часть 6 "Жестокий дворецкий" (1/1)

— Раньше ты не отличался забывчивостью и не зашнуровывал обувь своим рабам… — холодно бросил Азазель, а потом вдруг, брезгливо взглянув на Сиэля, спросил: — И почему же ты до сих пор не уничтожил ЭТО… Бесполезное, беспомощное, порочащее имя демона существо?Юный граф вздрогнул, словно от удара.«Уничтожить скверну! Уничтожить бесполезность! Уничтожить! Уничтожить! — пронеслось в голове мальчика жуткое воспоминание. — Да что же это?! Неужели и в мире демонов я оказался бесполезным и жалким?! Почему, Себастьян?!»— Вам ведь известно, Мессир, что я не обращал Сиэля Фантомхайва в демона. Ибо не обладаю такой властью… — слегка печально произнес Михаэлис, и сделал шаг к Сиэлю, который тотчас вновь сжал его руку, словно еще надеясь на поддержку последнего близкого ему создания.— Я честно заслужил эту душу, — все так же печально продолжил Себастьян. — Но ее у меня отняли.

— Отняли… у тебя? – Азазель громко рассмеялся, и тотчас среди рядов демонов ему вторило эхо нескольких голосов.— Все вон отсюда! – внезапно зло, приказал Перворожденный. — Все, кроме Анны Анафелоус!На трибуне немедленно послышалось оживление, демоны торопливо спускались вниз и, отдавая низкие поклоны Верховному председателю, покидали зал. Вскоре на алых креслах остались только сам Азазель и женщина в черном обтягивающем платье. Сиэль даже не сразу ее узнал, он все еще стоял подле своего бывшего дворецкого, ощущая тепло его руки, возвращающее надежду на то, что они оба смогут выйти отсюда живыми.— Итак… — уже сухо произнес Азазель, когда во всем огромном помещении их осталось всего четверо. — Ответь мне, Анна, почему ты сделала эту мерзость?Высший демон указал длинным черным ногтем на Сиэля, зло смотрящего на него исподлобья.— Я лишь исполнила волю моего контрактера… — склонив голову, ответила демонесса. — Он пожелал, чтоб душа Сиэля Фантомхайва не досталась ни одному из демонов, и я не придумала другого способа выполнить сию просьбу.— Прекрасно! – мученически закатив глаза, объявил Азазель. — Вчера Михаэлис пришел ко мне и объявил, что тоже исполнял условия контракта, потому что, видите ли, не знал, что как только мальчишка перестал быть человеком, контракт сам собой потерял силу! – Председатель вновь рассмеялся.— Что ж, демон на службе у неудачного желания смертного! Это даже забавно, если бы не было так грустно. И ты, Анна, конечно, не знала, что контрактера можно легко обвести вокруг пальца! Кто он у тебя был? Спиноза? Сократ? Нет! Пятнадцатилетний мальчишка! Вы оба что, лишились рассудка от услужения смертным? Стали такими честными, впору сослать вас в рай!— Простите, Мессир… — прошептала демонесса, и покорно опустилась на колени перед «троном» Перворожденного. Однако это нисколько его не смягчило.— Но это еще не все, Анна! – все сильнее обезображивая свое идеальное лицо гримасой злобы, заявил Азазель. — Зачем вы с Себастьяном убили несчастного Клода Фаустуса? Он был отличный, исполнительный демон! В свое время я лично отбирал его из числа грешников…— Именно он и отнял у меня душу моего… клиента, — еще более печально сообщил Себастьян. — Мне пришлось с ним сражаться в поединке… и убить. Фаустус просто не оставил мне иного выбора.— Это так, Анна? – Азазель испытующе взглянул на женщину, которая уже встала с колен.— Да, Мессир. Фаустус и Михаэлис сражались честно по правилам официального поединка демонов, но душа этого ребенка изначально уже принадлежала Себастьяну по праву выполненного контракта… — Анна указала рукой на Сиэля.— Хорошо, Анна, теперь ты можешь идти, – приказал женщине Председатель Верховного трибунала, и демонесса незамедлительно подчинилась, отдав последний поклон Высшему демону.Когда Анна покинула зал, Азазель откинулся на спинку кресла, вновь обретая какую-то женскую грацию, и, слегка наклонив голову вбок, взглянул на Себастьяна, явно о чем-то задумавшись. В зале воцарилась тишина. А Сиэль еще крепче вцепился в руку своего бывшего дворецкого – он вдруг остро почувствовал, что именно сейчас решается его судьба… или участь.

