Зверолов (1/1)

Траллоск решил начать с малого - расширение своих границ с востока. Пограничные земли Эрафии были первой преградой, от которой должны избавиться командиры. Корбак внезапно числился на виду у его величества, как опытный гид и знаток этих самых мест. За свои годы он успел приобрести своеобразную славу. Не самую дурную, надо сказать. Среди местных он считался эдаким чудаком, который много знает. Всё потому что Корбак зачастую ходил в город Гэтвей, где пропадал неделями. Так бы он и оставался никому неизвестный, если бы не его умение окружать себя двумя интересными "вещами". Первое - люди из Эрафии. Мелкие аристократы, путешественники, беглые заключенные, контрабандисты, учёные. Корбак умел находить с ними язык, переводя через опасные болота Таталии. Деньги, что ему вручали за работу нельзя было назвать большими, скорее как символизм. Куда ценнее были новости и знания, которые давали ему "спутники". Даже каторжник или вор знает побольше, чем дикарь. И второе - его умение зверолова. Корбак не был единственным, кто научился приручать летучих змей и стрекоз, но многие видели, что когда ящер с гривой бродит между высоких стволов деревьев, его сопровождал хлопот крыльев. Стычка здесь, бой там. Охота, мелкое сражение, работа гидом, приручение змей - и Корбак получает титул зверолов. Многие болотники от того начинают бахвалиться, чувствовать себя куда важнее. Так гнолл Дрэйкон стал уважаем среди своих гнолльих сородичей. Как и почему - уже никто не помнит, но слава шла впереди него, а каждый сильный гнолл хотел быть рядом с ним и прославиться.

Алкин тоже был гноллом. Куда крупнее Дрэйкона, матёрый, мускулистый, откормленный, почти с бульдожьей рожей, грубый вояка, источник самых сальных шуток. Траллоск откровенно недолюбливал этого гнолла, отправив его куда подальше, отдав звание в надежде на скорую смерть. К сожалению короля и к счастью для Таталии, Алкин сам нёс скорую смерть, держа в одной руке грубую секиру, а второй держась за рог горгоны. Корбак познакомился с Алкином на охоте. Гнолл отвесил грубую шутку в адрес ящера, а тот не растерялся, да и ударил по грубой морде. Ящер сломал палец, гнолл отделался разбитой губой, но с того дня они создавали странный симбиоз. Молчаливый, задумчивый и скрытный ящер и грубый, мускулистый, ржущий гнолл. Иным словом, звероловы были странные, грубые, диковатые представители своего народа. И самое ужасное, у них были лидерские задатки. К границе собирались войска по зову командиров. Потребуется несколько недель, чтобы подготовить армию к масштабному вторжению в восточные границы Эрафии. Корбаку, Алкину, Дрэйкону, Брохильду и другим выпала задача захватить три приграничных города. В том числе и ближайший Гэтвей. Вместе с этим стоял приказ перехватить все рабочие шахты и рудники. Приказ был получен в официальном письме, с печатью дома Траллоск. Зачитан Корбаком без запинок. — Вот ведь хитрая старая жаба, — Алкин обнажил толстые зубы, ухмыляясь. — Решил расчистить границы и отхватить себе побольше. Считаю, что давно пора!

— Кто будет главнокомандующим армии? — спросил Дрэйкон, разделяя убеждения Алкина. Этот зверолов жил боями, жил ради боя. Прыткий, ловкий, злобный самец гнолла, метивший куда угодно, лишь бы смотреть на всех свысока. — Зверолов Вистан назначен главнокомандующим, — Корбак быстро бегал глазами по грязно-коричневой бумаге. — Он присоединится к нам, когда соберёт армию, — без радости сообщил Корбак. Звероловы переглянулись. Мысль об вторжении плотно засела в их звериных и человеческих головах. С одной стороны они разделяли стремление живущее в каждом командире. Желание сражаться, завоёвывать, драться, побеждать. С другой же, мысль о том, чтобы покинуть родные пахучие болота, вызывала неприятный зуд на шее. У Корбака живот был скручен так, словно на него наступил василиск. — Так давайте готовиться! — высказал свою мысль Дрэйкон. — Нам давно пора выгнать эрафийский чинуш вон из нашего болота! Они давно это заслужили! Валят наши леса, крадут нашу землю, чтобы строить свои города! И строят на нашем болоте! А если здание на нашем болоте - значит оно тоже наше! — гнолл мотал головой в поисках одобрения. И к ужасу Корбака многие ему кивали.

