Глава 9 - Сапфир (1/2)

Сегодня Пак Чанёль (Чёрный Турмалин) совершил свой первый контролируемый прыжок во времени. Первый в целом произошёл позавчера: юный путешественник находился на зимних каникулах в Пусане, и при неконтролируемой элапсации, с его же слов, его ?чуть не пустили на корм пусанским рыбам?. Сочту нужным заметить, что мы не раз предупреждали Ким Йеджи (Внешний круг, Номер наблюдения 15) о недопустимости перемещений на длинные дистанции от хронографа после достижения путешественником возраста 16-ти лет.

Дата: 160201Отчёт: До Кённам, адепт четвёртого уровня***Чимин устало прокручивал в голове последнюю фразу, сказанную Говардом как бы невзначай. Первой мыслью, признаться, у него была идея посоветоваться с Юнги, которую он, впрочем, быстро отбросил, помятуя, чем это закончилось в прошлый раз. Тем не менее, они сели в карету в довольно уютной тишине: альфа, потакая своему неумению молчать, тут же осведомился, не придумал ли он что-нибудь, что хотел бы узнать про будущее.

И Чимин придумал.

— Что вообще происходит в мире двести лет спустя? Я не про изобретения, а, скорее, про общественную жизнь.

— Ну, — Юнги на секунду задумался, — наше общество стало намного раскованнее в делах знакомств и, кхм, ?знакомств с привилегиями? — так мы называем общение, изначально направленное на желание переспать друг с другом. У нас можно спокойно подойти к незнакомому человеку и спросить, не хочет ли он заняться сексом, в связи с этим я ни разу не видел поистине скромных людей — не модно, да и уже не принято как-то. В целом общество всё такое же открытое и дружелюбное: наверное, нам даже легче, потому что все, как правило, сразу озвучивают, что им от тебя нужно.

— Пока звучит не так уж и плохо, — резюмировал Чимин.

— Ну, у всего есть оборотная сторона. Что касается социума в глобальном смысле: мы достигли гипер толерантности ещё с сотню лет назад. У нас нельзя даже косвенно упоминать расу человека, не говоря уже о каких-либо комментариях к этому, её не указывают в паспортах, да и понять, кто есть кто, уже весьма сложно: все давно переспали друг с другом, поэтому зачастую у нас на улицах бродят очень интересные гибриды.

— А ты… ?

— Я — наполовину японец.

— Да уж, — пробормотал Чимин. — Не то чтобы я имею что-то против японцев, ты не подумай, но то, что ты описываешь, звучит и интересно, и отталкивающе одновременно.

— Как я уже говорил — у всего есть оборотная сторо…

— Стой. Ты тоже это слышишь?

Юнги резко затормозил, прислушиваясь. Какое-то время ничего не нарушало вполне естественную симфонию звуков: стук копыт и колёс, перескакивающих через ещё не заасфальтированные дороги, слабые чириканья птиц — лишь спустя полминуты стало понятно, что так насторожило Чимина. Стук копыт. Лошадей очевидно стало больше. Кто-то ехал за ними, намеренно или нет, но это было так.К счастью, хотя на самом деле нет, им не пришлось слишком долго размышлять о намерениях таинственных попутчиков. Спустя полминуты раздался выстрел и короткий крик: экипаж резко остановился, из чего Чимин сделал вывод, что кучера подстрелили первым. Вообще, было глупо надеяться, что видения не сбудутся: всегда же сбывались, просто раньше они были более абстрактными, без конкретных лиц и образов. Здесь же всё было максимально очевидно: кто-то пришёл по их души с явно не самыми радужными намерениями.

— Так, — наверное, для равновесия, но в их команде был хоть кто-то соображающий. — Ты сидишь в экипаже и не в коем случае не выходишь, а я разбираюсь с тем, что творится снаружи. Это ясно?

В любой другой ситуации Чимин бы ощерился и начал бунтовать, но сейчас, когда речь зашла о спасении их шкур, бороться за локальную власть казалось нецелесообразным. Поэтому он торопливо кивнул и сполз на пол, заслужив одобрительный хмык от Юнги. Ну а что, Чимин не пальцем деланный, небось и дорам с претензией на боевик смотрел поболее, чем альфа, а потому знал, что когда в стёкла начнут стрелять, это будет единственной возможностью уцелеть.

Тем временем Юнги вылез из экипажа, на ходу обнажая меч, подозрительно напоминающий Хоо-но-тати* — единственное, что визуально врезалось в память Чимина на уроке истории, посвящённом оружию XIX-ого века, по большей части из-за своей красоты и величия.