— Ну, что ж, дорогой мой Михаэлис… — почти благодушно произнес наконец Председатель. — Раз все вопросы с Шинигами разрешились миром, а со стороны наших законов претензий тоже нет никаких, я снимаю с тебя все обвинения.Себастьян тотчас почтительно приклонил голову, и Сиэль почувствовал, что демон слегка сжал его руку, словно стараясь ободрить.— Благодарю Вас, Мессир. Вы как всегда справедливы в своих решениях…Азазель слегка улыбнулся, продолжая пристально смотреть на своего подчиненного.— А ты, как обычно льстив, Себастьян, — с симпатией, граничащей с коварством, протянул Высший демон. — Под демонстрацией покорности, сколь низким бы не был твой поклон, всегда чувствуется скрытая ирония… Однако я не сержусь, более того! Раз невиновному пришлось целый час отстоять перед судом Трибунала, он, безусловно, заслуживает маленькое поощрение.Азазель улыбнулся еще шире.— Памятуя о любви убивать себе подобных, предоставляю тебе честь уничтожить это мерзкое недоразумение… — он небрежно кивнул в сторону побелевшего, как мел, Сиэля.Граф тотчас поднял глаза на стоявшего рядом Себастьяна в надежде поймать его взгляд, но тот не смотрел в его сторону. Однако надежда мальчика на защиту со стороныбывшего дворецкого оправдалась, так как покорно исполнять приказ Высшего демона он явно не собирался.— Мессир, — мягко обратился к начальнику Михаэлис, — Вы абсолютно правы в том, что недоразумение следует устранить, но позвольте мне просить Вас о возвращении мне того, что принадлежит по праву…— И что же это? Неужели хочешь получить в рабы маленького бессмертного? – Азазель приподнял тонкие брови в наигранном удивлении. — Раньше ты избегал подобных удовольствий… что, впрочем, зря.— Нет, Мессир, я хочу только одного, — красноречиво облизав губы, возразил Себастьян. — Душу Сиэля Фантомхайва!Услышав эти слова, граф снова вздрогнул и, выпустив руку демона, сделал шаг назад. Он чувствовал, как сердце сжимается от боли и разочарования. Но, как ни странно, в этот миг сильнее всего мальчик ненавидел не своего бывшего дворецкого, а именно это отвратительное создание, восседающее на «троне» с самодовольной ухмылкой на тонких губах.— Душу, говоришь… — переспросил Азазель. — И что же в ней такого уникального, что вы все так ее жаждете?— Как? – искренне изумился Себастьян. — Разве Вы не видите, сколько ненависти, злости и чистого, врожденного Зла в этом хрупком сосуде? Его душа столь редка и прекрасна, что я потратил ради нее три года! Взращивал ростки хладнокровной мести, культивировал эгоизм, гордыню и жестокость, так позвольте же мне насладиться этим долгожданным лакомством. Просто уничтожить такую душу – не рационально…— Хладнокровие? – Азазель ехидно усмехнулся. — Мне кажется, ты так увлекся, воспитывая в щенке все эти перечисленные славные качества, что сам не заметил, как пересластил блюдо. Сейчас я вижу в нем только сильную привязанность и жажду быть кому-то нужным. Нужным тебе, Себастьян! Неужели ты сам этого не заметил?Передать, какой силы ненависть захлестнула душу юного графа, как только он услышал слова отвратительного создания, было бы очень сложно. В его голове всплыли все известные и когда-либо услышанные проклятья, которые мальчик направил теперь в адрес Высшего демона, совсем забыв от гнева о способности того читать мысли.