День пятый: Прощай, моя серая, скучная жизнь (1/1)

—?Работа… работа… я должен идти на работу…—?Сасаки-кун, какая работа? Зачем на нее спешить? будто бы тебя там потеряли.—?Ты не понимаешь! Она для меня… для меня… мне нужно на работу…—?Ты чертов бесполезный гуль, запомни уже, наконец!Пухлая невысокая девочка тихо прикрыла дверь, усталым взглядом обводя разбитую троицу. Никто из них сегодня не спал.Возле двери Сасаки Хайсе они провели всю ночь, даже непоколебимый Урие не решался отойти от нее хоть на пару метров. Рядом глотал терпкий кофе Муцуки-кун, сидя бок о бок с рыжеволосым парнем с акульими зубами Ширазу Гинши, кто первый отозвался на помощь к Сайко Йонебаяши. Их чертов наставник в депрессии, а эту проблему нужно срочно решать.Все куинксы относятся к Хайсе по-разному: кто-то безоговорочно уважает, кто-то завидует, а кто-то просто радуется свежеиспеченным булочкам по утрам с маковой посыпкой. На самом деле, приготовленную полугулем еду обожали все без исключения, но никто так и не решился сказать об этом самому повару. Наверное, это неправильно, может быть, эгоистично, но куинксы воспринимали все действия Хайсе как должное, так что неожиданный срыв стал для них настоящим шоком. Неужели, даже он может сломаться? Неужели, не только люди устают?Сайко повалилась на пол, подпирая собой дверь в комнату наставника. Выдохнула. Неровно, сонно. Сегодня ночью она даже не доиграла в свою любимую новеллу и закинула ее под подушку, оставляя там же пачку чипсов и недоеденные суши.—?Опять бормочет…Куки нетерпеливо стучит по обивке стула, усилием воли подавляя в себе едкое высказывание в адрес семпая.?Идиот…?—?Может, не пойдем сегодня на работу, а? —?Гинши вяло поднял голову, встретившись с холодным сонным взглядом со стороны.—?Лично я, в отличии от вас, имею на это полное право. Я не совершил ни единого пропуска за этот семестр работы, но если ты, Гинши Ширазу, хочешь получить очередное понижение вне очереди?— валяй. —??Мне плевать. Хоть в канаве утопись, придурок?.—?Тише,?— Муцуки приложил палец к тонким губам и незамедлительно прикрыл ладонью рот возмущающегося Гинши. —?Сасаки-сан, кажется, заснул. Не будем ему мешать. Он и так на нас… злиться…—?Эта булочка с корицей умеет злиться?—?Несмешно,?— ?Заткнись?,?— Ширазу.Сайко положила голову на колени, прикрывая большие глаза с вечными синяками под ними. Они такие шумные. Наверное, она никогда не поймет радости в громких звуках и больших компаниях. Сейчас главное, чтобы Хайсе-кун немного поспал…—?И мне бы не мешало…Так проходила вторая по счету ночь. Утром Сасаки, как и всегда, с счастливым лицом готовил завтрак для куинксов, тайком поглядывая на настойку валерьяны на столе. После, с неестественно натянутой улыбкой, не дожидаясь подчиненных, в спешке покидал особняк и слабой походкой шел до работы, угнетенный мыслью о скором переводе.Вечером куинксы его не видели. Возвращался он ночью, весьма в помятом состоянии, но запаха табака или алкоголя никто из жильцов никогда не улавливал, потому им оставалось только догадываться, как прожигает свое свободное время кандидат на увольнение, а прожигал он его… в клубах с игровыми автоматами. Он и до неприятной новости нередко зависал там ночами, наслаждаясь процессом игры, с упоением рассматривая пиксельную и 3D анимацию, внедряясь в выдуманный мир с головой, порой уходя из заведения прямиком на работу, но сейчас он прятался там от суровой реальности, давно позабыв про привычные мешки под глазами. Кажется, он совсем перестанет быть собой, когда они исчезнут.Сасаки Хайсе хочет все забыть. Забыть и никогда не вспоминать. Порой он боится, что будет знать больше, чем того требуется. Часто всплывающий образ разрушенного Токио давит на мышление, сбивает с настроя, не дает уснуть. Ночь, ночь, темнота, Dona-dona, кто о чем, а Сасаки сходит с ума.Монстры… они там: сверху, снизу, заползают внутрь, прогрызают сухую обветренную кожу, сжирают и так гнилые органы и оставляют пульсировать только облитое кровью сердце, будто крича: ?Смотри! Это ты виноват! Смотри, какой театр! Все разрушения?— твоя вина!?