Je Vous aime. (2/2)

У ворот дома Джонсонов я остановилась, чтобыотдышаться. Ко всем нашим бедам и проблемам еще и эта! Влюбленность нахальногомальчишки... Хотя, какая это влюбленность? Судя по тому, как он разговаривал со мной, это какая-то игра... Смыслкоторой мне непонятен. Зачем я ему? Он ведь абсолютно меня не любит... Разве можно было бы представить, чтобы Романо так со мной говорил?! Тут я вспомнила, что пора ехать в больницу. Села в машину и тронулась с места. Проехав значительный отрезок пути до больницы, я стала замечать, что меня преследует серебристый "порш". Я сжала руль и попробовала увеличить скорость, чтобы оторваться, но в Нью-Йорке сделать это не так-то просто. Тогда я приняла единственно верное, как мне казалось, решение: свернула на Пятую авеню и подъехала к своему дому. Поставив "бьюик" в гараж, я минут двадцать посидела дома. Потом вышла на улицу, убедилась, что рядом нет подозрительного "порша", остановила такси и помчалась в больницу.Несмотря на то, что я отвергла Майкла, я понимала, что парень, привыкший получать все, что захочет, так просто не остановится. Я подозревала, что именно его "порш" преследовал меня, и от этого было не по себе. А еще я чувствовала себя виноватой перед Романо, как будто я предала его. Я просто не могла до этого дня себе представить, что кто-то еще кроме него, будет добиваться моей любви! И поэтому мое состояние было премерзким, словно я извалялась в грязи. В этот вечер мне особенно захотелось рассказать Романо о своей любви. И именно тогда, когда я, нежно сжав руку любимого, говорила о том, как он мне дорог и как я мечтаю о том, чтобы он скорее пришел в себя, в палату зашел доктор Коллинз. Я впервые заметила в его холодных зеленых глазах какую-то насмешливость... Он посмотрел на меня презрительным взглядом и вышел. Мне было неудобно от того, что он все слышал. Но я так морально устала за этот день, что решила не думать об этом сейчас, и занялась повседневными больничными заботами.

А на следующий день Роза прилетела из Вены и, узнав о том, какого врача мы выбрали, немедленно нам позвонила. Она говорила с моей мамой, причем в довольно резких выражениях, и осудила наш выбор. Мама была совершенно растеряна, она все никак не понимала, почемуРозе так не нравится этот молодой врач. А вот Адриен встревожился. Он всегда очень доверял Розе, считая ее надежным и честным человеком, искренне желающим помочь Романо. Он немедленно поехал в больницу и сообщил Коллинзу, что в его услугах мы больше не нуждаемся. Адриен уезжал, будучи твердо уверенным в правильности своего поступка. Я не знала подробностей того,как с ним разговаривал Коллинз, но этому хитрому лису удалось убедить Адриена в том, что услуги Розы не обязательны. Граф позже рассказал мне о том, как Коллинз уверял его, что вывел из комы уже не одного пациента, и он сделает все, чтобы Романо был здоров, и основной упор делал на то, что у Розы нет такого опыта работы с больными в коме, как у него. Он приводил примеры, и говорил так убедительно, что Адриен согласился с его доводами. Конечно, мой отчим слишком благороден, и он не мог представить себе, что кто-то может быть настолько двуличным, как Джерри Коллинз. Но о нем позже.А пока я сидела в кабинете Мартина Джонсона, отца Майкла. Я рассказала ему о том, что отказываюсь работать с его сыном, и объяснила причину. Мистер Джонсон был мрачен, исходя из его реакции, можно было подумать, что он был бы не против, если б его сын на мне женился. Скрепя сердце, он принял мое решение не приходить к Майклу. Я уходила из этого пугавшего меня дома с легкой душой, но уже в воротахстолкнулась... с Коллинзом. От шока я чуть не забыла, как меня зовут. Коллинз же, как обычно, приветливо поздоровался, назвав меня "юная госпожа графиня", и выразил искреннее удивление тем, что я посещаю дом его двоюродного брата. Значит, Джерри Коллинз и Мартин Джонсон - двоюродные братья! Нет, эта история нравилась мне все меньше.

