Глава 2. Практикантка (1/1)

Честно говоря, Миу совсем не ожидала такого сумасшедшего напора от профессора, заведовавшего музеем. Не помогли даже предостережения, которыми тётя начала кормить её задолго до прибытия по телефону и в электронных письмах: Миу даже представить себе не могла, что египтолог с достаточно большим стажем работы и серьёзным образованием может вести себя, точно влюблённый мальчишка. Профессор всеми силами старался расположить её к себе и признавался в этом с обезоруживающей простотой. Хуже всего было, что он вёл себя так с каждой девушкой.И Миу было бы абсолютно всё равно, если бы профессор умел разделять работу и личные слабости.Но таким полезным навыком тот не обладал, а потому Миу из приличия пришлось тащиться с ним рядом и, вертя головой по сторонам, пытаться быстро откладывать в памяти важнейшие части лекции. Трудности от запоминания усиливались потому, что Миу была куда больше сосредоточена на попытках не пустить профессора в своё личное пространство, которое он неоднократно пытался нарушить.—?Слева от вас, уважаемая Миу,?— зал, где собраны образцы скульптуры времён Раннего и Среднего царств. Также на входе вас встречает копия статуи Каапера, оригинал которой находится в Каирском музее.Миу вытащила из своей сумки отрывной блокнот, изрядно изгрызенный карандаш и стала быстро записывать. Информация уже не помещалась у неё в голове, хотя она слыла достаточно прилежной студенткой и никогда не вызывала у преподавателей недовольства. Самой лучшей её никогда не называли: впереди неё было много разных студентов, от гениев до отчаянных зубрил;?— но Миу старалась учиться так хорошо, как только могла, и знала, что будет довольна собой, пока её родственники, в особенности тётя, будут ей гордиться. Именно доктор Вандервилль была человеком, определившим для Миу её жизненный выбор. Девочка всегда восхищалась умной, образованной тётей и наивно полагала, будто жизнь той состоит из увлекательных путешествий по раскопкам и неожиданных находок, которые потрясают мир. Увы, но жизнь египтолога оказалась совсем не такой потрясающей, как себе вообразил наивный ребёнок. Раскопок в их жизни практически не было, а если и удавалось выбраться куда-то на охоту за древностями, то можно было простоять на коленях десять часов кряду, роясь совком в песке, и ничего так и не найти. Теоретики-египтологи тоже подчас тратили силы впустую: древнее письмо египтян всё ещё оставалось крайне сложным для понимания, да и старая гвардия исследователей с трудом пропускала в профессию молодых. А Миу не была готова ждать, пока она постареет и сможет диктовать другим свою волю; ей хотелось совершить нечто важное как можно скорее… желательно бы прямо сейчас.Только вот проходить практику ей выпало, при всём уважении к тёте, не в том месте, где она действительно сумела бы проводить дни и ночи с нескрываемым удовольствием. Тем не менее, как ответственный человек, Миу уже подготовилась принудить себя к тщательному изучению музея.?Здесь богатая коллекция,?— утешала она себя, уходя из-под руки профессора, которая так и норовила улечься к ней на плечи,?— и я уверена, что сумею найти много интересных вещей, которые сумею описать в своём дневнике достаточно подробно. Дневник надо сдать в университет с началом учебного года… у меня достаточно времени, хотя выделенная тетрадь весьма толстая. Того, что рассказывает мне профессор, мало; мне требуется больше информации. Придётся просить о помощи тётю или искать соответствующую литературу; вдобавок, мне поможет Интернет?.Профессор, наконец, прекратил вещать о достоинствах копии статуи Сельского старосты, которого он неустанно восхвалял в самых витиеватых выражениях, и сделал широкий, джентльменский, но вместе с тем какой-то клоунский жест, приглашающий вперёд.—?Прошу, следуйте за мной, юная госпожа Вандервилль… и, конечно, мой прекрасный доктор,?