День третий: Кофе, Семейство Фуегучи и Холодная весна (1/1)

***Вечер третьего дня***За окном который час идет ливень. Морось улицы проникает в квартиру, лезет со всех щелей, просачиваясь из тонкой оконной рамы. Холодно. Для жухлого студенческого жилья без отопления очень холодно. Мерзкая слякоть чувствовалась отовсюду, и даже закрытые настежь окна не спасали от всепоглощающей тоски.Канеки, закутанный в утепленный кегуруми панды, удобно устроился на маленьком диване, накинув поверх себя не менее теплый плед. По телевизору транслировалась очередная передача с господином Хисаши, и Кен, полностью поглощенный просмотром, с неподдельным удовольствием уминал вторую тарелку свежезаваренной лапши. Миги спал, давая хозяину вдоволь насладиться минутами покоя и тишины, которыми тот бережно дорожит.?Завтра обещали такую же погоду,?— отвлекшись от зомбоящика, подумал Канеки, откидываясь на спинку дивана. —?И как спать при таком холоде? Эх, ненавижу коммунальные системы 13-го района…?Вчера они с Хиде полностью прошли ?Токийскую неизвестную?. Ничего так. Из всех героинь Канеки больше всего понравилась Руди, пусть и пришлось отстаивать свое мнение перед Нагачикой. Хидейоши ему тоже понравился. Удивительно, но этот шебутной парень не оставил ни капли плохого впечатление о нем, пусть по-началу и воспринимался как обыкновенный прилипала и заноза в одном месте. Хиде же, располагая большим слотом информации о местах работы, в ответ на приятно проведенное время, навел ему справки о некой кофейне Антейку в 20-м районе, куда требовался официант на пол ставки. Завтра Канеки туда и пойдет, а пока стоило притаиться в укромном нагретом уголке обители и съежиться в комочек. Пусть он и наполовину паразит, но холод ему не нравился жутко.Реклама закончилась. Краем уха, отвлекаемый на интересные вставки кадров места преступлений гулей Канеки уловил чуть заметное движение за входной дверью, но не придал этому особого значения. Показалось. Никто в такое позднее время, да еще и в грозу, выходить лишний раз на улицу не будет.—?А бедные гули ютятся под дождем,?— просопел Кен, утыкаясь замерзшим носом в мягкую подушку. Стал морить сон, и паренек заклевал носом.Внезапно суета возле входа вновь повторилась, но теперь в разы громче, заставив хозяина квартиры вздрогнуть. Опасность? Но Миги спал, значит тот, кто сейчас находился снаружи вполне безопасен и не испытывает жажды крови или убийства.?Все равно странно,?— вяло спускается с лежанки он и плетется к двери. —?Может, гости к соседям приехали? В глазок посмотрю. Не зря же он тут приделан?.Скрипучий паркет эхом раздавался по пустому помещению. Босыми ступнями Канеки ступал по деревянному покрытию, сжимая в руках наброшенный на голову плед. Так комфортнее и теплее. Свет был выключен. Кен не любил, когда вечерами кто-то зажигал в его съемной квартире свет. Вечер создан темным, поэтому и в домах должен царить полумрак, дабы не смущать скромный весенний вечерок ярким светом ламп. Тем более в ливень.Парень осторожно приподнялся на цыпочках и приоткрыл глазок. Лицо автоматически приобрело бледный оттенок, когда тот увидел, кто находился за дверью.?Это же те лоли!??— поразился Канеки, всматриваясь серым глазом в промокших до нитки матерь и маленькую дочь, которая как-то опасливо сжимала руку мамы, тихо щебеча о том, не могли ли они ошибиться квартирой. Женщина лишь неуверенно помотала головой, продолжая держать в одной руке, Кен не сомневался, тяжелый чемодан. Наконец набравшись смелости, молодая мама позвонила в квартиру Канеки, принудив того оглушенно отпрянуть от двери. Как же громко!—?Ай-та-та… —?схватился за ухо студент, возвращаясь к двери. —?Я должен помочь этим (замечательным, красивым, приятно пахнущим, милым гулям, которым так сильно понадобилась помощь меня!) двум ?людям?, верно? Ничего же страшного не будет, если я просто открою дверь (и после столького времени вживую увижу настоящего гуля!) и спрошу, что им понадобилось?