Салемская сказка (1/1)

Момои Сацуки не особенно любила город, в котором жила. Он был маленьким, с узенькими улочками, провонявшими помоями, с плохими дорогами, в которых по весне вязли кожаные сапоги и пачкался подол шерстяной юбки, с хищными углами крыш, со злыми, равнодушными людьми. Момои росла приемной в семье старосты, и все прекрасно помнили, почему у неё нет матери. Сложно вообще что-то утаить, когда все знают всех в лицо, когда любая сплетня за час облетает весь город, от маленькой, мрачной ратуши до сырой деревянной церкви.Дело в том, что маму Сацуки убили ведьмы. Вот так?— соседка, всегда казавшаяся просто милой пухлощёкой женщиной, выращивающей свою дочь, маленькую румяную пышку, в холодную октябрьскую ночь наплела заговор, и кто-то видел, как из её окон сочился сизый дым, пронизанный зеленоватым сиянием.Сам староста помог Момои с похоронами и поминками, а потом и удочерил девушку?— от греха подальше.А ведьм судили. И повесили.Глядя когда-то широко распахнутыми глазами на конвульсивно извивающуюся на веревке девочку, соседскую дочку, Сацуки думала, что все это, конечно, было очень занимательно, слушать о ведьмах от проходящих мимо путешественников и иногда забредающих к ним менестрелей, но совсем другое?— знать, что вот она, ведьма. Живет рядом с тобой, и ты печешь ей пирожки на праздник, а она угощает тебя вареньем и одалживает пуд муки до следующей ярмарки. А потом убивает твою маму.***Момои всегда знала, что она особенная. Не ведьма, боже упаси её от этой проклятой участи. Просто острый ум позволял ей замечать то, чего, наверное, не замечали многие другие. Сацуки смотрела на мир, касалась его своими мимолетными словами и поступками, изучала и видела суть вещей. Она твердо знала, кто именно во время богослужения думал о долгах или скорой прибыли, кто?— о боге, а кто?— о прекрасно проведенной ночи. Кто-то просто спал.Часто девушка задавалась вопросом: можно ли найти ведьму до того, как она сделает что-то непоправимое? До того, как убьёт самого дорогого человека, который у тебя есть?..Момои Сацуки, как уже говорилось, не любила свой город. Часто после смерти матери она, листая тяжелые пыльные книги, думала, что однажды сможет уехать к Франкскому морю, чтобы пересечь его и достичь края земли, или в Скифские степи, к диким необузданным кочевникам, которые золотом могли заплатить за хлеб, или совсем далеко, по Шёлковому Пути, туда, где за горной грядой властвовал таинственный Китайский Император.***—?Момои, быстрее! —?крикнула Айда, обернувшись на мгновение к подруге и скрывшись между толпившимися в конце улицы людьми.Реальность обрушилась на Сацуки вместе с мерзким моросящим дождем, возбужденным гулом толпы в конце улицы и медным духом крови и боли, повисшем в воздухе. Девушка бежала по улице, подхватив одной рукой тяжелые юбки, и прижимая к груди сверток со свадебным платьем другой рукой. Со своим свадебным платьем, которое портниха закончила не далее как утром.—?Подожди, стой! Да что случилось? —?Сацуки споткнулась и ей стоило больших трудов удержаться на ногах и не упасть прямо в грязную растоптанную лужу.На площади уже собралась большая толпа. Кое-как протиснувшись мимо людей вперед, девушка замерла, глядя на то, как в тесной деревянной клетке, сколоченной из осиновых кольев (как будто осина могла кого-то защитить), сидел рослый мужчина. У него были широкие плечи, так что он едва помещался в клетке, и короткие волосы. И он был весь изранен, словно его долго загоняли раскаленными факелами, травили и били, пока он лежал на земле, обессиленный и не представляющий опасности.Когда клетка проехала мимо девушки, Момои увидела его лицо совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. Мужчина равнодушно посмотрел на неё невероятно яркими синими глазами и зевнул, словно и не его везли прямо сейчас судить, чтобы потом, скорее всего, раздавить насмерть камнями. Сацуки знала, что такие, как этот мужчина, не ломаются под пытками. Нет. Его никогда не повесят. Он никогда не позволит себе быть повешенным.—?Сацуки? —?девушка вздрогнула и оторвала взгляд от колдуна, чтобы столкнуться лицом к лицу со своим женихом. —?Я провожу тебя домой. А то мало ли,?