по всей квартире какие-то штучки, охотно подхватившие и распространившие пламя.Как ни в чём не бывало выйдя из объятой огнём квартиры, преступники закрыли дверь какими-то магическими манипуляциями и позвонили в соседнюю, шестьдесят четвёртую. Позов, как назло, по субботам был дома, и дверь им всё-таки открыл, Паша так и не понял почему, попросту не расслышал издалека — теперь, точно зная, что перед ним маги, призрак особенно тщательно прятался, ведь от них не скрыться простой отменой проявления, как от остальных своих. Воля различил лишь, как высокий схватил его за плечи, и Дима отчего-то замер, и долго стоял без движения, глядя в скрытые солнечными очками глаза, в то время как низкорослый подельник, привстав на носочки, опасливо наблюдал за происходящим через плечо товарища, нервно перебирая в руке что-то вроде чёток.Закончив с непонятным заколдовыванием Позова, злоумышленники вызвали лифт и спустились на первый этаж. Перед выходом они задержались, крепыш требовательно протянул руку, и его нервничающий напарник протянул ему какую-то плоскую длинную штуковину размером с линейку, которую высокий без труда закрепил над выходом из подъезда.Спустившись с крыльца, преступники как ни в чём не бывало сели в потрёпанный ?пирожок?, в фургоне которого томился пленённый тополиным бездвижьем вампир, и выехали из двора.Воля поспешил за ними.Никогда, никогда в жизни, и уж тем более в смерти, он так не бегал. Призрачное тело без устали несло его вслед за похитителями, позволяя развивать немыслимую для живого человека скорость. Паша старался держаться так, чтобы его от цели закрывала ещё пара автомобилей, мало ли что, магов же внутри двое, и если один занят вождением, то второй вполне может зачем-нибудь обернуться и увидеть его. ?Держись, Арсюха, мы с Тохой тебя спасём!? — мысленно обращался к другу призрак, жалея, что не может приободрить его вслух без риска выдать своё присутствие.Спустя какое-то время машина свернула в очередной закоулок и остановилась. Преследовавший её Паша спешно юркнул в угол ближайшего здания, прячась от случайных взглядов. Оттуда он видел, как толстяк открывает фургон, после чего отмыкает двери какого-то полуподвала, в то время как крепыш подхватывает обездвиженного вампира на руки и проходит внутрь. Бесцеремонно бросив неподвижную фигуру суккуба на пол, высокий вновь обернулся на пузана, и после недолгого контакта взглядов тот достал из прихваченного с собой чемоданчика толстые верёвки и ещё что-то маленькое, издалека не разглядеть, что, а подбираться ближе Воля опасался. Сначала приспешник закрепил на запястьях и щиколотках Арсения те самые маленькие не-пойми-что, а потом и связал его конечности. После всего этого надетый на голову бедного вампира пакет заменили повязкой на глаза и удалились, закрыв дверь на два замка — встроенный и навесной.Поначалу призрак растерялся, не зная, что делать, но, рассудив, что развязывать пребывающего в состоянии статуи вампира попросту бессмысленно, решил пока продолжить слежку за злодеями, чтобы вернуться к друзьям полностью информированным.К Пашиному удивлению, преступники остались в том же полуподвале, лишь прошли дальше по коридору и удобно устроились в одной из комнатушек. Дождавшись мысленного приказа от главаря, толстяк уселся на старенькую покосившуюся кушетку и принялся копаться в чемоданчике — не то искал что-то, не то просто порядок наводил. Его напарник-начальник разместился иначе; Шастун когда-то обмолвился, что ни один уважающий себя боевой маг не может сидеть спокойно спиной к двери — ему нужно контролировать потенциальный источник опасности, ведь именно через дверь внутрь может проникнуть враг. Пузан спокойно сидел к двери спиной, подслеповато вглядываясь во что-то, что достал из своего чемоданчика, а вот крепышу для собственного спокойствия явно требовалось контролировать единственный вход в комнатушку — он устроился на колченогом табурете, держа дверь в поле зрения.Набравшись храбрости, Воля подобрался ближе; теперь он наблюдал за происходящим не из соседнего здания, а прямо с места событий, буквально за пару каморок от Арсения. Конечно, из-за того, что злодеи используют телепатию, подслушать их разговоры и разузнать что-нибудь полезное о планах врагов не удастся, но, быть может, с близкого расстояния удастся разглядеть что-нибудь важное?