Глава 43 (1/2)

Боль билась в висках, рвала острыми когтями сердце, кричала в душе... Горечь легла на губы, которые раньше улыбались полной дерзости и превосходства улыбкой. Беллатрикс возненавидела зеркала... Свое отражение в гладкой серебряной поверхности. Она ненавидела ту, которую они безжалостно отражали. Запятнанную и сломленную. Мертвую, но по жестокой прихоти судьбы вынужденную страдать, как живая. Она не могла смотреть в зеркало, потому что видела правду...

Ту правду, которую родные старательно прятали в шелка фальшивых оправданий. Ее любили, и только теперь она поняла насколько. Но даже любовь семьи была отравлена смертельным ядом. Беллатрикс более не считала себядостойной этой любви.

В родном доме было достаточно зеркал в тяжелых золоченых рамах. Они, как строгие судьи, срывали покровы, которыми ее безуспешно укутывали родные. Боль стала ее привычным спутником, как и отвращение к себе. Еще никогда она не испытывала такой ненависти и презрения к своей темной красоте. К чему растоптанному цветку восхищенные взгляды? Она, гордая Беллатрикс Блэк, навеки опозорена. Лучшей участью была бы смерть...

Ей бы хватило воли покончить с этим жалким существованием. С муками... Но на самом дне разбитого сердца яростно горела жажда мести. Да воздастся по делам их...

Это и заставляло ее каждый день открывать глаза. Есть и просто шевелиться. Жить. И проклинать того, кого страстно любила. Почти боготворила. Есть ли доля хуже для женщины, чем быть преданной любимым? Она бы пошла за ним куда угодно. Стояла бы плечом к плечу на поле смертной сечи. Не предала и не оставила. Любила бы так сильно, так верно. До самого конца.Ее девичья мечта обернулась позором. Пятном на ее чести, которое не смыть. Гордячка Блэк познала ту же долю, что и обычная девка с грязной кровью. Она, дитя Древнейшего Рода, Беллатрикс, в чьих жилах течет чистая кровь, освященная тысячелетиями от первого Блэка до нынешнего. Как у этой мрази поднялась рука! Как они посмели поступить с ней так? Она росла, с младых ногтей осознавая, что она особенная. Ей казалось, весь мир у ее ног. Ее любили, оберегали.

Маленькое ручное зеркало на затейливой серебряной ручке, густо усыпанное мелким жемчугом, в своей серебристой глади отразило бледное лицо и заплаканные карие глаза, на дне которых поселился страх... Беллатрикс смотрела на себя и видела другие лица. Взгляд Селвина, полный похоти, и лицо Лорда, равнодушное и насмешливое. Ее глаза потемнели, и ресницы с бриллиантами слез затрепетали от гнева. Она швырнула зеркало прочь, как будто это могло ее избавить от кошмаров. И воспоминаний. Они настигали ее везде, как бы она ни хотела сбежать. Старый домовик поднял отброшенное зеркало и исчез без хлопка. Навязчивое наблюдение родных почти не раздражало. Раньше она бы взбесилась, но не теперь. Беллатрикс хорошо понимала опасения отца, сестер и дяди.

Мысль покончить со всем приходила ей в голову. Но она прежде всего хотела увидеть агонию своих обидчиков. Беллатрикс никто не назовет малодушной трусихой, которая покончила с собой, не вынеся надругательства. Она не совершит преступления против Магии, убив себя. Нет, она будет жить "ему" назло. И мстить.

Произошедшее всколыхнуло в ней спящую тьму и вечную жестокость. Блэки обид не прощают, а тем более не забывают. Она выкорчует род Селвин под корень. И плод насилия... Ребенок, которого она не хотела, станет новым Лордом Селвином. Потому как мужчин в этом роду не останется - вымрут. Беллатрикс была уверена, что плод в ней мужского пола. Этот урод сам загнал себя и свою семью в ловушку, женившись на ней. Магический брак, да еще подтвержденный по древним законам дает ее ребенку все права законного наследника. Пусть он и появился в результате изнасилования, но ублюдком он не будет!

Убивать ребенка Беллатрикс не собиралась, и тем более отдавать на сторону. В нем будет течь благородная кровь Блэков. Аборты в Магическом мире не поощрялись, мягко говоря. Даже шлюхи, забеременев от очередного клиента, рожали. Потому что за убийство ребенка, пусть и в утробе, можно было стать сквибом. Только уж совсем больные смели идти на такое.

В доме был наглядный пример такого вот проступка - портрет жившей при дворе Генриха Тюдора Элис Блэк. Леди, служившая фрейлиной Екатерины Арагонской, нагуляла дитя со смазливым магглом и не нашла ничего лучшего, как вытравить ублюдка. Элис опасалась гнева королевы, которая на подобные дела смотрела строго, да и гнева Главы Рода. От ребенка она, конечно, избавилась, и ничего бы никто не узнал, если бы Элис не начала терять магию. За год выгорела до сквиба, почти магглы. Ее скоропостижно выдали замуж за захудалого дворянчика из провинции. Она так и не смогла оправиться от потери и сошла с ума.Ее сын... Беллатрикс положила руки на плоский пока живот и вздрогнула от отвращения. Дитя, с рождения заклейменное позором. Проклятое продолжение ее мучителя. Ребенок, в котором будет течь их чистая кровь. Сможет ли она перебороть в себе ненависть и омерзение? Хватит ли ей сил смотреть на него? Беллатрикс не знала. Но она не была подлой тварью, чтобы винить невинного в грехах отца. Как бы там ни было, "он" не отвечает за ее боль. Ребенок ни в чем не виноват. И он не будет страдать, платя за чужой грех. Она попытается принять его. Может, не сможет любить, но ненавидеть не будет.

