Ночёвка (1/1)

С минуту было единодушное молчание, а потом Шисуи улыбнулся, а Какаши мотнул головой и хмыкнул: ?идёт?, вызвав у меня ещё большую досаду и раздражение. Непроизвольно дернула уголком губ, начала подниматься по скале, ощущая возрастающий гнев. Раскинувшийся над полным плотного почти осязаемого жара ущельем лес манил кажущимся прохладным полумраком. Отойдя вглубь чащи, заметила под корнями деревьев крупные звёздочки белых с фиолетовыми прожилками цветов. Натянула перчатки, вытащила кунай. Подумала, что слишком много появилось желающих распоряжаться моей судьбой. Может потому, что сама начала забывать, кем я являюсь? — Тензо-сан? — окликнул меня Итачи, появившийся, когда я набрала охапку датуры и отряхивала корни от излишков земли. Раздражение, угасшее на время, мерзким червяком зашевелилось в груди. Кивнула ему, начала разделять растения на части. Мальчик подошёл, присел рядом, наблюдая за моей работой. — А что это за цветы? — Итачи протянул руку, чтобы взять один из уже очищенных от листьев стеблей, истекающих разъедающим кожу соком. Еле успела отпихнуть его пальцы запястьем. Нахмурилась, покачала головой. — Тебе это не нужно. Лучше объясни, зачем ты хочешь, чтобы я пошёл на эту ночевку? — быстро распихала растения по отдельным пакетикам, чтобы не было искушения взять другой цветок. — Хочу услышать, что говорит девочка-призрак, — Итачи потёр глаз той же рукой, которой хотел дотронуться до датуры, и я сразу вспомнила Году-сана с его поучениями. — Когда я или Шисуи приходили туда поодиночке, она молчала и совсем расплывалась. Вместе — кланяется, как говорит что-то. Открывающийся рот видно, но из-за мерцания слов не разберёшь. Вот мы и думали, что если привести кого-нибудь ещё, то она станет ещё четче и её можно будет услышать, — Итачи посмотрел на меня и приподнял уголки губ. — А если ты пойдёшь, то и семпай тоже пойдёт. Посмотрела на него с недоумением, раздумывая, с чего он сделал такой вывод, но потом махнула рукой: — Пусть делает, что хочет. Извини, я хочу походить по окрестностям, посмотреть, что здесь ещё растёт, и подумать. Мне нужно побыть одному. А ты, если хочешь, можешь поучаствовать в соревновании. Итачи кивнул, и мы одновременно поднялись на ноги. Он направился к ущелью, а я, разложив пакеты и вещи по подсумкам, углубилась в чащу.

Рослые деревья сомкнулись кронами, местность понизилась, и под ногами захлюпало. Найденная речушка привела к небольшому водопаду. Наскоро раздевшись, встала прямо под падающую с высоты массу воду, обнимающую, остужающую разгорячённое тело. Это было ослепительное в удовольствии блаженство. — Ты вернулся! — заметил Шисуи, когда я вышла из леса к гигантскому проточному озеру, затопившему Долину Завершения. — Тогда заканчиваем! У босых ног каждого рыболова, обложенная камнями, чтобы не ускакала, трепыхалась, блестела чешуёй на солнце некрупная речная форель. Я подошла ближе и оценила результаты. Самая большая кучка была Какаши, чуть меньше у Шисуи, и всего с пяток рыбок у Итачи. Хмыкнула, вызвав любопытные взгляды. — Считайте! — капитан сел на камень и принялся перекладывать рыбу. — У меня одиннадцать. — Девять, — Шисуи покосился на Итачи. Тот без слов поднял ладонь, растопырил пальцы и вздохнул, с сожалением посматривая в мою сторону. Вежливо кивнула обоим Учихам, поблагодарила за старание, шагнула к Какаши. И тут же Шисуи переложил всю свою рыбу к Итачи. — Четырнадцать! Запечём рыбу на костре? Потрогала концы мокрых волос, вспомнила разговор с Итачи в чаще. — Семпай, Вы идёте с нами в заброшенный дом? — Какаши поднял на меня удивлённый взгляд, немного помедлил, но кивнул. Итачи хмыкнул, словно заявляя: ?я же говорил?, и предложил идти купаться. Отказалась под предлогом, что займусь рыбой, но так как на солнце жарко, отойду подальше в тенёк. По дыму меня найдут. Но на самом деле, я просто опасалась, что парни затащат меня в воду и тогда у них появятся ненужные вопросы. Когда всё было готово, они пришли, на ходу одергивая одежду. Итачи сел на соседнем камне рядом с Шисуи, Какаши, отвернувшись от всех, у меня за спиной, почти прислоняясь, и я чувствовала исходящую от него после купания прохладу. Поели молча, собрались, убрали следы своего пребывания.*** Облупившаяся от времени краска стен, рассохшиеся планки на приоткрытой двери, остатки бумаги на фонарике под навесом крыши, и только черепица, плотная и тяжёлая, выглядела, будто её положили только вчера. Дом — одноэтажное, удивительно крепкое строение, — с южной стороны заросший лимонником, уже образовавшим кисти с мелкими зелёными ягодами, издали, прикрытый зеленью, как покрывалом, смотрелся жилым, и лишь вблизи становилось понятно, что его оставили давно. Остальные строения в этой деревне стояли руинами, похожими на погром устроенный неосторожным ребёнком в гончарной лавке.

