часть седьмая (1/1)

Спустя несколько часов после того, как мой друг отбыл в небесные чертоги, я действительно наконец оказался в своем новом доме-маленьком храме на окраине провинции Хида*. Мне сразу там очень понравилось: тихое, зеленое местечко, вдали от шума больших городов. Со своими слугами- Оникири и Котецу я быстро поладил: говорливые, веселые, старательные они часто поднимали мне настроение своими забавными шутками. По вечерам, отдыхая от дневных забот, мы втроем иногда играли го* или просто болтали. Я старался сильно не нагружать маленьких огневичков, и все заботы о храме делил с ними поровну. А вот хранителя-защитника мне еще долго не удавалось найти-несмотря на то, что с течением времени почти со всеми богами у меня установились ровные, приятельские отношения (по-настоящему дружил я лишь с Отохико), наиболее сильные из духов и некоторые из не враждебно настроенных ёкаев, не горели желанием ?жить не пойми где, прислуживая богу-юнцу, у которого и прихожан –то :раз-два и обчелся?. Поначалу, такое положение вещей меня несколько смущало: отправляясь иногда в далекие путешествия по поручению своей госпожи, я чувствовал себя весьма уязвимым, несмотря на значительно возросшую силу и опыт. Однажды я прямо рассказал Аматэрасу о своей проблеме: ?Что делать? Никто из тех, с кем сталкиваюсь, не желает становиться моим хранителем, а принуждать кого-то к службе считаю неприемлемым. Ведь так не достигнуть взаимопонимания, а значит- и настоящей преданности?. Богиня тогда в ответ лишь успокаивающе улыбнулась и ответила, что хоть когда-то она и торопила меня с поисками хранителя, то лишь потому, что на тот момент ситуация наземле была слишком опасна для людей и младших богов-из-за излишней активности злобных и непокорных аякаши. С течением времени большинство демонов удалось усмирить или уничтожить, и теперь главная моя задача, как и любого другого божества -помогать людям и поддерживать баланс во Вселенной.?Раз судьба все еще не столкнула тебя с хранителем, значит, пока ты прекрасно обойдешься без его помощи,и ничего с тобой не случится?. Так говорила мне Аматэрасу. Подозреваю, она уже тогда знала, чтосовсем скоро (по меркам божества) дороги мироздания сведут меня с Томоэ - неукротимым, отважным, решительным и таким преданным……Когда спустя несколько веков он ушел из храма вслед за малышкой Нанами, избрав для себя человеческий жребий, мнепоначалу было очень грустно-мой второй (после Отохико) лучший друг и замечательный хранитель покинул меня, и теперь придется привыкать к мысли, что однажды некогда почти неуязвимый кицунэ* растворится в Желтой Реке*, подобно всем прочим смертным. С другой стороны, теперь онизбавлен от ужасного проклятия, и можетспокойно, окруженный заботой близких, и сам заботясь о них,прожить отпущенное ему время. Поразмыслив, я пришел к выводу, что все сложилось не так уж плохо, тем более со мной решил остаться добросердечный Мидзуки. Его умение варить великолепное саке в почти неограниченных количествах восхищало всех богов, в особенности Оокунинуши и Отохико. Последний даже однажды предложил Мидзуки перейти к нему на службу, что послужило причиной нашей первой и последней серьезной ссоры, однако, к счастью,очень скоро все завершилось примирением: мой хранитель, видя, что я не в ладу сам с собой из-за этой размолвки взял все в свои руки и, отправившиськ Ото очень подробно объяснил богу ветров, что он, хранитель Мидзуки- не мячик для настольного тенниса, чтобы перебрасывать его от одного хозяина к другому. ?Я уважаю и почитаю Вас, господин,-сказал тогда он Отохико. Но о том, чтобы перейти к Вам на службу не может быть и речи. За годы моей службы Микагэ-сама мы с ним сдружились, стали почти семьей. Его храм-мой родной дом, который я никогда не покину, разве что господин сам меня прогонит. Но я думаю, этого не случиться, и я останусь его хранителем на веки вечные. Что касается моего умения варить саке…Я всегда готов услужить вам в этом: приходитев храм в любое время, когда будете не заняты, и я с удовольствием налью Вам столько, сколько пожелаете-всем иногда надо отдыхать.

Приходите. Микагэ-сама очень огорчает ваша ссора, но из-за природной стеснительности он не знает, как к Вам подступиться. Вы ведь с недавнего времени его избегаете. Мне искренне жаль, что моя скромная персона стала причиной досадного недопонимания между лучшими друзьями. Прошу меня простить. Мы с моим господином будем ждать Вас в эту пятницу на закате в его храме. Приходите, пожалуйста! Микаге-сама обрадуется. И я, конечно, тоже. Саке обязательно будет?.С этими словами Мидзуки подмигнул слегка ошарашенному Отохико и исчез.После такого Ото, конечно, не мог не прийти. Как он потом признался, ему самому было тоскливо после нашей ссоры, он очень быстро осознал, что его желание заполучить Мидзуки в качестве хранителя было несправедливым, однако, как и я, он просто не решался пойти на мировую. Ему вновь, как и при нашей первой встрече, было стыдноза свои слова, сказанные в пылу выяснения отношений.

