Глава 9. Когда прошлое и будущее полюбили друг друга. (1/1)

Первым делом, что сделал Никита, оказавшись в моих покоях?— снова с грохотом рухнул на колени, смотря на меня подобно оленёнку, ослеплённому машинными фарами.—?Уж не смилостивилась ли надо мной судьба, княжна, лишив рассудка? Явь ли то, что вы не отвергли раба своего после его дерзкого порыва?—?Я уже начинаю сомневаться, что вы и вправду не стали сумасшедшим. Что вы тут делаете посреди ночи? —?строго произнесла я, возвышаясь над юношей подобно грозной матери над провинившимся ребёнком.—?Гневитесь на меня, прекрасная Марья, вы имеете на это право. Я снова повёл себя непростительно вольно. Но я не мог уехать, не мог покинуть Вас…—?Вы могли приехать завтра днём.—?Слишком долго, Марья, слишком долго. Это ожидание было бы самым мучительным в моей жизни. Но,?— Никита ухватил края моей сорочки,?— я знаю, что веду себя непозволительно. Вы вправе покарать меня за это. Делайте со мной, что хотите, я в вашей власти.Он отпустил мою сорочку, приняв прежнюю позу, сложив, словно в молитве, руки на груди, только теперь ещё закрыл глаза. И вот что, спрашивается, он ждёт от меня?—?Вы бы думали, о чем говорите. А если я пожелаю сбросить вас с балкона? —?спросила я.—?Я сам выпрыгну, Марья.Я в замешательстве немного прошлась по комнате, затем опять остановилась напротив Оленева. А он даже не шелохнулся?— как стоял в своей покорной позе, так и остаётся. Что это?— реальные слова, идущие прямо от его сердца, или самое обычное пылепускание в глаза, чтобы я пожалела и дала то, что ему нужно? Как же это проверить?..—?А если ударю? —?внезапно даже для самой себя выпалила я.—?Княжна, я добровольно вверил вам себя. Бейте, если вам этого хочется,?— спокойно прошептал он в ответ.Никогда ещё не чувствовала себя так отвратительно. Бывали, конечно, всякие разные неловкие ситуации, это жизнь, но чтобы настолько… Нет, всё, пора это заканчивать. Либо он говорит правду и все мои недавние грёзы?— ничто по сравнению с реальностью, либо они не стоят и куска старой яичной скорлупы.Бывают порывы, когда мы делаем что-то с необычайной уверенностью, не задумываясь не о чем ни на миг. И только уже после приходит осознание содеянного.Так вышло и сейчас?— только Никита произнёс своё последнее слово, как я, использовав всю имеющуюся у меня силу и добавив к ним вложенную тяжесть своих пятидесяти восьми килограммов веса, влепила ему пощёчину. Грохот раздался такой, что, наверное, можно было весь дом разбудить, однако он лишь в первое мгновение слегка наклонился вбок, но затем опять выровнялся. Не знаю, что за бес охватил меня в тот момент, но я так завелась, что не раздумывая нанесла ему ещё два точно таких же удара. И по-прежнему ничего… Ни одного слова, ни единого звука, даже глаз не раскрыл. Если мои руки уже строчат на меня жалобу в суд, горя как в огне и неприятно ноя от ударов, то каково же должно быть ему?.. А он даже виду не подаёт, что ему больно, будто все это и не с ним происходит.—?Господи… Никита… Милый мой… Прости меня, дуру!Я, как недавно он передо мной, упала около него на колени, сразу же захватив юношу в стальные объятия, и разревелась прямо на его плече. Казалось, будто вся та боль, которую я ему только что причинила по своей необъятной глупости, в троекратном размере отлетела обратно на меня. Ну и пусть, лишь бы он больше не чувствовал ее!—?Княжна?.. —?неуверенно позвал меня Никита, когда мои рыдания чуть стихли. —?Что с вами? У вас так сильно болит рука? Господи, и это ведь из-за меня…—?Тихо, Никита, тихо,?— быстро перебила я его, обеими руками взяв за голову и взглянув прямо в его глаза. —?