Шисуи поднялся на плоский камень, заменявший собой ступеньку перед настилом крыльца у входа, посмотрел на серые доски, бросил через плечо: — Внутри несколько пыльно. Заметив наше ожидание, он с трудом отодвинул створку двери, звякнувшую вставленным в неё рифленым стеклом, шагнул внутрь и исчез в полумраке прихожей. Теперь на полу можно было различить какую-то скомканную тряпку и небольшую картонную коробку без крышки.

Итачи покосился на меня: — Мы там не убирали. Это просто заброшенный дом, куда мы иногда приходим. Он начал оглядываться по сторонам, будто высматривая что-то, а потом направился за угол. Я вздохнула, приблизилась к стене, провела пальцами по облупившейся клочьями коричневой краске. Голое дерево, проглядывавшее наружу, казалось выбеленными костями. — Тайное место? — Какаши поворошил волосы на затылке, легко взбежал на настил, вошёл внутрь дома. — Ну и развалина. Я тоже поднялась на крыльцо, заглянула в тёмную прихожую. Оклеенные голубыми в белую полоску обоями стены, какой-то мелкий мусор и листья на полу. Сдвинутое растрепанное татами. Приоткрытое сдвижное окно в боковой стене, с проникающими внутрь ветками. Половина внутренних перегородок отсутствовала, рабочая часть дома — с жаровней и земляными полами, — оказалась засыпана всё теми же листьями и обломками падающей с потолка деревянной плитки. Провела рукой по несущей стене, ощущая шершавость дерева и некое сожаление. В дом можно было бы вдохнуть жизнь, но жить здесь некому. — Тензо, ты опять к дереву прилипаешь? — спросил Какаши, с усилием раздвигая сёдзи. — Тут, наверное, всё из сосны. Я хотела сказать, что это граб, но поняла, надо мной смеются, пожала плечами, прошла в комнату. Она оказалась удивительно нетронутой временем: высокий кувшин в углу, засохший бонсай в нише под свитком с выцветшим изречением, простые деревянные полы. Мы до темноты провозились с приведением дома в порядок, и я всё больше удивлялась его крепости. Даже вспомнила поверье, что жилище, в котором обитает призрак, всегда стоит дольше. Пока есть ?неушедший?, он содержит своё обиталище собственным духом, не давая ему и себе пропасть от ветров времени. Что-то похожее на клан Ибури в пещере. — Давайте сначала страшные истории рассказывать, а потом подежурим по очереди, пока призрак не появится, — несколько смущенно сказал Итачи, когда я распаковала футон из дежурного свитка и бросила его на пол. Младший Учиха положил свой матрас возле моего спальника, уселся на него сверху, скрещивая ноги, посмотрел на всех остальных. Ждать, что ему ответят, я не стала, вышла из комнаты. Когда ты только изображаешь парня, но им не являешься, приходится прилагать массу усилий к уединенности для разных нужд.