Постепенно смелея, он подбирался всё ближе, наконец замерев прямо в коридоре, отделённый от злоумышленников лишь тонкой преградой двери, сквозь которую он всё превосходно видел.В какой-то момент лидер-боевик вдруг щёлкнул пальцами, привлекая внимание напарника. Мигом отложив чемодан, тот уставился ему в глаза, ожидая дальнейших распоряжений. Несколько секунд они сидели неподвижно, вперившись друг в друга взглядами, после чего толстяк, вздохнув, тяжело поднялся, склонился над чемоданом, в очередной раз что-то из него доставая, и, с кряхтеньем распрямившись, вышел в коридор.Воля предусмотрительно скрылся в стене, изнутри наблюдая за тем, как нерасторопный подручный проходит по коридору, распрыскивая какую-то жидкость. Паша в зельях не разбирался, но больше всего это походило на обычную воду. Быть может, святая вода? Но зачем? Когда с Арсения спадёт тополиное бездвижье и он избавится от верёвок, вампир скорее предпочтёт разбить окно и вышибить решётку, а не мучиться с запертой стальной дверью, за которой гарантированно есть ещё как минимум одна — вход в подвал. Да и что толку разбрызгивать воду сейчас, если спустя пару часов она испарится, не оставив и следа?Закончив с коридором, толстяк принялся ходить по каморкам, как пустым, так и наполненным всяким хламом, обойдя вниманием разве что ту, где содержался узник. По мере приближения мага Паша отступал, стараясь держаться так, чтобы между ними всегда было по крайней мере две стенки, а лучше все три. Таким образом они прокружили по подвалу и вернулись в исходные позиции — пузан отправился в комнатку к главарю, а Воля остался витать в коридоре.Поначалу он не понял, что не так, и для чего было нужно всё это опрыскивание.А когда на него накатила слабость, прохладной моросью накидываясь на плечи и пригибая к земле тяжким грузом, было поздно.***Паша не знал, когда именно он пришёл в себя. В приключенческих романах пленники определяют время суток если не по клочку неба, едва виднеющегося через крохотное, едва ли кошке пролезть, оконце, то хотя бы по визитам тюремщика, обеспечивающего затхлой водой и коркой зачерствевшего хлеба. Воля же был призраком и ни в чём подобном не нуждался, да и навещать с вопросами его никто не спешил. Ни звука, ни света, ничего, тишина и темнота.Как в могиле.Он невольно хохотнул, дивясь своему чувству юмора, не отказавшему даже в этой, казалось бы, патовой ситуации.На ощупь исследовав свою темницу, он так и не пришёл ни к каким выводам, кроме одного: он заключён в чём-то, сделанном целиком из соли. А значит, при всём желании без посторонней помощи ему никак не выбраться.— Ну вот, и сам попался, и Арсюху не спас, — мрачно констатировал он, жалея, что не развязал тогда временно обездвиженного друга. — Эх, ничему тебя, Павел Алексеевич, смерть не учит. Как откладывал всё на потом, так и продолжаешь.От вновь накрывшего одиночества он вернулся к давней привычке разговаривать с самим собой. Раньше-то Воля хотя бы мог развлекаться подсматриванием за жизнью других людей, а сейчас и этого был лишён.***Он не знал, сколько времени провёл так, в безысходном плену — здесь минута и месяц длились одинаково скучно и вечно. Паша даже сумел несколько раз погрузиться в состояние, отчасти напоминающее сон — за неимением хоть чего-нибудь нового сознание вырубалось кругу этак на двухсотом беспокойства за Лясю, Арса, Шастуна, Матвиенко, Диму, Рекса и снова Лясю. Он корил себя за неосмотрительность, задумывался о том, что мог бы сказать друзьям, доведись им ещё хоть раз увидеться, пытался понять, сумеет ли Арсений сбежать, или вампиру предстоит разделить судьбу предыдущей жертвы злодеев, давал себе зарок, что, если всё же каким-то чудом выберется отсюда, обязательно исправит ошибки былой нерешительности — в частности, признается Лясе.***Когда он услышал какие-то звуки, поначалу решил, что послышалось — его не раз и не два уже посещали глюки измученного изоляцией разума.