Ты ни в чем виноват, ни в чем. Это все я… Я, и только я. И не руки у меня болят, а душа. Ведь я сделала тебе так больно!—?Княжна,?— Никита перехватил мою руку, когда я попыталась погладить его щеку. —?Для меня существует только одна боль?— это ваши слёзы. Умоляю вас, остановите их, или скажите, как мне помочь вам с этим. У меня сердце сейчас разорвётся…—?Отпусти мою руку для начала,?— чуть улыбнувшись, ответила я, тут же принявшись гладить его по горячим щекам, попутно целуя их. —?Скажи все-таки правду, тебе было очень больно?—?Княжна…—?Пожалуйста, я должна знать…Никита на мгновение опустил голову, словно собираясь сказать что-то невероятно тяжёлое для него.—?Да, очень. Даже в неразумном детстве за все свои шалости я не получал такой сильной боли как сейчас.—?И ты даже и не думал попытаться остановить меня?—?Как я смею, если сам отдал себя вам в руки? Кроме ваших слёз, я выдержу всё, даже кнут. Прошу, все что угодно, но только не слёзы!Я в ответ лишь мягко приложила палец к его губам, велев тем самым замолчать, что он тут же и сделал. Вслед за этим я вновь принялась гладить и целовать его, изредка утирая своими волосами иногда ещё набегавшие на глаза слёзы.—?Болит ещё? —?спросила я спустя несколько минут.—?Сейчас мне кажется, будто сам Ангел окутал меня своими крыльями,?— едва слышно ответил Никита, смотря на меня с такой преданностью и нежностью, что мне вновь захотелось разрыдаться из-за того, что я недавно заставила его перенести.Нет, он не мог так убедительно играть свою роль. Все его слова, все клятвы и заверения?— все это истинная правда. Теперь я в этом твёрдо убеждена. Если же я все-таки впала в заблуждение, то тогда я больше ничего не понимаю ни в людях, ни в самой этой жизни.—?Ты ведь простишь меня, да? —?с надеждой в голосе спросила я.—?За что же я должен прощать вас, княжна? —?удивился Никита.—?За то, что я сделала с тобой… За то, что не поверила тебе и решила проверить искренность твоих слов.—?И за это я должен прощать вас? Нет, я не имею права…—?Но всё же?—?Вы никогда и ни в чем не будете виноваты передо мной, Марья.—?А если… —?я на мгновение замялась, не решившись сразу же продолжить. —?А если окажется, что я держу в секрете одну тайну, раскрытие которой грозит скандалом и бесчестьем всей моей семье и окружающим нас людям?—?Это не важно. Я вижу вас, вот здесь, прямо перед собой: такой чистой, такой прекрасной, доброй и великодушной… Я вижу ваше истинное лицо, и, поверьте, ничто и никогда не сможет замарать его в моих глазах. Держите в секрете все, что хотите, это ваше право.—?Пожалуйста, не говори мне больше на ?вы?. По-крайней мере не на людях.—?Вы и вправду этого хотите? —?спросил Никита.—?Ну конечно же! Иначе зачем мне просить об этом?—?Это трудно… Я не вижу себя на равных с ва… с тобой, Марья.—?Ничего,?— я снова погладила его, только на этот раз по густым волосам. —?Зато я вижу.Мы оба молча глядели друг на друга, и глаза служили нам вместо слов. Влюблённым они и не требуются, им достаточно самого малого… Но у всего есть свой предел, и, как бы не хотелось, но разуму всегда стоит вовремя прерывать главенство сердца над телом.—?Тебе надо уходить?— нас могут застать в любой момент. Представляешь, какой поднимется скандал?—?Но… когда я увижу тебя вновь? —?робко спросил юноша.—?Да хоть завтра… Я приеду к тебе с визитом вечером. Всё равно я хотела взять кое-что из своей сумки. Она надёжно спрятана у тебя?—?Так же, как и моя любовь к тебе,?— заверил меня Никита. —?Значит, завтра?—?Да, завтра днём я приеду. Ну всё, пора. Хотя нет, подожди.Мы оба уже стояли на ногах и Никита, шагнувший уже в сторону балкона, тут же вернулся обратно.—?Покажи мне её.—?Что показать? —?не понял меня Никита.—?