Замок щелкнул. Кен без опаски открыл дверь, скинув в тот же момент в дальний угол плед. Наверное, будь Канеки обычным человеком, то не стал бы так сильно рисковать собой, открывая дверь незнакомцам, но это Канеки, а значит, что распространенные правила безопасности для него не были преградой. Это ведь гули! Кому они могут причинить вред, кроме человека?—?З-здравствуйте. Извините, это квартира 15, дом 6, 1-й квартал подразделения Асакуса-3 13-го района?Кен с благословенной улыбкой осмотрел предмет его восхищения, в который раз убеждаясь, что гули намного симпатичнее людей. И маленькая девочка… маленький гуль с маленьким кагуне?— что может быть милее?Он вовремя спохватился, что его спрашивают.—?Эм… нет, это квартира №20 в 3-ем квартале.—?Ох! Простите, пожалуйста, что потревожили вас. Нам дали неверный адрес…—?Все в порядке, правда! —?нервно помахал руками Кен, останавливая уходящую обратно женщину. —?Т-там ливень. Будет… э… плохо, если вы промокните.Женщина улыбнулась, осторожно вынимая руку из хватки паренька и приобнимая дочурку.—?Ничего страшного. Я благодарна, что вы беспокоитесь о нас, но мы…—?Ваша дочка может промокнуть,?— неуверенно отвел взгляд в сторону Кен. —?Вы с чемоданами… м… наверное, лучше переждать грозу у меня.Черт. Разговаривать с гулями оказалось так же сложно, как с людьми. Так обезоруживающе улыбаются, не хотят принимать твою помощь, ведут себя странно… Неужели, гули такие же, как люди?! Нет-нет-нет! У них есть кагуне, они пахнут мятой с самой свежей ягодой, они наивны?— ни в какое сравнение не идут с людьми.?Если я их упущу,?— прикусил он губу,?— я буду лузером номер один во всем Токио. Соберись, мусор! Ты не должен дать им уйти, как это было в первый раз! Ты же хочешь пощупать перламутровое кагуне??—?Мне неудобно принимать от вас столь лестное предложение, простите,?— она виновато опустила голову. —?Еще раз спасибо за оказанную помощь. Пойдем, Хинами-чан.Но Канеки так просто сдаваться не хотел. Он собрал всю свою вялую волю в кулак и присел на корточки прямо перед девочкой, стараясь изобразить на скупом на эмоции лице свою добрейшую из добрейших улыбок, протягивая руку. Дети, если ему не изменяет память, очень любят искренность в словах, а если эти слова говорит панда?— это еще и интересно. Пусть Хинами и боязливо прятала глаза, но Канеки не мог не заметить появившийся в них блеск. Конечно, кегуруми кроме того, что очень теплое, так еще и невероятно мягкое и приятное на ощупь. ?На этом и сыграй?,?— внутренне усмехается проснувшийся лицемер, наказывая добавить в голос как можно больше доброжелательных ноток.—?Хинами-чан,?— он выжидающе посмотрел на прятавшуюся за спиной матери девочку,?— видишь, мама устала. Давайте, вы переночуете у меня и переждете этот лютый дождь. У меня есть разные игры. Ты любишь игры?Девочка неуверенно кивнула. Канеки внутренне заликовал, пакостно потирая в чертогах сознания руки. Любящая мать не сможет вывести свое дитя на улицу мерзнуть и пойдет на уступки. А вы говорите, что комиксы и аниме?— это вредно! Сколько полезной информации можно найти.—?Давайте, не беспокойтесь, я всего лишь студент и просто хочу вам помочь,?— вспоминает известную фразу главного героя аниме ?Серая жизнь? Канеки и выдает ее почти без заминок. —?Азуса-сан, это мой долг…—?Азуса-сан? —?изумляется женщина, в то время, как Кен неожиданно осознает, что только что сказал.—?Я… э… это не то, что я хотел сказать? —?то ли спрашивает, то ли утверждает он, пряча мелкую дрожь по телу под плотным слоем кегуруми.Но женщина не обиделась, не ушла, как бывало в остальных случаях, а тихо засмеялась, сжимая в руках тонкую ладошку девочки.—?Простите, пожалуйста,?— она приклонила голову. —?Возможно, вы и правы. Не стоит отказываться от помощи доброго человека.?Э???— рот открывается в немом вопросе, а подрагивающий голос выдал все волнение ?доброго человека? от резкого соглашения. Неужели, гулей так просто уговаривать? Интересно, а с людьми так же будет? Стоит попробовать.—?З-заходите! Я… эм, у меня тут не очень убрано, так что прошу прощения.