82 (1/2)

Несмотря на свою принадлежность к прямой кровной линии Старейшины, на многое он никогда не рассчитывал. И уж точно не мнил себя высшим существом. Это и отличало неприметного Сангвини от большинства тех, с кем приходилось делить гнездо.

Обратившая его Мириам не слишком баловала не самого удачливого своего птенца вниманием, но в какой-то степени доверяла. Он умел выглядеть безобидным, умел втираться в доверие и уж точно не смотрел на смертных как исключительно на пищу. Если бы они были только едой, им бы не приходилось прятаться и выжидать столетия. Так уж вышло, что Сангвинии не верил в наступление других времен и приход Вечной Ночи.

Иллюзии лишь для слабых, а не тех, кто бессмертен.

Мир таков, каков есть, и его так просто не изменить. Да и зачем рисковать всем, если носферату и так неплохо живут? Этого он не понимал. Как и смысл игры старейшего со смертными, да еще и магами. Он боялся и не считал этот страх зазорным. Человечество не изменилось в своей непримиримой жестокости к иным, к тем, кто отличался от них. Просто способы убийства стали более изощреными.

Старейший веками не покидал Гнезда и не видел, каков мир теперь. Родоначальник все еще бродил по мощеным улицам Рима в те времена, когда он был республикой, он плыл на Восток вслед за крестоносцами... Но тот мир, в котором жил Сангвини по воле своей создательницы, был чужд старейшине полностью. Как и большинству более "молодых" собратьев Сангвини.

В тиши библиотечных залов - там обычно мало кто бывал, он тоже читал хроники, написанные рукой очевидцев событий. Век за веком, книга за книгой через чужую память он наблюдал, как обычные люди делали этот мир своим, а владеющие магией все дальше изгоняли первозданных чудовищ, отвоевывая место для себя. Некоторым из помнящих начало цивилизации так не повезло, что их имена забылись, стерлись с лица истории.

И риск, на который они все шли, все меньше его радовал.

Капля за каплей, приказ за приказом назревала война. Где он, Сагвини, будет одним из многих солдат, пешкой в могущественных руках. Тем, с кем легко распрощаются и тут же забудут.

Если бы вампиры могли спать в примитивном человеческом понимании, то ему бы снились кошмары о бескровном некогда прекрасном лице старейшего, и как это лицо обращается оскаленным черепом для всех них. Он выполнял приказы, лез в осиные гнезда и получал за это лишь снисходительный кивок. Ему угрожали, его поджигали и пугали до трясущихся поджилок... Он продолжал играть беспечного идиота, потому что таков был приказ.

Сангвини рисковал, лгал и был тем, кого маги знали...

Именно ему загонят кол в грудь первым, случись что.

Никакого благоговейного страха пред носферату давным-давно не существовало в этом новом мире. Где шкуры чудовищ вывешивались у каминов. Где люди нисколько не походили просто на беспомощных жертв. Где все было другим, и с этим пора было смириться, приспособиться и жить дальше.Казалось, никто этого не понимал.

Старейшина пригрел смертного колдуна и сотворил с ним такое, от чего им всем было не по себе. Им было приказано почитать этого мальчишку, как второго после старейшего... А приказы, которые он получал раз от раза, становились все бессмысленней и опасней.

Неудивительно, что однажды Сангвинии решил, что будет не очень старательным исполнителем.

Мириам найдет еще десяток глупцов, а шкура у него одна. И ее сдирание - это процесс очень неприятный. Однажды он переиграет, и его схватят. То, что маги делают с неугодными, он имел удовольствие наблюдать с первого ряда. И пыточные у древних родов ничем не хуже пыточных в гнезде. Так какая разница, где висеть, если свои - это только одно название?

У него нет ничего своего - ни крова, ни семьи, ни того, за что стоило сражаться. Есть только страх и чужая воля, которая сжигает разум дотла. Сангвини знал, что слаб, чтобы по-настоящему сопротивляться. Он почти червяк... Но кто ждет от червяка бунта?

Кто заподозрит нелепое существо вроде него в измене? Создательница редко когда смотрит на него, куда ей читать в нем правду? Старейшего он не может видеть в своем ничтожестве. Другие? У них что, дел нет, как следить за тихоней, который ничего не смыслит в развлечениях?В неприметности есть большая польза, а в ничтожности великий дар. Только не всякому это дано понять.

В том, что старейший болен, не было великой тайны... Раз за разом тело древнейшего отторгало даже кровь, которая есть жизнь для каждого обрученного с мертвым Солнцем. И, казалось бы, никого не беспокоило, что именно старейший в таком состоянии в скором времени поведет их на войну. Он все еще бесконечно силен, но сколько эта агония продлится? Век, десять лет, триста лет? Ответа не было.

За предательство отступнику грозила мучительная солнечная казнь.

Да их и так всех сожгут, если война начнется.Когда в гнезде появились неожиданные до оторопи гости, Сангвини понял - началось. Тут не нужно было быть великим стратегом или знать планы старейшего, чтобы все уразуметь. Две девушки и младенец... Если одна шла спокойно и почти ни на что не реагировала, словно кукла, то вторая была без сознания, и ее несли. В полутьме древних переходов та златовласая была словно заблудший во тьму солнечный луч - настолько она была неуместной здесь.

Худшим было то, что он узнал обеих девиц. Беллатрикс и Нарцисса. Обе принадлежали едва ли не к самому древнему чистокровному английскому роду. И обе были еще теми подарочками судьбы.

Он долгое время "сотрудничал" с Блэками, выдавая себя за третью сторону в конфликте, и путал им следы. Все-таки пути магов и носферату пересекались так редко, что им понадобился проводник. А Сангвини был известен в узких кругах болтливостью и слабостью к смертным.

Помнится, миледи, Кровный маг, каждый раз вынимала из него остатки души, и Сангвини искренне считал каждый свой визит в зловещий особняк последним... Но обходилось. Потому что он не врал магам напрямую. Просто указывал на настоящие нити, которые, стоило за них потянуть, резко обрывались. В конце концов, насколько легко найти того, кто более нескольких сотен лет не показывался в мир?

Древнейший пробудился от летаргии, по меркам бессмертных, совсем недавно.