Глава 5 - Потому что и вопреки (1/1)

Гермиона отложила книгу с историей магического мира и посмотрела на уже уснувшего Скорпиуса. Мальчик улыбался краем губ, зарывшись в одеяло и обняв подушку. Девушка знала, что внизу ее ждет старший Малфой со своим, она была уверена, каверзным вопросом, поэтому решила еще немного посидеть в тишине, нарушаемой лишь редким сопением ребенка. Гриффиндорка рассеянно провела рукой по своим волосам, стягивая их на затылке. Из-за приглушенного света и насыщенного дня на морозе, клонило в сон, с которым Грейнджер старательно боролась. Драко, стараясь не шуметь, ступая с пятки на носок, начал подниматься на второй этаж, где уже почти час назад пропала Гермиона. Вдруг половица под его ногой жалостливо скрипнула. Слизеринец зажмурился, вжимая голову в плечи и надеясь на то, что его не было слышно. Прошла секунда, другая, но больше тишина не была нарушена. Переступая через треклятую половицу, Малфой двинулся к приоткрытой двери, под которой была видна золотистая полоска света. Из комнаты не было слышно ни единого звука, но Драко все же коснулся прохладного дерева кончиками пальцев и толкнул, заглядывая внутрь. Перед блондином предстала умилительная картина?— его сын сладко спал, завернувшись в одеяло, а у его кровати в кресле сидела Грейнджер, смотря на ребенка невидящим взглядом, словно перед глазами стояла пелена. Мужчина прислонился плечом к косяку, с интересом следя за малейшими движениями замминистра, ожидая, что же будет дальше. Не может же она просто так сидеть здесь? Словно почувствовав чужое присутствие, гриффиндорка вздрогнула всем телом и увидела перед собой Малфоя. Смутившись на мгновение, Гермиона поднялась со своего места, заботливо, но будто на автомате, поправила одеяло Скорпиусу, а потом двинулась на выход, огибая высокую фигуру блондина. Проследив за девушкой взглядом, Драко снова повернулся к сыну. Подойдя к кровати ребенка, он ласково провел рукой по шелковистым белым волосам, щеке, поцеловал в светлую макушку и только после этого решил спуститься вниз, плотно закрыв за собой дверь. Грейнджер не оказалось ни на кухне, ни в гостиной, но вот на веранде горел свет. Накинув мантию, слизеринец вышел на улицу и шумно втянул носом колючий морозный воздух. Девушка стояла, облокотившись на перила, и крутила в пальцах граненый стакан с янтарной жидкостью, любуясь синими вершинами гор вдалеке.—?Один вопрос, Малфой,?— напомнила Гермиона, даже не поворачиваясь к нему лицом. —?Лишь один, не больше.—?Почему согласилась? —?гриффиндорка молчала. —?Почему согласилась присмотреть за Скорпиусом? Разрешила чужому ребенку гостить у тебя, взяла ответственность?—?Я не идиотка и не глухая,?— оборвала его шатенка, а потом сделала глоток обжигающего горло алкоголя. —?Я слышала твой вопрос.—?Тогда отвечай,?— командным тоном заявил Драко, вставая рядом со скрещенными руками на груди. —?Я жду.—?И еще подождешь,?— легко ответила она,?— пока я не сформулирую ответ так, как считаю нужным.—?Вот как? —?едко усмехнулся блондин, удивленно приподняв брови. —?Ну-ну, думай, а то в Министерстве, наверное, разучилась, перебирая бумажки сутки напролет,?— но и эта его реплика была проигнорирована. —?От огневиски совсем шестеренки заржавели? Я задал вопрос!—?Не кричи,?— осадила его Гермиона, смерив ледяным взглядом. Взмахнув палочкой, она поставила заглушающие чары, а потом снова отвернулась к горам, словно Малфоя здесь и не было. —?Я не наврежу Скорпиусу,?— заговорила наконец гриффиндорка,?— ты это знаешь. Астория ведь умерла под Рождество и поэтому Скорпиус замолчал,?— Драко скривился, как от зубной боли:—?Это не ответ на мой вопрос.—?Я согласилась, потому что видела, как твоему сыну больно и как он не хочет причинять боль тебе,?— на одном дыхании выпалила Гермиона, а потом залпом выпила все содержимое стакана.—?Что за бред ты несешь? —?прорычал блондин, с долей презрения смотря на девушку. —?При чем здесь я?!—?Твой сын,?— она тяжело вздохнула, наконец поворачиваясь к Малфою лицом,?— не хотел делать больно тебе. Не знаю, как именно вы проводите Рождество, но, видимо, Скорпиус понимает, что своими действиями задевает твои чувства,?