Глава 9. Спасти брата (1/1)

?Чудо, ару?? - поражённо проговорил Китай. Нации всё не могли перестать переводить взгляд с нас на наши маленькие версии, очевидно, находясь в полном шоке. ?Может, мне стоит перейти в католицизм?? - пробормотал кто-то — я не заметил, кто именно, пока шмыгал носом и высмаркивался. ?Лови... Я и не понимал...? - прошептал я. Романо ответил мне ошарашенным взглядом. ?Так ты тогда впервые применил её... В таком возрасте. У меня ещё минимум несколько столетий не получалось это делать,? - пробормотал он мне. ?Простите, но делать что?? - спросил Япония, любопытство которого пересилило его привычную молчаливость. ?А... эта тема потом поднимется. Мы всё равно не сможем нормально это сейчас объяснить, так что просто подождите,? - с поддразнивающей улыбкой отозвался я. Остальные вздохнули, неохотно соглашаясь. Хотя я не думаю, что это на самом деле поднимется, но пока, по крайней мере, они не будут об этом спрашивать. Я тебя знаю. Пфф, ну ладно. Это было первым проявлением моей чистой Магики[1]. Понятно... То есть, ты не можешь это им объяснить, потому что... Именно. ?Но... я думал, я был единственной нацией-ангелом...? - разочарованно пробормотал себе под нос Англия. Воспоминание проскочило несколько часов — до утра. Ловино только что распахнул глаза. - ?Э-эй? Феличиано?? - позвал он, его голос уже звучал твёрже и ровнее. ?В-Вино?! Ты в порядке?! Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит?! Мне нужно позвать маму?! Слабости нет?! Головных болей?! Воды! Тебе, наверно, хочется пить! Мне нужно принести воды! Где вода?! Чёрт!? - Феличиано начал паниковать и бегать по комнате. Ни один из них не заметил Эмму, заглядывавшую в комнату, чуть приоткрыв дверь. ?Феличиано!? - наконец возопил Ловино, и тот замер на полушаге с написанным на лице комичным выражением тревоги и замешательства. ?Да, Лови?? - невинно спросил он. ?Я в порядке. Я не знаю, какого чёрта здесь происходит, но я в порядке,? - убедил Ловино своего взволнованного маленького брата. ?Но... может, укус был не таким тяжёлым? Ты уверен, что с тобой всё нормально..? С тобой правда всё нормально..?? - Феличиано медленно прошёл к постели. В его глазах уже блестели слёзы, готовые снова политься по щекам. ?Я уверен. Вчера мне казалось, что я был уже одной ногой в могиле... А сейчас я отлично себя чувствую. Не знаю почему... Какое-то чудо...? - Ловино умолк, уставившись на макушку Феличиано — тот неистово его обнимал. ?Я ТАК РАД!! Ты ЖИВ! Слава Богу!? - облегчённо воскликнул Феличиано. Его сильно трясло. - ?И никогда, НИКОГДА больше меня так не пугай, ладно?! НИКОГДА! Я не хочу тебя потерять... Ладно..?? - отозвался Феличиано, отказываясь отпускать брата и откидываясь рядом с ним на подушки. ?Никогда... я обещаю,? - кивнул Ловино. Я скрыл горькую усмешку. Ты ещё не знаешь, fratello... Но когда-то ты нарушил все обещания, которые мне сказал... ...Что? Ну, на самом деле, не знаю. Показалось хорошим ответом. Хотелось бы мне её попробовать. Уверен, она бы тебе понравилась. ?Ладно... Просто будь осторожен... Меня не будет рядом, если ты вляпаешься в неприятности. Что же мне делать, я тут, в кровати, так что будь осторожен...? - нервно забормотал Ловино. ?Ве... Fratello, со мной всё будет хорошо!? - улыбнулся Феличиано. ?Киджи. И я жду, что ты вернёшься до темноты. Если тогда тебя не будет, я за тобой иду.? ?Конечно, конечно. Ti voglio bene, fratellone,? - отозвался Феличиано от двери. ?Ti voglio bene, fratellino. Будь осторожен.? ?Всегда.? - С этим Феличиано выбежал в дверь и зашагал по дороге в городок. Нации последовали за Феличиано, когда он вошёл в город. - ?