В тот вечермы окончательно помирились, Отохико, велеречиво извинился передо мной и Мидзуки, и все было забыто. Я снова обрел старого друга, а мой славный Мидзуки нашел нового. Рэрру-доно, хранителя Отохико, которого спустя лет двадцать регулярных ?практических занятий?, неизменно заканчивающихся шумными вечеринками, все-таки научил варить неплохое саке.…А время все также неумолимо бежало вперед. И вот в великом храме Исэ боги уже проводили в последний путь закрывшую навеки глаза малышку Нанами и моего бывшего хранителя Томоэ -супруги умерли в один день. На похоронах обычно невозмутимый Оокунинуши то и дело принимался лить слезы, а я… Я чувствовал себя так, словно кто-то запечатал меня в вакуумном пространстве: ни звука, ни ветерка, ни солнечного лучика…

Нанами... Давно лия целовал ее в лоб, передавая часть своих сил, веря, что ее любовь сможет спасти моего друга-хранителя от ужасного проклятия, ибо они с самого начала были предназначены друг другу? Давно ли я наблюдал, как моя юная ?заместительница? бесстрашно танцует священный танец Кагура в нескольких сантиметрах от пасти ужасного демона-паука, с радостным удовлетворением замечая, что золотые бубенцы в ее руках начинают светиться божественным светом, а перепуганный ёкай, понемногу отступает назад? Как она тогда обрадовалась, увидев рядом с собой моих маленьких бабочек, которых я послал ей на помощь!

Неужели с того времени и правда прошло восемь с лишним десятков лет? Неужели я больше никогда не увижу Нанами и Томоэ? Разумом я понимал, что все произошедшее-неизбежная закономерность, но сердце отказывалось с эти смириться.Возвращался из Исэ я уже под вечер, вопреки обыкновению, решив не использовать свою колесницу. Хотелось пройтись, проветрить голову, подумать.Неподалеку от моего храма росла небольшая светлая рощица-мое любимое место. И в тот день, оглушенный свалившейся на меня печалью, я остался в ней помедитировать. Перед глазами то и дело мелькали фрагменты воспоминаний о почивших друзьях. Я устало смежил веки. И вдруг…--- Бабушка! Дедушка! Зачем вы меня оставили? Я ведь теперь совсем одна! Меня хотят отдать на воспитание дальним родственникам, потому что мама и папа умерли еще раньше вас! А я слышала, что тетушка Хацу*- очень жестокая и грубая! Как же я буду с ней жить? В школе меня дразнят, друзей у меня нет. Я одна, мне некуда пойти! Как это несправедливо! Почему Вы не забрали меня с собой!

Этот душераздирающий мысленный крик в ту же секунду стряхнул с меня пелену печали: кому-то нужна помощь! Я открыл глаза.В метре от меня на корточках сидела девочка лет девяти и тихо плакала. Ее плечики судорожно вздрагивали, личико было бледным, словно она уже несколько дней толком не ела. И тут я вспомнил, что видел ее сегодня утром, рядом с храмом, где проходила церемония похорон Нанами и Томоэ. Она пряталась в ближайших к храму кустах, и казалось, не решалась войти.

