Часть 4 - Волчонок. (1/1)
Такой желанный в эти дни мной сон, наконец достиг меня. Забытье обволакивала все мое сознание, но почему перед глазами всплывали давно забытые образы.Чечня?— тысяча девятьсот девяносто четвертый год, зима. Целый день шел снег, температура упала ниже некуда, от холода я лица не чувствовал.Вчера из Москвы прибыл приказ убрать базу одного взвода, возле ?дома-печати?. Как будто это можно было сделать так просто.Мы с нашим отрядом двинулись туда с утра по раньше со стороны минутки, затем на мосту нам пришлось разделиться. Я доковылял до ?барского?— дома?, а там заглянув в одну пятиэтажку попал под обстрел.Пули летели над моей головой уже несколько минут, шмалял как я понял, совсем отчаянный, не довая мне возможности даже нос высунуть из укрытия в виде отколовшегося от дома стены метр на метр. К слову, народ этот и так был ненормальным, с животными повадками. Как я слышал любившим сравнивать себя с волками. Недолюбливающие чужаков, хотя гостя принимали как родного, пока он не выйдет за порог, а там уже и стрелять можно.До последней капли крови стоявшими за своих и свою территорию. Невероятно ревивые, они защищают своих женщин как овец, как нечто что должно оставаться в несогеямости в их стае, а ведь и сами по большей части не подходят к ним, я это заметил, но если ты даже намекам даш понять что тебе понравилась их женщина тебе не поздоровится, разорвут, даже бровью не поведут от вида крови. Минуту назад человек, с виду даже нож не державщий, превратиться в настоящего убийцу, наматывающего твои кишки на руку. Я это знаю, потому что был свидетелем такой сцены в одном селе.Я выдохнул горячий пар изо рта, и прикрыл глаза, через два дня новый год наступит, девяносто пятый, интересно что мама дома делает, скучает ли? Наверное. Пожрать бы ее пирожков. Вкусных, горячих с капустой. В животе сразу заурчало, я открыл глаза и осмотрелся, когда-то чей-то дом, крепость. Люди наверное жили здесь счастливо, а сейчас это всего лишь полуразрушенная бетонная коробка с отсеками, несколько дней назад по нему стреляли из танка. Зрелище было то еще, капитан аж лезгинку танцевал, урод.Пошарив в кармане, достал смятую коробку сигарет, оказалось, пустую коробку. Выругался себе под нос, и перевернулся, в бок сразу уперся какой-то кирпич?— неприятно. Надо было выкручиваться из этой ситуации. Пришлось осторожно выглянуть из своего укрытия. Примерное местоположение этого стрелка я знал. Только вот добраться до него будет задачей, не из легких…Не успел я подумать об этом как услышал осечку, это был мой шанс.Я сплюнул и рванул на выход. Перепрыгнул обвалившийся пол, побежал вниз по лестнице, рискованно, но надо было действовать быстро, пока у стрелка пистолет не обнаружиться. Пока поднимался по лестнице достал магазин из калаша, и дополнил патроны, для того чтобы убить одного человека, должно было хватить. В желудке сразу образовался ком, а по спине побежали мурашки, такое происходило когда я отнимал у кого-то жизнь.Это в начале, когда нас только-только закинули в это пекло, у меня шли слезы, дорожали руки, и кошмары мучали, а теперь для меня все стало обыденным. Мерзко прозвучало, убийство стало обыденным, ха. Хотя я придерживаюсь своего рода кодекса, детей с женщинами не трогаю. Стариков обезвреживаю, некоторых просто подстреливаю. Жить будут, своих чеченцы не бросают. Залатают дырку, и выпустят, а мне придется просто надеяться что те снова не возьмуться за оружие, усвоят урок.Очень надеяться.Я перешагнул через порог и застыл в изумлении.—?Совсем…малец,?— подумал я, смотря в голубые огромные глаза.—?Шакал! —?Процедил тот сквозь зубы, держа в руках гранату с не выдернутой чекой, значит либо умирать боязно, либо не успел, хотя пальчик колечко держал уверенно.—?Тише, спокойно. —?Я закинул автомат на плечо и подняв руки с раскрытыми ладонями, попытался подойти, даже присел на корточки. —?Видишь, я не наврежу. Положи гранату и мы мирно разойдемся.—?Пуьч, хьакх хьо ма дар! *?