Но к трудноопределимым звукам добавилось ещё и ощущение движения, и его откинуло на жёсткую и холодную стену темницы, а через противоположную мелькнул отблеск света…В какой-то момент тряска прекратилась, после чего с громким щелчком крыша его камеры исчезла, открыв вид на звёздное небо, и ему вдруг впервые за всё время пребывания в плену стало тесно, и он рванулся наружу — а ну как это случайность, и выход спустя секунду закроется? Призрачное тело за проведённое в темнице время изрядно ослабло, наверное, соответствуя моральному духу, и он кубарем покатился незнамо куда. В голове отчего-то пульсировала строчка ?Смешались в кучу кони, люди?, невесть с чего сопровождаемая иллюстрацией к сказкам Кэролла — стремительно растущей Алисой с не то пирожком, не то краешком шляпки гриба, слишком уж мелко изображено, не разобрать.Когда восприятие более-менее устаканилось, и он понял, что действительно свободен, что вновь слышит и видит, он вдруг увидел её.— Лясь?.. — ошеломлённо пробормотал он, всё ещё не веря, что снова встретился с ней.А она лишь всхлипнула и, ненужным жестом ?стерев? слезинку, — в этом не было никакой необходимости, ведь слеза была такой же частью привидения, как палец или нос, да только от ?живых? привычек так быстро не избавишься, — кинулась ему на шею.Он привычно обнял её, как сотни раз до этого, но впервые ощутил пальцами не пустоту — тело, живое тёплое девичье тело, принадлежащее той, кого он любил больше всего на свете. Паша не успел даже ни о чём подумать, как почувствовал на своих губах её поцелуй — внезапный и долгожданный, отчаянный и вместе с тем робкий.Наконец их губы расстались, обменявшись на прощанье улыбками, сулившими скорую встречу. Глядя на сияющие глаза Ляси, Воля чувствовал себя до одури живым, даже слегка ошалевшим от счастья. С запозданием стали приходить мысли — ?Как это всё возможно??, ?Она же была прозрачной и неощутимой, а стала совсем как я?, ?А кто меня вообще вызволил, раз уж Ляся, будучи призраком, никак не могла справиться с подобным самостоятельно??. Последняя мысль особенно распалила его любопытство, и Паша наконец сумел оторвать взгляд от своей ненаглядной — не отрывая, впрочем, рук, так уютно обвивших тонкий девичий стан.Оглядевшись, Воля присвистнул. Либо это самый бредовейший глюк, и на самом деле он до сих пор находится в заточении, либо он таки умер окончательно и попал в очень и очень своеобразный Рай, либо всё, что он увидел, всё же реально.Он стоял на кучке свежевскопанной земли, вокруг, сколько хватало зрения, простирались трупы мертвяков, превращая знакомое кладбище в эдакую декорацию к Хэллоуину, над головой витали радостные оранжевые огоньки, рядом переминался с ноги на ногу знакомый здоровенный волчище, которого, будто безобидную болонку, покровительственно трепал за ухом ведун, а чуть поодаль, у одной из соседних могил, сидели, устало вытянув ноги, Антон и Арсений. Причём в обнимку и даже, кажется, друг на друге.По старой прижизненной привычке хотелось протереть глаза и проморгаться, но усилием воли Паша запретил себе это делать — что толку, если от этого ничего не изменится?Да и не хотел он, чтобы что-то менялось. Даже если это и галлюцинация, разве не заслужил он хоть немножечко счастья? Вот этого тихого счастья, уткнувшегося тёплым носиком куда-то ему в ключицу и счастливо вздыхающего в его объятьях, и радости осознания, что друзья снова рядом, что все живы, и, кажется, счастливы не меньше, чем он сам.— С возвращением, Павлуша! — вампкуб сверкнул в полумраке улыбкой, лукаво покосившись на Шастуна. Приглядевшись, Паша понял, что маг и вправду сидит у него на коленях, да что там сидит — чуть ли не полулежит, опираясь своим торсом на его, сползя по суккубу так, чтобы их лица оказались вровень. Ну даёт Антошка!— Похоже, я много пропус… — начал было Воля и осёкся, увидев, как Антон приникает к губам Арсения.Сам.По доброй воле.Целует так, будто они сотню раз репетировали этот поцелуй, хоть киношку снимай!Немного отойдя от потрясения, — а заодно и от желания прямо здесь и сейчас зацеловать Лясю, ибо смотреть на милующихся голубков было немного неловко, а больше смотреть было особо и некуда, — Паша кое-как нашарил разбежавшиеся мысли и наконец понял, чего ему недостаёт.Вернее, кого.— А Димку вы где посеяли?