Азазель бросил на последнего Фантомхайва всего один взгляд, в котором даже не было злобы, лишь холодное презрение, а затем вытянул вперед руку и слегка сжал тонкие пальцы.В тот же миг Сиэль ощутил, как на его плечах сомкнулась огромная невидимая лапа, подобная лапе стервятника или орла. Острые, как лезвия, когти начали медленно врезаться в его одежду, ненадежно защищавшую тело.«Себастьян! Разве ты не видишь, что происходит?! Спаси меня!» — крепко стиснув зубы, чтоб не закричать от страха и боли, мысленно обратился мальчик к стоящему рядом демону.Но Михаэлис молчал, не двигаясь с места. Граф мог видеть лишь его четкий профиль, плотно сжатые губы и малиновые отблески на бледной щеке.Тем временем Азазель еще немного сжал пальцы, заставляя мальчика закусить от боли губу, а затем произнес равнодушным, будничным тоном.— Ты, наверное, думаешь, щенок, что меня задели твои мысленные проклятья? – он пристально смотрел в алые от гнева глаза юного графа. — Нет… это так… для профилактики!Эта фраза, принадлежащая ему самому, буквально добила Сиэля. От боли и унижения в его глазах заблестели слезы, но сдаваться он был не намерен.— Я не боюсь тебя! – процедил сквозь зубы юный граф. Сейчас ему хотелось только одного – доказать этому отвратительному гермафродиту, что он не жалкий щенок и не позволит себя унижать.— Не боишься? – Удивленно переспросил Азазель. — А сейчас?Пальцы Высшего демона сжались еще немного, и Сиэль слабо застонал, ощутив, как когти невидимой лапы врезались в кожу плеч, а под одеждой по рукам заструились горячие липкие ручейки.

— Мессир, я прошу Вас остановиться… Пожалуйста… — неожиданно нарушил молчание Себастьян.— Что? – бросив на него испытующий взгляд, переспросил Азазель, он все еще продолжал удерживать мальчика, хоть и ослабил хватку. — И как же мне это понимать?— Этот отрок, Мессир… — с непревзойденной учтивостью, начал Михаэлис, — стоил мне слишком многого. Я дважды едва не погиб, терпел пытки и унижения от жалких смертных по одному лишь его приказу. Не говоря уже о том, что было после того, как его обратили в демона. Ранее я действительно старался внушить мальчику привязанность к себе, но лишь для того, чтоб потом уничтожить ее, причинив боль и страдания, это сделало бы душу еще вкуснее, наполнив новой ненавистью и разочарованием во всем светлом и добром. Потому я покорнейше прошу Вас не отнимать у меня заслуженное удовольствие, выполняя мою работу. Прошу, Мессир, сделайте Сиэля Фантомхайв вновь смертным и отдайте его мне.Азазель даже заметно переменился в лице, а затем рассмеялся.— Ха-ха! Не перестаю удивляться твоей изобретательности! А ведь мальчишка-то до сих пор надеется спрятаться за твою спину, Себастьян! Он тебе все еще доверяет и даже любит! Ты действительно отличный демон! И твои пытки, безусловно, станут для этого щенка в сто раз страшнее моих! – сказав это, Председатель тотчас разжал пальцы и Сиэль рухнул на колени, скользя ладонями по мокрому от его собственной крови полу.

