Сильнее, чем смерть (1/1)

Когда Тор ушел, я так и остался сидеть на каменных плитах темницы. Здесь очень сыро, а стены поросли мхом, и воздух такой прелый и тяжелый, что дышать им – отвратительно; немудрено, что брат ушел так быстро. Эта темница больше похожа на яму, или скорее на колодец. И мое место – на самом ее дне. Те, кто назначены меня охранять, знают, что я – бог, и пища мне, собственно, и не нужна вовсе, поэтому крайне редко меня навещает хоть кто-то, и это – мое наказание. Вечное одиночество и молчание. Что ж, я даже рад: никто не пытается спросить с меня за мои поступки, и мне не приходится думать над тем, как ловчее обмануть весь мир.Недавно шел сильный дождь: грязная вода стекала по стенам, подбираясь к ногам, собираясь в лужицы по всему полу. От холода зуб не попадал на зуб, а железные цепи горели, обжигая кожу холодом. Чтобы хоть как-то отвлечься, я высоко задрал голову, пытаясь не обращать внимания на капли, падающие на лицо, и стал всматриваться в небо сквозь прутья решетки. Серое, грязное полотно, насколько хватает обзора, и по центру – пульсирующий плотный сгусток грозовой тучи. Он корчился, словно бьющееся сердце, и внезапно мне стало тепло. Словно природа встала на мою сторону, словно само небо рыдает вместе со мной над моей участью.Я столько лет здесь… Столько времени было дано мне, чтобы обдумать все, но это - пустое. Я трачу века, пуская их пылью по ветру, глядя, как они стекают ржавой водой сквозь дыры в плитах пола, - и не чувствую ничего. Ни одного пресловутого чувства вины, ни тишайшего отголоска раскаяния. Да и на что оно меня? Мне не в чем раскаиваться.Тор говорит, что это меня убьет – жалость к себе, попытка отомстить за отсутствующие обиды. Предлагает защиту, искупление грехов и теплое место за своим плечом, где уже никто меня не достанет. Он приходит сюда так часто, как может, но я не понимаю, зачем. Его слова пролетают мимо моего сознания, все, что я могу – с каким-то диким восторгом смотреть на его некогда золотые волосы, теперь все больше и больше сияющие сединой. Сила по-прежнему бьется в его глазах, как и любовь ко мне, верная, но в то же время хрупкая, как хрусталь. И это согревает меня и придает сил держаться. Эта любовь заставляет его уходить, пропадая на долгие-долгие месяцы, но и она же вынуждает возвращаться сюда, в эту мрачную яму, ко мне, на дно. Мне его жаль.Никто не знает, почему я молчу. И я никому не открою правду, оставшись догнивать в одиночестве и пустоте всю свою вечную жизнь. И это - мой собственный выбор, кто бы что ни придумывал. Я провожу пальцами по руке, с отвращением глядя, как глубоко под кожей чернильной сеткой расползается Смерть. Это - мое наказание, это – моя сущность.

Кровь гудит в венах, Смерть жалит и жжет, разъедая сердце, она требует жертву, которую я не могу ей дать. Я вцепляюсь пальцами в камень стены, усмиряя жажду, обламывая ногти и раздирая ладони в кровь. Мне нравится смотреть, как черные капли смешиваются с грязью, утекая под землю. Пусть на пару ничтожных капель – но я стал чище. Я учился жить с этой жаждой смерти, я утолял ее, насколько мог. И она была, как вино: пока я был юн и глуп, я пил ее жадно, и лишь сейчас понимаю, что тогда отравил себя полностью.

Пока ты, мой брат, учился стрелять и ходил на свою первую охоту, Фригг, ведающая все о моей судьбе, о моем прошлом и том, что меня ждет, пыталась не постареть, обнимая мальчика, с такими необычными для асов смоляными прядями, который утыкался ей в живот, напуганный таким жестоким к нему обращением окружающих. Слабый ребенок, завидовавший смелому и сильному брату - уже тогда я носил в себе Смерть, и лишь позже узнал – чью. Та самая Смерть, что оживляла в моем разуме жестокие картины, от которых меня шатало и пьянило сильнее, чем от самого хмельного меда.