Приехав в этот день в больницу пораньше, я направилась в кабинет Розы и попросила ее рассказать мне все, что она знает о Коллинзе. Роза неожиданно расплакалась. Выяснилось, что Коллинз был ее первой любовью, он настолько заморочил ей голову в институте, что почти год она были неразлучны. Он покорял своей красотой и обходительностью. Розу Джерри рассматривал уже фактически как свою жену и делился с ней некоторыми своими убеждениями, которые ее шокировали, и заставили с ним расстаться. Он говорил, например, что самое главное в жизни для него - деньги, что больной для него важен настолько, сколько за него платят, что он не верит в чудесные исцеления, и особенно считает бесперспективными беспомощных больных, таких как тяжелые инвалиды и находящиеся в коме; правда, он говорил Розе, что будет их лечить пока ему за это платят. И общался он всегда с какими-то странными личностями! Влюбленность, которую Роза испытывала к нему, прошла, и сменилась отвращением. То,что они вынуждены работать в одной больнице, для Розы - тяжкий крест, но Коллинз умеет очаровывать людей, и так он внушил главврачу уважение к себе, потому он здесь всерьез и надолго. Я сразу вспомнила его взгляд на меня, когда он вошел в палату Романо. Так вот он какой! Внутри все оборвалось...Страх за Романо парализовал меня. А Роза продолжала:

- Мне очень жаль мальчика. Мой супруг Джулиано знает, что такое одиночество, он начинал жизнь примерно также, как Романо, только Джулиано повезло встретить вашу семью. Поэтому для нас обоих Романо дорог и близок. Я бы все сделала, чтобы он очнулся. Я благодарно посмотрела на тетю:

- Конечно, я верю тебе. Но как же быть? Коллинза может разозлить наш отказ от него как от врача? Он ведь потеряет пациента, за которого хорошо платят?

- Самое ужасное, что просто так отказаться, действительно, не желательно. Обычно объясняют главврачу, чем вам не нравится доктор. А мне он не поверит, считая, что я мщу Коллинзу за личное несчастье. Я не думаю, что пока вы платите, Коллинз повредит Романо... Но старайся по мере сил, искать доказательства против него. И я буду, как смогу, за ним приглядывать.

Я вышла из кабинета Розы совершенно разбитая. Нам опять не везет... Ну отчего так?!! Мне казалось, что на плечи опять свалилась свинцовая, давящая тяжесть. Но в тот самый момент, когда столь велико было искушение опустить руки, в памяти вновь возникла давняя встреча на Площади Звезды, в Париже. Тот ленинградец говорил, что я должна справиться с любой бедой, с любой невзгодой. Я не имею права сдаваться! Я гордо подняла подбородок и вошла в палату к Романо. В этот день я находилась в больнице до восьми вечера, и только потом отправилась домой.Я прошла на стоянку, к своему"бьюику", и стала открывать машину, нотут сзади раздался голос:- Значит, мой дядя мне не соврал? И это правда!От неожиданности я подскочила и выронила ключи. Сзади стоял Майкл с огромным букетом белых роз. Он сунул мне в руки цветы, нагнулся и поднял мои ключи. Я даже не поблагодарила его.- Майкл, мы с вами уже все обсудили. Что вы тут делаете?- Ах, тут, милая моя графиня. - Он язвительно выделил последнее слово. - Тут работает мой дядя. Так что, я приезжал к нему. - Он постоял минутку и продолжил: - А это вам. - Он кивнул мне на букет, который я машинально взяла, так как от волнения почти перестала соображать. - Да, я не ожидал узнать такие новости о вас... Значит, вот кого вы мне предпочли...

Я с ужасом смотрела на него.- Пожалуйста, не надо... - дрожащим голосом произнесла я.- Нет, надо, детка. Я-то все лучше, чем твой голодранец, который неизвестно когда проснется...

Боль обожгла мое сердце.

- Не смейте так говорить!- Стань моей девушкой, и твоему Романо ничего угрожать не будет. А если нет... - Угроза в его голосе звучала явственно.- Ты не посмеешь... - Я с ненавистью взглянула ему в глаза, и вдруг, со всейсилы ударила его букетом роз. Когда я замахнулась во второй раз, он перехватил мою руку и сказал:

- Ты сама выбрала судьбу для своего латиноса.

От этих слов меня прошиб ледяной пот, я бросила розы на землю, прыгнула в машину, и умчалась, едва не задев Майкла, смотрящего мне вслед с отвратительной ухмылкой.