— Атаку нужно провести совместную, — сказал Брохильд. — Гэтвей маленький город, мы сможем его взять численностью. У них нет хорошего гарнизона. — Я слышал, что теперь они мобилизуют войска, чтобы дать отпор подземникам и дьяволам, — сказал Брон, человек-болотник. — Возможно, что мы натолкнёмся на них, если нападём рано. Лучше сначала перехватить все рудники и лесопилки. — Тогда они узнают, что мы объявили войну, — фыркнул Алкин. — Дерьмо горгоны, мы всё равно перехватим гарнизон, чтобы выйти к городам. Если поведём войска через другой путь, то это займёт недели, а может и месяц! Атака должна быть быстрой и сокрушительной! Звероловы закивали и захихикали. Корбак сузил хищные глаза, не разделяя боевого духа будущей атаки. Ящер постоянно переходил границу. Стража уже успела запомнить его, а сам ящер успел заслужить хорошее отношение. Иногда он приносил им коренья, используемое жителями для отвара, снадобий, приправы или даже "мужской силы". Одному, совсем молодому стражнику, Корбак как-то достал болотный цветок, который тот отправил своей девушке. Стражники в благодарность пропускали его без нудного оформления, иногда даже угощая эрафийскими блюдами. Так Корбак узнал про козий сыр. Командир стражи, мужчина в возрасте, которого все звали сержант, однажды дал ему попробовать самокрутку. Корбак кашлял так, что едва не вырубился. И тем не менее, ящер знал, что на аванпосту живут хорошие, честные люди и верные солдаты. — А если я смогу с ними договориться? — он подал свой голос, привлекая внимание. — Я часто хожу в Гэтвей, бываю у пограничного поста. Уверен, что мы можем обойтись без лишних жертв. Звероловы вновь закивали друг другу. Алкин хмыкнул, а Дрэйкон скрестил руки. — Верно, — поддержал Брохильд. — Ты часто бываешь в Гэтвее. Насколько там хорошая армия?

— В последний раз, — Корбак боролся с собой, — там был рота солдат и один рыцарь, — сообщил Корбак. Хотелось соврать. Судьба жителей города сейчас зависела от него. Хотелось сказать, что гарнизон хорошо укреплён и армия очень сильна. Так бы у всех звероловов пропало бы желание бросаться в бой. Но врать своему народу - так же глупо, как подойти к чихающей горгоне. — Я был там несколько недель назад. Ситуация могла измениться. — Хорошо, — сказал Брохильд. — Тогда мы собираем войска. Корбак, будешь выступать нашим, эм, — Брохильд почесал здоровую морду, — тот-кто-говорит... — Дипломат, — вздохнул Корбак. Идея была не из лучших, но руки у него связаны. Сама мысль о нападении на эрафийцев звучала как глупая шутка. Однако приказ короля - это приказ короля. Нельзя идти против своего народа. Может быть хотя бы так он сумеет спасти жизни невиновных людей? Звероловы вновь дружно закивали. Совет на этом закончился.*** — Можно подумать, что ты переживал за человеков, — сказал Алкин, когда они с Корбаком отправились в Стиллбог. — Так сказал, словно боялся, что тебя прекратят кормить с руки, — гнолл потёр свою здоровую морду. Корбак ответил ему молчанием. — У нас не будут сложности с гарнизоном. В любом случае, с нами пойдут ведьмы. Так сказала Вердиш, — Алкин достал большого жука с тёмным хитиновым панцирем из-за уха и щелчком отправил его в полёт. — Ведьмы тоже идут? — Корбак отвлёкся от своих тревожных мыслей. — А кто им запретит? В самом деле. Знахарки, ведуньи и волшебницы всегда были сами по себе. Они оставались в городах когда хотели, уходили когда считали были нужным, оттачивая свои мистические силы. Поэтому их так высоко ценили, давая кров, пищу. Их неформальная власть захватывала каждый населённый пункт, словно утренний смог. В бою же они были неоценимой поддержкой и любой зверолов на паре с ведьмой считался уважаемым и почётным в кругах. Из всех ведьм Корбак знал только Вердиш. Они жили в одном городе, пересекались время от времени, но в тоже время существовали порознь, держась независимо. Объединялись они только перед общей угрозой. В этот раз, им предстояло этой угрозой стать. — Может в кое-то веки увижу ведьму в гневе, — Алкин размял плечи. — Тебе не захочется, — ответил ему Корбак. — Особенно быть причиной гнева ведьмы. — Выше нос, гривастый! — громко сказал Алкин. — Завтра мы наконец выйдем за наши родные, живительные низменности! Разве ты мечтал сам отправиться подальше? — Как завоеватель, — Корбак остановился у своей хижины, смотря на великана. Мало кому удаётся вырасти таким же крупным как Алкин. — Я никогда... Мы никогда не нападали на соседей, — поправил себя ящерочеловек, водя руками в воздухе. — Мы успешно освоили защиту и, как называли её эрафийцы, партизанскую войну. Но в атаке мы себя ещё не пробовали! — Вот теперь-то у нас и есть шанс узнать! — Но это вероломно и подло, — сказал Корбак, едва сдерживая крик ярости. — Какая радость от охоты, если другой зверь уже нагнал свою добычу? Мы просто отрываем кусок от истощенного зверя, пока другой хищник занят! Мы словно падальщики! Шутливое выражение на лица Алкина сменилось мрачным и хмурым. Сам гнолл считал Корбака чересчур умным. Беда его заключалась в том, что Корбак просто не мог пуститься в свободное течение жизни и дать себе покой. Зачастую это вызывало раздражение. В этот раз настороженность. — Ты оспариваешь приказы Траллоска?