Проходя мимо окна, оказалась свидетелем странной сцены. Шисуи со своим матрасом в руках, шагнул к свободному месту рядом с моим футоном, но Какаши сказал ему что-то, и старший Учиха резко остановился, нахмурился, но отошёл и расположился левее спальника Итачи. Мне показалось это непонятным. На обратном пути сразу в дом не пошла. Поднялась на крышу, села на скате, посмотрела на звёзды, блестевшие в вышине над далёкой Конохой. Поднявшийся слабый ветер обдавал раскалённым жаром, заставляя кожу снова покрываться липким потом, и в голове уже неоднократно всплывала мысль о водопаде в лесу. Кузнечики и цикады трещали напрягающе громко. Скрипнула, открываясь, дверь, звякнуло стекло. Кто-то вышел на крыльцо, и секунду спустя на крышу запрыгнул Шисуи, опустился на скат рядом со мной и тоже уставился в небо. — Прости, что мы тебя сюда затащили. Может, это было и не самой лучшей идеей. Вот, возьми! Я посмотрела в его сторону, разглядела светлый цилиндрик, протянула руку. Шисуи странно помедлил, но вложив в ладонь свиток, обхватил мою кисть пальцами и замер, не давая забрать предмет.

— Всё же необычно. Ночью даже ярче, чем при свете дня. Красиво, — можно было даже не поднимать взгляд, чтобы догадаться, что меня рассматривают с помощью додзюцу. — Хватит любоваться моей чакропотерей, — резковато ответила я. — Что тут за информация? — Подожди-ка, — Шисуи наклонился ниже, словно вглядываясь куда-то в область солнечного сплетения, а потом с силой нажал на панцирь, вдавив в кожу находящийся в этом месте жетон с печатью. Тычок вышел неожиданным и болезненным, и я отпрянула, накрыла грудину ладонью.

— Это место светится сильнее всего. Ты чувствуешь что-то необычное в этой точке? — Шисуи прищурился, наклонился ещё ниже, и я спешно заёрзала, отползая назад и размахивая руками. — Нет-нет, здесь всё в порядке! — А, ну ладно, — Шисуи посмотрел с крыши вниз и потёр шею. — В наших клановых свитках есть упоминание о подобной технике. Ты отдаёшь чакру прикасающемуся, почти как это делают медики, но почему это происходит, я не нашёл. В книге, на которую ссылаются те свитки, не хватает части страниц.

— И? — немного помолчав, спросила я, другими глазами посмотрела на предполагаемую ?пустышку?. Запихнула её в подсумок, собираясь разобраться позже. — Похожая книга может быть в архивах АНБУ. Твой семпай может достать мне туда допуск? — Даже если и может, — я сползла спиной по скату, укладываясь на крышу, и забросила руки за голову, — просить его об этом я не буду. Я и так ему должен. Шисуи хмыкнул. — Туда и меня не пустят. Там нужен или ранг повыше, или особые полномочия, — пояснила, косясь в его сторону. — Понимаешь? — Значит, и сюда тоже, — тихо пробурчал Шисуи, и хотя это были скорее мысли вслух, но мне не понравился тон, которым это было произнесено.

— Что значит ?и сюда тоже?? — резко села, но Шисуи уже спрыгнул вниз, оставив меня одну на крыше. Посидев ещё немного, спустилась, прошла в дом. Какаши и Шисуи в комнате не было. Предложила Итачи, читавшему при свете фонарика какой-то свиток, переложить футоны крестом, голова к голове, чтобы всем лучше слышать. Он согласился. Мы быстро передвинули матрасы, а когда наши товарищи вернулись, объяснили им ситуацию. Никто не возражал.

Ещё расспросила о призраке: когда появляется, как выглядит, что делает. Шисуи, ухмыльнувшись, замахал руками, начал рассказывать байки. Мол, девочка, маленькая, в белом дзюбане, заглядывает в рот, если о чём-то интересном говорят, лицо не видно за волосами. Он так заливался соловьём, что сразу стало понятно — привирает. Пожала плечами, посмотрела на Итачи и спросила: — Если лицо не видно, то, как вы пытались по губам понять, чего она хочет? Шисуи хихикнул, отвел взгляд, потёр нос и признался, что про волосы придумал. Девочка с посмертным хитаем на лбу появляется с двух до трех ночи, просто стоит в углу комнаты и молчит или кланяется и что-то бормочет неразборчивое.