—?Не беспокойтесь! Вас не должно это волновать,?— переступила через порог мать, заводя Хинами-чан следом. —?Мне правда неловко, что мы вас обременяем.Канеки подал две пары тапочек новоприбывшим гостям, попутно млея от чарующего аромата свежескошенной травы, исходящего от молодого тела юной матери-гуля. Теперь, когда запахи не смешивались в единую безвкусную бурду, он смог точно определить, что Хинами пахнет летними цветами, словно само Солнце поселилось внутри девочки, даруя всем свое хорошее настроение и согревающую теплоту. Одним словом: непередаваемое ощущение.—?Я сейчас разогрею ча… —?Кен на секунду завис, решая в голове цепочку логических уравнений с тремя неизвестными,?— кофе. Вы не будите против кофе?Женщина согласно кивнула, помогая девочке снять с себя промокшую курточку. Заходя в пыльную кухню, он смог уловить тихие обрывки диалога семьи и невольно растянул довольную лыбу, пусть и походила она на натянутый кукольный оскал, которым в сказках детей пугают. Как это няшно, когда ты понравился двум очаровательным гулям! Канеки был готов помереть от радости, но все же пересилил себя и заварил дешевый кофе, с разочарованием подмечая, что должен был запастись наилучшим сортом.—?Мам, он пахнет очень странно.—?Тише, Хинами-чан, мы в гостях у человека, будь осторожнее в словах.—?Но запах… слишком знакомый. Словно… мы уже виделись, но только теперь он не такой, каким я его чувствовала раньше.—?Тише, Хинами-чан, все хорошо. Если тебя это успокоит, то я ощущаю тоже самое. Такое бывает. Не стоит этого бояться.Кен выглянул из-за угла, прервав семейную идиллию, и помахал Хине рукой, протягивая пару полотенец. Девчушка что-то невнятно прошуршала и скрылась за маминой юбкой. Какая кавайная стеснительная лоли. Стоп. Она еще маленькая. Ей не пятисот лет и за совращение малолетний грозит срок. Остановись, пока не поздно, Канеки.—?О чем я только думаю?—?Эм, простите? —?Кен вздрогнул от неожиданного касания. —?Я хотела представиться, раз так сложились обстоятельства. Я Реко Фуегучи, а это моя дочь?— Хинами Фуегучи. Мы благодарим вас за гостеприимство.Канеки отвел взгляд и неловко почесал темную макушку. Теперь его очередь, да? Так ведь делают, если он не ошибается?—?А я Кен. Просто Кен.—?Я бы хотела узнать вашу фами…—?О! Я слышу, чайник закипел! —?прервав Реко-сан, он спешно удалился, приглашая гостей пройти в зал, в котором он забыл убрать миски с лапшой и прочим мусором. Он никогда не встречал гостей без подготовки, а по сему повсюду царил бардак и разбросанные комиксы.Сердце внутри Кена плясало страстную ламбаду от одного осознания того, что сейчас происходит. Неужели, спустя столько лет, спустя бесчисленных попыток обнаружить гуля самостоятельно, он в конце-концов добился своего? Пусть и случайность, но и случайности происходят не просто так. Для случайности ты все равно должен был что-то сделать, и Канеки сделал?— не сдавался до самого конца. Ну… как не сдавался… скорее, не терял надежду.—?Канеки, что ты удумал?—?Замолчи, Миги, сегодня у меня праздник,?— усмехается Канеки, разливая ароматный кофе по чашкам и ставя их на еле живой поднос. —?Без тебя сегодня справлюсь.Паразит безэмоционально цокнул появившимися на ладони губами, чрезмерно большими для обыкновенного человека, и исчез, влившись в кожу. Это мерзко, если так подумать.Кен влетел в крохотный зал мигом, приятно отмечая, что гости не были смущены царившим повсюду беспорядком. Хинами тихонько сидела на диване рядом с мисс Фуегучи и теребила маленькими пальчиками ее белоснежную кофту. Иногда она бросала робкий взгляд на разбросанные аниме-фигурки, но тут же его отводила, боясь показать свою заинтересованность. Канеки не оставил этот факт без внимания; ребенком он никогда не видел игрушек, ярких или интересных вещей, лишь серые, потрепанные временем и другими детьми книги составляли ему компанию в одиноком Детском доме. Отныне Канеки Кен не читает книг.—?Вот,?— парень осторожно поставил кофе на журнальный стол, смущенно отодвинув в сторону недоеденную остывшую лапшу.