Пролог (1/1)

Она ощущается. Она?— то, от чего не убежать и чего не призвать. Она просто приходит и становится жителем тела, мыслей, обязанностей и целей. Она?— это то, чего не ждешь, а, следовательно и то, к чему не успеваешь подготовиться. С ее приходом начинаешь с какой-то опаской замечать любые мелочи, даже то, как растут дети. Раньше ведь это было чем-то привычным, чему не уделялось особого внимания?— можно было годами не видеть детей друзей или родственников, а потом встретить их и, сказав ?какой ты стал большой?, совершенно ничего не почувствовать. С ее приходом начинаешь молчать при виде детей. Кажется, что, если произнести вслух фразу ?какой ты стал большой?, всем вокруг станет заметна эта жительница. Дети ее тоже чувствуют. Они смотрят иначе и кажется, что разговаривают не с тобой, а с ней. Детство, вероятно, тем и прекрасно, что ощущаешь как время идет вокруг, но касается кого угодно, но не тебя. С ее приходом чувствуешь, какой непозволительной роскошью стало время, видишь, как сквозь всех и вся оно проносится, и даже воздух пахнет им. Кстати, запасливость, которая также приходит вместе с ней в качестве домашнего животного, тоже боится времени?— надеется, что чем больше успеется запасти, начиная от сувениров с отдыха и заканчивая людьми, тем дольше оно не тронет. Однако оно тронет всех, на то оно и время. В Р Е М Я. Приложив зеркало, чтобы посмотреть на все прожитое можно увидеть лишь Я М Е Р В, а точнее Я М Е Р Т В. И вот тогда страх обычно отступает, позволяя даже называть ее по имени.*** Знакомо ли вам чувство усталости? Не физической, которая появляется в конце тяжелого дня или изнуряющих нагрузок, а моральной, которая приходит не сразу, но когда берется за дело, то действует всегда фатально. Всегда без шансов на обратный путь. Сначала она мягкой поступью входит в список обычных чувств и эмоций и долгое время просто приглядывается, прячется за обыденными событиями и переживаниями, сопровождающими по жизни. Таким образом она знакомится, узнает слабости, болевые точки и рычаги влияния, чтобы потом, припугивая временем, в самый ответственный момент, как в куклу вуду, воткнуть иголочку в ваш стандартный уклад характера и жизни в целом. 2013 год —?Арс, ты ебанулся? Мы же к этому шли все эти годы. И ради чего? Ради того, чтобы ты просто съебал в закат в самый ответственный момент? —?Матвиенко не злится. Матвиенко в ярости. —?Серег, не ори, а,?— Арсений вроде бы и хочет успокоить друга, привести в чувства, все объяснить, только сил нет вообще никаких. Он так и сидит на кресле в его квартире и размеренно дышит, иногда посматривая на эмоционирующего друга. —?Попов, так нельзя. Назови мне хотя бы одну вменяемую причину твоего кидалова. —?Сережа обреченно затихает с каждым словом, усаживаясь на пол возле друга. —?Я улетаю к отцу на свадьбу. —?Арс старается произнести это легко и четко, но в голосе сами собой проскальзывают вопросительные нотки, будто он сам себя пытается убедить. Сергей?— не мастер всех этих ?ребусов? в интонациях и поведениях, но здесь и дураку понятно, что его друг старается что-то скрыть. И он бы понял, хотя бы постарался понять, что именно, но сейчас у него перед глазами белая пелена, и что-то ему подсказывает, что в этой ситуации белый цвет ничего хорошего собой не понесет. Он на секунду старается отбросить все это и думать рационально, потому и переводит взгляд на Попова и видит плотно сжатые губы и нахмуренные брови.