— Нет! — вновь выпалил чешуйчатый зверолов. — Нет, — сказал он уже тише. — Я не сдамся, я не сбегу. Не смей думать обо мне, как о подлой болотной твари! — зашипел Корбак на крупного гнолла. Глаза сузились, зубы блестят. Тогда Алкин и успокоился. — Вот и хорошо. Меньше болтай об этом, иначе твою голову подвесят вместе с твоей гривой, — гнолл развернулся. — Я буду приглядывать за тобой, гривастый. Твои мозги куда ценнее, чем ты сам думаешь. И не вздумай распространять свои мыслишки! Дураки вроде Дрэйкона казнят тебя за измену и даже духи их одобрят. — Я не идиот, — фыркнул Корбак. — Я буду драться за Таталию яростнее, чем ты! Алкин только пожал огромными плечами и удалился. Корбак, продолжая скалится, смотрел ему в спину некоторое время, после чего утомлённо выдохнул и ушёл в свою хижину. Нужно было немного отдохнуть и поразмыслить. Отвар из кореньев и листьев согрел тело и дал покой утомлённому разуму. Жаренное мясо лягушки утолило голод. А вот мысли лезли в голову одна за другой. Как же поступить с солдатами на границе? Как спасти больше невинных людей? Если же атака Таталии с треском провалится, то что спасёт её от гнева Эрафии или, может быть, её новых хозяев? В конце концов Корбака утомили думы о чужой и собственной смертях, и он покинул хижину. Время готовиться к осаде.

*** Когда к гарнизону приближалась армия, сержант уже поставил дозорных на стены. За его военную карьеру, ещё никогда армии не двигались со стороны болот. Да ещё и в таком количестве. Он видел множество звериных глаз, смотрящих в его сторону. Пятнистая шерсть, чешуя, шкуры животных, которыми прикрывались командиры Таталии. Нервно поглаживая верный меч, сержант ждал, покусывая губу. Вот к гарнизону двигаются трое болотников. Два ящера и один гнолл. Все трое верхом на этих чудовищных ядовитых быках. У одного из них в руке флаг, который он высоко поднял над головой. Сержанту, человеку средних лет, уже прошедшему свой путь от неопытного рекрута и молодого солдата до искушённого жизнью вояки, ещё никогда не приходилось вести переговоры. В душе он молился о том, чтобы у болотников была подходящая причина для такого визита. Когда он в сопровождении трёх воинов вышел из гарнизона. Его суровое лицо немного смягчилось, когда он увидел знакомого ящера, который никогда не расставался с трофейной гривой. — Впервые вижу, чтобы ты привёл друзей, Корбак, — сержант болезненно улыбнулся. — И куда же направляется ваш весёлый отряд? Морда зверолов оставалась хищной и холодной, хотя внутри у Корбака всё ныло. Собравшись, ящер спрыгнул с горгоны. — Мы намерены перейти через границу, сержант. — Ох, долго вы будете регистрироваться, — невесело улыбнулся он. — Со смертью короля, упокой боги его душу, сейчас непросто попасть в Эрафию. Особенно большим отрядам, — он потёр тёмные усы. Корбак тяжело вздохнул, крепко сжимая древко с флагом. Сержант покачал головой. — Я до сих пор надеюсь, что вы ведёте подкрепление к нашим. Нам бы очень пригодилась помощь. — К сожалению, нет, — прошипел Корбак.

