45. "Кризис" (2/2)
Каникулы кончились – вставай, Ён. Как всегда, ты на обочине жизни… но есть ли смысл расстраиваться этому факту сейчас? У тебя были полгода волшебного существования. Ты поняла, что такое быть любимой и нужной, ты чувствовала, что в тебе есть надобность и ты была счастлива. Все знают, что и плохое и хорошее всегда заканчивается, так есть ли резон грустить о том, что все равно должно было случиться рано или поздно? Мечтать ты научилась. Но хватит воображать, что жизнь тебе что-то задолжала. Ты выбралась из оков той семьи и той работы, которые только принижали твою спину вниз, ты стала известным лицом и твои старания оценили. Ты завела друзей. Ты даже была любима! – и все равно хочешь чего-то еще?
Я не плакала. И внутри не ощущала потребности в слезах. Глаза сушило от бешеного тока крови по венам, я чувствовала ненормальное тепло в своем теле, будто у меня за 10 минут поднялась температура до белой горячки. Но мысли отчего-то уже не скакали… и внутри поселилась тоскливая серая мгла. Все хорошо. Все так, как и должно быть. Джесс многому меня научила, я не имею права навязываться ей и дальше, это нагло и бескультурно, так дерзко лезть в её жизнь только потому, что нет своей. Она жива – это главное. Если что-то еще я смогу для нее сделать, то обязательно все выполню, она это знает и при надобности обратится ко мне сама. Но навязывать свое присутствие… это просто мерзко. Слизняк Ён. Не то жвачка, не то склизкая лужа, только вляпаться и можно.
Глубоко вздохнув, я подняла голову, увидела, что с момента ухода Джейка и Сын Хена прошел час, встала и набросила куртку на плечи. Джесс очнется еще не скоро. А мозолить глаза её семье я не хочу.
Стоило мне только сделать шаг по направлению к выходу, как со стороны палаты Аллен послышался шум. Меня моментально заклинило – забыв про наказ врача и угрозы медсестер, я кинулась внутрь, лелея только одну мысль ?очнулась!?.
Решетка с висячими цветами закрывала половину кровати от входа, но и тогда мне бросилось в глаза отсутствие на ней хоть какого-нибудь тела. Лихорадочно закрутив головой, я не сразу натолкнулась на фигуру в белой рубашке-распашонке, что покачиваясь, стояла у окна.?Джесс!? - беззвучно крикнула я, кидаясь к ней так быстро, как только позволили мне ноги.
Пять часов операции. Страшные раны. Час в наркозе – и она стоит сама? Почему? Что мне сделать, позвать доктора? Уведомить персонал?
- Тануки… - бледные губы растянулись в улыбке. Я страшно округлила глаза. Это не Джесс.
Она была похожа на привидение. Вся какая-то сухая, бесцветная, даже волосы поблекли, посерели… Огромная рубашка висела на ней простыней. Как за несколько часов она из человека превратилась в костлявую Смерть? Остались одни глаза. Все такие же ясные, искристые, прозрачные, яркие… все такие же живые. Огромные, чистые, серебряные глаза на меловом лице.- Ты в порядке? Джейк в порядке? – продолжила она своим страшным полушепотом. Меня заколотило, слезы полились градом. Я не знала, что думать, - слава богу. С вами все хорошо.
?Почему ты спрашиваешь о нас?! Ты сама в таком состоянии, как ты можешь волноваться о других?!? - я закусила губу, стараясь не тянуться к ней руками. Джесс с жалкой улыбкой погладила меня по голове. Она качалась, как засохшая веточка на ветру. Зачем он встала, почему стоит до сих пор?!
- Лиззи долбанутая баба. Она сказала, если я лишила её Картера, то и меня она дорогих людей лишит… - новая слабая улыбка озарила её лицо. Но только на долю секунды, было видно, что сил у Аллен нет совсем. – Хорошо, что вы целы… я волновалась…
?Джейк с Сын Хеном…? - я отвела глаза. Боялась взглянуть на нее после таких новостей.