Хайсе кажется, что он стал параноиком. Закрыв рот руками, вслушиваться в тихую речь куинксов и не понимать: почему они волнуются за такое чудовище, как Сасаки? Может, они тоже где-то бродят среди разбитых улиц города, теряются, возвращаются на исходную, заново, заново, заново… Сасаки пьет депрессанты и не замечает, как уничтоженные руины заполняют его пустое нутро своими обломками. Страшно до рези в глазах. Больно до судорог в суставах. Да, ему пора лечится. Сасаки Хайсе, кажется, серьезно болен.Так же быстро настает утро. Выпит пустой кофе. Грязная посуда давно сверкает белизной и аккуратно составлена на полку. Завтрак?— карри, дожидается пробуждения куинксов. Надета серая одежда, и безжизненно смотрят в зеркало печальные глаза?— если улыбнуться, то Сасаки будет выглядеть как и всегда. Только жаль, что эта улыбка ни чем не отличается от глаз.Шаг. Выход. Повернуть ключ. Высотки Токио тянутся вереницей друг за другом, наровясь раздавить одного следователя, но пока не падают. Все как в тумане. Толпа следователей перед входом в главный офис CCG растворяется в дымке затуманенного взора. Идти на ощупь. Спотыкаться. Это его одинокое рабочее место. Всматриваясь в белый лист, он пытается найти буквы. Черные буквы, серые буквы, без смысла и содержания. Откладывает и берет новый лист. Они заполнены лишь безрассудными приговорами. Приговорами смерти и жизни. Для кого-то, может, только смерти.Ни в чем не уверен.Не знает, как правильно.Что-то беспрерывно копошиться в голове.?Кто ты??Режущий слух телефон впивается в разум; истеричная трель вибрирует в голове, в ушах, силой принуждая Сасаки взять трубку.—?Сасаки Хайсе, пройдите в кабинет директора.Он встает с кресла, на автомате поправляя идеально ровную стопку, и торопится за дверь из кабинета, зная, что за ней его ничего не ждет.Монстры, они тоже монстры. Под миловидным лицом кроется лишь алчность и ненависть; все следователи такие. И гули. И люди. И он сам. Даже в драконах нет столько жадности, чем в людях. Монстр-монстр-монстр. Кто-то стучит в черепную коробку.Разряд тока прошелся по худому телу Хайсе. Вот оно!Щелчок!Вспышка перед глазами ослепляет зачумленный рассудок, заставив Хайсе резко остановиться и столкнуться с бегущей по коридору юной следовательницей, очумело глядя перед собой.—?Ой, простите, пожалуйста, я не хотела! —?лепечет девушка и смущенно убегает, оставив Хайсе пару секунд пялиться ей вслед. Где он? На работе. Дошел, причесался и… и что дальше? Хм, а о чем он только что думал?—?И голова больше не болит,?— удивленно чешет затылок он, только сейчас замечая, с какой адской болью он жил последние пару дней. Неужели, это все из-за таблеток? Нужно проконсультироваться у доктора Шиба, не хватало ему загреметь для полного счастья в психушку за подобную глупость.—?А, точно, мне нужно к директору! —?как факт констатирует Хайсе, рвано отряхивая пиджак от невидимой пыли.Наверное, он стал слишком брезгливым по отношению к себе.?Коридоры… только сейчас я заметил, насколько они стерильно чисты. В глаза бьет. Слишком много белого. —?Нахуй.—?Глупый человек, ты начинаешь меня бесить. Иди к той женщине в кафе.—?Нет! Нахер это дерьмо. Люди и на одну стипендию прекрасно живут. Никаких собеседований!—?Я тебя на улице нашинкую и найду себе другого хозяина. Пять минут назад ты чуть ли не радугой от радости блевал, почему сейчас ведешь себя как девственница?—?Ты откуда такие выражения взял?!—?В книжке прочитал.—?Изволь спросить, а порнушку ты там не читал?!—?Разбрасываться оскорблениями… как это умно для людей, будто бы это решает все ваши проблемы. Мне откровенно плевать, пойдешь ты к этой женщине или нет, я не хочу слушать твое нытье.Пять минут Канеки Кен выглядывает из-за куста на кофейню Антейку, где за столиком уже сидела обеспокоенная отсутствием его персоны Фуегучи старшая. Он смотрит внимательнее, чуть ли не насквозь всех имеющихся преград, и снова прячется, хватаясь за бешено стучащее сердце. Люди с омерзением обходят его стороной, наверное, предполагая, что Кен является чокнутым сталкером-извращенцем. Пусть думают, что хотят, Канеки сейчас не до того.Бросив косой взгляд на недовольную ?руку?, он прикусывает губу, поправляя съехавший набекрень капюшон.—?Думаешь, я пройду собеседование и меня примут на работу? Я ведь… опять заикаться начну, фигню городить…—?Если ты туда не пойдешь, тем более не примут, а если у тебя не будет денег на питание,?— мелкий острый шип оказался прямо у виска,?— я сожру тебя.