Глава 8. (1/1)
Открываю глаза. Глотаю воздух. Это просто очередной приступ паники. Нужно только успокоиться. Оглядываюсь по сторонам, соображая, где я, одновременно ищу нож под одеялом. Подтягиваю его к себе за рукоятку, вслушиваюсь в равномерное дыхание соседа.Все хорошо. Я в колледже. Жан-Пьер в тюрьме, 7 лет стоит моя задница. Интересную он провернул сделку, надо будет у него по выходу спросить, стоило ли это того?Улыбаюсь.Пять месяцев я учусь и живу в колледже строгого режима, как его еще называют. Для мамы это был лучший вариант. Мама… Теперь это что-то неодушевленное, просто счет в банке, который пополняется, надо сказать, достаточно регулярно и неплохо, только мне не на что его тратить. А звонки слишком редкие, слишком тяжелые для нас обоих. Возможно, ей удастся вернуться к прежней жизни, которая была у нее до смерти мужа, до полусмерти сына и до тюрьмы второго мужа.
Для меня это тоже был лучший вариант, я учусь и меня никто не знает. Никто не трогает, почти…***- Луи, мальчик мой, как ты смотришь, чтобы поехать в колледж с проживанием? – прежде чем мама решилась поговорить со мной, она долго репетировала в ванной.
- Да, мама.В определенный момент я понял, что ей нужен воздух, а я не даю ей дышать. Она не может начать все заново, пока последнее, слишком явное, напоминание прошлого тоже не исчезнет с ее горизонта. И этим напоминанием был Я.- Милый, возможно, тебе там будет легче. Я подобрала несколько вариантов, ты уже определился, какую профессию хочешь получить?
Мама, отпусти эти чертовы листы. Хватит теребить их.- Я посмотрю, мама, спасибо.Когда за мамой закрывается дверь – выдыхаю.Несколько месяцев мне потребовалось на то, чтобы идеально сдать математику и средне все остальные предметы, понять, что работать я буду с компьютерами, а также изуродовать ножом дверь, тренируясь бросать его. Нож стал моей страстью, пока он летел три с половиной метра от окна до двери, я был почти счастлив в своей почти жизни.
Перебирая проспекты учебных заведений, я выбрал наиболее подходящий, чтобы находился далеко от дома, и мне не приходилось из вежливости придумывать оправдания, почему я не приезжаю на выходные.
***Мой сосед тихий и неуклюжий человек. Он боится каждого шороха и считает, что притвориться спящим, ничего не видящим и не слышащим, мертвым – это единственный вариант спасения. Я для него не существую, что меня вполне устраивает. Наша комната разделена пополам невидимой стеной, за которую никто из нас не заходит.Во всем колледже вряд ли найдется хоть один студент, приехавший по собственному желанию. Оплата была достаточно высокая, поэтому большинство было выслано сюда так же, как и я, те, от кого хотели избавиться, чьи родители готовы были платить за содержание их детей подальше от своих глаз.
Я приехал сюда еще до начала семестра, мне было неважно, где жить, но маме – нет. За две недели уже разрешалось заселяться, но немногие решили воспользоваться этой привилегией, решив насладиться последними днями на воле. Мне же это было не нужно, воли для меня более не существовало.Первым моим впечатлением было, что я попал в книгу Оруэла, в антиутопическую реальность. Пустые трехэтажные здания были однообразны и безлики. Кирпичные строения смотрели пустыми темными глазницами, заманивая заглянуть в них. Запах краски стоял в воздухе, от него немного кружилась голова. Все это окружал небольшой лес, в котором стояла котельная – небольшое закопченное здание с двумя высокими трубами. Я так и не понял, функционирует ли она или сохранилась в качестве местной достопримечательности. Лес обрамлял забор, невысокий, белый, он не соответствовал общей атмосфере. И хотя выйти из колледжа можно было легко вечером и на выходных, написав заявление, но само наличие забора создавало ощущение замкнутого пространства, как будто заключены в клетку или, скорее, в мышеловку.Пока, кроме нескольких педагогов и подсобных рабочих, доводящих вид учебного заведения до нужного состояния, никого не было и весь лес принадлежал мне. Мне нравилось заходить поглубже, к самому забору, и кидать нож. Я всегда знал, во что, а точнее, в кого бросаю. Мысленно представлял лицо и целился между глаз. Все чаще в моем воображении появлялся Марсель.***- Я не знаю, Луи, но, боюсь, я просто не в состоянии поставить тебе балл, который ты получил за тест. Мне придется его понизить, ты ведь должен понимать, что я знаю, на что ты претендуешь. Как я могу ставить тебе такую же отметку, как получают обычные ученики? На мой взгляд, тестовая система оценки подготовленности учащихся ужасно устарела, если каждый сможет выбрать варианты ответа. Если даже ты смог написать его. Луи, я не могу давать тебе поблажку, ты должен думать сам.