Отец предлагал сразу после рождения передать ребенка на воспитание в хорошую семью. Отец не хотел видеть, как она мучается. Он думает, что не зная, не видя, ей будет легче забыть. Нет, Беллатрикс не станет отдавать своего сына чужим людям. Он вырастет среди Блэков и станет достойным их имени. Будто изгнанная Андромеда хотела взять ребенка к себе и растить вместо нее. Все они так боялись за нее, но никто не думал, каково будет этому малышу. Беллатрикс не хотела обрекать его на страдания. Отказавшись от сына, она тем самым сделает из него мишень для сплетен, насмешек и пересудов. Найдутся те, кто с удовольствием объяснит ему, почему он растет у тетки, а не у матери.

Вред, нанесенный насилием, не исправит ничто. Так зачем ломать еще одну жизнь? Как бы там ни было, она ответственна перед ним. Это ее долг дать ему жизнь, достойную его крови.- Андромеда?Беллатрикс не ожидала натолкнуться на сестру в дуэльном зале. В библиотеке, в лаборатории, в столовой, но только не здесь. Взъерошенная Андромеда напоминала маленького, но очень воинственного воробья. Сестрица сидела на полу, обложившись книгами и беспорядочно усеявшими пол листами исписанного пергамента. Из прически торчало перо, а за ухом был карандаш. Красные от недосыпа глаза недоумевающе посмотрели в упор на нее.- А, Беллатрикс, - Андромеда зевнула и скомкала еще один лист. - Хорошо, что ты здесь, поможешь мне.

Андромеда вытащила карандаш и застрочила с удвоенной скоростью, сверяясь с раскрытой книгой. Беллатрикс с подзабытым удовольствием посмотрела на сестру, которая вела себя так, словно ничего не случилось. Сочувствие Нарциссы и постоянный слезоразлив маман утомили. Видимо, сестрица снова впала в подобие ученой летаргии и смотрит на людей как на инструменты. С Андромедой такое случалось - она выпадала из реальности, когда на нее нисходило озарение.- Там коробка с мелом, начерти мне, пожалуйста, малую ритуальную фигуру. И, пожалуйста, не перепутай, как в прошлый раз. - Андромеда наградила сестру сердитым взглядом. - Ради Мерлина, почему этот господин пишет со столькими отступлениями? - она сердито захлопнула книгу.

Беллатрикс хмыкнула. Умница Анди, которая прочла всю их библиотеку, считала большинство теоретиков магии законченными кретинами. Найти относительно чистый участок, не заваленный заметками сестры, было сложно, но она справилась. Она уверенно выводила мелом по черному полу заказанную фигуру и наслаждалась возможностью ни о чем не думать.- Невыносимо, - простонала Андромеда, выбрасывая очередную книгу. - Кричер! - Чего желает молодая хозяйка? - Верный домовик упорно игнорировал тот факт, что Андромеда замужняя дама. Эльф не считал брак с грязнокровкой достойным и терпел только из-за одобрения Главы Рода. Но называть Андромеду миссис Тонкс отказался наотрез. Для старого эльфа все три сестры были маленькими девочками, за которыми все еще нужен пригляд.- Кофе, - Андромеда встала и с наслаждением потянулась. - Беллатрикс, ты закончила? Ну что еще? - эльф не исчез, а топтался на месте.- Хозяйку Беллатрикс ищет леди Друэлла, - Кричер позволил себе неодобрительно поджать губы. - Нельзя заставлять ждать матушку. Хорошо воспитанные благородные девушки так не делают. Нужно уважать старших, - эльф продолжал бормотать.- Пошел вон, - ласково ответила Андромеда. - Старый брюзга. "Брак с грязнокровкой позор... Бедная малышка Андромеда..." - передразнила она домовика и довольно кивнула, когда в углу появился столик с кофейником и чашками.- Он все еще мечтает размозжить голову твоему Тонксу сковородкой? - Беллатрикс не скрыла от сестры доли презрения. Выбор Андромеды показался ей странным, несмотря на то, что ребенок этой пары должен родиться с уникальным даром.- Да, - тон Андромеды был холоден, а в медовых глазах мелькнул гнев. - За все нужно платить, и за любовь тоже. - Она мечтательно улыбнулась, став на мгновение просветленно-прекрасной, несмотря на круги под глазами и неопрятный вид. - Я счастлива, Белль, и это стоит ворчания портретов, шепотков за спиной и изгнания. Я ведь ушла, чтобы быть с ним.

Беллатрикс покачала головой и с удивлением осознала, что понимает сестру. Разве она не любила? Любила и была готова вот так же... Ее любви просто не оценили.- Я понимаю, - Беллатрикс встала и взяла руку сестры, перепачканную чернилами, в свои испачканные мелом пальцы. - Ты всегда хотела идти своей дорогой. Быть одной из сестер Блэк было для тебя мало, умница Андромеда? - Она с нежностью обняла сестру.- Ты стала спокойней, - Андромеда высвободилась из объятий и вгляделась ей в глаза. - Что они с тобой сделали, моя яростная Беллатрикс? - По ее щеке скользнула первая слеза.- Я не хочу об этом говорить, - Беллатрикс отшатнулась, чувствуя, как сердце сдавила когтистая рука. Она отвернулась и сбежала. Не хотела говорить об этом даже с сестрой. Не хотела помнить.

*** - Какая прелесть, - с трудом вымолвила Эдит. В тоне слышалось другое - "Какая же гадость..."

Я говорить вообще не могла никак - шок."Прелесть" польщено оскалилась и поправила забрало бутафорского шлема. Локхарт сиял в доспехах и слепил глаза блеском щита. Пятикратный вставал в героические позы - одна краше другой - и декламировал стихи собственного сочинения в честь прекрасной дамы.- О моя легкая газель,

- О мой сочный плод...