Жоффрей. (1/1)
Граф де Пейрак старался избегать встреч со своей молодой женой, один вид которой в последнее время вызывал у него резкую неприязнь. Он взял ее с собой в Париж в напрасной надежде на то, что их разногласия уладятся, но оказалось, что пропасть, образовавшаяся между ними в Тулузе, стала непреодолимой. Жоффрей с удивлением вспоминал, как был очарован супругой, ее красотой, остроумием, как засыпал подарками, оказывал ей внимание большее, чем какой-либо из своих прежних женщин. Все они меркли перед его женой, ослепительной красавицей с сапфировыми глазами, умеющей держаться с таким поистине королевским достоинством, что перед ней невольно склонялись даже самые заносчивые и горячие гости его дворца. Словно ювелир, которому в руки попал редкий драгоценный камень, Жоффрей придавал достойное обрамление красоте Франсуазы, не жалея для этого ни времени, ни средств. Ему было приятно видеть, каким восторгом загораются глаза жены при виде новых нарядов и украшений, наблюдать, с каким изяществом она их носит, отмечать восхищенные взгляды, обращенные к ней... Увы, он слишком поздно понял, что за роскошной оболочкой скрывается тщеславная и лживая натура, жаждущая только удовольствий, и ради удовлетворения своих амбиций готовая переступить через многое. В том числе и через то, что было важно и дорого для него, ее мужа, а, главное, через их общее будущее... Это окончательно оттолкнуло Жоффрея от нее, и теперь примирение казалось невозможным. Ему оставалось только одно - сохранять видимость приличий и исполнять те обязательства, которые долг обязывал его нести по отношению к своей жене. Единственное, что он мог позволить себе - это дать Франсуазе почувствовать, как сильно может отличаться его формальное отношение к ней от того, что было вызвано искренним интересом, который он испытывал к ней в Тулузе, и который ей удалось погасить в нем за считанные месяцы. Что ж, увы, но он не стал исключением в череде супругов, женившихся по расчёту и со временем осознавших, как крупно они просчитались...
В светских гостиных Парижа царило относительное спокойствие, вызванное тем, что королевский двор сейчас находился в Эксе, где король ожидал окончания переговоров о свадьбе с испанской инфантой. Это было на руку графу, поскольку избавляло его от необходимости сопровождать жену на официальные приемы, куда она наверняка желала бы попасть. Сейчас, проводя время в приятной компании своей давней любовницы Карменситы де Мерекур, Жоффрей постепенно снова становился собой прежним - эпикурейцем и гедонистом, избавленным от привязанностей, сомнений, и предавался всем мыслимым и немыслимым удовольствиям, которые только могла предложить ему страстная испанка.Пользуясь отсутствием своего мужа, герцога де Мерекура, который состоял в свите кардинала Мазарини и участвовал в переговорах о свадьбе, ведущихся на острове Бидассоа, Карменсита принимала любовника у себя в любое время дня и ночи, нисколько не стесняясь ни пересудов слуг, ни осуждения соседей. Граф тоже не делал тайны из их связи. Его нисколько не волновало ни то, что подумает об этом его жена, ни то, насколько будет оскорблен герцог де Мерекур, узнав о том, что ему наставили рога в его же собственном доме. Вернуться к своим старым привычкам и наслаждаться жизнью- вот чем он намеревался заниматься в ближайшее время.Карменсита прижалась к мужчине всем телом, потом скользнула рукой по его груди и, прильнув губами к шее, жарко прошептала:- Я снова голодна...- Как кстати! - глаза графа весело сверкнули, он накрыл губы Карменситы своими губами и опрокинул женщину на подушки. - Я тоже проголодался, моя дорогая, - его руки сжали талию любовницы, заставляя ее прогнуться в пояснице. - Думаю, сейчас самое время подкрепиться, - он потянулся к столику около кровати, на котором стояли бокалы с вином, и, отпив глоток, тонкой струйкой вылил оставшееся на грудь женщины. Она вскрикнула, а Жоффрей тут же приник горячими губами к покрывшейся мурашками коже, осушая ее и чувствуя, как напрягается тело Карменситы, как она раскрывается навстречу ему...Ее горячность передалась и графу. Эта женщина всегда умела разжечь пламя его страсти, довести своими ласками до пика наслаждения... Стоило признать, что никогда у него не было столь изобретательной и жадной до удовольствий любовницы, не признающей в любви запретов и полумер. С ней, напрочь лишенной стыдливости и не отягощенной никакими нормами морали, он мог претворять в жизнь все свои фантазии, зная, что они будут с восторгом исполнены.