— профессор немного виновато улыбнулся спешащей к нему коллеге,?— о вас я тоже не позабыл. Как можно забыть столь умного и потрясающего товарища?..—?Не надо,?— мягко остановила его словоизлияния доктор,?— восхвалять меня, когда я этого совсем не заслуживаю.—?Не заслуживаете?! О боги Египта и всех стран, что когда-либо были и будут, вы крайне к себе несправедливы,?— тут же встал на дыбы профессор. —?Хотел бы заметить, ваши достоинства неисчислимы. Я могу напомнить вам о некоторых из них…Доктор Вандервилль мягко поднесла палец к губам и показала взглядом на Миу: та уже уверенно шагала в зал, оставляя своих экскурсоводов позади.—?Быть может, профессор, вы напомните моей племяннице о достоинствах скульптур, которые там её ожидают?Профессор встрепенулся, аккуратно отстранился от доктора, тем самым снова сдаваясь при попытке взять её сердце штурмом, и быстро поправил галстук. Даже в самую удушливую жару он оставался в элегантном строгом костюме, какие обычно носят отъявленные щеголи, и единственным послаблением, какое он себе сделал, был снятый пиджак. Впрочем, пиджак болтался у профессора на руке так изящно, словно был предназначен для этого. Начальник музея умел выглядеть потрясающе в любом образе, и иногда доктор Вандервилль говорила, что ему было бы лучше выбрать модельный бизнес для развития карьеры.Миу уже готова была с этим согласиться. Пока профессор и доктор Вандервилль разговаривали, она намеренно ускорила шаг и проникла в зал одна. Странная прохлада тотчас окатила её, словно волной родниковой воды: она стояла среди гигантских белёных колонн и чувствовала всю глубину своего ничтожества, своей незначительности. Такое ощущение часто возникало у неё, когда она стояла лицом к лицу с разнообразными древностями. Ей сразу начинали представляться картинки, складывающиеся друг с другом, точно части паззла, и постепенно запускающие целый немой фильм, который она смотрела с большим увлечением. Миу видела на воображаемом экране, как застеклённые экспонаты проходили через руки мастеров, которые их создавали, оказывались на древнеегипетских прилавках и ждали владельца. Их могла купить женщина в базарный день, мужчина, поздно возвращающийся с работы по торговым улочкам, а могли и украсть в суматохе и толчее, вытащить из рук у честного покупателя и скрыться. Владелец сменялся владельцем, проходило время?— и вот бил час, когда предмет оказывался ненужным в новой жизни. О нём забывали, его оставляли в покинутом доме, и он покрывался пылью и сеточками паутины, земля наслаивалась на него плотными песчаными плитами. Так шли столетия, даже тысячелетия?— и вот команда археологов натыкалась на него, вытаскивала из пыли и тщательно обмахивала бока нежными щёточками и кисточками. О таком почтительном внимании жалкий сосуд и мечтать не мог?— ему удивительно было, что им дорожили, хотя он годился всего лишь для переноски воды. А его отправляли в музей, его выставляли на всеобщее обозрение в стеклянном ящике, и его фотографировали туристы со всех стран, как будто в нём и вправду было что-то очень интересное.Миу задумчиво подошла к самому первому экспонату. Это был ровный ряд из покоробленных временем статуэток ушебти?— слуг, которые должны были замещать умершего на работах в загробных полях Осириса. Статуэтки были сделаны из терракоты; песчаные бока отливали алым, пустые миндалевидные глаза смотрели перед собой. Сбоку от витрины находилась табличка с объяснением, написанным на трёх языках: английском, испанском и китайском: ?Ушебти, найденные в захоронении вельможи Акенатена?,?— и приблизительные года, когда эти фигурки могли бы быть созданы.—?Знаете, доктор, я всё же не могу с вами согласиться,?— зазвучал откуда-то издалека голос стремительно приближающегося профессора.