— мужчина уже открыл было рот, чтобы возразить, но она не позволила. —?Не строй из себя хладнокровного бесчувственного аристократа. Я видела, как ты смотришь на сына.—?А я видел, как на него смотришь ты,?— парировал слизеринец, вздернув подбородок. —?Так не смотрят на чужих детей, которых впервые видят. Объяснись.—?Я обещала ответить на один вопрос. Я это сделала. Тебе пора домой, Малфой,?— покачала головой Гермиона и уже хотела уйти, как вдруг почувствовала на своей руке железную хватку сильных пальцев.—?Я сказал?— объяснись,?— грубо процедил блондин. На секунду девушка почувствовала, как по ее позвоночнику побежали холодные мурашки страха. Обычно красивые черты лица заострились, светлые серые глаза почернели, а от самого слизеринца во все стороны исходили волны гнева. Взяв себя в руки, Грейнджер попыталась вырваться, но не смогла. Драко был определенно сильнее нее и не намерен был отпускать без требуемых объяснений. Рыкнув, как настоящая львица гриффиндора, девушка выдохнула через зубы и сдалась. Малфой был просто невыносим, но, она должна была признать, что он всегда добивался своих целей, какими бы они ни были.—?Ты прав! —?хватка на ее руке ослабла, но не исчезла. —?Я… я понимаю Скорпиуса, доволен?!—?О чем ты? Неужели до сих пор не смогла смириться с тем, что родители тебя не помнят? Думал, ты уже не ребенок…—?Откуда ты?.. —?Гермиона непонимающе смотрела на него, а потом тряхнула головой, словно отгоняя наваждение. —?Я не об этом. Я, как и Скорпиус, лишена того, что должна была иметь.—?Грейнджер! —?угрожающе зашипел Драко, снова сильнее сжимая ее руку.—?Я не могу иметь детей,?— выпалила она. Малфой отдернул руку, словно обжегся, а девушка обессиленно закрыла глаза. Ее плечи опустились, она сама будто стала меньше в размерах, а лицо побледнело. Этот гад заставил ее сказать самую ужасную и болезненную фразу из всех, что были.—?Я бесплодна,?— уже тише повторила гриффиндорка. —?Врач сказал, что это из-за одного из многочисленных проклятий, попавших в меня во время войны или их суммарные последствия. Какая уже разница. У Скорпиуса жизнь отняла мать, которая должна была у него быть. Поэтому он замолчал, не желая причинять тебе еще большую боль своим голосом, а я… —?в горле встал ком и Гермиона замолкла, прикрывая ладонью губы. Подступила тошнота, а голова закружилась. Ей стало дурно.—?Что ты? —?с нажимом спросил Драко, пристально следя за ней.—?А я лишилась семьи, счастья и любви,?— выдохнула наконец Грейнджер, поднимая на него свои большие печальные карие глаза. —?Я навсегда останусь одна.—?Ты не можешь изменить это, поэтому пытаешься помочь Скорпиусу,?— пробормотал блондин, осознавая все, что она только что ему сказала. —?Ты пытаешься унять его боль, проявляя материнскую заботу…—?Нет,?— оборвала его Гермиона, расправляя плечи. —?Я не пытаюсь заменить его мать. Ты должен это понять и запомнить. У Скорпиуса лишь одна мать?— Астория, а я лишь стараюсь дать ему тепло, которого ему не хватает. После Рождества, я снова исчезну из ваших жизней, обещаю. А теперь уходи.—?Грейнджер… —?Драко попытался коснуться ее, еще сам не зная, что сказать, но девушка отшатнулась в сторону.—?Я сказала тебе уйти,?— хрипло повторила гриффиндорка, а потом не оборачиваясь ушла, скрываясь в темноте засыпающего дома.*** Часы показывали три, а Малфой все так же сидел напротив камина на холодном паркете, всматриваясь в танец языков пламени. В его голове эхом звучал голос Грейнджер, ее слова. Слизеринец видел, как больно ей говорить все это, но продолжал давить, желая докопаться до правды, желая понять, кто же на самом деле замминистра магии, почему она так добра к его сыну. Узнал. И это знание теперь скребло его душу, оставляя все новые кровоточащие бороздки. Он-то думал… да ничего он не думал! Никогда даже не задумывался, почему золотая парочка рассталась, почему такая красивая и статная женщина, как Гермиона Грейнджер, до сих пор одна, но теперь… мысли о гриффиндорской принцессе снова заполнили его сознание, как когда-то в Хогвартсе, когда он то и дело невольно высматривал ее макушку среди толпы студентов. Драко до последнего думал, что через сына Грейнджер хочет узнать что-то о нем, о его положении и делах. Конечно, он ни на секунду не усомнился в том, что она не причинит ребенку вреда, но вот ее мотивы поразили слизеринца до глубины души. И вдруг мужчина почувствовал то, чего совсем не ожидал?