Свою любовь. Покажи мне её,?— повторила я.Знать бы самой, чего я конкретно хотела от него. А он, бедный, совершенно растерялся. Всё, на что хватило его фантазии?— это взять и поцеловать мою руку.—?Нет, это не она,?— уверенно произнесла я. —?Ещё раз.Но он так и встал в ступор, словно на робота вылили ведро воды. Да, тяжело у них тут с проявлением чувств… Придётся помогать.—?Не бойся касаться меня, я не рассыплюсь как песок,?— полушутливым тоном произнесла я, протянув ему руку.Никита неуверенно взял её, всё ещё с испугом глядя на меня.—?Ну же, неужели это всё? Где твоё сердце? Что оно говорит тебе?Он не ответил. На словах. Вместо этого Никита вдруг порывисто подскочил ко мне, заключив в крепкие объятия, и уткнулся лицом ко мне в грудь.—?Никита… —?я мягко погладила его по голове. —?Никита? Ты меня слышишь?—?Милая Марья… Рассвет мой, я не знаю, как мне выразить свою любовь к тебе. Я боюсь оскорбить тебя любым неосторожным движением. Ты для меня как святыня…—?Тихо-тихо, ну что ты? —?я снова обхватила его голову руками, мягко подтянув его на один уровень со мной и положив кончики его пальцев себе на шею, как раз там, где бьется пульс. —?Я живая, видишь? Не из золота, не из мрамора. Я молодая девушка, созданная из плоти и крови. И всё это жаждет лишь одного.Дальше я не стала говорить?— вместо этого просто поцеловала его. Но не в щеку, как до этого, а прямо в губы. Я никогда никого не целовала до этого момента, поэтому всеми моими действиями руководили одни лишь эмоции, инстинкт и любовь. А всё, что они мне подсказывали, это не прерывать поцелуй как можно дольше.Сперва мне показалось, что он превратил Никиту в камень?— настолько сильно юноша сжался. Но моя тактика сработала: через несколько секунд он немного расслабился и очень аккуратно ответил на мой поцелуй. Честное слово, будто и вправду боится лишний раз коснуться меня!Опять пришлось взять инициативу на себя?— обхватив его одной рукой за голову, а второй за плечи, я на мгновение как можно сильнее прижала Никиту к себе, а затем ослабила хватку. Но лишь затем, чтобы он, в свою очередь, сразу же точно так же обхватил меня и с той же силой прижал уже к себе. Вот, это уже другое дело, а то словно последний дух потерял!Наш поцелуй, сначала робкий, как наивный весенний цветочек, начал на глазах перерождаться в зарождающееся извержение вулкана. Никита смелел всё больше и больше, уже не просто прижимая меня к себе, а уводя куда-то в сторону. Страсть, разгораясь, как искра на сухом поле, непривычно захватила нас с головой… Немного страшно думать к чему она могла привести нас обоих, если бы Никита с каким-то невероятным усилием воли не сумел в последний момент оторвать себя от меня. Отойдя на несколько шагов назад он облокотился на стену и в свете луны, которая всё это время освещала мою комнату сквозь незамурованное шторами окно, я увидела его полные ужаса глаза.—?Это конец… —?прошептал он. —?Я просто чудовище! Нет-нет, не подходите ко мне! Теперь вы увидели всю низость моей души. Души байстрюка, рождённого от греха и самого являющегося таковым. Теперь вы видели, чего я так боялся всё это время. Насколько я страшен…—?Но ты же ничего не сделал! —?возразила я, несмотря на все его протесты подойдя к нему вплотную.—?Дело не в том, что я сделал, а что мог сделать! Вы же не знаете…—?Замолчи! —?строго приказала я, крепко взяв его за обе руки и твёрдо смотря прямо в глаза. —?А теперь я буду говорить. Всё, что ты сделал, лишь в большей степени уверило меня в том, что ты самый честный, сильный и благородный человек из всех, кого я знаю. Я знаю, как и что происходит между мужчиной и женщиной в порыве страсти… Не спрашивай откуда, я и сама толком не знаю?