Миу вздрогнула, но не от звука. Почему-то ей упорно чудилось, что чей-то взгляд впивается в точку промеж её лопаток. Она чувствовала себя так, словно была преступницей, находящейся под следствием, и по её плечам ползали мурашки. Она неуклюже обняла саму себя и осмотрелась. Просторный зал был пуст; отмытые полы зеркально блестели, и солнечные блики прохаживались промеж витрин.—?Я, как вы сами знаете, посвятил служению Египту куда большее, чем свою жизнь,?— настырно зудел приближающийся профессор, а Миу хотелось от него отмахнуться, как от назойливого комара. Голос становился всё более громким, но ощущение слежки не усиливалось: значит, следил не профессор.?Кто же здесь ещё есть, кроме нас? —?удивилась Миу. —?Я думала, что в такую жару ни один посетитель не решится…?И тут мысли в её голове умерли: она нашла человека, который на неё смотрел.Это был очень высокий, крепкий мужчина, который стоял на входе в следующий зал и даже не пытался притвориться, будто рассматривает информационный стенд. У мужчины была характерная египетская внешность; Миу это настолько удивило, что она, в свою очередь, стала рассматривать незнакомца с откровенной бестактностью. У человека были короткие тёмные волосы, миндалевидные чёрные глаза и выдающихся размеров прямой нос. Глаза блестели холодно, как гагатовые бусины, и смотрели с каким-то научным любопытством и странной скукой. Тонкие брови шли вразлёт, надглазничные валики сильно выдавались вперёд. Во всём облике человека было что-то настолько устрашающее, что Миу не решалась ни отвести от него взгляд, ни подойти и заговорить, пока к ней не подоспел профессор. Хотя между нею и наблюдателем лежало достаточно внушительное расстояние, ей казалось, будто он стоит совсем рядом, и это пугало её.—?Миу! —?она вздрогнула, когда рука профессора снова предсказуемо очутилась у неё на плечах. —?Миу, прошу, не уходите так поспешно, вы не Золушка, бегущая с бала,?— профессор хохотнул, точно радуясь удачной шутке. —?У нас остался ещё один зал, которому я хотел бы уделить особенное внимание,?— профессор приблизился к Миу и подмигнул ей. —?Это зал, где находятся саркофаг и мумия юного фараона Тутанхамона… не того самого, который приобрёл такую печальную известность, разумеется,?— профессор нервно оттянул вперёд воротник своей рубашки,?— но эта мумия тоже пользуется большой популярностью. Скажу вам по секрету, Миу,?— он приблизил ладонь ребром ко рту, и девушка с неудовольствием обнаружила, что и вправду прислушивается к нему,?— он самый популярный наш экспонат. Дети и взрослые обожают мумий, их невероятную таинственность и все глупые слухи, что о них ходят. Знаете ли, в последнее время стали весьма популярны теории о неких проклятиях фараонов. Разумеется, это всё детские выдумки, однако даже некоторые учёные поддались этой заразе и стали изучать феномен ?гиблых египетских захоронений?,?— профессор даже дёрнулся и с усилием принял безразличный вид. —?Что ж, Миу, доктор Вандервилль, клянусь, что наш Тутанхамон совершенно не способен причинить кому-либо вред. Это самая безобидная мумия, какую я знаю, и я уверен, что он не разгуливает ночами по музею, пытаясь кого-либо проклясть. Прошу, следуйте за мной.На этот раз Миу совсем не стала возражать против чрезмерной близости профессора: лишь под его защитой и под защитой доктора она смогла принудить себя пройти совсем близко от странного посетителя. Тёмные запавшие глаза мужчины пристально следили за нею: она убедилась в этом, когда прошагала совсем близко. От человека исходил странный холод, какой можно было назвать могильным; а лицо было удивительно неподвижным, точно приставшая к коже искусная маска. Миу поспешно засеменила прочь, а тяжёлый взгляд так и продолжал буравить её спину промеж лопаток.Зал юного фараона Тутанхамона находился на некотором расстоянии от всех прочих залов. К нему вело несколько коридоров, в одном из которых Миу заметила молодого охранника, встретившего её на входе. Охранник опасливо косился на дверь в зал, словно он был одним из горячих сторонников теории, так решительно и запальчиво осуждаемой профессором.