Не вовремя (1/1)
Она искренне думала, что это весеннее обострение не продлится долго: ну что, в самом-то деле, могло их связывать всерьез? Кипа рабочих бумаг, какие-то служебные вопросы и два захода охренительного секса?— такая себе основа для ?серьезных отношений?. Последним, впрочем, Ира нахлебалась до интоксикации еще лет пятнадцать назад.С Зотовым все происходящее на ?серьезно? не тянуло от слова ?вообще?. Ее просто к нему тянуло?— яростно и горячо, к чему себя обманывать, особенно если все более чем взаимно?Когда он самым наглым образом ввалился к ней в кабинет в обеденный перерыв и молча повернул ключ в замке, она только насмешливо приподняла бровь, окидывая недоверчивым взглядом. —?Ну и чего ты хотел, товарищ майор? —?осведомилась язвительно. —?Тебя.Вот так вот до охуения просто, да. —?Не помню, чтобы в списке моих служебных обязанностей был прописан пункт об обязательном сексе с начальником,?— по инерции еще продолжала ехидничать. —?Не помню, чтобы в прошлый раз ты была особенно против,?— сходу парировал Зотов. Подошел со спины, устраивая руки на талии. Повеяло тонкой свежестью духов и запахом кофе; а от мысли, что все может случиться вот прямо здесь, на рабочем месте, пока за дверью суетятся сотрудники, прошибло будто током.Ведьма рыжая… что она с ним вытворяет? —?Зотов, ты че творишь? —?выдохнула едва слышно; в голосе красной нитью прошла волнительная хрипотца. —?Сдурел совсем?А у него перед глазами вдруг вспыхнуло воспоминание: как несколько дней назад видел ее в кафе с этим ее бывшим?— придурочным Глухарем. Даже теперь, спустя столько лет, некоторые сотрудники при случае радостно сплетничали на этот счет, так что даже до него дошла изрядная доля пикантных слухов. И вот теперь он явился снова… А может, между ними и сейчас что-то есть? От одной только мысли опалило ослепительной яростью. Да нет, не может быть… Зимина, насмешливая, стервозная, циничная сука, никогда бы не стала… —?У тебя что-то есть с Глухаревым? —?вырвалось против воли.Тишина повисла такая, что впору оглохнуть. —?С ума сошел? —?усмехнулась Ирина, наконец медленно повернувшись к нему. —?Не, Зотов, я, конечно, не образец морали и нравственности, но спать с женатым мужиком, у которого двое детей… Это даже для меня как-то слишком.Он… он что, ревнует ее? Вот уж бред!Его просто бесило! Бесило, трясло и выворачивало от одной только мысли: все, что происходит с ними, она проживает где-то еще, в чьей-то чужой постели. Нет, только не это, только не она! Он столько лет, столько гребаных лет бесцветно и бездумно трахал всяких продажных девок?— но теперь, когда с ней впервые все это проживал?— по-настоящему, ярко и дико, делить ее с кем-то оказалось бы просто невыносимо.Что она делает с ним?Зачем она заставляет его все это чувствовать?Зачем он позволяет себе все это чувствовать?И вообще?— разве бывает так?***Разве бывает так?Разве можно так остро и неуправляемо чувствовать?— после стольких лет боли, после стольких предательств, после стольких поступков, медленно убивающих ее день за днем?Но когда его ледяные пальцы вытянули из петли последнюю пуговицу на ее рубашке; когда настойчивые ладони медленно скользнули вниз по спине к пояснице; когда расстегнутая юбка с тихим шорохом опустилась на пол; когда тяжелое горячее дыхание опалило шею, а прикосновения губ обожгли нетерпеливой жадностью; когда нестерпимый жар внутри взорвался абсолютной сладостной пустотой, ответ пришел сам собой: да, бывает и так. Остро, конфликтно, странно, неправильно… Пусть. Это того стоит. —?Ира… черт побери… ну что ты творишь… —?почти-хрипом, почти-рычанием.Под плотно сомкнутыми веками рвались выжигающе-яркие искры. Не мог заставить себя открыть глаза?— если бы увидел ее сейчас, растрепанную, с искусанными губами, похабно-прекрасно обнаженную, сдавленно-нетерпеливо стонущую, крышу снесло бы окончательно и бесповоротно.Еще движение. И еще. Дразняще-медленно, плавно, будто всего лишь поддаваясь?— на самом деле безжалостно выталкивая за последнюю грань осмысленности.Воздух вытек из легких, словно из спущенного воздушного шарика?— не сорвалось ни полукрика, ни полустона. Только, содрогаясь, прижался губами к раскаленной до белизны коже, оставляя красноватый развод над ключицей.Реальность, треснув, рассыпалась крошевом.В вакуумной невесомости затихали последние салютные отблески.*** —?Черт, да кто там еще!Ира, тихо чертыхаясь, наспех пыталась надеть форменную рубашку; руки не попадали в рукава, а пуговицы никак не проталкивались в петли. Зотов, с привычной ледяной усмешкой наблюдая за ней, накинул китель и первым шагнул к выходу. Наконец, собрав с пола сметенные порывом папки, Ирина дернула за ручку двери и с трудом сдержалась, чтобы не отпрянуть.В коридоре с хмурой каменной рожей маячил Глухарев.