Ве... Судя по солнцу, у меня есть ещё около часа до заката... Этого точно должно хватить, чтобы достать еду для мамы... А она сделает своё особенное рагу, чтобы Лови быстрее поправился... Ура!? - пропел Феличиано и замурлыкал себе под нос весёлую мелодию. Где-то через полчаса он уже направлялся домой, шёл по городу, неся в руках корзинку с продуктами. ?Эй! Это же маленький демон!? - воскликнул тонкий голос. Из теней на свет вышел восьмилетний мальчик — один из тех детей, которые издевались над близнецами в каком-то из предыдущих воспоминаний. Он был не один — с ним было ещё восемь-десять детей его возраста и чуть старше. Феличиано замер, в его глазах вспыхнул страх. Нации тоже напряглись. ?А где твой чёртов брат?! А?? ?Я слышал, он умер. Его змея укусила, так?? ?Нет! Я слышал, он как-то выжил! Он должен быть дьяволом, если пережил укус змеи! В конце концов, змея не убила бы своего хозяина!? - предположил другой ребёнок. ?Но если его брат — дьявол, то и он сам — тоже!? - пропищал совсем маленький мальчик. ?Да! Точно! Не подходите к нему, а то он утащит нас в Ад!? ?Нет!? - воскликнул ещё один, расплываясь в гадкой улыбке. - ?Посмотрите... Этот нас боится. А нас здесь больше... Давайте просто избавимся от него, пока можем!? Дети зашагали к Феличиано — нациям так это напомнило Маркса с его компанией. Они с ужасом смотрели, как дети окружили его, сжимая в руках палки и камни. Феличиано свернулся в комочек, чтобы свести к минимуму ущерб. На краю дороги лежали забытые продукты. Что ещё, кроме отвращения и шока могла вызвать у нас сцена того, как дети швырялись в беспомощную нацию камнями и палками, царапались и били кулаками. Я чувствовал, как закипал внутри моего сознания Ян — я слабо улыбнулся, ценя его желание меня защитить. Феличиано периодически вскрикивал от боли, но в основном только молча терпел, закусив губу. ?Эй!? - окликнул остальных один из детей постарше, доставая что-то из кармана. Нации замерли. Глаза Феличиано расширились от страха — он тоже узнал, что мальчик держал в руках. Его глаза расширились — набатом забил в голове инстинкт самосохранения. На ладони мальчика лежал нож. И это до смерти пугало Феличиано. Двое из старших детей подобрались к нему сзади и схватили, чуть вздёргивая, заставляя встать на колени. Он изо всех сил постарался сжаться калачиком, но у него ничего не получилось. Его тело ослабло и совсем его не слушалось. Он только смотрел в ужасе, как мальчик шагал к нему, поднося нож к его груди, целясь в сердце. Он зажмурил глаза, готовясь к удару. Того всё не было. Он приоткрыл глаза. Над мальчиком, сжимавшим нож и распластавшимся теперь на земле, нависал Ловино. Он тяжело дышал — скорее всего, сюда от самого дома ему пришлось пробежать. ?ААА! Это правда! Он — демон!? - прокричал кто-то из детей, указывая на Ловино. Ловино был в полной ярости. Его зелёные глаза из-за отблесков факелов сверкнули алым, когда он отогнул в сторону запястье мальчика, в котором лежало оружие. Раздался тихий хруст — и тот взвыл от боли. Ловино только ощерился и отобрал у него нож, отступая от него. На мгновение, с блестящими красным — спасибо огням — глазами, держа этот нож, он действительно выглядел совсем как демон, которым его называли дети. Он взял нож обеими руками и с треском переломил надвое. Отшвыривая поломанный металл на землю, он пронзил детей жутким взглядом. - ?Уходите. Сейчас же. Пока я не отправил вас в Ад к настоящему дьяволу за то, что вы посмели притронуться к моему fratellino,? - прошипел он. Дети со страхом разбежались, оставляя ему разбираться с избитым и окровавленным братом. Ловино обернулся к Феличиано, как только группка исчезла. И его чуть удар не хватил, когда он увидел, какие травмы красовались на его маленьком брате. ?