Но Джесс словно уже знала об этом. Или ей сейчас было все равно. Тонкие хрупкие пальцы снова легли мне на голову.
- Ну и хорошо. Все хорошо. Мои дети в безопасности. – Она закрыла глаза. – Весна. Апрель.
Меня снова заколотило. Наша мадам Аллен сошла с ума, это точно, опять начинался тот бред, из-за которого у меня случилась многочасовая истерика. Хорошо, что мы уже были в больнице – осторожно отстранившись от стилистки, я кинулась в коридор за врачом. Пусть она и очнулась, с нашей горгоной явно было не все ладно. И я очень надеялась, что какой-нибудь специалист сможет вылечить и это тоже.
***
Прилетевший на следующий день доктор Джеймс Спенсер первым же делом запер Джесс в палате, прекрасно зная, как она обычно сопротивляется любому лечению. Моя тряска за её состояние унялась сразу же, как он позвал меня в коридор и объяснил, что жить это тщедушное тельце точно будет, но голову там надо ставить на место долго и упорно. Джесс была в полном порядке, сумасшедшая Лиззи со своим ножичком только лишь повредила мягкие ткани, это были даже не раны, а длинныеи глубокие царапины, так что ничего страшного можно было не ждать. Гораздо больше Спенсера заботили её сдвиги по фазе и тотальное истощение. Как он рассказал, это был уже третий по счету её рецидив, первый был больше 10 лет назад, второй около шести, и вот, к несчастью, наступил еще один. На Сын Хена было больно смотреть, если я все прошлые дни моталась из ?Эрзаца? с примерок и съемок в агентство Джесс, успевая и там и тут, а потом еще и в больницу – Джейка мы дружно сплавили на Киру и Эстер – то ТОР сидел у палаты сутками. Внутрь он не заходил, Спенсер предупредил, что пока его женушка не оклемается, от его визитов ей может стать только хуже, но он даже не уходил домой, предпочитая все время проводить рядом за стенкой. Только однажды я стала свидетелем того, как он с кем-то ругается по телефону, по разговору было понятно, что его под угрозой заморозки проектов тащат на работу, но он так яростно рычал на все вопросы, что становилось предельно ясно – пока Джесс не полегчает, он останется рядом с ней.
Я все никак не могла врубиться, где же он был с такой тотальной заботой прошлые полгода. Что же такого могло его задержать в этой долбанной Франции, что он оставил Джессику одну и созванивался только с сыном, игнорируя тот факт, что у него есть жена и она в нем смертельно нуждается. Сейчас он казался действительно любящим мужем, хорошим семьянином, но у меня в голове не укладывалось, как же так могло получиться, ведь факты фактами оставались.
Через неделю наша мадам наконец-то очухалась. Сказались беспрерывные кормежки через капельницу и неустанный контроль доктора Спенсера. Я уже совершенно не волновалась за её состояние, меня свободно пускали к ней в палату и к восьмому дню строжайшего постельного режима на её лицо вернулся румянец, и она перестала походить на Смерть с косой. Однако с каждым днем я все больше задумывалась над тем, как же пройдет их встреча с Сын Хеном, ведь за прошедшее время она ни разу даже не спросила о нем. Откуда – не понятно, но она знала о его присутствии, по её глазам читалось, что она ждет не дождется его появления. И вот, в одно чудесное морозное утро, когда Джеймс со своей неизменной улыбочкой зашел в палату, вместе с ним появилась и высокая мужская фигура в черном пиджаке.
Я отложила яблоко, которое чистила для Джесс. Доктор Спенсер, молча кивнув нашей болящей, махнул головой и вышел, оставив нас втроем. Я попятилась к двери, Сын Хен же, напротив, сделал к кровати Аллен большой шаг. Но не успела я развернуться,чтобы выйти, как он упал на пол и тихо выругался. По его плечу струилась кровь, а в трех шагах стояла Джесс наперевес со штативом от капельницы, которым она только что и приложила нерадивого муженька.