Том 12. Часть 3: Глава 11 (1/2)

— Вам не стоит сдерживаться из-за меня, — заметил Коурё, закинув мешок под кровать.

Только что переодевшийся и разбиравший свой багаж Хоуто озадаченно взглянул на него через плечо. — О чём ты?

Дом, который они переделали в постоялый двор, состоял из двух спален, расположенных с двух сторон узкого центрального зала. К дому прилегали два боковых ?крыла?, если так можно было выразиться. Поскольку одним из них был сарай, а другим выходивший на улицу склад. Это здание раньше принадлежало торговцу зерном. Это частично объясняло то, почему само здание было большим, но его жилая площадь состояла всего из двух комнат.

Одну из комнат заняли Тайки и Рисай, в другой обустраивались Коурё, Хоуто и Киоши.

— Так или иначе, разве господин Коурё не должен оставаться с юным господином? Та, другая комната, немного побольше и… — Здесь тоже нормально, — отрезал Коурё, прекратив дальнейшие рассуждения. — Но, — попытался возразить Киоши, при этом стараясь не повышать голос. — Возможно, это прозвучит невежливо, но у Рисай ведь нет правой руки. Я понимаю, вероятность мала, но что если вдруг что-то произойдёт? Разве не лучше вам, господин Коурё, быть вместе с ними?

— Хватит звать меня господином, — в очередной раз повторил Коурё, замахав руками. После чего, криво улыбнувшись, добавил: — Это один из тех случаев, когда трое — уже толпа. К тому же, ты же понимаешь, что даосский монах, выказывающий подобные опасения, может вызвать подозрения у определённых людей.

— А, ну да, прости насчёт этого, — ответил Киоши, опустив голову. — К тому же, вам не стоит недооценивать способности госпожи Рисай. Конечно, без постоянных тренировок она могла подрастерять навыки, но, в конце концов, она ведь была генералом. И, я полагаю, она всё ещё достаточно хороша, чтобы быть одной из лучших.

Навык владения мечом не основывался исключительно на физических данных бойца. Не менее важным для мечника было развитие всех пяти чувств до такой степени, чтобы ситуацию на поле боя и малейшие изменения в ней можно было мгновенно уловить. Также мастерство фехтования требовало определённого склада ума, позволяющего в пылу боя спокойно обдумать своё положение. И, наконец, оно требовало храбрости, умения идти вперёд и сражаться даже тогда, когда казалось бы, что всё обернулось против тебя. В каждой из этих областей её мастерство не уменьшилось ни на йоту. — Все мы шли разными дорогами до того как встретились. Она, например, прошла весь путь с низов до генеральской должности. Если мне случится выйти против неё в честном поединке, вполне вероятно, что она одолеет меня.

— Вы серьёзно? — В прошлом я специализировался на владении копьём и алебардой. Если бы я был достаточно уверен в своих навыках фехтования, я бы не пользовался оружием скрытого ношения и носил меч.

— Копьё… Гос…Корьё, ты знаком со стилем боя на посохах? — Знаком. А почему ты спрашиваешь? — Я надеялся, что ты мог бы научить меня, — Киоши понял, что это прозвучало более требовательно, чем он планировал, и потому он добавил более покорным тоном. — Конечно же, вряд ли я смогу быть более полезен вам после этих тренировок, но я хочу хотя бы не быть вам обузой, если… когда придёт время.

— Без проблем, — ухмыльнулся Коурё. — Я и госпожа Рисай с удовольствием побудем твоими партнёрами в спарринге.

— Госпожа Рисай? — Да, знаю, в её состоянии с трудом верится, но когда-то она неплохо обращалась с копьём. Ни один кавалерист её уровня не получит права отправиться в бой на кидзю не овладев либо копьём, либо луком.

— Вот значит как… — заинтригованно протянул слушавший их Хоуто. — На всякий случай спрошу: ты действительно уверен, что хочешь околачиваться с нами? Мы не обидимся, если ты захочешь перебраться в другую комнату.