Весь его монолог, который он произносил с надрывом, брызгая слюной на свои губы, я был сосредоточен на двух глубоких морщинах между его глаз. Я выбирал, в какую из них мне бы больше хотелось попасть. Это была идеальная лунка для моего ножа.- Нет. У меня будет тот балл, на который я написал. Если необходимо, то я напишу перед комиссией.Он не ожидал, он не мог предположить, что я открою рот и скажу наперекор. Но в этот раз я уступать не собирался. Слишком долго я вдыхал вонь, исходившую от него, слишком долго терпел унижения и слушал невнятное бормотание с несвежим дыханием. Я не говорил, потому что мне было неинтересно, но оценка у меня будет стоять та, на которую я написал.Его лицо сначала вытянулось, потом краска стала заливать его. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но промолчал. Его глаза сузились. Он был задротом, тщедушным неудачником. Такие люди не умеют ломать других, они в состоянии только добивать лежачего. Но он ошибся, ялишь стою на коленях, не в силах подняться, но и падать не собираюсь. По его взгляду я понял, что из ничтожества я превратился во врага. Но прямых действий от него не последует никогда, только удар в спину. Хорошо, что я вижу его и его затхлый пиджак в последний раз.- Луи, я не могу тебе отказать. Ни к чему комиссия. Ты ведь знаешь, что для таких как ты существуют поблажки. Любой преподаватель сделает поблажку... из жалости.
***- Ненавижу!С криком бросаю нож в дерево. Со злости кидаю, не рассчитав силу, он ударяется рукояткой, отскакивает и падает в траву.- Ненавижу, ненавижу! Урод! Ублюдок! За что?! За что…Ору на весь лес, проклиная всех, втыкаю нож в землю, как будто это может меня спасти или нанести раны тому, кто их заслужил. Звук, который вызывает трение мелких камушков о лезвие ножа, вызывает неприятные мурашки, которые приводят меня в чувство.Я успокаиваюсь и закрываю глаза.Лежать с закрытыми глазами в этом лесу было намного приятнее, чем в своей комнате. Переехав сюда,в первую ночь я не мог заснуть, мысль о том, что я совершенно один, не покидала меня. То, что мне так нравилось днем, ночью становилось новым кошмаром. Мне было необходимо, чтобы нормально заснуть, присутствие Майкла. То, как он подходил к моей двери, давая мне понять, что я не одинок, дарило мне успокоение. Закрывая глаза для очередной встречи с отчимом, мне было спокойно. Майкл рядом, Жан-Пьер больше ничего не сделает, я обязательно проснусь утром.***- Лу, ты опять ничего не ешь….- Лу, тебе что-нибудь нужно?- Лу, может, съездим в магазин за одеждой?- Лу, тебе действительно хочется ехать в этот колледж? Много ведь и тут…- Лу…Майкл почти каждую ночь заходил с каким-либо вопросом. Иногда я отвечал, иногда просто молчал. Но звук его голоса проникал в меня. Он и нож были моими успокоительными.Ночевать теперь без него было невыносимо. Кошмары вновь заставляли меня просыпаться в слезах, а тошноту было все труднее сдерживать. Каждый вечер я ставил рядом с кроватью ведро. Я знал наперед весь сценарий моей ночи, знал и ничего не мог изменить.- Майкл?
Я стоял в коридоре, собираясь выйти на улицу, за несколько дней до начала семестра.- Лу, я буду здесь жить и преподавать.- Зачем? Мама?- Нет, с твоей мамой все в порядке. Я.. Точнее, мы очень переживали за тебя. Твоя мама не могла понять, почему ты уехал так рано.Она не могла понять, но при этом не остановила и не названивает мне с утра до вечера.- Это хорошо.- Я рад, что не ошибся. Доучиваться я буду вечерами, несколько дней в неделю. Лу… Если тебя что-то…
- Я понял.***Теперь Майкл приходит ко мне в час ночи, наше время сдвинулось, но это в любом случае намного раньше, чем мне удавалось заснуть без него. Он редко когда заходит, видимо, сложно придумать предлог, но я всегда знаю, когда он рядом.
Глажу лезвие ножа и улыбаюсь.Мой сосед сопит во сне, отвернувшись к стене, была бы его возможность, он бы, как мышь, забился в угол. Мыши и крысы наполняют комнаты этого корпуса, мы закрыты в нем, как в ловушке.Год со смерти отца и свои 18 лет я встретил в мышеловке.