Матвиенко думает: ?Не с таким настроением о свадьбе отца говорят, верно ведь?? Если честно, безрадостность Арсения вполне могла бы быть оправдана. Общение с отцом для него скорее необходимость, чем искреннее желание. И дело не в том, что Попов младший не испытывает к старшему никаких теплых родственных чувств. Он его, правда, любит. Правда, скучает. И правда, ценит все, что тот для него сделал. Но не то, что пытается делать сейчас. Все попытки отца пристроить Арса куда-то в свои дела настолько же провальны, насколько безрассудны. Арс?— не глупый, не ленивый, не бездарный. Арс?— самостоятельный. Сережа в такие моменты обычно добавляет ?идиот?. А Арсений и не против вовсе. На самом деле самостоятельность Попова выражалась только в одном?— в самореализации. Арсений никогда в жизни не примет свою жизнь, если она будет не его. Буквально. Звучит на редкость глупо, но он согласен жить только при условии, что все решения?— его, все хобби?— его, все деньги?— только им заработанные. Потому он и выходил с родителем на связь редко, чтобы не выслушивать лишний раз новостную сводку из упущенных возможностей, предложений и сумм. Однако Попов не злился. Ни один, ни другой. Оба уже смирились. За 30 лет жизни Арсений помнил всякое. Мелкие разногласия, крупные ссоры, бойкоты, обиды, даже одну неудачную попытку драки, но сейчас он с гордостью может сказать, что в последние лет 6-8 все успокоилось. Не то, что бы воюющие стороны приняли условия других, пришли к компромиссу путем долгих и упорных переговоров или подписали соглашение о ненападении. Нет. Они просто свели общение к минимуму. Попов старший еще пять лет назад переехал в солнечную Испанию, оставив сына в хмуром Петербурге, точно так же, как когда-то они с Арсением оба оставили в бесперспективном Омске мать с ее новым мужем. У них в семье в последние 5 лет вообще все спокойно. Никто не скандалит, никто не обижается, и Арсений невольно задумывается, это из уважения или похуизма? Но так или иначе, его это устраивает. —?Да вы даже не общались толком в последнее время, и тут ты решаешь бросить дело жизни ради того, чтобы тупо посидеть на его свадьбе с какой-то девкой, которая не факт, что вообще с ним надолго?! —?у Матвиенко срывается голос, потому и без того неуверенный шепот больше походит на скулеж. —?С чего ты вообще решил, что это дело моей жизни? Я устал, Сереж, понимаешь? Мне 30 лет, я взрослый мужик, а все пытаюсь пробиться куда-то в телек, чтобы что? Шутки свои шутить в компании тебя и Антохи? А теперь еще эти воронежские три поросенка, блять. Ты их видел? Носатый, очкастый и длинный. И это, хочешь сказать, то, чего бы я хотел? —?он замолкает на секунду,?— Серый, пойми, я?— не комик, не шоумэн, да даже не ведущий этих ебаных свадеб и корпоратов в честь 20-летия колбасных заводов! Сереж, я?— актер,?— голос становится таким кротким, тихим и умоляющим, что у Арсения у самого холодок по кончикам пальцев пробегает. —?И вот не начинай сейчас снова свою шарманку про ?теаатр импровизаааций?, какой театр-то? Погорелый разве что,?— усмехается своей же остроте, потому что знает, что если не прикроет себя усмешкой, просто не сможет сдержать слез, ведь каким бы этот период жизни не был, он в нем большую часть времени был счастлив, и оттого вычеркивать его больнее во сто крат. —?У нас от театра две побитые тарелки в урне и прожженая сигаретой кулиса,?— Арс наконец замолкает и вглядывается в друга, потому что от тех едкостей, которые наговорил, появилось першение в горле. Думает ли он так в действительности? Отнюдь. Но скопившаяся усталость выбирает для удара самые больные точки. —?Понимаешь, я ведь не для того бросал этот экономический, не для того срался с отцом, как идиот последний, и в Питер я вообще не ради юмора переезжал, но здесь, видимо по-другому и не выйдет,?— на секунду затихает, чтобы сделать глоток воздуха,?— Так может стоит попробовать начать все с нуля в Испании, когда наконец-то появилась возможность? —?Попов осекается, когда осознает, что сейчас сказал, и ловит изменения в лице друга. —?Погоди, что? —?Матвиенко рефлекторно поднимает руку, будто останавливая речь собеседника,?— Ты собрался ?начинать все с нуля в Испании?? —?он цитирует эту фразу скорее для самого себя, чтобы уловить суть,?— То есть ты туда не только на свадьбу отца и обратно? —?у Сережи мысли вьются единой воронкой так, что он даже логичных выводов выцепить не может. —?Не туда и обратно,?— дрожащий шепот Арсения судебным молоточком бьет по каждому из мужчин. Матвиенко поднимает темный взгляд, в котором злость теперь вытесняется непониманием и какой-то щенячьей тоской. Он и рад бы сейчас перевести разговор в нормальное русло, обсудить все без эмоций и криков, понять в конце концов истинные мотивы резких перемен в жизни лучшего друга, но вспыльчивая натура и привычная горячность шансов адекватности не оставляют, подкладывая на первый план такие не к месту вспыхнувшие обиду и разочарование. —?Да кому ты там, такой пиздодельный актер, нужен-то, а? —?тихо, но от того не менее едко, бросает Матвиенко, подрываясь на ноги и подходя почти вплотную. Арсений своим серым веществом понимает, что друг на эмоциях, что он вовсе не относится так ни к его роду деятельности, ни к нему самому, но усталость окончательно вводит острие своей иглы куда-то в область сердца, проворачивая его на пару оборотов, и Попова несет. —?Кому нужен? Пиздодельный актер? Серый, у меня на следующей неделе уже съемки начинаются, съ?