— печаль и сочувствие. Из-за войны, возможно из-за Беллатрисы Лестрейндж, которая так долго пытала магглорожденную, Гермиона больше не способна прочувствовать все счастье материнства. Она отрезала от себя даже возможность иметь семью.*** Гермиона стояла в дверях комнаты Скорпиуса и смотрела, как он спит. Как слегка подрагивают во сне его ресницы, как он улыбается и изредка ерзает, устраиваясь поудобнее. Она уже давно перестала чувствовать зависть к тем, у кого была семья, это маленькое чудо, которое мало кто ценит, но сейчас, видя с каким остервенением Драко Малфой защищает своего сына, оберегая от любой, даже несуществующей угрозы, девушка почувствовала в груди липкое чувство тоски и одиночества, которое гнала от себя вот уже много лет. Так и хотелось выйти на улицу, задрать голову к небу и закричать: ?Это несправедливо! Почему не я! За что?! Я что, не заслужила счастья?! Я не заслужила любви?!??— но Гермиона снова и снова заставляла себя стоять на месте. Она прекрасно понимала, что сама запретила себе любить, запретила быть счастливой, понимая, что это ничем не закончится, что, привязывая к себе так мужчину, обрекает его на ту же участь. В какой-то момент любой захочет завести наследника, а это то, чего она дать не могла. Непригодная, бракованная, недостойная… грязнокровка. Словно магический мир выталкивал ее из себя, говоря, что после ничего не останется, лишь прах.***—?Ты, наверное, шутишь? —?хлопая ресницами, улыбнулась Дафна, но Забини оставался все таким же серьезным. —?Серьезно?! Мерлин…—?Ага,?— Блейз сделал большой глоток огневиски. —?Малфой спятил, раз решил оставить Скорпа с Грейнджер.—?Гермиона прекрасно ладит с детьми, но то, что она согласилась,?— блондинка покачала головой, потирая свой острый подбородок. —?Что-то тут не так. Она уже много лет не подпускала к себе никого, кроме друзей, и то отдалилась от них.—?Скорпиус почему-то захотел остаться на Рождество с ней. Похоже на какой-то бред,?— проворчал слизеринец.—?Как Драко? —?вдруг спросила Гринграсс. —?Говоришь, прошла уже неделя, как Скорп живет у Герм?—?Я не знаю, как он,?— Блейз отставил граненый стакан, чуть ли не швырнув его на стол. —?Малфой закрылся в мэноре и ни с кем не говорит.—?Так не пойдет! —?блондинка резко поднялась из кресла и посмотрела на своего парня сверху вниз. —?Завтра утром ты отправляешься в мэнор, сгребаешь Малфоя в охапку и тащишь к Гермионе.—?Что?!—?Что слышал! Я не позволю моим друзьям праздновать Рождество в одиночестве! Драко занимается самобичеванием, а Гермиона закрывается ото всех и всяк, уделяя все свое время и внимание Скорпиусу.—?Даф, ты же понимаешь, что…—?Ничего не хочу слышать! —?грозно заявила слизеринка. —?Это не обсуждается.—?Я не буду этого делать,?— покачал головой итальянец. —?Нет.—?Да ну? —?Дафна хищно улыбнулась, а потом наклонилась к лицу мулата, облокотившись на подлокотники кресла, замерев в нескольких сантиметрах от его губ. —?Тогда никакого секса до следующего Рождества, и ты знаешь, что я не шучу. Блейз сдавленно сглотнул, неотрывно смотря в эти чарующие голубые глаза, не в силах отвести взгляд. Он никогда не мог ей отказать, так или иначе соглашался на ее капризы, лишь бы она была счастлива, лишь бы улыбалась и смеялась, а Гринграсс в свою очередь всегда знала границы дозволенного. Она никогда не просила больше, чем он мог дать, и не требовала нарушать его личные моральные принципы, но обожала уговаривать его на очередные пакости и проделки. В этом была она вся. С виду такая милая, хрупкая, нежная и несносная, а на деле чуткая, уверенная в себе хитрая стервочка, способная любого обвести вокруг пальца, а потом сказать, что это он во всем виноват. За это ее любил Блейз. За ее нестандартность, гибкость и… да за все и вопреки всему. Для него не существовало никого, кроме этой роскошной горделивой блондинки?— последней Гринграсс.