— парень добродушно улыбнулся, приобнимая девушку за талию. Момои попыталась не думать о том, что, возможно, этими самыми руками он не так давно бил колдуна, а эти губы выплевывали оскорбления.***Ночью Сацуки долго не могла уснуть. За окном шел нудный октябрьский дождь, во дворах выли собаки, подхватывая друг друга, перекликаясь, перелаиваясь… тоскливый вой давил на уши, заставлял ворочаться и зарываться головой в подушки, только бы получить хотя бы секундную передышку тишины.Не выдержав скопившегося напряжения, Момои вскочила на ноги, откинув одеяло в сторону. Быстро одевшись, она как можно тише спустилась вниз, минуя скрипучие ступени, а потом выскользнула на улицу. Холодный ветер мгновенно пробрался под накинутый второпях плащ и ночнушку, рассыпав по коже неприятные мурашки. Сацуки плотнее закуталась в сырую тяжелую шерсть и медленно пошла к выходу со двора.***Девушка кралась по городу. Собаки при её приближении на мгновение замолкали, точно прислушивались, а потом начинали лаять с удвоенным старанием. Обувь скользила по палым листьям, и Момои время от времени хваталась рукой за стены, опасаясь упасть.Она и не заметила, как оказалась возле церкви. Сторож спал, забравшись под карниз и привалившись к стене. Священника не было?— только общие ночные бдения могли заставить святого отца провести ночь не на мягкой перине, а на ледяных каменных плитах на коленях перед распятием.Неуверенно переступив с ноги на ногу, Сацуки медленно подошла к церковной пристройке. Именно там держали колдуна, изможденного, приговоренного к смерти заочно. Момои из глубокого кармана достала шпильку и с усилием вскрыла замок.Если бы её кто-то спросил бы, зачем она делает то, что делает, девушка бы только растерянно покачала головой. Она ненавидела ведьм. Это абсолютно точно была правда. В конце концов, ведьмы убили её мать. Сацуки верила в Бога. Она искренне молилась об освобождении грехов, о Царствии Небесном и с рвением блюла посты. Но теперь она, мягко переступая ногами, зашла в кромешную темноту пристройки, за собственным бешено колотящимся сердцем не слыша ничего больше.Неверными руками достав огниво, кресало и свечу, Момои присела на корточки, поставила свечу и чиркнула кресалом, надеясь, что фитиль не сильно отсырел. Темноту примерно в метре от девушки разогнал слабый подрагивающий свет. Сацуки сжала свечу холодными пальцами, встала и огляделась.Клетку поставили возле дальней стены. Пленник спал, неуклюже прижав к себе ноги, откинув голову назад. Когда Момои подошла ближе, он вскинулся и прищурился, привыкая к слишком яркому для него свету.Сацуки теперь могла без спешки разглядеть мужчину. Хотя, наверное, все-таки ещё парня. Кожа на его лице была гладкой, не иссеченной морщинами. Только пролегла глубокая складка между бровями, и теперь, когда он хмурился, её было отчетливо видно. Момои с интересом перевела взгляд на его руки?— мощные, перевитые венами, закованные смуглой кожей. Связанные до онемения толстой пеньковой веревкой.—?Ты кто такая? —?спросил колдун, исподлобья рассматривая девушку.Сацуки не ответила, целиком поглощенная своими мыслями и наблюдениями.—?Не боишься, что я прокляну тебя, а? —?снова задал вопрос парень, поводя затекшими плечами, пытаясь найти более удобное положение.Момои неуверенно пожала плечами, на что колдун ухмыльнулся. У него были белоснежные зубы, что, вообще-то, было редкостью. Обычно гигиеной никто озабочен не был, и даже у жениха Сацуки изо рта постоянно неприятно пахло, что определенно не добавляло молодому человеку очарования.—?Ты немая, что ли? —?спросил парень немного разочарованно.?Он ведь почти мой ровесник,?— подумала внезапно девушка, ощутив острый укол жалости. —?Только немного меня старше?.—?Не немая,?— шепотом ответила она и переступила по полу. От двери сильно сквозило, и Момои подумала, что сидеть, наверное, совсем холодно. —?Тебя завтра судят,?— невпопад добавила она, делая крохотный шаг к клетке.—?Пусть судят,?— равнодушно пожал плечами парень и зевнул. —?Меня этим не победить. Победить меня могу только я сам.—?Тебя убьют, дурак! —?с внезапным даже для самой себя отчаянием в голосе воскликнула Сацуки. Колдун посмотрел на неё с нескрываемым интересом, даже сел немного ровнее:—?Тебе разве не все равно?—?Все равно,?— поспешно ответила Момои и отвела взгляд. Любой бы понял, что она лгала.—?