—?Спасибо,?— Реко добродушно приняла напиток и кивнула головой. —?Мы не можем отплатить вам за вашу доброту, простите.—?Э? А… зачем платить? Я же просто так, ну, я бы хоть как ничего не взял.Неуверенная улыбка Канеки нервно дернулась, в то время, как его мозги с трудом соображали, что и как говорить ему дальше. Молодая мать снисходительно осмотрела темную комнату, единственный свет в которой исходил от тусклой лампы и горящего телевизора.—?Извините за беспорядок, просто я… э… редко встречаю гостей.—?Ничего страшного! —?Реко помахала руками, успокаивая парня. —?Вы один здесь живете?—?Да,?— Реко изумленно открыла глаза, намереваясь что-то сказать, но Кен спешно опередил ее. —?Бывает непросто, но мне все нравится. Я умею заботиться о себе.?Лжец?,?— горько констатирует про себя парень. Он не может заботиться ни о себе, ни о тех, кто его окружает. Наверное, людям свойственна забота, любовь к другим и себе. Это странно и непонятно, забавно и дико до невозможности, что Канеки приходиться в отчаянии скрежетать зубами, не в силах понять эти чувства.Холодная, одинокая, никому не нужная весна. Среди пустынных улиц ходят пустые, как белые листы бумаги, люди. Вечером незаполненные страницы возвращаются обратно, плотно прижимаются к друг другу, скрываясь от смертельных капель дождя. За окном слышится лишь тихое постукивание ливня, наполняющее тихую, тоскливую комнату сыростью внешнего мира. Мира, полного красок радостей и эмоций, несправедливого и жестокого мира. В представлениях Канеки Кена идеального мира не существует, а тот, кто считает иначе?— глупец, наивный романтик, желающий жить одним только дуновением ветра, или отчаявшийся человек.Канеки Кен не раз встречал отчаявшихся людей вокруг себя, но тут же спешно отводил глаза и продолжает это делать до сих пор. Он не знает, как им помочь.—?Кен-сама,?— Реко вернулся Канеки из мира грустных мыслей,?— я не знаю, стоит ли мне спрашивать об этом, но как вы живете совершенно один? Не поймите меня неправильно, я не хочу вас обидеть, просто… вы кажетесь мне очень одиноким человеком.Канеки поднял голову, опустив кофе на столик.—?М?—?Ой! Простите, пожалуйста! —?молодая мать спешно замахала руками, как только поняла, что сказала. —?Иногда бывает, что я говорю глупости.—?Не волнуйтесь, вы не первая, кто так считает,?— безмятежно пожимает плечами тот, уставившись в экран телевизора. Разговоры утомляют.Мир сквозь пелену апатии и скуки теряет краски, становится безжизненным и сухим, как засохший корень ликориса. В ярких картинках передачи Канеки не видит ничего, чтобы помогло бы ему вновь ощутить всю гармонию мира, красоту и хрупкость людей и гулей. Сколько он спит? А когда просыпался от тяготящего сна? Кен не может вспомнить ни единый фрагмент его жизни, когда он еще действительно… жил. Наверное, жил. Канеки не хочет вспоминать и переступать незримый порог действительности, желая оставаться в выдуманном мире красивых историй, выдуманных персонажей и дорогих консолей с дешевой едой. Это удобно, пусть и несколько грустно.Реко устало выдохнула, потрепав по голове сонливую дочку. Это был трудный день для них обоих. Пусть Реко не была уверена в правильности того, что согласилась принять помощь незнакомого человека, но она искренне радовалась, что ее любимая дочь сейчас находилась в тепле, рядом с ней, под защитой и крышей над головой. Отец всегда говорил Реко о ее излишней доброте и наивности для жестокого мира гулей, но Фуегучи старшая не хотела принимать злую правду?— ей нравились розовые очки, через которые она большими главами смотрела и познавала внешнюю изнанку Токио. Но отец был безоговорочно прав, и смотря на Канеки, Фуегучи испытала колкий удар в материнском сердце. Он один и никто не сможет сказать ему слов поддержки, любви и наставлений. Совсем, как ее папа…?— Мой отец… вы мне его очень напоминаете. Я знаю, что не разбираюсь во многих вещах, но немного понимаю, какого это, когда нет опоры в жизни, ты совсем-совсем никому не…—?