—?Знаете,?— робко заговорил охранник, когда профессор уверенно подвёл небольшую экскурсию к порогу,?— мне кажется… надо бы рассказать ей сначала, что этот экспонат совсем… странный.—?Что значит ?совсем странный?? —?удивилась Миу.—?О, это просто глупые фантазии Уолтера, которые посещают его, когда он засыпает перед камерами видеонаблюдения ночью,?— досадливо отмахнулся профессор, и юноша вспыхнул, неуклюже сжимая рацию на своём поясе. —?Конечно же, фараон Тутанхамон никому не причиняет вреда и спокойно лежит в своей гробнице, как и всякая приличная мумия… но Уолтер скорее сдаст экзамены на ?отлично? и наконец-то поступит в университет, нежели это поймёт. Пройдёмте, Миу, вы должны посмотреть на это собственными глазами.В зале было прохладно и уютно. Миу всегда чувствовала себя по-домашнему расслаблено, когда её окружали предметы древнеегипетского быта, вся её душа словно соединялась с теми местами, где ей положено было находиться. С любопытством осмотревшись, она сразу остановила своё внимание на саркофаге. Доктор Вандервилль немного отодвинула тяжёлую крышку, чтобы Миу могла рассмотреть лежащую внутри мумию.Та была совсем мала: тело принадлежало ребёнку, и его странно и грустно было видеть внутри гигантской полости тяжёлого богатого гроба.—?Сколько лет ему было, когда он умер? —?полюбопытствовала Миу. —?Он так мал…—?Результаты экспертизы показали, что Тутанхамону было от восьми до двенадцати лет,?— ответил профессор и поскрёб подбородок,?— возможно, что он даже и не был фараоном: тексты, относящиеся к нему, которые были обнаружены рядом с местом захоронения, не совсем точно переведены. Я оставляю такую вероятность, что наш с вами знакомый, уважаемая Миу, мог быть наследным принцем Египта и умереть от какой-либо болезни или несчастного случая.—?Разве причина смерти ещё не установлена точно? —?спросила девушка, и доктор Вандервилль одобрительно кивнула.Профессор отвёл взгляд и как-то по-детски почесал шею.—?Э-эм… для таких масштабных исследований требуется неплохое финансирование,?— начал он,?— и я как раз нахожусь в процессе поиска. Когда будут собраны необходимые средства, мы проведём более тщательные исследования и обновим и дополним информацию об этой мумии. Кстати, надписи на его саркофаге тоже не были расшифрованы до конца. В свободное время я и доктор Вандервилль занимаемся ими: спускаемся сюда и читаем при свете лампы или изучаем фотографии в своих кабинетах. Я думаю, вы получили бы бесценный опыт, если бы поработали вместе со мной над этим, милая Ми…—?Простите,?— девушка ловко ушла из-под опускающейся на плечи руки и встала на расстоянии,?— но я не могу сосредоточиться, когда перевожу с кем-то вместе. Я начинаю бояться, что вот-вот совершу какую-нибудь ошибку и опозорюсь.—?Как вы можете быть о себе такого низкого мнения? Миу, это возмутительно.—?Да, возможно, профессор, но это чувство идёт из глубины моего сердца. Я ничего не могу с ним поделать,?— вздохнула девушка. —?Раз мы закончили экскурсию, я могу остаться тут и осмотреть саркофаг и мумию более детально? Обещаю, я буду очень осторожна.Профессор выглядел настолько разочарованным, что Миу даже стало его жаль. Доктор Вандервилль мягко положила руку племяннице на плечо и промолвила:—?Миу, я очень горжусь твоим рвением к работе и твоей неутомимостью, но давай возьмём небольшую паузу. Ты только что приехала и даже не обедала. Тебе нужно оставить вещи у меня и хотя бы немного отдохнуть. Сегодня у меня выходной, и я приехала в музей, чтобы встретиться с тобой, потому как знала, куда тебя тут же потянет, но оставшееся время я хотела бы провести в домашней обстановке. Заодно позвоним Саманте и Джорджу и скажем им, что ты успешно добралась, и поговорим с Клео. Вы так давно не виделись; у вас наверняка скопилось немало тем для обсуждения.От этого предложения было бы слишком глупо отказываться.