Глава 7. Призрачный гонщик. 2 часть (1/1)

Это пока все за февраль:)— Это был ты! – одновременно с Томом восклицаем. — Хах, странно, мы, оказывается, уже знакомы, — улыбаюсь. — Именно на это я и намекал сейчас, — улыбается в ответ. – Я давно пытался понять, почему ты мне кажешься знакомым. — Да? А я даже и не помнил об этом, — смущенно опускаю глаза.Молчим. Как же плохо, что я не могу сейчас подойти и обнять его, хотя очень хочется. Посмотреть в глаза и увидеть в них ответ надавно мучающий меня вопрос. А потом поддаться навстречу губам и…Поворачиваюсь в его сторону и замечаю, что он смотрит на меня. Заглядываем друг другу в глаза. Но кроме тоски я ничего не вижу в них. Или не могу видеть. Подходит ближе, словно поддавшись какому-то внутреннему порыву, но сохраняя между нами дистанцию.

Что-то белое и легкое падает между нами. А потом еще и еще. Приземляясь на волосах, одежде, асфальте, коже и в мгновение, превращаясь в капельки воды. Одновременно поднимаем головы вверх. Подставляю ладошку, на которую садится большая снежинка, через секунду оставив на своем месте маленькую лужицу. — Первый снег, — в унисон произносим мы и улыбаемся друг другу.Я больше не могу, Том. Я схожу с ума от того, что мы не вместе. Что он ты так невыносимо близко, и в то же время так далеко. Не мой. И этот факт уничтожает меня, мою душу. До боли сжимает мое сердце, заставляет его кровоточить. И склизкий холод порывает меня изнутри. Если бы ты только обнял, если бы согрел…Том, не разрывая зрительного контакта, подходит еще ближе, вплотную и обнимает.— Поехали ко мне. Ты замерз, — шепчет.

Киваю. Хочу отступить от него, но прежде он легонько касается своими губами моих, а затем отпускает. Ни о чем не думая, сажусь на байк, Том сзади, называет адрес, завожу мотор, и едем к нему. Опять на бешеной скорости, опять обгоняя машины, опять ветер в лицо, опять его руки на талии, только вот на душе теплее.Подъезжаем к роскошному особняку в спальном районе на окраине Берлина. Далеко, однако.

Том приглашает внутрь. Внутри гостиной шикарно. Дизайн в стиле ампир. «Французы?» — подумал я. Роскошная мебель, драпировка, картины, букеты свежих цветов, люстра-канделябр, камин. Все в желтых, синих, коричневых тонах. И пахло так приятно, будто на улице вовсе не декабрь, а июнь. Том, заметив, с каким восхищением я рассматриваю гостиную, спросил: — Нравится? Мать у меня француженка, любит такой дизайн. — Очень нравится…. Значит, ты наполовину немец? – отрываю взгляд от картины и перевожу на Тома. — Да, — улыбается. – Чай будешь? — Нет, спасибо. — Давай приготовлю, я же вижу, ты замерз. — Ну, хорошо, — улыбаюсь в ответ и иду за ним на кухню.Сидим за столом, пьем чай в тишине. Только сейчас тишина уютная, уместная. Обстановка такая милая, непринужденная. На душе спокойно, все так, как и должно быть. Не знаю, о чем он думал, смотря на стол, но я просто глядел на него и представлял то, как если бы мы жили вместе. Как супруги. Я хмыкнул от этой мысли. Том поднял на меня взгляд. — Ты чего? – непонимающе улыбается. — Ничего, — прячу глаза. — Можно тебя кое о чем спросить? — О чем же? – снова смотрю на него, изгибая бровь. — Что случилось с твоими родителями? — Эмм…. Зачем вы все хотите это знать? – нахмурился я. – Я не готов об этом говорить. — Когда же я узнаю правду?— Всему свое время, — я допил чай. Он тоже. — Согрелся? Пошли тогда в мою комнату, — он игриво улыбнулся.Его комната скорее напоминала покои римского вельможи. Небольшое круглое помещение, кровать с балдахином, все в вишневых и золотых тонах. Не так вычурно, как в гостиной, но так же роскошно смотрится. Я бы тоже хотел здесь спать. — Не слишком по-бабски? – спрашивает Том, в то время как я с открытым от восхищения ртом осматриваю его покои. — Нет, наоборот, очень по-мужски. Шикарно, — и тут раздается мелодия звонка моего мобильного. — Да, — отвечаю на звонок. Том внимательно смотрит на меня, пытаясь прислушаться. — Билл, ты где? – требовательно спрашивает Адам. — У подружки, — от моих слов Том издает странный хрюкающе-хмыкающий звук. — Домой собираешься?— Нет, я тут буду ночевать. Завтра все равно суббота, не в школу… — Ну, как хочешь, — равнодушно отвечает он и кидает трубку. — У подружки, значит? – смеется Том. – Кто это? Твой опекун? — Нет, Дэвид мне уже не опекун. А звонил Адам, помнишь его? — А, тот разукрашенный чудак, с которым ты живешь? — Да, — усмехаюсь. «Разукрашенный чудак». — А кто он тебе? – осторожно спрашивает парень, садясь на кровать. Я облокачиваюсь на камин. — Практически брат. — Я думал он твой парень, — смущенно краснеет. Все так думают. — Что? – хлопаю глазами. – Ах, нет, у меня ни разу не было парня. Мне…. нельзя. — Почему? – недоуменно смотрит на меня.Подхожу к кровати и сажусь рядом с Томом. — Потому что я бог, а у бога не должно быть любимчиков, — говорю ему слова Дэвида, опуская голову. — В смысле? — В смысле, по контракту с Дэвидом я не имею права любить! — Но почему? – Господи, Том, что ты тупишь? — Потому что я шлюха! – отчаянно выкрикиваю и закрываю лицо руками. Только не разреветься, только не разреветься…. Но слезы сами наворачиваются на глаза. Том осторожно обнимает меня, словно только спрашиваю разрешения на что-то большее. — Ты не шлюха, Билл. Ты очень хороший человек, — тихо прошептал он. Что он только что сказал? Я поднял на него влажные глаза. Он подушечками пальцев стал стирать черные дорожки от слез смешанных с тушью, а потом стал покрывать щеки безумно приятными поцелуями. Мое сердце подпрыгнуло и бешено заколотилось. Том, кажется, делает первые шаги, но он так и не признался в своих чувствах. А я так не мог.