Присмотревшись, я обратил внимание, что девочка как две капли воды похожа на Томоэ: белоснежные как снег волосы, глаза со странным фиолетовым отливом. И тут до меня дошло: это его внучка! Как же она здесь оказалась? Почему ее никто не ищет? Какая худая, хрупкая… Совсем, как Нанами когда-то… Нет, так не пойдет! Надо ее успокоить! Я шевельнулся. Услышав шорох, девочка прекратила плакать и, обернувшись, стала вглядываться в темноту. А затем… Случилось нечто! Она увидела меня раньше, чем я успел стать видимым для обычного человеческого глаза! Это поразило меня, ведь для того, чтобы расслабиться, я специально решил на несколько минут слиться с землею - это всегда помогало восстановить душевное равновесие.Не успел я толком осознать случившееся, как внучка Томоэ уже повисла на мне, а потом и вовсе… обняла и, всхлипывая, запричитала:-Микагэ-сама! Наконец я Вас встретила! Вы в точности такой, каким мне вас описывали бабушка с дедушкой! Такой же улыбчивый и теплый, и пахнете свежим хлебом. Раньше, когда бабушка еще не заболела, стряпая хлеб, она всегда оставлялана окне маленький кусочек для Вас в качественебольшого подношения, веря, что Оникири и Котецу Вам его отнесут, а дедушка…---Постой, постой, дитя!-смущенно перебил ядевочку. Давай начнем сначала. Во-первых, не плачь, пожалуйста. Гляди-всю юкату уже замочила. А ветер сегодня холодный, так и простудиться не долго! Во-вторых: как тебя зовут? Я уже понял, что ты внучка Томоэ и Нанами, но почему тебя никто не ищет? И где вообще ты живешь? Давай я провожу тебя до дома.--У меня нет дома! Еще вчера был, а сегодня уже нет!-вновь запричитала малышка. А идти жить к злой тете Хацу я не хочуу!Зовут меня Чо Аои*, но мама называла ?маленькой стрекозой?.--Это прозвище тебе больше подходит-улыбнулся я. Ты мне уже, за время нашего разговора пять раз на ногу наступила. Все вертишься туда-сюда. Ну, ничего, ничего.Давай-кастрекозка, прекращай плакать. Сегодня заночуешь у меня в храме, а завтра я подумаю, что с тобой делать…Так я познакомился с малышкой Чо, занявшей вскоре особое место в моем сердце . Вопреки моему изначальному плану, она осталась в моем храме не на одну ночь, а на целых полгода -я слишком долго не мог решить, как устроить ее жизнь лучшим образом.В итоге мне на помощь, как ни странно пришел обычно отстраненно-надменный Оокунинуши. Он лично разузнал все об опекунше Аои и понял, чтоесли она поселится в доме Хацу-сан, то ее жизнь станет адом: женщинадавно и прочно подсела на какие-то легкие наркотики. Это не мешало ей работать и вести собственный мелкий бизнес, тем самым, не вызывая подозрений у службы опеки, которая и передала ей Чо. Конечно, я не желал для милашки Аои жизни в постоянном страхе, и уже подумывал оставить ее в храме до совершеннолетия в качестве воспитанницы, но тут снова вмешался Оокунинуши. Заявив, что богу не годиться быть нянькой для малолетки, он, разумеется с согласия Чо, передал под крылышко одной из своих земных возлюбленных- Аки-сан. Той самой Аки*, чтомогла часами простаивать на коленях перед моим храмом, умоляя благословить ее чадом. Ей было уже за тридцать, ее муж, за которого вышла по большой любви, на тот момент, к сожалению,умер, а детей у нее не было. И это было единственное, чего ей не хватало, так как после знакомства с богом богатства, она, естественно, (с материальной точки зрения) ни в чем не нуждалась.Аки-сан была добросердечной, неконфликтной, открытой, яркой и умеющей сострадать другим женщиной. И она не гналась за выгодой, которую любая другая постаралась быизвлечь из близкой связи с влюбчивым богом богатства. Она никогда ничего не требовала от Ооконинуши, а лишь с глубокой благодарностью принимала его подарки. Она просто любила еготаким, какой он есть, осознавая, что, скорее всего, чувство Оокунинуши не продлится дольше нескольких лет, понимая, что она у него далеко не единственная.

Лучшей опекунши для Аои нельзя было и придумать. Внучка Нанами иАки-сан на удивление быстро поладили, и вскоре стали неразлучны. Теперь, когда ее заветное желание сбылось, Аки-сан постоянно улыбалась и ее улыбка согревала все вокруг. Женщину не пугала и способность малышки Човидеть, то, что не замечают другие: богов, даже когда они делаются невидимыми для обычных людей, духов и екаев. Конечно, подобная способность доставляла ряд проблем, ноюная Аои на удивление легко ладила со всеми, благодаря своему поразительному оптимизму (вся в бабушку!), так что в целом, все было хорошо. Я, Оокунинуши и Отихико души не чаяли в доброй девочке и старались по мере возможности ограждать ее отнеприятностей и бед.

Когда Чо выросла, то ей пришлось на время уехать в Токио, чтобы отучиться в выбранном университете, но и там я не терял с ней связи. А когда на четвертом курсе ее позвал замуж давновлюбленный однокурсник Акира, мы с Отохиков качестве подарка сплели для них сильнейший защитный оберег, способный уберечь владельцев от проклятий,а Оокунинуши прямо на свадьбе, хотя Акира, конечно, этого не увидел, трижды обошел их дом по кругу, заговорив на его процветанье, а новобрачных - на долголетие. Глядя на сияющую Аои, я ощутил, как в душе на мгновение шевельнулся крохотный червячок зависти. Встречу ли и я когда-нибудь кого-то, кто разделит со мной бесконечность божественного бытия? Будет ли кто смотреть на меня с такой же нежностью во взгляде, с какой сейчас смотрят друг на друга Акира и малышка Чо? Дождусь ли я от судьбы такого подарка-настоящей, искренней, без капли расчета, взаимной любви?Ответа на эти мучительные вопросы у меня не было…