В голове мальчика все еще звучали страшные слова Себастьяна, произносимые с такой знакомой учтивостью, словно он предлагал ему выбрать на завтрак яйца «в мешочек» или омлет с ветчиной.— Благодарю Вас за понимание, Мессир, — тем временем продолжил Михаэлис. — Но если быть до конца откровенным, то мне бы хотелось не только поглотить душу мальчика, но и получить над ней и его телом полноправную власть. Чтобы более ни один демон не осмелился посягнуть на мою собственность, и Сиэль Фантомхайв при жизни и после ее окончания навечно стал бы принадлежать мне.— Хмм… — Я понимаю твое желание, дорогой мой Себастьян, — после нескольких секунд молчания, произнес Азазель. — И Смертных грехов этого отрока вполне достаточно для вечности в нашем отделе Возмездия… Но, почему-то… мне не хочется выполнять твою просьбу…— Простите, Мессир, — слегка склонив голову, так что волосы упали ему на лицо, печально произнес Михаэлис. — Но разве я чем-то вызвал у Вас недоверие? Или мое право на эту душу вызывает сомнения?— Нет… твое право на душу мальчишки сомнений не вызывает. Я просто пошутил, не стоит всегда быть таким серьезным со мной… — Азазель слегка прищурил черные глаза и хитро улыбнулся.— Просто, рассмотрев этого щенка повнимательнее… — он вновь обратил взгляд на Сиэля, уже нашедшего в себе силы встать на ноги, — я подумал, а не оставить ли мне его у себя… не бойся, Себастьян, всего на месяц-другой… пока он мне не наскучит. Ведь ты только взгляни, сколько в нем сопротивления, упрямства и гордости… Даже интересно будет узнать, как скоро я сделаю его покорной овечкой… — сказав это, демон слегка повел указательным пальцем и цепь на металлическом ошейнике мальчика натянулась, и как бы не пытался юный граф устоять на месте, его медленно притягивало к «трону» плотоядно улыбающегося демона.Плечи Сиэля все еще продолжали кровоточить, видимо, даже столь несерьезные раны, нанесенные Перворожденным, не заживали так быстро, как любые другие, а потому каждое движение, направленное на то чтоб вырвать цепь из невидимых рук, отзывалось болью во всем теле.— Пока он еще бессмертен, — с явным удовольствием наблюдая за мучениями мальчика, пояснил Азазель, — я смог бы забавляться с ним, не опасаясь убить по неосторожности. Ведь ты не будешь против, Себастьян? Обещаю, что я верну его тебе уже смертным и даже не притронусь к душе.Ужас и отвращение заставили Сиэля задохнуться, цепь выскользнула из рук, и он упал на колени, вопреки своей воле продолжая медленно ползти по мраморному полу к будущему мучителю. В этот миг в сознании графа всплыли задвинутые как можно глубже воспоминания Джимма Маккена – то, что произошло с ним в плену у жестокого порочного графа Транси. К горлу тотчас подкатил ком, в глазах потемнело.«Себастьян! Защити меня любой ценой!» — это воспоминание тоже пронеслось в голове мальчика. И тогда, и сейчас он предпочел бы умереть, нежели быть обесчещенным. Но возможность оказаться в плену у этого адского создания пугала гораздо сильнее, чем грязные намерения юного Джимма-Алоиса. Ему Сиэль, по крайней мере, мог дать отпор даже без посторонней помощи. Сейчас же последний из рода Фантомхайв действительно почувствовал себя беспомощным щенком, которого тащат на живодерню.— Простите, Мессир… — не глядя на лежащего на полу мальчика, печально заговорил Себастьян. — Я, безусловно, не могу отказать в Вашей просьбе, но в этом случае все мои труды и мучения последних трех лет, показавшихся вечностью, лишатся всякого смысла. Ваше краткое удовольствие сломает личность моего клиента и безвозвратно убьет изысканный и благородный вкус его души, превратив в жалкое подобие затравленного раба. Если Вы желаете таким образом посмеяться надо мной или наказать, на то Ваша воля, но душа этого смертного слишком ценна. Лучше уж поглотите ее сами, приумножив таким образом свои силы, нежели она лишится всякой ценности, подобно сломанной дорогой вещи.— Ах, как мне нравится это твое печально-покорное выражение, Себастьян! – оставив в покое Сиэля и грациозно откинувшись на спинку своего «трона», буквально промурлыкал Азазель. — Как жаль, что я слишком хорошо знаю твои предпочтения… Возможно, в ином случае тебе не пришлось бы годами прислуживать смертным мальчишкам ради всего одной ценной души.— Как любит говорить наш Светоносный Повелитель: «Каждому свое…», Вы ведь это помните? – все так же учтиво спросил Михаэлис, однако в его голосе прозвучало скрытое раздражение.Сиэль инстинктивно вжался в пол, ожидая, что реакция Азазеля на такие слова станет для него приговором. Сейчас даже мучительная гибель от рук Себастьяна казалась мальчику избавлением. Однако, вопреки его опасениям, Высший демон лишь на миг искривил рот в отвратительной гримасе, которая мгновенно переродилась в благожелательную улыбку.

