ep. 25 ?Холодно? - taekook, fluff, NC-17 (1/1)

Arctic Monkeys?— Knee SocksЧонгук?— мерзляк. Кондиционер у него дома не выключается даже летом, а поверх чёрной футболки всегда надевается плотной ткани толстовка. Тэхёну привычнее прохлада, но, живя с Чонгуком вместе, приходится идти на компромиссы.Чонгук?— мерзляк, и холодному чаю он предпочитает горячий шоколад, свежесваренный кофе. На крайний случай, может, магму из недр Земли. Тэхён, подавая ему кружку и накрывая пледом, не может скрыть нежность своего взгляда. Впрочем, незачем. Несмотря на то, что Чонгук мерзляк, сердце и кровь у него горячие.Чонгук?— мерзляк. Маленьким ребёнком он не снимал с себя колготки, а когда вырос и по статусу стало не положено, перешёл на подштанники и тёплые носки. Вязаные и термоконтролирующие, однотонные чёрные и с узором, длинные и короткие. А ещё гольфы. Очень часто гольфы.Чонгук?— мерзляк, и когда его мясистые икры обтянуты тканью, Тэхёну становится невыносимо жарко.Особенно, когда эти икры раздвинуты по сторонам, как, соответственно, и бёдра. О, эти бёдра. Упругие, накаченные, такие, что даже свободные джинсы становятся скинни. Каждое их движение сопровождается перекатыванием мышц под кожей. А сейчас этих движений станет ещё больше обычного, Тэхён уж для этого постарается.Хотя они начинают неконтролируемо подрагивать уже тогда, когда он невесомо проводит кончиками пальцев по чонгуковым бокам. Сам он смотрит от изголовья кровати из-под полуопущенных ресниц, и Тэхён ненадолго засматривается. Чонгук красивый, до безумия красивый, настолько, что иногда Киму хочется себя ущипнуть и проверить, не спит ли он.Чонгук?— мерзляк, и его соски на воздухе затвердевают в считанные мгновения. Но Тэхён заботливый, он стремится их согреть. Поэтому накрывает один ртом, а другой пальцами, вырывая из груди Чонгука первый задушенный всхлип.Они тёмные, твёрдые, сладкие. Однажды Тэхён польёт их сиропом и будет вылизывать, пока Чонгук под ним не обессилеет. Или сливками, чтобы было щекотно, но приятно.Впрочем, просто языком это делать тоже не так уж и плохо. А если добавить немного зубов, кусая и засасывая, то можно услышать, как Чонгук стонет сквозь сжатые челюсти.Он вплетает пальцы в тэхёновы волосы, заставляя на себя посмотреть, и Киму приходится проморгаться, чтобы не наброситься на него сейчас же. Прошло всего ничего, а Чонгук уже выглядит так. Растрёпанный, раскрасневшийся, с влажными припухшими губами и блестящим, затянутым знакомой поволокой взглядом. Тэхён уверен, в его взгляде сейчас можно наблюдать точно такую же.Чонгук?— мерзляк, но это не мешает ему оставаться для Тэхёна горячим.Чужая кожа липкая, солёная, вкусная. Тэхён ведёт языком по шее, оставляет мокрую дорожку вдоль ключиц, кружит вокруг сосков, заставляя Чонгука в нетерпении заёрзать. Он не садист, но ему доставляет удовольствие наблюдать, как Чонгуку хочется.Ртом опускается ниже, обжигая и без того распалённую кожу живота чередой поцелуев, между пальцев тем временем выкручивая розовые соски. Он руки тут же одёргивает, а Чонгук подаётся грудью вверх, неосознанно следуя за лаской.—?Как ты хочешь?Спрашивает, хоть и находится в полной уверенности, что внятного ответа не услышит. Чонгук скулит сверху, спутывая ему волосы на затылке, ёрзая по простыне и неспокойно двигая ногами.Тэхёну нужно, чтобы он перестал так трясти коленями, если он хочет осуществить задуманное.Поэтому он осторожным движением сгибает чонгуковы ноги, перед этим проведя от бёдер к самым щиколоткам, а после прижимается губами к нежной коже на внутренней стороне бедра. Так и хочется укусить прямо здесь, оставить свой след, но Тэхён сдерживается?— может быть, как-нибудь потом.—?Хён…Тэхён вопросительно мычит, вжимаясь носом в кромку белья, горячо выдыхая.—?Тэхё-ён…Чонгук?— мерзляк, но вздрагивает он не от внезапной прохлады. Тэхёну нравится, как чужое тело реагирует на его прикосновения. Он ещё даже не стянул с Чонгука бельё, лижет так, сквозь него, а Чонгук уже стонет его имя так протяжно.Ни в каких предыдущих отношениях Тэхён не наблюдал за собой пристрастий к оральному сексу. Но вот он, склоняющийся над чонгуковым пахом в предвкушении. В его рту собирается слюна, он сглатывает, когда, растягивая собственное удовольствие, миллиметр за миллиметром стягивает с крепких бёдер бельё, обнажая налитый кровью член.Это удовольствие. Эстетическое, физическое, да какое угодно. Тэхён видит только головку, но уже, не сдерживаясь, берёт её в рот, выстанывая от её солоноватого вкуса.Когда он выпускает её изо рта, чтобы снять, наконец, остатки никому не нужной одежды, Чонгук двигает бёдрами вверх.—?Так быстро?—?Мм… Отстань.Чонгук?— мерзляк, но он никогда не бывает бледным. И сейчас краснеет нещадно, но Тэхён не может сказать, что это не привлекательно. Он вообще любит красный цвет во всех оттенках.Например, бордовый. Его он и слизывает, ведя острым кончиком языка вдоль вен, а потом, делая его плоским и помогая рукой, насаживает собственное горло.У Чонгука средний член. Не большой и не маленький, такой, как надо, идеальный для того, чтобы Тэхён не подавился, но чтобы почувствовал приятное удушье, когда заглатывает глубже. Он не давит свой стон, позволяет ему пустить вибрацию, и всё для того, чтобы Чонгук толкнулся в него, оттягивая за корни волос, и простонал уже менее сдержанно.Его ноги скрещены у Тэхёна за спиной, трут поясницу пятками в гольфах, а сейчас обхватывают сильнее, отбирая у Тэхёна свободу движения, а с ней и возможность осторожно толкаться в складку одеяла. Впрочем, он не против оттянуть свою кульминацию, немножко себя помучить. Тэхён?— не фетишист, он так реагирует только на Чонгука.А Чонгук?— мерзляк. И Тэхён обещает его согреть.