— Я же сказал: мне и тут хорошо. Или я доставляю вам какие-то неудобства?

— Нет-нет, вовсе нет! — Хоуто замахал руками, словно отмахивался от этого предложения. — Я не имел в виду ничего подобного.

— Ну, раз нет, тогда я, пожалуй, побуду здесь. Если честно, общение с юным господином довольно отягощает меня.

— Вас тоже? — удивлённо переспросил Киоши, широко распахнув глаза.

— Дело в том, что я большую часть своей жизни избегал общения с людьми. И, когда кто-то внезапно хочет поболтать со мной, я невольно начинаю нервничать.

— Я думал, я один такой здесь, — улыбнулся Киоши. — Рад узнать, что эту проблему разделяет кто-то ещё.

— Вообще, по-настоящему тёмная лошадка это Хоуто. Меня поражает то, насколько беззаботно он может болтать обо всём подряд.

— А, так вот что ты имел в виду, когда говорил не сдерживаться, — вздрогнув, ответил Хоуто. — Конечно, я буду чувствовать себя немного подавленным, но ничего страшного не будет, если ты не захочешь разговаривать. — Ну, для меня это тоже не проблема, правда, я не берусь решать за госпожу Рисай.

— Вот оно что значит, да, — ухмыльнувшись сказал Хоуто.

— Знаете, вот уж кого мне действительно трудно понять, так это молодого господина. — Правда? — Ну, видишь ли, я простолюдин до мозга костей. Я никогда раньше и краешком глаза не видел того, что происходит над облаками. Да и не задумывался особо о том, что за народ там живёт. Но, когда мне всё-таки случалось подумать об этом, я представлял себе кого-то более мягкого, смиренного и вежливого.

— Он действительно изменился. Лучшим словом, чтобы описать его, будет, пожалуй, простодушный или бесхитростный, — криво улыбнувшись, ответил Коурё. — В последний раз я видел юного господина ещё ребёнком.

— Понимаю. Естественно, что он изменился за это время. Хоуто поцокал языком, Коурё повторил за ним. Было время, когда Коурё регулярно пересекался с Тайки. Тогда он всё ещё относился к центральной дворцовой страже и по долгу службы ему часто приходилось общаться с тайхо. Впрочем, ?общаться? было немного не тем словом. Они разговаривали напрямую лишь единожды, когда генерал Эйшоу подарил Тайки пони, и Коурё сопровождал их на прогулке.

Генерал Эйшоу разводил лошадей и его лошади славились своим качеством. Тогда Гёсо упомянул, что Тайки нужна лошадь и Эйшоу незамедлительно прибыл с лучшим пони из своих конюшен. Когда он представил Тайки свой подарок, Коурё выпала честь вести пони за поводья, и помочь Тайки разобраться.

Поблагодарив его, Тайки спросил: — А это спокойная лошадь? Поскольку подарок подбирал Эйшоу, он заранее выбрал пони с мягким и послушным характером, после чего тщательно выдрессировал его. Пока его вели за поводья, пони не выказывал ни малейших признаков упрямства или своеволия.

— Да, это очень спокойная лошадь.

— А разве лошади не чувствительные животные?

С того момента с избрания Гёсо прошло семь лет. Церемония коронации уже завершилась, и наступил новый год новой эры. В воспоминания Коурё это событие произошло после коронации, в то время Тайки было одиннадцать лет. Когда он осматривал пони, его глаза лучились от радости, хотя в его поведении ощущалась некая осторожность.

— Бесспорно, но у этой лошади доброе сердце. Вам не нужно нервничать в её присутствии.

— А можно мне его погладить? — Конечно же можно.

Юный сайхо протянул руку к пони. Маленькая лошадь не испугалась этого, и, повернувшись, с любопытством посмотрела на него. Судя по всему, помимо доброго сердца, у неё был ещё и весьма общительный характер.