Отстраняюсь от него. Он непонимающе смотрит на меня. — Я так не могу. Я пойду, — вскакиваю с кровати, но Том хватает за руку. — Не уходи, — шепчет он, а потом добавляет шутливым тоном: — Тем более ты все равно ночуешь у подружки, — и ослепительно улыбается.Не могу не улыбнуться в ответ.Мы лежали на его кровати друг напротив друга и разговаривали. Обо всем. Обо мне, о нем, о предпочтениях, о школе, об университетах, о хобби, о музыкальных предпочтениях. Я узнал, что Том сменил три места жительства: родился в городе Кольмар (французская провинция Эльзас – прим. автора), в 5 переехал в Гамбург и теперь в Берлин. Пока жил в Гамбурге, занимался брейк-дансом. Играет на гитаре, любит гуманитарные предметы. Хочет поступить на журналиста. Слушает рэп: — Эминем, Семи Делюкс, Бушидо…От последнего имени меня передернуло от отвращения. — Фу, Бушидо! Ненавижу его… — Ну, конечно, ты слушаешь всяких Green Day, Placebo, Tokio Hotel, — усмехается. — Нет, ты просто с ним не знаком лично. Он отвратительный человек. — А ты знаком? – удивляется. — На мой 17 День рождения толи Дэвид пригласил его, толи он сам пришел… — В гей-клуб? – ржет.— Кто бы говорил, — показываю ему язык. – Он, знаешь, что сказал мне тогда? — И что же? — Он сказал, что хочет от*бать меня в рот, — я скривился от всплывшего в голове эпизода. — Серьезно? Ну, может он пошутил… — Во-первых, рэперы все гомофобы и им не пристало ходить по гей-клубам, — я многозначительно посмотрел на Тома. – Во-вторых, ты бы видел, как он на меня смотрел. Такой похотливый, раздевающий взгляд… — Может, потому что ты похож на девушку? — В 16 лет у меня была смазливая внешность, но если ты видел фото, разве по ним скажешь, что я девушка? У меня были не такие длинные волосы, одевался я не так женственно. — И что ты ответил ему? — Я ничего не ответил. Я настолько охренел от его наглости, что не успел ничего сказать. Мне было противно представить, что я буду кому-то сосать…Том покатился со смеху.

– Ты чего смеешься? – я надул губки. — Ты сейчас был такой забавный, — продолжает хохотать. — Забавный значит? – в шутку начинаю его пинать. – Я тебе покажу забавного! Я владею боевыми искусствами! — Сумо что ли? – ржет еще сильнее. А я сажусь на него сверху, пытаюсь ухватить за руки и сам начинаю смеяться. В недолгой борьбе все-таки удается поймать его за запястья, заломив руки над головой Тома, при этом близко наклонившись. Оба как-то резко прекращаем смех и смотрим на губы друг друга. Играет языком с пирсингом в губе. Это так соблазнительно выглядело, что я облизываю свои пересохшие губы и нервно сглатываю. Повисла такая тишина, что я даже слышу, как бьются в унисон наши сердца.— Тоооом, — поушепот-полустон срывается с моих губ. Он судорожно выдыхает мне в рот, я хочу его поцеловать, но недосказанность между нами мешает мне. Я хочу услышать от него признание. — Скажи, что ты чувствуешь ко мне? – заглядываю ему в глаза. — Я не знаю, Билл, не знаю…. Я сам пока не определился, — ответил Том после минуты размышления.Его ответ меня в какой-то степени удовлетворил. С одной стороны я теперь точно знаю, что он точно испытывает такие же терзания и метания, как и я. С другой я не знаю, насколько это серьезно. Я скатываюсь с него и ложусь на место, отворачиваясь от него. — А ты? — А я…. Я спать хочу.Слышу тяжелый вздох и шорохи. Наверно, тоже повернулся ко мне спиной. И вдруг чувствую, как он прижимается ко мне и обнимает талию рукой.Шепчет в шею. — Спокойной ночи, Билл. — Спокойной ночи, Том.И ночь действительно была спокойной.