И я жаждал воплотить то, что видел, пуская по рукам чернильных змей моей крови, жаждал – и не решался. Слабый отрок – мог ли я лишить жизни того, кто сильнее, того, кого любил? Жажда клокотала внутри, изъедая внутренности, но стихала, поддаваясь обстоятельствам и моей тебе верности.Магия, пришедшая ко мне, словно дар, не уняла эту жажду твоей смерти, Тор, и тогда я решился оборвать все связи с семьей - разыграл смертельную обиду на то, что оказался неродным. Мои слова отчаяния были так правдоподобны, что никто, даже ты, не усомнился в моем помешательстве. Лишь Фригг молча плакала, протягивая тонкие руки. Я покинул мир асов, с разрывающейся от боли душой, съедаемый заживо Смертью, что предназначалась тебе. Я ушел, спасая тебя.

Но ты нашел меня, ты не захотел просто забыть. И кровь вновь забурлила от радости и восторга, заливая глаза багровой пеленой и отнимая разум. Тогда, словно идолу, я принес этой жажде свою первую жертву – ни в чем неповинных мидгардцев, но Смерть не была утолена - что ей ничтожные души землян, если в поле ее зрения вновь возник тот, кому она предназначалась?Я изнывал от любви к тебе, Смерть, плавящая мои жилы, молила меня убить тебя. И однажды покорила мой разум. Нет, бога так просто не убить, но провожая взглядом это странное сооружение из стекла, внутри которого, ты, как пойманное насекомое, метался, ударяясь о стены, я надеялся, что жажда угаснет, и снова стал спокоен. Смерть затаилась, переваривая, словно хищник добычу, картину твоего падения. Но ты выжил, разумеется, ты выжил. И тогда Смерть взяла верх надо мной окончательно, дикая в своей ненависти. Я оказался безвольной марионеткой в ее руках и своими собственными руками нанес тебе рану… и почти достал до твоего сердца.Мои руки дрожали от страха, а кровавый туман застилал разум. И меня во мне оставалось совсем немного. Ты это видел, я это знал. Смерть скулила во мне, как зверь, металась по клетке моей груди, тянула к тебе когти, но я как-то сумел ее удержать. И сдался тебе на милость. Я принял наказание как подарок. Запертый вдали от тебя, я знал, что сумею удержать эту жажду в себе, и ты никогда не окажешься в опасности вновь. Сила моей любви оказалась сильнее жажды жить, оказалась сильнее желания свободы. Я позволил заковать себя в цепи, оставить себя на дне этой ямы, клетки, надежно скрывающей меня и то, что бушует во мне, от тебя. Мое добровольное заключение, ограждающее тебя от смерти из моих рук.Но когда ты приходишь, я чувствую, как частицы меня умирают, выпуская на свободу все то плохое, что какая-то неведомая сила вложила в меня еще до моего рождения. И после твоего ухода все, что я могу – это смотреть, как из разодранных рук утекает чернильная кровь – вместе с моей жизнью. И пока я не знаю, кто из нас победит. Смерть ждет, пока мое "я" умрет, она закипает внутри, скручиваясь в огненную спираль восторга, глядя на то, как я теряю сознание, лишаясь себя вместе с жизненной силой, что кровавыми ручьями растворяется в каплях дождя.По ночам, когда звезды сияют столь ярко, что на дне этой ямы практически не остается теней, Смерть приходит, ложась ласковой любовницей мне на грудь, сжимая в удушающих объятьях. Она рассказывает мне о свете, что ждет меня в конце пути, предлагает, наконец, сдаться, а я представляю твои золотые волосы, в которых нитями вплетается серебро. И это придает мне сил держаться.Смерть терпелива, но и я научился смирению. Любовь всегда сильнее ненависти, а любящий никогда не предаст любимого. Я смотрю на пульсирующий сгусток грозовой тучи, что бьется, словно сердце в моей груди – все еще бьется - и мне тепло.Смерть целует меня в висок, мол, не волнуйся, я дождусь своего. Я ухмыляюсь ей в лицо: ?Никогда?.24 сентября 2012