Не-а, не понимаете,?— беспардонно перебивает молодую мать Кен, поворачивая голову к ней,?— Я сам огородился от всего и всех. Мне так удобнее, понимаете? Ты никому ничем не обязан, не ждешь предательства, живешь спокойной и размеренной жизнью, наслаждаясь покоем и тишиной. Это подростковое, пройдет когда-нибудь, я думаю.Реко неодобрительно кивает головой, прекрасно понимая, что такой отстраненный ребенок, как Кен, вряд ли расскажет всю правду незнакомой тетеньке с дочерью, которых пригласил к себе в дом лишь из вежливости, но она оценила, с каким спокойствием парень говорит о своей жизни. Бедный мальчик… она даже боится представить, насколько ему грустно и страшно. Он ведь со всем еще маленький для самостоятельной жизни, он же слабый и хрупкий человек, который, как старая вещь, уже никому не нужен.Тут Реко резко вскинула палец и гордо вздернула острый подбородок.—?Я поняла, как мы можем вас отблагодарить,?— радостно сообщает млеющему от аромата красивых гулей Канеки Реко. —?Мы не слишком обеспечены материально, да и вам это, как я вижу, совсем не нужно, но мы с Хинами-чан знаем одно прекрасное место, где варят прекрасный кофе! Мне бы очень хотелось сводить вас туда, Кен-сама, ведь мне очень неудобно, что я остаюсь в долгу у ребенка.Канеки неуверенно потер подбородок, недолго размышляя над заманчивым предложением.—?Эм… я, наверное, должен согласиться?—?Да! И не смейте отказываться! —?Реко встряхнула за тоненькие плечи свою дочурку. —?Хинами тоже не против, верно?Девочка кивнула и исподлобья взглянула на брюнета. На секунду ему показалось, что носик Фуегучи пару раз заметно дернулся, а после из приоткрытого ротика послышался тихий глубокий вдох. Кену польстило, что первые встреченные им гули так положительно реагируют на него, пусть и большую роль тут сыграл именно паразит, смешанный с телом человека. Значит, даже для гулей данный симбиоз весьма интересная и занятная вещь.Затянулась недолгая беседа, среди обсуждаемых тем которой попались и сложности трудоустройства, и нерациональность современного образования, и какие игрушки нравятся Хинами. Естественно, говорящими являлись лишь Фуегучи, в то время как Канеки давал скупые ответы на задаваемые ему вопросы, пусть и с легкой неохотой расставаясь с желанием рассказать что-то понятное ему. В устройстве мира Канеки, к сожалению, ничего не понимает.—?Простите, пожалуйста, за очередные хлопоты,?— осторожно начинает Реко, закрывая дверь в комнату Кена, где тихо дремала маленькая Хина. —?А насчет работы не волнуйтесь?— я обязательно помогу вам.?Да я и не волнуюсь?,?— впервые за весь вечер без напряжения ясно думает Кен, вычеркивая из головы пунктик про поиски работы. Ох, как же будет забавно, если персонал того кафе целиком и полностью состоит из гулей.—?Мне неловко, Реко-сан.—?М? Нет-нет, это меньшее, что я могу сделать для вас.—?М, спасибо, наверное.?Интересно, мне интересно, можно ли заставить гуля выпустить кагуне без добровольной основы? Или… есть ли специальные точки на теле гуля, которые позволяют регулировать его состояние? Стоит как-нибудь проверить,?— Канеки метнул взор на улыбающуюся Реко и нехотя добавил,?— потом…?—?Вы еще не хотите спать, Кен-сама? —?молодая мать заботливо проводила хозяина квартиры до места их кофепития, осторожно подходя к нему со спины.Студент, пребывающий в глубоких раздумьях чертогах разума, периодически конфликтуя с внутренним паразитом и проснувшейся совестью, не сразу расслышал поставленный вопрос, поэтому, послав весь чертов здравый смысл к хуям, он подпер ладонью подбородок и, не поворачиваясь к Реко, задумчиво произнес:—?А вы можете научить меня варить кофе?***Особняк куинксов. Комната следователя Сасаки Хайсе***Ночь. Напротив открытого окна на полу лежит Хайсе, раскинув руки от себя. Капли ливня попадают в одинокую комнату, остужают ее, делают чужой и совсем не уютной. Сасаки крепко закрыл дверь, чтобы ветер не попал в комнаты его подопечных, и теперь был отчасти рад, что звукоизоляция в доме была на высоте?