Брохильд ждал, слушая как Корбак разговаривает на языке людей. Алкин был знатно раздражён манерой Корбака в общении. Как и любой человек, он начинал издалека и ходил вокруг да около. Но куда лучше иметь его в качестве дипломата, чем кровожадного вояку. — Переходи к сути, Корбак, — сказал Алкин. — Сержант, оставьте гарнизон.

— Что? — тот нахмурил брови. — О чём ты? — За нашими спинами армия Таталии. Чудовища, болотные змеи, ведьмы, кровожадная армия. Они следуют приказам короля и их, как и меня, не остановит мелкий гарнизон, — глаза Корбака светились ярким огнём. — И сейчас я единственный, кто может спасти тебя и ваших солдат. Оставьте гарнизон, собирайте войска и уходите! Сержант сильнее нахмурил брови. Солдаты позади него неуверенно переглянулись, крепче сжав пики в руках. Сержант исподлобья посмотрел на Корбака. — Это приказ короля?

— Да, — мягче сказал Корбак, чувствуя как его грозная морда становится спокойнее. — Да, это приказ короля. — Значит следом будут Гэтвей и другие города? — спросил сержант, хотя прекрасно знал, что тот ответит. Корбак кивнул. Сержант хмыкнул. — Что ж. У меня тоже приказ от короля. Я должен сидеть здесь, следить за порядком и никого не пропускать. Ты служишь своему королю, Корбак. А я своему. И будь я проклят, если умру с мыслью, что не выполнил его волю. — Но вы обрекаете себя и своих людей на смерть! — рявкнул Корбак. — Вы можете просто уйти! К вашим семьям! К родным и близким! — А почему бы и вам не попытаться сделать тоже самое? — усмехнулся сержант. Морда Корбака переменилась и сержант усмехнулся. — Вот-вот. Теперь ты понимаешь о чём я, да? Ты солдат. Я солдат. И, лягни меня бес, если я оставлю приказ! Ты неплохой парень, Корбак, для гигантской синей ящерицы, но сейчас мы с тобой по два лагеря. И я не вижу смысла продолжать этот разговор. Мой ответ - нет. Змеиные глаза Корбака встретились с серыми глазами сержанта. Ящер кивнул, развернулся и запрыгнул на горгону. Сказав что-то на своём языке, он и его два спутника отправились в заросли. Сержант тяжело выдохнул, когда они уже были далеко. Сняв каску, он вытер пот со лба. Перед лицом так и стояла шипящая синяя рептилья морда. — Ганс, сынок, — обратился он к одному из солдат. — Срочно к почтовому голубю. Корбак обернулся в последний раз, чтобы увидеть гарнизон, запомнить его целым, и вновь устремился вперёд. — Они отказались. Их вождь сказал, что таков приказ короля. — Но разве старик не мёртв? — спросил Алкин. — Грифоново Сердце больше не правит солдатами. — Его это не остановило, — сказал Корбак. Чувство горького поражения тлелось внутри, разрывая Корбака на две части. Одна сторона была возмущена. Почему сержант остался? Он ведь обрёк своих людей на смерть. Дома ведь его наверняка кто-то ждёт. А теперь из-за его упрямства погибнут люди на той и на другой стороне. Зато другая часть Корбака страшно уважала и понимала сержанта. В конце концов, он сейчас делает абсолютно тоже самое. — Если он хочет драться - мы будем драться. — Славно! — Алкин дёрнул белыми ушами. — Посмотрим каковы эти эрафийцы в бою! — Ведьмы уже готовы, — сказал Брохильд. — Они знали, что люди будут сражаться. Корбак недовольно зашипел. Что ж, в него никто не верил с самого начала. Он хотел помочь и своим, и чужим, но теперь обе стороны сочтут его слабаком. И есть только один способ доказать, что это не так. Ящер был далеко не глупым и прекрасно знал одну мудрую цитату. Хочешь мира - готовься к войне.