—?П-понял! —?Кен выскочил из-за куста, неровной походкой направляясь в злопоучное кафе, откуда ему уже махала обрадованная Реко Фуегучи. Интересно… она рада именно Канеки или тому, что ей не придется сидеть в одиночестве?Переступив через порог заведения, в нос ударил пьянящий аромат свежезаваренного кофе и великолепное соцветие запахов выпечки. Автоматически потекли слюнки от изобилия всего съестного, красивого и очень уютного. Это место напоминало вафельный торт с кремом из маскарпоне, который по счастливой случайности Канеки когда-то удалось попробовать, а вишенкой на этом воздушном облачке-десерте стало ничто иное, как…?Гули…??— глаза загорелись азартным огоньком, в то время, как ноги сами повели непослушного человека к заждавшейся его женщине, что обеспокоенно вскочила с места, подбегая к расплавившемуся от приятных ощущений Канеки. Он почти ничего не слушал: ни про здоровье, ни про самочувствие и причину опоздания, ни про мешки под глазами, потому ограничивался слабым кивком на все вопросы. Сейчас его внимание было уделено совершенно другим, более важным вещам.Вот, мужчина, с большим-большим забавным носом и не менее забавной прической, с милой улыбкой обслуживает посетителей. Гуль. А вот женщина, стройная, красивая, с черными прямыми волосами, как у героини новеллы ?Подари мне улыбку, одинокий учитель?, вежливо отдает заказ молодой паре. Гуль. Даже та хрупкая на первый взгляд студентка (а то, что она студентка, Канеки не сомневался) с короткой стрижкой, прикрывающей один глаз, является представительницей иной расы, Кен знал наверняка, ровно и то, что они невероятно сильны.?А вот тот старик, кажется, им не ровня. Даже отсюда я чувствую бурлящую в нем мощь. Укаку? Нет… коукаку? Не могу подобрать тип кагуне… ох, нет. О Господи, не может такого быть… Нет… Нет-нет-нет-НЕТ-НЕТ-НЕТ!!!?—?Йошимура-доно, это именно тот, о ком я вам говорила вчера,?— улыбающийся пожилой мужчина кивнул, устремляя изучающий взгляд на притихшего мальца.—?О, рад слышать, что столь юные умы желают работать в нашем заведении. Мисс Фуегучи мне уже обо всех рассказала, Канеки-кун, можешь не беспокоится. Антейку станет для тебя вторым родным домом.Йошимура приветливо протянул руку для рукопожатия и терпеливо подождал, пока трясущаяся рука опасливо легла на сморщенную ладонь и сжала ее настолько слабо, что на секунду мужчине стало жаль зашуганного мальчишку, что с таким страхом пожимает его руку.—?П-п-п-п-при…?Балда, просто скажи: ?Приятно познакомится?! Или ты даже на это не способен, кусок бесполезного мяса? Что, Сову вблизи увидел, сразу ножки затряслись, да? И этот мусор еще хотел с Совами дружить! Ага, конечно. Соберись!?—?Ох, наверное, господин Канеки слишком волнуется…—?Приятно познакомится, шеф Йошимура-сан! Надеюсь, мы п-поладим! —?громко пискнул Кен, чьи красные от напряжения щеки горели сумасшедшим румянцем.Йошимура понимающе кивнул головой, пытаясь стряхнуть окаменелую руку с себя.—?Рад это слышать, Канеки-кун. Думаю, детали лучше обсудить в моем кабинете, верно? Ты ведь еще студент, как я понимаю? —?слабый, но утвердительный кивок. —?Хорошо. Будешь официантом на пол ставки,?— он обернулся к счастливой женщине и приклонил голову. —?Реко-сан, можете отдыхать. Спасибо за вашу помощь.Под тихий гул посетителей Кен семимильными шагами поплелся за Йошимурой, напоследок неуверенно помахав любезной Фуегучи и тут же спрятав руки. Он чувствовал, как в затылок ему упираются заинтересованные взгляды персонала, особенно той, что стояла у барной стойки с грозным видом, явно недовольная, что в скором времени с ними будет работать кто-то посторонний. На неловкое приветствие Канеки она демонстративно отвернулась, дернула носиком, принюхиваясь к незнакомому запаху, и на этот раз кинула на хиккимори взгляд полный непонимания и даже, как показалось Канеки, тоски. Так смотрят только на самые дорогие на свете вещи; дорогие не в плане цен или красоты, а в принадлежности их к душе, грандиозным событиям, может быть, и любви, далекой, но давно забытой любви. Увы, Канеки Кен не различает подобные мелочи.