— Ну, что ты злишься, Себастьян! Это же была всего лишь дружеская шутка, разве нет?— Разумеется, Мессир, — ответив столь же неискренней улыбкой, согласился Михаэлис. — Уверен, Повелитель оценил бы Ваше тонкое чувство юмора гораздо лучше меня…«Светозарный Повелитель» — эти слова промелькнули в памяти мальчика, как смутное воспоминание из детства. Из той страшной ночи, когда отец «сделал ему подарок» на десятилетие. Черная комната, люди в балахонах, посвящение. Его посвящали тогда в некий Орден, а Светозарный Повелитель или Несущий Свет… Его имя по латыни, он знает это имя, так как сам повторял его вслед за отцом — «Люцифер!»Это откровение внезапно расставило по местам оставшиеся части мозаики. Убийство родителей мятежным ангелом, пожар в поместье, люди в белых балахонах, клеймо! Теперь объяснение было найдено.

«Твое рождение стало днем смерти!» Жертвоприношение… Кровь, кинжалы в руках отца и других людей… Да, это была не его кровь! Ведь кроме клейма ангела на теле Сиэля не было ни одного шрама. Может, именно этот ритуал помог ему вызвать демона? Конечно… Теперь сомнений не оставалось.В этот миг мальчик услышал жуткий, леденящий кровь голос Азазеля, прямо над своей головой:— С этой минуты Силой, данной мне, повелеваю обратить сие создание обратно в смертного отрока и передать его тело и душу в вечное пользование демону второго ранга Себастьяну Михаэлису!

Непередаваемое словами ощущение охватило все тело юного графа: не боль, но и не наслаждение, он словно задыхался и в то же время мог вдохнуть полной грудью. Свет вокруг то мерк, то загорался ослепительно ярко, но все это заняло не более десяти секунд. Затем он затих на полу, боясь пошевелиться и вновь ощущая слегка забытые человеческие чувства: холод мрамора, саднящая боль в плечах и голод, столь сильный, что к горлу подкатывала тошнота.— Вот и все, Себастьян, — холодно произнес Азазель. — Можешь забирать свою драгоценную душу, теперь она твоя навечно. Делай с ней все что захочешь.Сиэль повернул голову и увидел идущего к нему демона, черные лакированные туфли которого поблескивали в свете свечей. Сильнее всего на свете в эту минуту юный граф хотел уничтожить их обоих, и как можно более мучительно, а еще сдержать наполнившие глаза слезы, которые предательски выдавали его истинные чувства.Металлический ошейник исчез сам собой, когда руки Себастьяна коснулись дрожащего хрупкого тела мальчика. Сиэль вздрогнул, попытался отшатнуться, но демон осторожно поднял его с пола, крепко прижимая к груди. В глазах юного графа окончательно потемнело, дыхание прервалось, и Сиэль потерял сознание.