Э-эй! Fratellino! Ты в порядке?! Что они с тобой сделали?!? - испуганно ахнул он, поднимая на ноги своего почти не реагирующего брата и перекидывая его руку себе через плечо. ?Я... да ничего такого, чего раньше не было, Вино... G-grazie за то, что спас меня снова... Я... я такой безнадёжный идиот! Тебе всегда приходится меня вытаскивать... Почему я сам не могу сражаться! Даже хоть раз! Я тоже хочу защищать тебя, fratello...? - заплакал Феличиано от обиды и боли. Он был больше чем разочарован в себе из-за своей слабости, нежелания бороться. ?Потому что я — fratellone, старший брат. Я должен защищать тебя. Не наоборот. Но, думаю, я могу с тобой потренироваться, если это так тебе досаждает... Тогда если кто-то другой тебя попытается тронуть, ты сможешь сам себя защитить, пока я не покажусь,? - поразмыслил Ловино. Феличиано светло улыбнулся. ?Правда?! Ты серьёзно? Ты обещаешь научить меня бороться?!? ?Si... Я сам не особо знаю, как это делать, но... О, чёрт!? - воскликнул он, увидев остатки того, что должно было быть их ужином. - ?Тут всё растоптано! И что нам теперь нести домой?! Мы же просто не можем больше себе позволить!? - возмутился он. Феличиано грустно опустил глаза. ?Ве...? - виновато прошептал он. - ?Прости... Если бы я лучше их защитил...? ?Не надо. Это не твоя вина. Это — их. И больше никого,? - отрезал Ловино. Близнецы, качаясь, зашли в распахнутую настежь дверь, тяжело дыша. Эмма ждала их, барабаня пальцами по аптечке. Она печально улыбнулась мальчикам. - ?Честно, что же мне с вами делать? Когда Вино просто убежал, крича “мой fratellino в беде! Я знаю это! Я ему нужен!”, я и не знала, что думать. А сейчас вы возвращаетесь в ужасном состоянии. Я полагаю, нам пора планировать ещё один переезд?? ?Эм, мы, возможно, случайно... специально напугали до чёртиков каждого ребёнка в городе?? - робко протянул Феличиано. Эмма захлопала глазами, но ничего не сказала. ?А... я, возможно, типа случайно напрыгнул на ребёнка мэра и сломал ему запястье...? - заметив острый взгляд Эммы, он уточнил: - ?Но он до этого чуть не ударил Фелиса ножом! Честно!? ?Это правда, мама! Он достал нож и готов был меня ударить. Я бы умер, если бы Вино не прибежал так быстро,? - скороговоркой добавил Феличиано. ?Я не злюсь. Я горжусь тем, что ты защитил своего брата, Вино,? - со вздохом сказала Эмма, потом улыбнулась. - ?Ну, какой у вас двоих был занятый день. Мы уйдём отсюда, как только раны Фелиса заживут, так что начнём готовиться завтра. Но пока идите спать, мои маленькие ангелы.? - Она ещё раз улыбнулась им и поцеловала обоих в лоб. - ?Я принесу вам ужин, когда он будет готов.? Мальчики на миг замерли у двери и прислушались. Они услышали, как Эмма издала тяжёлый вздох. - ?Я старею... Мне уже 74... Сколько ещё я смогу их защищать? А они всё ещё дети... Они не готовы оказаться одни... Но я уже так стара, так устала... Мне только нужно убедиться, что они смогут позаботиться о себе и друг друге, прежде чем я умру... И всё. Пожалуйста... какая сила бы ни была там... Не забирайте меня, пока они не будут готовы.? Близнецы тихо закрыли дверь своей спальни и забрались в одну кровать. Они посмотрели друг на друга пусто, бесцветно — прямо как в тот раз, когда они впервые рассказали своей матери, что Феличиано не должен был существовать. Нации передёрнулись — они не привыкли видеть их такими равнодушными. Это казалось совершенно... неправильно. Я мягко улыбнулся им, пытаясь их как-то поддержать. Ровно кивнув друг другу и не обменявшись ни словом, братья вылезли из кровати и встали на колени. Потом заговорили идеально синхронно. ?