*** Солдаты стояли на гарнизоне, всматриваясь в заросшие деревья. Ещё несколько минут назад можно было разглядеть гноллов в броне, ящеров, сидящих на ветках, топчущих землю чешуйчатых быков. А потом их будто бы и не было. Они исчезли в болотах так же, как и появились. Просто пропали. Напряжённые солдаты гарнизона, лучники и арбалетчики, ждали, что сейчас, вот в этот самый момент, в самую секунду, раздастся вой, шипение, рёв и лай, что целая армия болотных жителей нападёт на них. Но было страшнее. Они всё ещё ждали. Только густой туман медленно плыл из-за джунглей. Вот он тянется дальше, ударяется о ворота. Поднимается выше. За считанные минуты густой болотный пар накрыл весь гарнизон, да так, что ничего не было видно на расстояние вытянутой руки. В гарнизоне слышались приказы, крики, ругань. Зажигались факелы в середине дня. Влажные капли стекали по шлемам солдат. Один из лучников вытянул голову, чтобы посмотреть вниз. Взору его предстала только часть стены, утонувшая в тумане. А затем раздался громкое хлопанье крыльев насекомого. Змеи и стрекозы выскочили прямо из-под стен, бросаясь на лучников. Эти жуткие гибриды рептилий и насекомых, естественные обитатели болот, широко использовались звероловами в качестве быстрой атаки. Корбак добился в этом наибольших успехов. Пока ведьмы образовали круг и направили туман в сторону гарнизона, Корбак отправил большую часть змей разобраться с лучниками на стенах. Под переполох основная армия поставит лестницы на стены. Пока лучники отбивались от змей, на стены залезали гноллы, ящеры и люди-болотники, вступая в бой. Привыкшие к суровым и опасным условиям низменностей, они куда проще ориентировались в тумане. Помогали им в этом змеи, которые служили эдаким маяком. Только затем раздался вой горна. Застучали барабаны. В гарнизоне кипела битва. Эрафийский пограничный отряд против таталийцев. Мечи, пики, алебарды против кинжалов, кистеней и дубин. Даже в маленьком гарнизоне люди Эрафии обладали куда лучшим вооружением. Но у Таталии был другой козырь в рукаве. Туман стал рассеиваться и в небе воспарили виверны. Пикируя вниз, они хватали солдат, пробивая броню когтям, взлетали и бросали тела вниз. Те падали, крича и громко ломая кости, деморализуя товарищей. Брохильд, спрыгнув с виверны, вместе с четверкой таких же летучих всадников-ящеров, устремился вглубь гарнизона. Дрэйкон, первый гнолл, что забрался на стены, вёл за собой ударный отряд, орудуя кистенем на цепи. Его кровожадные крики и бой барабанов пробуждали у воинов первобытные чувства резни, жажду крови. Эрафийцы, подгоняемые своими командирами, сражались на стенах и земле. Вскоре к лёгкой пехоте присоединилась тяжёлая. Закованные в латы воины покинули казармы, шагом двигаясь на таталийцев. Возможно, что эта атака лёгких войск Дрэйкона захлебнулась бы и полегла под тяжёлыми воинами, ведь даже виверны падали, неспособные высоко поднять тяжелых воинов в небо, падая от нанесённых ран. Но ворота предательски открылись. Брохильд и его диверсионный отряд открыли ворота. Почти все силы стянулись во внутреннюю часть гарнизона, помогая своим. Ящеролюди опустили ворота прямо тогда, когда тяжелые пехотинцы проходили мимо них. Первое и последнее, что тяжелые воины Эрафии увидели перед собой - стая разъярённых горгон. Огромные чешуйчатые быки били копытами, пускали из ноздрей серные пары, а их глаза смотрели прямо на них. Огромный гнолл указал топором на врага. Горгоны сорвались с мест. Они бросали на землю, топтали, ядовитый пар снимал кожу и мясо с костей, пробивали рогами броню. Следом за горгонами вбежали другие таталийцы, окончательно уничтожая пограничные защитные силы Эрафии.*** Болт, выпущенный из арбалета, пробил грудную клетку ящера насквозь. Последние войска эрафийцев скрылись в столовой, устроив баррикады из столов и скамей. Они рассчитывали обороняться несколько часов, но одной горгоны хватило, чтобы их труды сошли на нет. Огромный гнолл-альбинос бежал следом за горгоной, размахивая секирой. Несколько голов солдат слетело с плеч, покатившись по грязному полу. Следом за ним бежал ящер с львиной гривой, держа дротик в одной руке и кинжал в другой. Сержант, перезаряжая дрожащей рукой арбалет, прикрыв левый глаз, прицелился. Арбалет метался от Алкина, к Корбаку. Сержант медлил, пытаясь подавить в себе жгучее, больное и не вовремя возникшее чувство. Арбалет смотрел на Алкина. Выстрел! — болт врезался в плечо