— мне это просто известно. И то, что ты сумел остановиться, взять себя под контроль… Поверь, именно это как нельзя лучше показало твою любовь ко мне. Снова.Дыхание и так ещё не успело выровняться после всего произошедшего, а эта речь окончательно добила меня. Я замолчала, жадно хватая ртом воздух, будто долгое время провела под водой, и с добротой смотрела на Никиту. Он так же как и я тяжело дышал, только ещё на середине моей речи опустил взгляд в пол и так и смотрел туда же.—?Марья, вы… То есть ты,?— быстро исправился он. —?Ты… Ударь меня ещё раз.—?Что? —?изумилась я.—?Пожалуйста, прошу тебя. Только в твоих невинных глазах я немыслимым чудом незаслуженно остался неизменным. Но сам я не могу простить себя… Поступи со мной ещё раз так, как я этого заслуживаю.—?Может я сама решу, чего ты заслуживаешь, а чего нет?—?Пожалуйста,?— повторил Никита. —?Это единственное, что может искупить в моих глазах мою вину перед тобой.—?Нет. —?Твёрдо помотала я головой. —?Я не сделаю этого, даже не проси больше. Ты не думал, каково будет мне от того, что я опять умышленно причиню боль любимому мне человеку? И немедленно выкинь из головы эту дурь!—?Хорошо, Марья, как скажешь,?— понурив голову, произнёс Никита.—?Для всех я Марья, в том числе и для тебя. Но я так же хочу, чтобы у тебя ассоциировалось со мной совсем другое имя.—?Какое же?—?Агния.—?Агния?—?Да. С греческого ?агнос? переводится как ?невинная?, а с латинского ?agnus??— ?агнец?, ?ягненок?.—?Агния… —?протянул Никита, словно пробуя его на вкус. —?Это прекрасное имя. ?Невинная?. ?Ягнёнок?… Какой верный выбор?— это как раз и есть твоё истинное имя.—?Только тссс… Это секрет. Наш общий секрет. Никто, кроме тебя, не знает, что я себя называю таким именем.—?Ты доверила эту тайну бескрайнему небу, Агния,?— Никита поцеловал мне руку. —?А оно никогда не раскрывает доверенных ему тайн.—?Завтра я приеду. Вечером, как и обещала. Надеюсь, ты к этому времени сумеешь до конца простить себя в том, в чем и не был виноват.—?Только с благословения Божьего… —?Никита перекрестился. —?Помолись за меня, грешника, моя невинная Агния. Кого как ни тебя и твой чистый голос ангела слышать Господу? Я сам сделаю для этого все, но только ты можешь выпросить у Него истинное прощение мне.—?Я помолюсь, не волнуйся. Ну же, иди скорее домой. Так скоро и рассвет наступит,?— поторопила я его. —?А как ты вообще пробрался ко мне?—?Оставил коня неподалёку от дома, перелез через ограду и забрался на балкон, благо под ним весьма пышная растительность,?— Никита замолчал, с минуту смотря на меня немигающим взглядом, затем опять поцеловал руку. —?До завтра, Агния, она же Марья.С этими словами Никита раскрыл двери балкона, там ещё раз обернулся в мою сторону, а затем легко, как тень, перелез через перила и скрылся из виду. Мне оставалось только закрыть за ним двери и задернуть шторы… Но я не сделала ни того, ни другого. Вместо этого я раскрыла все шторы в комнате, впустив в покои свежие предрассветные сумерки, которые уже накрывали собой землю, и подошла к висящим в комнате Святым образам, в нерешительности замерев перед ними. В последний раз я молилась в далёком детстве, когда бабушка, мама моего отца, истинная верующая, учила меня основным молитвам. Меня и крестили только по её настоянию, так как родители всегда скептически относились ко всему подобному. Как впоследствии уже и я. Но сейчас, дав обещание Никите, я не могла его нарушить.Сложив пальцы в давно забытом жесте, я трижды с поклоном перекрестилась, шёпотом произнося все известные мне молитвы, перемешав их со своими словами, всей душой прося Небо даровать Никите собственное прощение и спокойствие духа.