Пожалуйста, не забирай пока нашу мать. Она всё ещё нам нужна. Пожалуйста, присматривай за нами и веди нас, держи нас в целости и сохранности.? - Тут Ловино остановился, но Феличиано продолжил, заслуживая удивлённый взгляд брата. - ?Если придёт её время уходить, как, мы знаем, оно должно, пожалуйста, исполни только её желание. Пожалуйста... Я хочу быть способным защищать Ловино так же, как он защищает меня.? Нации безмолвно смотрели, как близнецы вернулись в кровать и обнялись, успокаиваясь в объятиях друг друга. Потом воспоминание поблекло. ?Парни, вас вообще не любили эти дети,? - протянул Америка, избегая упоминания трогательной и очень личной сцены, которую они только что увидели. ?Это очень мягко говоря...? - пробормотал я. ?Но почему? Дети в других деревнях, может, вас не очень любили, но эти действительно вас ненавидели,? - растерялся Канада. ?Ощущение того, что мы были нациями, становилось для людей всё ярче и ярче,? - серьёзно посмотрел на остальных Романо. - ?Мы сами тогда этого не осознавали. Но дети чувствовали, что мы были другими — они намного более внимательны к таким вещам, чем взрослые — но не знали, почему. Только понимали, что мы другие и боялись этого. Люди всегда боятся того, что не могут понять. В этом мы убедились много, много, много раз за прошедшие два тысячелетия. Проблема была в том, что наше ощущение как наций тогда было неправильным... Не таким, как надо из-за преждевременного рождения. Оно не давало чувство спокойствия и безопасности, как обычно, просто... инородности.? ?Романо,? - серьёзно произнёс Испания, хватая моего брата за плечи и смотря ему прямо в глаза. - ?Слышишь, никогда больше не пугай меня так, ладно?? - Он крепко обнял своего подопечного, беззвучно плача. ?Л-ладно... Томатный Ублюдок...? - тихо пробормотал Романо, и потом всё-таки обнял его в ответ. Я грустно улыбнулся, жалея, что не могу сам в ком-то найти утешение. Все здесь были неплохими нациями, всё такое, но как Германия, так и Япония, были слишком спокойными и стоическими, чтобы я смог так искренне их обнять... Как было бы хорошо, если бы Венгрия или Австрия оказались здесь, чтобы меня поддержать... Венгрия стала мне почти матерью после того, как наша настоящая мать умерла... А Австрия был мне словно отцом, которого у меня никогда не было. Нет, конечно, Кристофер и Эмма всегда остались бы моими настоящими родителями — но Венгрия и Австрия стояли за ними очень, очень близко. Нет, тут же возразил себе я. Мне не хотелось бы, чтобы они это увидели... Достаточно плохо, что другие это смотрят, но чтобы и мои приёмные родители — тоже?! Это было бы просто... нет... К тому же, где-то здесь хранятся воспоминания об Особняке, готов поклясться... Он всё-таки Ну, надо надеяться. Если бы он знал, это значило бы, что мы как-то нарушили Контракт, а это самое страшное, что может случиться. Да уж, без шуток. Конечно. Но так смотреть их — совсем другое зрелище. В отличие от тебя, у меня же нет фотографической памяти. Я вздрогнул, когда осознал, что мы должны были увидеть дальше. Мы смотрели, как Эмма, Феличиано и Ловино вновь готовились к переезду. Надеюсь, они меня не возненавидят. Я опустил глаза на свои руки, почти видя в реальности стекающую с них кровь. Всё-таки... следующее воспоминание покажет, какой я на самом деле убийца... Тех, кто умер из-за меня... То, что я до сих пор убиваю... Миллионы — в каждой стране... Надеюсь, они не оттолкнут меня. Хотя лично я из-за этого себя ненавижу. ?Mi dispiace molto[2]...? - прошептал я, когда перед нами возникло следующее воспоминание.