Итачи протянул другу фонарик. Мы улеглись на футоны, и Шисуи, подсвечивая лицо снизу, рассказал старинную сказку о духе стремени. Следующий за ним Какаши выдал сильно изменённую версию миссии, связанной с побегом Орочимару из деревни, смутил концовкой со смертью Юкими, но спрашивать что-то по истории я не стала, решила уточнить попозже. В свою очередь вспомнила про исчезающий по ночам мост. Итачи поведал о шагах на чердаке в час Быка. К полуночи поступило предложение выставить дежурного и спать. Фонарь погасили, но я никак не могла уснуть, всё лежала, крутилась с боку на бок, и глядела в черноту дыр, образованных выпавшей деревянной плиткой потолка. Итачи, дежуривший первым, разбудил Какаши, сам свернулся комочком на футоне. Стоило ему засопеть во сне, как капитан спросил: — Тензо, ты спишь? — Нет, — села, заметила в полумраке подаваемый знак ?идём?, тенью скользнула наружу. Ветер стих. Одуряющая духота продолжала пеленой висеть в воздухе. Казалось, даже деревья поникли не в силах выдерживать ночную жару.

Я вытерла влажную шею и села на доски энгавы, оставляя возможность видеть всю комнату. Какаши опустился рядом, даже слишком близко, и, понизив голос, спросил: — Как ты относишься к Югао? Он сложил руки на груди и сразу же из этого закрывающегося жеста накрыл рот под маской ладонью. Я сделала вывод, что узнать хочет нечто совсем другое. Что-то смущающее его. — Югао-тян мой друг, — произнесла медленно, наблюдая за реакцией. — Но, увы, как своего возможного парня меня она не рассматривает. — Почему? — мне показалось, что Какаши удивился, даже опешил от ответа. Развела руками, покачала головой в разные стороны: — Не знаю, есть у неё счастливчик на примете, по которому она сохнет. Имя называть? Шутливо ткнула его кулаком в плечо: — Но ничего, с Анко-семпай у нас больше общих интересов. Я не в обиде. Какаши хмыкнул и уставилсяв темноту нависавших над руинами деревни деревьев. Повисло задумчивое молчание. Пока он размышлял, я краем глаза заметила непонятное свечение, появившееся в левом от окна углу и повернулась в ту сторону, стремясь рассмотреть это явление получше. Белесое пятно развернулось в хорошенькую девочку с круглым личиком, огромными, на пол-лица глазищами, кукольными носиком и ротиком, в белом дзюбане и посмертном хитае на темных волосах с короткой стрижкой. Она заметила мой взгляд, улыбнулась и поклонилась. — Семпай, — привлекла внимание, поднялась на ноги, осторожно прошла в комнату. Села возле Итачи, сразу проснувшегося и задергавшего край футона Шисуи. Всё это время девочка, не отрываясь, следила за моими перемещениями, и я решила, что она хочет, чтобы именно я с ней заговорила. — Здравствуй! — обратилась к призрачному существу, показывая на лист на шлеме. — Я — Тензо из Конохагакуре. Кто ты и как тебя зовут? Девочка склонила голову на бок, рассмотрела Итачи и Шисуи, беззвучно хихикнула, прижимая пальцы к губам, и помахала им рукой, перевела взгляд на опускающегося рядом со мной Какаши. Я представила и его, спросила, чем мы можем помочь, но она как-то погрустнела. — Слушай, Тензо-сан, а может… — Шисуи положил мне руку на плечо. Девочка странно встрепенулась, расширила глаза, белесым завитком скользнула ко мне, пугающе близко наклонилась, всматриваясь в меня всей своей потусторонней сутью.Старший Учиха замер, так и не окончив предложение, напрягся, но ладонь не убрал. — Тензо, — прошелестел призрак, поднимая руки, и я поняла, чего она хочет, потянулась навстречу. Девочка почти прикоснулась ко мне, когда Какаши дернул за локоть, заставляя отвести очарованный взгляд. — Тензо, не смей! — зашипел он, но я отбросила мешавшую руку, снова повернулась к призраку, позволяя ледяным кистям скользнуть в мои ладони. От кончиков пальцев по коже вверх пополз бледно-зелёный свет, и воспоминания девочки ошеломляющей волной хлынули в меня. Толпа. Мрачные лица смотрят на неё сверху вниз. Под ногами большой круг расписанный символами, по краям его двенадцать столбов. Маленький лысый священник читает мантры, и я, как сторонний наблюдатель, поняла, что Мика — нынешний призрак, там ещё жива. Она жертва для будущего барьера. Чистая избранная. Молитвенное бормотание закончилось. Священник поклонился, произнёс формулу прощания, указал наверх, и когда Мика подняла голову, одним движением перерезал ей горло. Вылетев в реальность тёмной комнаты, судорожно я прохрипела: — Деревни больше нет, ты можешь уйти. Мика покачала головой, снова опуская кисти в мои ладони, а я ощутила, как кто-то ещё положил руку мне на спину.