Я так и подумал, что ты абсолютно равнодушна к моей судьбе,?— с легкой издевкой хмыкнул парень, снова откидываясь на прутья клетки.Сацуки задохнулась возмущением, но мгновенно поняла, что ситуация действительно странная. Она, приличная девушка, посреди ночи пришла к пленному колдуну, и вот уже продолжительное время говорит с ним, как ни в чем не бывало. С колдуном. Счастье, если никто её не видел и она завтра не будет украшать собой виселицу.—?Мне пора идти,?— прерывисто вздохнув, пробормотала она, отшатнувшись к выходу.—?Уже? Налюбовалась мной? Удовлетворила свое любопытство? —?парень язвил, но Момои явственно чувствовала за этими словами разочарование.—?Я пожалею об этом,?— совсем тихо прошептала она и, решительно шагнув вперед, бросила на колени пленнику кинжал, подаренный ей год назад на пятнадцатилетие старостой.Затушив свечу, девушка почти бегом бросилась на улицу.***Добравшись до дома и даже никого не встретив, Сацуки заперла дверь комнаты и скинула плащ. Она легла, с головой укрывшись одеялом, но никак не могла унять дрожь и колотящееся от ужаса сердце. Стоило ей закрыть глаза, и перед ней вставало лицо священника, который знал, как страшно она согрешила, и разъяренная толпа требовала повесить ведьму. Множество грязных рук хватали её и волокли к виселице, её жених, с искаженным ненавистью лицом, сам накидывал ей на шею веревку, она извивалась в тщетной попытке освободиться, но ничто уже не могло спасти её.В панике вскочив, Момои несколько раз схватила ртом воздух, а потом бросилась к окну, распахнув его настежь и жадно дыша осенней сыростью.Внезапно, из темноты метнулась тень, и уже в следующую секунду Сацуки впечатало в стену. Она бы закричала, если бы не рука, уверенно зажавшая ей рот.—?Спокойно,?— прошелестел знакомый голос, и Момои почувствовала, как от страха занемел язык?— перед ней был колдун. —?Как удачно я тебя нашел, не находишь? —?тихо рассмеялся он, а потом медленно отступил, все еще не отнимая руки ото рта Сацуки. —?Ты же не будешь кричать, любопытная девочка?Момои сначала кивнула, потом заполошно затрясла головой, насколько ей позволила это рука. Парень улыбнулся и сделал еще один медленный шаг назад.—?Как тебя зовут? —?спросил он, склонив голову к плечу.—?Момои Сацуки,?— сдавленно просипела девушка, сжимая до побелевших костяшек подоконник.—?Оденься, Сацки,?— наигранно ленивым тоном приказал колдун, глядя Момои прямо в глаза.—?Зачем? —?с трудом выталкивая из горла слова, спросила девушка, пятясь в угол комнаты.—?Я собираюсь тебя похитить. Если хочешь, можем, конечно, отправляться и так, но на улице все-таки прохладно. Оденься. Ах да,?— добавил парень, отворачиваясь к окну. —?Можешь даже не пытаться сбежать или звать на помощь. Я оставил твой нож в сарае. И так как он такой, как я думаю, один на весь город, не стоит рыпаться.Сацуки дрожащими руками переодела платье, завернулась в шаль и закуталась в дорожный плащ, который обычно надевала только зимой, когда ездила с приемным отцом в соседний город на рождественскую ярмарку.—?Готова? —?спросил парень, в мгновение ока оказываясь близко-близко и подхватывая Момои на руки. —?Поверь мне, тебе понравится,?— пообещал он, легко запрыгивая на подоконник, словно и не его недавно избитого держали несколько суток в клетке.—?Что именно? —?настороженно спросила девушка, понимая, что страх перед колдуном уже почти прошел. Не будет же он её убивать?—?Всё,?— белозубо усмехнулся парень и спрыгнул вниз. —?Меня зовут Аомине Дайки,?— добавил он, утягивая девушку к крытому навесу, где до наступления зимы стояли лошади. Выбрав двух самых быстрых и выносливых коней, он отвязал их и вывел за ворота, захватив уздечку. Сацуки заметила, что собаки замолкли и даже дождь перестал. Стояла гробовая тишина, нарушаемая только тихим фырканьем лошадей, их семенящими перешагами и звяканьем сбруи.Когда они выехали за ворота, на Момои обрушилось осознание того, что она творит. Сбегает из дома с колдуном, ничего не взяв собой, просто бросает привычную жизнь, жениха, отправляясь на встречу неизвестности. Впрочем, долго предаваться метаниям девушка не смогла: Аомине тихо рассмеялся.—?Что смешного? —?спросила Сацуки, заранее чувствуя подвох.—?Да так,?— фыркнул Дайки, поднимая коней в галоп. —?Я пошутил про нож. Никто бы ничего не узнал.