— слышать громкие маты и проклятия из уст самого миловидного следователя было бы гораздо неприятней, чем оглушающие раскаты грома за окном.Сасаки был зол. Сасаки был в отчаянии. Почему-то в его пустой голове крутилась лишь одна глупая мысль:Я не хочу исчезать.Но он ведь не исчезнет, ведь так? Он полноценный человек, а не какие-то там жалкие ошметки души, да? Это ведь глупость, несмешная шутка, вызванная стрессом, не стоит безумно хвататься за волосы, в припадке кусая обветренные губы, но почему-то было невероятно страшно осознавать, что это может произойти.Хайсе почти забыл, почему ходил в бар, почему сейчас пребывает в поганом расположении духа, почему из приоткрытых губ течет тонкая струйка крови. Ему абсолютно плевать, почему это произошло.—?Сасаки, Сасаки… кто же ты такой, наивный глупец под именем Сасаки? —?Хайсе поднял спину, сутуло сев на холодный пол.За окном темно. Следователь Сасаки ненавидит темноту, боится ее, хочет сбежать и укрыться от ее влияния. А теперь… она повсюду. На руках, ногах, перед глазами, в голове, справа, слева, в сердце?— повсюду была лишь непроглядная, жадно пожирающая все вокруг темнота. Выйди Хайсе за пределы комнаты?— вряд ли бы смог увидеть что-то, кроме монохромных цветов мира.Пустота.Почему пустота?Хайсе ведь не пустота.?Кто я? Что… я? Я Сасаки Хайсе. Я следователь. Кто? Следователь? Следователь бюро?— не следователь. Что же я из себя представляю? Сасаки. Я Сасаки. Я просто обыкновенный гуль Сасаки. Гуль, да, я гуль. Гуль должен есть нормальное мясо. Мясо. Мясо?— это вкусно. Я не ем человеческое мясо. Почему я его не ем? Оно вку~усное. А какие на вкус куинксы??Парень шокировано раскрыл глаза, уставившись в одну мертвую точку.—?Нет… нет-нет-нет-нет-нет-нет!!! —?слабое тело вновь оглушительно падает на пол, в истеричных припадках содрогаясь от редких импульсов-всхлипов, пробирающих насквозь.Какуган невероятно зажгло, словно в него влили едкую кислоту. Больно. Нужны депрессанты.—?Они… должны помочь…—?Ма…ман?Хайсе испуганно повернул голову в сторону закрытой двери и нервно сжал кулаки. Сайко-чан, как она невовремя появляется. Почему ночью? Какого фига эта девочка не спит? Чертова отаку-анимешница.—?Блять,?— тихо ругается под нос Хайсе, натягивая на лицо изнеможденную улыбку,?— Я в порядке, Сайко-чан, не беспокойся.—?Саки-кун, ты обманываешь! —?неожиданно громко вскрикивает Йонебаяши, поворачивая ручку двери, с досадой обнаруживая, что она заперта. —?Хайсе, открой, пожалуйста, дверь.—?Сайко… —?рука гуля предательски дрогнула, так и не сумев дотянутся до сумки с таблетками, и обессиленно упала на ковер.На секунду затянулась гнетущая тишина, прерываемая лишь частыми ударами дождя об окно. Сасаки готов был молиться всем известным ему Богам, чтобы только синеволосая девочка ушла обратно и не старалась открыть дверь. Она не должна увидеть подавленного наставника, красные глаза которого распухли от непрекращающихся слез.Йонебаяши разочарованно вздохнула и, Сасаки был уверен, горько посмотрела на комнату.—?Я позову Гинши-куна,?— тихо проговорила она,?— мы сейчас подойдем, Маман, только подожди, окей?—?Нет, Сайко-чан! —?Хайсе попытался приподняться на локтях, но недавняя истерика исчерпала все возможные силы, вновь придавив дохлое тело обратно. —?Сайко… зачем?Холодно. Почему юный полугуль впал в депрессию? Только из-за перехода на другую работу? Глупость. Хайсе стоит, наконец, повзрослеть, а то он действительно не сможет продолжать карьеру в CCG. Минута. Длинная, нудная и неинтересная минута, причиняющая столько бесполезной боли. Веки задрожали, постепенно опускаясь на глаза. Краем уха были услышаны спешные шаги в сторону лежащего почти без сознания парня. Одна пара, две…—?Четыре,?— с немой надеждой прошептал Сасаки, постепенно опускаясь в болотистую чернь сна.?Кто я? Смешной вопрос: я обыкновенный полугуль Сасаки Хайсе, у которого есть цель воспитать следователей, способных победить Белого Бога Смерти CCG. Вот и все?.