Непроглядная темнота. Что-то давит со всех сторон. Я будто снова оказалась в пиратском ящике, стучу ладонями в деревянные стенки и ощущаю прилипающую к коже почву. Нечем дышать, в голове бьют барабаны, а виски разрываются от невыносимой боли. С великим трудом вдохнула остатки воздуха и… села в толще земли, чтобы оказаться по грудь в узком пространстве под ночным домом. Передо мной центральный столб, установленный прямо на могильный камень. Вокруг колышки с натянутыми когда-то, уже обветшалыми канатами, обвитыми священными рунами. Вид на деревню сверху. Барьер всё ещё жив, светится бледно-зелёными огоньками, но не работает.

Поняла, что могу встать в полный рост, поднялась… и оказалась снова сидящей в комнате. Мика сочувствующе смотрела на меня, прижимая ладони к груди. — А если мы уберём столб с могилы, ты сможешь уйти? — спиной ощутила, как третья рука прикоснулась ко мне, и неожиданно услышала тоненький голосок Мики. — Я не смогу! Я боюсь! — она помотала головой, начиная вытирать глаза рукавом дзюбана, и заплакала. —Я не знаю, что там ждёт! — Не надо бояться, — подбадривающе улыбнулась я, вспоминая своё появление в этом мире. — Всё будет хорошо. Если ты не уйдёшь, то не сможешь вернуться, переродившись. А разве тебе хочется сидеть до конца времён в этом доме? — Ты поможешь мне? — робко спросила Мика, глядя с такой надеждой, что отказать просто невозможно. Кивнула, сложила печати, разворачивая вверх доски вокруг центрального столба. — Я собираюсь убрать основную опору дома, — посмотрела через плечо на Какаши, обращаясь к нему и Учихам. — После этого дом сложится и призрак уйдёт. Будет обидно, если наши вещи окажутся погребены под завалом. — Делай, что нужно, — все трое поднялись, похватали футоны и поспешили с ними наружу. Я начала вытягивать крайние опоры, поднимая дом над землёй. Когда центральный столб оторвался от могильного камня, спрыгнула к месту захоронения, порвала удерживающий канат с рунами. Мика вздохнула, благодарно поклонилась, одними губами произнесла несколько слов и начала подниматься вверх, к осыпающемуся плиткой потолку.

Стоило ей скрыться из вида, как дом вздохнул, заскрипел, обречённо застонал, разворачиваясь спиралью на опорах. Стропила повело, и я увидела, как медленно, словно торжествуя, начинает складываться крыша. Задержаться здесь означало верную гибель. Выпрыгнула на рассыпающиеся под ногами доски пола, кинулась к открытой сёдзи. Поднырнула под падающую балясину, задыхаясь и кашляя от поднимающейся в воздух пыли, кувыркающимся зайцем выкатилась на энгаву и с вытаращенными глазами шлепнулась на колени под ноги парней. За спиной с грохотом рухнула черепичная крыша.

Продолжение следует...