Зайдя в небольшой, но домашний кабинет, Канеки сразу прибился к углу дивана, судорожно соображая, что говорят при приеме на работу. Йошимура вальяжно присел на кресло, сразу обратив внимания на зажатость студента. Ох, новички… как жаль, что он почти не помнит себя в юношестве, когда кровь горит в жилах, а тело по инерции движется вперед, даже когда до последнего рывка не хватает сил, и пульсация по всем конечностям отдает в голову. Были времена…—?Может, кофе? —?парень отрицательно мотнул головой. —?Как хочешь. Не люблю хвастаться, но я варю просто замечательный кофе. После и ты сможешь постичь дзен в таком деликатном и изысканном искусстве как варка кофе.Коротенькая беседа была настолько ламповой, что на пару минут Канеки показалось, что ему начало нравится разговаривать со столь добрым дедушкой (пусть он и является Одноглазой Совой) и получать удовольствие. К сожалению, мирная обстановка длилась недолго.—?Ну, Канеки-кун, думаю, ты и сам знаешь, что я хочу тебе сказать,?— мужчина сделал паузу, выжидающе смотря на Кена, из-за чего пол ушел из-под ног и мозги не сразу сообразили о перемене настроений.—?М… не знаю, наверное…—?Хорошо, тогда скажу. Антейку?— это мирное место со своими правилами и обязанностями. Здесь равноценны между собой жизни людей… и гулей,?— серьезная аура Йошимуры чуть ли не впечатала Канеки в спинку дивана, но пересилив себя, он кивнул. —?Хорошо, что ты все понимаешь. Реко-сан сначала сомневалась в тебе, как и я по началу, но теперь ты мне не кажешься настолько опасным, как она говорила о тебе, Канеки-кун. Для отвлечения от себя подозрений покупать лапшу! Кто бы мог подумать! Как ты мне напоминаешь одного… человека. Это похвально.?Ч-что?!?,?— хикку будто окатили холодной водой, заставив удивленно расширить глаза и приоткрыть рот словно рыбка, выброшенная на берег. Почему опасным? В чем сомневалась? Что за?!Но Йошимура продолжил:—?Не многие гули способны жить среди людей, учиться с ними, работать. Ты очень похож на Тоуку-чан. Ты ее видел, когда пытался поздороваться. Хех, молодость, бушующие гормоны, саморазвитие…—?Я не совсем понимаю, о чем вы… —?Канеки Кен судорожно сжал свою руку, готовую в любой момент выпустить острые лезвия.Йошимура понимающе улыбнулся.—?Я все прекрасно осознаю, не беспокойся. Многие гули, свыкшиеся с жизнью среди людей, не сразу заявляют о себе. Канеки-кун, с этого момента можешь начать работать у нас, только с одним условием: нельзя кому бы то ни было причинять боль, будь то люди или гули. Мы все живые существа, постарайся это понять,?— менеджер кафе беззаботно махнул рукой, явно не подозревая о своей роковой ошибке. —?Завтра с трех до шести я буду ждать тебя здесь на стажировку. Увидимся, можешь пока осмотреться.—?…—?…—?…—?Что-то не так?Канеки дергано встряхнул головой, поднимая ошалелый взгляд на менеджера. Дерг. Дерг. Глаза, будто ослепленные неестественно ярким светом, медленно расширились; виски ритмично пульсировали. Этот немолодой мужчина подумал, что он, Канеки… гуль?—?Все,?— сглотнул вязкую слюну Кен,?— прекрасно. Спасибо, завтра б-буду к положенному времени. Спасибо, Йоши-и-и-сама.Не теряя ни секунды, он вскакивает с дивана и спиной пятится к двери, под полный непонимания взор все шире и шире растягивая лыбу. Он даже имя его забыл. Какой позор.Когда дверь аккуратно закрылась, Кен, полный уверенности в себе и счастливом будущем, смачно вдарил себе по лицу, приводя чувства в порядок. С протяжным вздохом сползая по стене, зло выставил руку перед собой и свел брови.—?Скажи мне прямо сейчас, чертово насекомое,?— голос приобрел истерично-стальные нотки,?— я завалил собеседование?В ответ указательный палец змееобразно согнулся в положительном кивке.—?Насколько все плохо? —?на риторичный вопрос палец изогнулся в мутировавший знак ста процентов. —?Да ладно тебе! Первая часть собеседования была просто отличной!?И я еще ожидал хоть капельку поддержки, наивный дурак… ненавижу паразитов?.—?Ох, Канеки-кун, ты еще здесь?Кен поднял голову, с тихим ?ой? пожимая плечами.—?Простите, уже ухожу,?— встает и неспеша покидает это злосчастное заведение, получив на прощание приглашение на кофе от Фуегучи старшей. Не отказался, естественно.?Ненавижу напряженные дни,?— бухается на футон обессиленный Кен, вернувшись домой только в девятом часу, перед этим помогая мисс Реко с покупками. Живет она у черта на куличиках, а денег на метро до дома у Канеки, увы, не осталось. —?Верните мне мою серую и скучную жизнь!?