— Малец огрызнулся на своем и угрожающе поддался вперед. —?Сун дик доьйз шу, боьхумнаш! **—?Эй, эй, эй. Послушай, давай поговорим, просто. Ты русский знаешь. —?Умереть не хотелось, очень. Расклад был просто дерьмовым:?— либо я его подстрелю и он рефлекторно выдёргивает чеку на смертном одре, что послужит взрыву, а за ним и завалу этого этажа с моей смертью, либо я его успокаиваю, отнимаю взрывное устройство и валю на базу к чертям собачьим. С первым дело было проще простого?— сдохнуть короче. Второе чуть потяжелее, поскольку говорить и успокаивать я не умел. Но как говориться хочешь жить умей вертеться.—?В школе учился?Щенок криво усмехнулся, взгляд его на мгновенье стал не по-детски тяжелым.—?Учился, пока ваша на нас не наехала.Криво, но по человечьи говорит. Это уже что-то.—?Ты, автомат положи солдат, знаю я вашего. —?Он кивнул указывая на мое оружие.Пришлось послушаться, я снял с плеча АК и положил на пол, к кускам стен, кирпичей и бетона.—?Ты тоже убери гранату.—?Со 1овдал вум ца моьт хьун? *** Ты в два раза крупнее меня, положу, ты убьешь голыми руками, шею свернешь.Еще совсем юнец, мальчик, а уже знает что такое смерть и понимает что тоже может умереть. Я ведь тоже когда-то был в его возрасте. Смог бы я так? Нет, не думаю. Большее на что я был тогда способен, так это позвонить в дверной звонок и убежать. Думается мне что эти чеченцы с рождения бесстрашные, ишь как прямо в глаза зырит.—?Не сверну. —?Я достал сломанную, последнюю сигарету с кармана, огляделся нашел неплохое место возле стены и усевшись закурил. Опять пошел снег.Из проломленной стены вид на город или то что от него осталось был с одной стороны мерзким, с другой завораживающим, угнетающим заставляющим сердце сжаться от боли. Как будто смотришь черно-белое кино, потому что дома в основном были светлыми, а копоть от пожаров превратила их в нечто грязное.—?Эй, пацан. Хочешь верь, хочешь нет, но я тебя понимаю. И не потому что испытал такое, а потому что понимаю и все.Да, это создание столь короткий срок видело столько ужаса, что я не видел. Хотелось извинился, просто извинится за этот дерьмовый мир и жадные правительство.—?И что, мне теперь тебе в ноги кланяться?—?Нет, ты ведь тоже умирать не хочешь, ты наверное и не боишься, храбришься, но умирать не хочешь. Понимаю. Ты должен понять, я не убью тебя, я себя никогда не прощу если убью тебя. Но если в течении двадцати минут я не сообщу что жив, сюда прибудут те кому плевать, кому вообще как два пальца обоссать убить тебя.Покрасневшие на холоде руки медленно опустили гранату.—?Садись.—?Ты не думай что я побоялся твоей подмоги.—?Конечно нет. Тебя как зовут.—?Малик.—?Я знаю что вы имена в честь кого-то даете,?— я докурив выкинул окурок,?— а твое в кого честь?—?В честь ангела охраняющего врата ада, ангела который никогда не улыбается. —?Ответил Малик, чуть сдернув нос.Видно что именем гордится.—?Ого, меня кстати Дима зовут, просто Дима, без чего-то там еще.?Роща, эта капитан вызывает, ответьте!??— Зашумела рация на поясе. Я посмотрел на Малика. Тот прищурился.—?Мне придется ответить.И Малик медленно кивнул.—?Это ?Роща?, капитан. Тут чисто, скоро выдвинусь.? Давай быстрей, мы тут одну чеченку поймали, поиграем с ней?.Меня как будто в холодный прорубь окунули, глаза Малика округлились.Это было плохо.В следующую минуту парень держа гранату подбежал ко мне, он ударил кулаком стену в стантиметре от моего уха и чуть ли не тыча взрывное устройство мне прямо в лицо закричал.—?Говори! Говори где они!—?Малик успокойся. —?Я поднял руки держа рацию.—?Вы…вы…ху дина ох шун, боьхумнаш, животные! ****—?Из глаз парня полились слезы, не от страха, а от безысходности. Он понимал что ничем не сможет помочь той бедной девушке, ему было ее жаль, а мне было жаль его. Я поднял руку и стер его крупные слезы.—?Прости, мне очень жаль.* Врешь, свинья такая!
** Я хорошо вас знаю.. (Я не могу перевести слово "боьхум" это типа грязный или что-то типа того).
***Ты думаешь я дурак?**** что мы вам сделали, (далее неизвестное мне слово).