гноллу, застряв в броне. Рыкнув, здоровяк посмотрел красными глазами-бусинами на сержанта и бросился на него. Сержант сбросил арбалет и вынул меч. Но прежде, чем встретиться в бою с Алкином, он услышал шипение. Твёрдая чешуйчатая рука бросила дротик в сторону. Корбак прыгнул следом, вонзая тонкое лезвие в шею сержанта. Мужчина упал на землю, хрипя, кашляя кровью, хватаясь за цепкие руки ящера. Морда Корбака потеряла всю ту малую человечность, которой обладал её народ. Рука не дрогнула и продолжала двигаться, расширяя рану на шее. Кровь стекала под кирасу, глаза сержанта смотрели в глаза ящеру. Из последних сил он старался отодвинуть Корбака от себя, но тот не сдавался. Не положено. Нельзя. Нужно было завершить начатое, каким бы тяжёлым оно не было. И они оба это понимали. Это понимал Корбак, смотря в глаза сержанту, пока тот хрипел и боролся из последних сил. Это понимал сержант, стараясь добраться до шеи ящера. Оба понимали, что нужно выполнить приказ до конца. Вытерев нож о набедренную повязку, Корбак выпрямился. Под ним лежало тело человека, которого он знал. Практических повсюду лежали тела людей, которых он знал. А те знали его. Но теперь это уже не имеет никакого значения. Он чувствовал, что внутри него стало пусто. Комок жалости накатывает к горлу. Но нельзя! Не сейчас! Сбросив с себя траур, Корбак поднял нож над головой и закричал. Все таталийцы закричали следом. Корбак повернулся к ним, подняв две руки над головой. В одной он держал меч сержанта, заслуженный, горький боевой трофей. И все, включая Алкина, кричали его имя. Корбак Зверолов. Захватчик гарнизона. Когда они вышли во двор, таталийцы убирали тела. Болотники, жители Эрафии - всё едино. Всё должно вернуться в болота. Всё станет частью земли. Никто не заботился о погребальных ритуалах этого народа. Неважно во что верит твоя душа, ведь тело - это лишь мешок с костями и мясом. Если тело будет гнить, это может привести к болезням. Часть войск отправилась погребать множество тел. Другая часть мародёрствовала. Оружие и доспехи выносили во двор, вместе с припасами. Флаг гарнизона сменился на фиолетовый, заменив расписной стяг с изображением грифона. Болотникам потребовался час с лишним, чтобы избавиться от тел и запастись новым вооружением. Звероловы вновь собрались вместе, отыскав куда более ценные знания. В комнате сержанта были карты местности, доклады и письмена. Теперь они обсуждали нападение на Гэтвей и последующие атаки на два соседних города Вайткасл и Александрит. Начался спор, где Брохильд и Дрэйкон выступали за совместную атаку на Гэтвей. Алкин и Брон были против. — Теперь они знают, что мы объявили им войну! — говорил Брон. — Нужно разделиться на два лагеря! Часть перехватывает Гэтвей вместе с рудниками, а остальные идут на осаду Вайткасла! — Нас раздавят, — говорил Брохильд. — Вайткасл более укреплённый и хорошо защищён, в отличии от Гэтвея. Если одна из сторон пострадает, то нас раздавят быстрее, чем придут войска Вистана! — Всего этого можно было бы избежать, если бы кто-то не тратил время на разговоры с человеками! — сказал Дрэйкон, рыкнув на Корбака. — Внезапная атака бы лишила их возможности передать сообщение! Звероловы напряглись. Дрэйкон, так и не утоливший свою кровожадность в бою, явно бросал вызов Корбаку. Алкин приготовился к отличному зрелищу, надеясь, что в этот раз Корбак примет вызов. К его сожалению, ящер с гривой только рассмеялся. — Я не такой трус, чтобы вероломно нападать без предупреждения, Дрэйкон! — надменно ответил Корбак. Дрэйкон зарычал, приготовившись к драке. — И в отличии от тебя, я кое-что предусмотрел! Прежде чем звероловы начали задавать вопросы, к Корбаку подлетела стрекоза. Рептилья морда с мандибулами, огромные сеточные зелёные глаза, толстое жало на конце. Это был личный зверь Корбака, Хват. Его первая боевая стрекоза, которую он вывел сам. Во рту стрекозы был подарок. Голубь с посланием. Он так и не достиг Гэтвея.