1 (1/1)

Тут все никак не мог найти себе места после разговора с Клео. Весь вечер он то размеренно мерил шагами зал Древнего Египта то, тяжело вздыхая, усаживался на крышку своего саркофага.

Мысленно юный фараон перенёсся на три тысячи лет назад тогда, когда только он один представлял собой поистине самую значимую персону царства, по крайней мере, хотя бы на словах, а не груду археологического достояния. Тогда все было намного проще: он был жив и находился в месте, которое по праву рождения принадлежало ему. Сейчас же из-за его возрождения то и дело Сет пытается проникнуть в верхний мир и завладеть жезлом Уас, что само по себе представляет самую большую опасность. Причем периодически сам забинтованный правитель виноват, что эти попытки вообще возникают. Просто ему скучно. Временами настолько скучно, что фараон готов сам отдать в руки Сета жезл, дабы после его из этих самых рук вырвать. Из-за таких выходок Клео и Луксор раз за разом оказываются на грани гибели. И если Луксор к своему фараону до сих пор относится благодарно, как и подобает покорному слуге, то терпение Клео тает на глазах. Даже этот новый мир уже несколько раз был под угрозой уничтожения из-за забальзамированного правителя. Так какого черта спрашивается, боги вообще допустили его оживления? Они же сами уже не раз были втянуты в неприятности из-за поведения Тутанхенсетамона! Так почему же тогда, они еще не уложили его обратно в саркофаг, где мертвецу самое место? Возможно, богам так же скучно, как и ему самому? Новая мысль возникла в его голове стремительно: ?Он не должен был сегодня обижать Клео и говорить, что роль царицы ей не подходит?. Фараон, конечно же, не врал, что юный египтолог на покойную сестру Хенеттави не похожа совсем. Но он ведь знал, что зато она поразительно похожа на другую девушку. Та другая пусть и не была царицей, да и вообще не была знатного рода, но именно с ней хотел быть фараон, и если бы и прожил дольше, чем ему было отведено, то непременно сделал бы ее своей. Поначалу он вообще не замечал сходства между той девушкой из совершенно другого мира и Клео. Наима* и Тутанхенсетамон виделись редко. По идее фараон вообще не должен запоминать всех слуг и тем более, когда и с кем из них он виделся, но ее он узнавал всегда и везде. Когда они пересекались, девушка всегда благоговейно и с придыханием произносила это ее ?Приветствую Вас Несу-бити**? при этом ее поклон был настолько низок, насколько это представлялось возможным. Клео же совсем другая. Мертвого фараона она всерьез никогда не воспринимает, часто игнорирует, периодически насмехается, да и вообще не считает нужным с ним считаться. Но, тем не менее, кроме поразительного внешнего сходства обе девушки были добры к нему. Добры к нему, независимо от его статуса в обществе. Наима была его старше на четыре года. Когда они впервые встретились, она понятия не имела, что за ребенок перед ней. Как-то заскучав юный фараон, отправился исследовать столицу царства, причем тайно, да так, чтобы восьмилетнего правителя никто не признал. Поэтому и не удивительно, что его избитого и со сломанной ногой нашла молодая девушка, которая отправилась по рассвету на рынок за провизией. Поскольку Наима была прислугой в замке, то ей, конечно же, было известно, что их молодой Несу-бити пропал и его разыскивает вся стража замка, но девушка и предположить не могла, что мальчик перед ней это именно он. Тем не менее, Наима помогла раненному мальчику, донесла его до своего жилища, где обработала раны и накормила. Уже тем же вечером правитель был снова у себя во дворце. Через месяц после этого случая он впервые встретил, размеренно проходящую по коридору темнокожую девушку с корзиной фруктов. Юный правитель остановил ее и попытался отблагодарить за спасение, немного хамовато и своеобразно, но по-другому обращаться с прислугой он и не умел. Но, несмотря на грубость, Наима приняла его благодарность и ответила, что это дар богов, что ей удостоилась такая великая честь, как спасение самого Несу-бити. После этого случая фараон вздрагивал и краснел каждый раз, когда видел ее, но поскольку всегда был не один, то и не предпринимал попыток заговорить с ней. Только однажды за несколько дней до своей гибели он встретил темнокожую девушку в одиночестве.Эта встреча закончилась тем, что фараон ее поцеловал и в итоге сбежал как последний трус. Как бы и не было трудно осознавать это, но он любил Наиму. И пускай ему еще труднее с этим смириться и в этом признаться даже самому себе, но сейчас он также любит Клео. Хоть его голова и пуста уже как три тысячи лет, но он не глупец и, конечно же, никогда не скажет Клео о своей любви. Он ведь мертв, а она нет. Он совсем из другого мира и потому ей не пара. Да и к тому же даже если бы фараон и был бы жив, Клео нравится этот молчаливый смертный на скейтборде. Да и вообще где это видано, чтобы фараон признавался в любви своим подданным. Это они должны боготворить его,преклонятся перед его могуществом, и умолять его о благосклонности, а не он. Нет, нет и еще раз нет! Никогда великий сын бога Ра не скажет такое вслух! Раздумья, которыми была поглощена ожившая мумия прервал Луксор:

– Повелитель, я выполнил все указания, которые вы мне сегодня выдали. В ответ фараон лишь вяло качнул головой. – Может быть, сыграем в сенет? Я как раз только что протер все фигурки, – с энтузиазмом предложил Луксор фараону, дабы взбодрить хоть немного последнего. – Не сейчас, Луксор. Я занят, – кисло отозвался Тут, все еще находясь в прострации.

– А я ведь собирался поддаваться Вам самым наилучшим способом из всех возможных, ?Ваша Мрачность?, – гибко запрыгнув на крышку саркофага, произнес говорящий кот. – Хм… Ладно, так уж и быть. Я как благодарный правитель разрешаю тебе сыграть со мной, – как можно пафосней согласился мертвец.