?Вот же выпендрёжник, — думалось Чимину. — Нет, чтобы взять какой-нибудь Глок*, как все нормальные люди! Да куда там, он бы ещё палкой-копалкой вооружился для полноты картины?

Однако Юнги, как для человека, пародирующего самурая, держался очень даже ничего: чуть осмелев, Чимин осторожно выглянул в окно, и, к своему удивлению, обнаружил дерущихся на мечах мужчин. Почему они просто не пристрелили их?* Хотели растянуть удовольствие, что ли? Да? Грёбаные садисты.

А Юнги, чего уж там, окружённый с двух сторон, управлялся с мечом так, будто занимался этим всю свою жизнь, что, кстати, скорее всего правда: того же Джэхёна начали забирать на занятия с пяти лет. Потрясающие подсечки и несколько шагов до ?туше? — да, это не фехтование, но и Чимин не спортивный комментатор, поэтому полагался на внутренние ощущение от процесса. Один взмах мечом, другой — и вот уже Юнги положил одного из нападающих рядышком с подстреленным кучером, лежащим к Чимину боком. Казалось бы, теперь у Юнги были все шансы: они закружились по площадке вокруг экипажа, перемещаясь на другую сторону, и соперник, оставшись в одиночестве, заметно стушевался. Альфа же, наоборот, приободрился, начиная энергичнее работать лезвием, но Чимин так не радовался, потому что знал, что будет дальше.Пока Юнги был ослеплён своей такой близкой победой, к нему уже подкрадывался третий, неучтённый соперник. Его ещё не видно, но Чимин помнил, что тот затихарился в кустах и ждал. Ждал, чтобы напасть неожиданно и подло, в лучших традициях фильмов всех времён и народов. Ну и крыса, спасибо хоть, что не чумная.

Раздался едва уловимый шелест. Он вышел. А Чимин прикрыл глаза, вспомнив хладный труп из своего видения. Выступившие вены на глазах, кожа, белее мела, и ужасающая кровавая рана в груди — всё это ждало его буквально через несколько минут. А потом прийдут и за ним.

Юнги был таким противным, честно. Постоянно указывал, что и как ему делать, то хамил, то становился белым и пушистым. Раздражающий, успевающий настроить то ли за, то ли против себя, а ещё постоянно обзывающийся этим своим ?птенчиком?. Их знакомство длилось меньше суток, но он уже хотел придушить его подушкой.

Да. Вот в чём всё дело. Когда-нибудь взять и прибить Юнги — его прерогатива, в конце концов, им ещё столько пахать на благо ложи, желание появится точно, и ещё не раз, и он не позволит каким-то чувакам в ублюдских костюмах сделать всю работу за него. Ничтоже сумняшеся, Чимин подобрал подол своего ханбока и то ли от отваги, то ли от слабоумия всё-таки спрыгнул на траву, максимально бесшумно протиснувшись через небольшое окно.

Стараясь всё так же тихо подобраться к святой троице, устроившей боевой перфоманс посреди бела дня, он оглянулся в поисках достойного оружия, справедливо полагая, что голыми руками он, разве что, доведёт противника до истерического смеха. Подойдя к кучеру, он без труда подвинул его тело слегка к себе, чтобы достать меч, больше похожий на небольшой нож, прицепленный к его правому боку, после чего еле удержался от вопля, исполненного ужасом.Очевидно, пуля попала не в тело, а прямёхонько в лицо мужчины: от него остались лишь кровавые ошмётки, да жалкие уцелевшие куски кожи с ?не пострадавшей? стороны — так как он лежал практически лицом вниз, рассмотреть это до сих пор не представлялось возможным. Один глаз ощутимо свисал, выпав из глазницы; стоит ли хвастаться учителю биологии, что он увидел строение глаза вживую и изнутри? Лучше бы пошёл к убитому Юнги мужчине, честное слово.

Однако, отступать было поздно: глубоко вздохнув и прикусив губу, Чимин, кружа со своей стороны экипажа, подобрался к злополучным кустам: тайный противник уже приближался к спине Юнги. Что же, пан или пропал.

Издав нечленораздельный крик, Чимин бросился на не ожидавшего такого триумфального выхода мужчину, ни на что особо не надеясь, практически вслепую вонзая недо-меч куда-то меж лопаток. Отвлекающий манёвр сработал на ура: один соперник повержен колотым ранением, второго Юнги, воспользовавшись моментом, пригвоздил лезвием к земле, и только третий оказался самым умным, решив умереть сразу же, ещё до появления Чимина.— Чимин! Что ты, блять…

Да неужели? У модели Мин Юнги есть надстройка на мат? Неплохое очеловечивание, но Чимин уже наградил его званием кривого косого робота.