— ем?— ки,?— нарочно по частям разбивает Арсений, подмахивая рукой в такт. —?Полнометражный фильм, одна из ведущих ролей, известный режиссер и я?— пиздодельный, как ты выразился, актер! —?с каждым словом повышая голос, вспыхивает Арс и уже в открытую нависает над другом в попытках морально подавить и доказать то, в чем пока даже себе признаться не может. Они оба тяжело дышат, смотря друг другу в глаза, и сами не осознают, какая связь рвется на их общем гобелене. Арсений выдерживает театральную, как иронично, паузу и спешно двигается в сторону выхода из квартиры, как можно ниже опуская голову, чтобы в носу не так сильно жгло, и вся обстановка квартиры друга не посмела поселить даже толику сомнений в уже принятое решение. Сережа слышит, как хлопает дверь, и в первые минуты даже не соображает, что произошло. Так и стоит посреди комнаты, постепенно улавливая звуки с лестничной клетки и приоткрытого окна. А потом резко запускает руку в объемные густые волосы и неосознанно, скорее по инерции, делает нечеткие шаги, образующие небольшой круг.*** Этим же вечером Захарьин, который по всей видимости поговорил с Арсением сразу после самого Сергея, звонит ему, чтобы… Да просто звонит в общем-то, чтобы не одному переваривать оставленную Арсением информацию и спрашивает такое несмелое ?Серег? Завтра в силе же все??, на что Матвиенко как-то особенно продолжительно выдыхает и кивает, даже не задумываясь, что приятель этого не увидит, а потом бросает короткое ?Будем вдвоем? и отключается. Порывается написать Попову, да только отчаянно не понимает, что. Вытащить на еще один разговор? Одного хватило, увольте. Спросить подробнее о его планах, о фильме, о котором он там наплел, и дальше по списку? Можно подумать, так ему Арсений все и расскажет, раз до этого столько молчал. А сколько, кстати? Сережа прикидывает, сколько времени обычно отводится на кастинги, подготовки и прочую актерскую муть, и его самого передергивает. Арсений пару месяцев назад пропадал на неделю, а по возвращении объяснил, что ездил к матери в Омск. Не к матери, значит, и далеко не в Омск. У Матвиенко нет сил даже обижаться, потому что над головой гильотиной возвышается вопрос ?Что дальше??. Он прикрывает глаза и откидывается затылком на диван, надеясь просто вырубиться и проспать сутки. Но завтра у них с Захарьиным поездка в Москву, первая встреча с воронежскими ребятами и еще парой человек из руководства канала, а потому такой роскоши он себе позволить не может. Он так и засыпает полусидя, не уловив короткую вибрацию мобильного в своих руках, уведомляющего о сообщении. Арс (21:09) Вылет завтра в 10:25 Арсений устало отбрасывает на кровать телефон и смотрит на последний несобранный чемодан посреди комнаты. В углу уже лежит спортивная сумка и небольшой пакет. Арсению думается: ?Не попрощавшись с ним?— нельзя.? А потому он присаживается рядом с лежащим устройством и почти гипнотизирует его несколько минут, постепенно забираясь на кровать с ногами, но так и не поднимает мобильный в руки, пока тот не подает сигнал пришедшего сообщения, заставляя своего владельца вздрогнуть. Отец (21:20) Не знаю, смогу ли подъехать сам, но постараюсь. Тебя в любом случае встретит Игорь. Хорошего перелета. Целую. Прочитав сообщение, Попов задумывается на секунду, пытаясь вспомнить, какой конкретно из двух отцовских водителей этот Игорь, но быстро отвлекается, погружаясь в пелену воспоминаний о последних годах жизни в Петербурге.*** Сережа мчится по улицам Питера, пытаясь объехать всевозможные пробки по пути в аэропорт, потому что и без того страшно опаздывает. Утро у него вообще началось не с кофе, что называется. Своим внезапным погружением в сон он вчера обеспечил себе отсутствие утреннего будильника, а потому безбожно проспал, проснувшись только благодаря затекшей спине. Кое-как отыскав телефон в ворохе диванных подушек, он долго смотрит на сообщение от Арса, а потом подрывается с места, чтобы накинуть на себя хотя бы что-то приличное, не говоря уже об утреннем душе. Мозг соображает с трудом, тело до сих пор болезненно ноет, а он выжимает из своей старенькой Хонды все силы. Новости по радио только подливают масла в огонь, сообщая, что в Петербурге сейчас 9 утра, и транслируя еще какую-то чушь о погоде и пробках. До вылета самолета Арса меньше полутора часов, но при учете, что Сергей только выехал, а посадка заканчивается за 25 минут до вылета, у него от напряжения сводит челюсть и белеют костяшки поверх руля. Сергей вылетает из машины и несется по аэропорту, когда часы на табло показывают 9:50. Ему хватает нескольких минут, чтобы сориентироваться в какой стороне находится друг, поэтому он забегает в зал ожидания под громогласный голос репродуктора: ?Заканчивается посадка на рейс…? и видит, как Арс поднимается на ноги, чтобы затеряться среди таких же опаздывающих на посадку. Только он ведь не опаздывающий, он дожидающийся. Сережа не решается подойти, только окликает его хриплым от бега ?Арс!? и инстинктивно вскидывает руку в прощальном жесте. Арсений заметно расслабляется, хоть и издалека видно, как он начинает глубже и чаще дышать, и почти копирует движение Матвиенко, будто подхватывая его руку и сжимая кулак, который после подносит к голове и утыкается лбом в сложенную ладонь, имитируя их привычное прощание.

А потом в последний раз сдержанно улыбается, поджав губы и сливается с толпой, укрываясь за дверью выхода.