Видя, что Карменсита уже возбуждена сверх всякой меры, Жоффрей приподнял ее бедра и медленно овладел ею, наблюдая за тем, как глаза женщины заволакивает томной негой, пухлые чувственные губы приоткрываются, а дыхание учащается. Судорожным движением она сжала его плечи руками и откинула голову назад. С ее губ сорвался еле слышный стон. Жоффрей усмехнулся.- Вы горячи, как испанская кобылица, мадам, - он властным поцелуем коснулся ее губ и почувствовал, как страстно она отвечает ему. - И мне безумно хочется вас объездить, - граф прижал ее колено к своему бедру и ускорил темп.
Карменсита ловила каждое его движение, подстраиваясь под заданный любовником ритм, жарко отвечала на каждую ласку, возвращала каждый подаренный им поцелуй, и вот уже по ее телу начали пробегать легкие волны приближающегося наслаждения, которые все учащались, становились сильнее, пронзительнее, доводя женщину до сладостного безумия, и наконец последней штормовой волной ее захлестнуло головокружительное блаженство - невероятное, пьянящее, ослепительное... Она громко застонала, тело ее содрогнулось в высшем проявлении страсти, и Жоффрей, с удовольствием наблюдая за тем чувственным восторгом, до которого он сумел довести любовницу, склонился к ней и прошептал:- Думаю, пришла моя очередь вкусить ваших прелестей, Карменсита, - и граф, крепко прижав женщину к себе, перевернулся на спину. Теперь она оказалась сверху, обнаженная, с непокорной гривой черных волос, струящихся по спине, дразнящая своим бесстыдством, выставляемым напоказ. Карменсита облизнула губы, похотливо глядя на любовника, и начала двигаться сначала томительно медленно, а потом все быстрее - то откидываясь назад, то наклоняясь к мужчине, позволяя ему ласкать губами свою совершенной формы грудь, покатые плечи, чуть припухшие от яростных поцелуев губы... В глазах графа разгорался настоящий пожар, Карменсита видела, что скоро он достигнет пика удовольствия. И действительно, одним быстрым движением притянув ее к себе, Жоффрей дал волю своей до этого сдерживаемой страсти, и они, на этот раз вместе, пережили самый восхитительный, самый упоительный любовный восторг, который только могут подарить друг другу мужчина и женщина...Опустив голову на плечо любовника, Карменсита постепенно приходила в себя. Такой ураган эмоций она не испытывала ни с кем, только с ним - этим волшебником, умеющим разбудить ее чувственность и вознести к вершинам блаженства. Как замечательно, что он снова вернулся к ней, пресытившись своей красавицей-женой. Одно время испанка всерьез ревновала Жоффрея к его юной супруге и даже уехала в Париж, чтобы не видеть, как эта выскочка купается во всеобщем внимании и восхищении. И вот, не прошло и года, как все вернулась на круги своя - Карменсита торжествовала, а ее соперница была повержена. "Пусть знает, что он теперь со мной," - злорадно думала женщина, делясь направо и налево своими восторгами в отношении любовника и страстно желая, чтобы рано или поздно слухи об их связи дошли до Франсуазы. Возможно, это вынудит ее покинуть столицу, и тогда Карменсита сможет всецело завладеть сводящим ее с ума мужчиной.
- Мне кажется, я сейчас умру от счастья, - промурлыкала она, слегка покусывая любовника за мочку уха.- И лишите меня удовольствия снова обладать вами, моя несравненная? Вы не можете быть так жестоки, Карменсита.Женщина рассмеялась низким грудным смехом и приподнялась на локте.
- Да, Жоффрей, вы правы, я действительно не столь жестока. И, что более важно, слишком эгоистична, чтобы отказаться от ваших ласк.- Думаю, мы отлично подходим друг другу, - граф провел кончиками пальцев по щеке любовницы. - Но, мне кажется, уже давно за полдень, а я обещал сегодня быть к обеду у Нинон.Испанка резко отстранилась от Жоффрея и надула губы, став похожа на обиженного ребенка.- Вы покидаете меня? Так скоро?- Я вынужден, моя красавица, - граф встал с кровати и накинул на плечи рубашку. - Вы же знаете, что я всегда исполняю свои обещания, данные прекрасным дамам.- О, да вы просто распутник! - с гневом воскликнула Карменсита и подскочила на постели.- Не ревнуйте, мой ангел, пока наши тела так согласны, клянусь, вы будете для меня единственной...С этими словами граф склонился к любовнице и, приподняв ее подбородок, прижался к полураскрытым губам примиряющим поцелуем.