41. "Мольберт" (1/2)
- Ён! Эй! – из транса меня вывел тот самый голос, который попрощался со мной час назад. Захлопав глазами, я едва смогла сфокусироваться на сонбе. – Ты как?- Я?... я не знаю… - он приблизился, но я отшатнулась. Успокойся, Ён. Успокойся. Прекрати об этом думать. – Все в порядке, сонбе…- Нет, не в порядке! Пойдем, я отвезу тебя, у меня есть время… - он был настойчив, но сейчас мне было очень не комфортно быть с ним близко. – Ён, да в чем дело? Тебя по голове треснули на пробах этих, что ли? Ты чего как пьяная?
- Извини, сонбе… просто устала, наверное… - я постаралась выдавить требующуюся случаем улыбку, но получилось не очень.
- Тогда отвезу тебя домой.
- Нет, спасибо. Лучше на работу… - мне требовалось время, - к Джесс.
- Ла-адно… - с сомнением протянул Хен Джун, заводя машину. Пристегиваясь, я лихорадочно соображала, как мне объяснить ему потом свое поведение, но пока мозг ничего логичного не выдавал. Я переволновалась… и провалилась. В этом сомнений не было, я точно пролетела, как фанера над Парижем. Магия сонбе, конечно, помогла мне спокойно дойти до дверей зала собеседований, да и с представлением на камеру проблем не возникло, но… дальше мне дали текст. И перед всей смотровой комиссией я опозорилась.
Мне дали читать отрывок госпожи Ли Хен Ки, очень известной сценаристки, которую я знала по многим дорамам, её работы вызывали у меня неконтролируемые слезы и жуткие душевные терзания. Мне всегда было интересно попробовать что-то из драматургии, это ведь насколько человек должен владеть своей фантазией, чтобы заставлять рыдать толпы! – но я и представить не могла, что этот случай выпадет на кастинге. Сцена, доставшаяся мне, была душещипательной – девушка случайно видит в ресторане своего парня, делающего предложение другой. Конечно, после все объясняется, но передо мной поставили задачу передать эмоции той, которая не попала на праздник жизни. И даже хорошо, что я не знала полного сценария, ведь я душонка добрая и точно бы нашла оправдание и этому неверному парню, и другой девушке. А здесь были голые факты – женщина, видящая то, что страшнее всего в мире. Когда люди погибают, это страшно и трагично, и грустно. Но когда гибнут чувства – это больно. Здесь моя роль должна была передать всю скорбь отброшенного за ненадобностью сердца. И не важно, что бы я представляла себе в голове, я должна была отыграть, показать свой талант и упомянутый Чон Иль У потенциал.
Я сыграла. Зачитала этот текст, расплакалась. Представив бурю, которая поднялась бы во мне, увидь я Хен Джуна с кольцом и другой девушкой, хоть той же Джи Ан, меня заколотило не по притворству. Мне стало ужасно плохо… хотя я только представила. Ужасно одиноко, мерзко, больно… я была в полном шоке, когда перед глазами встала картина этого гипотетического ресторана. Поэтому я и отшатнулась от сонбе, когда в реальности он приехал за мной.
Мы уже ехали по проспекту, а я все не могла отвлечься от роли и вернуться в обычный мир. Сонбе все еще казался мне чужим и далеким, хоть и сидел сейчас рядом со мной за рулем, что-то недовольно бурча себе под нос. Я смотрела на него, он на дорогу, в машине кроме его бубнежа слышалась тихая музыка радио… мне было тоскливо. Ведь это когда-нибудь случится. Раз он мне лжет, то как бы все не повернулось, мы не сможем быть вместе. Для меня дерзость о таком даже мечтать, я знаю, но когда объект твоих мечтаний так близко – разве можно удержаться? Когда-нибудь, вероятно, довольно скоро, мы разойдемся. И когда-нибудь он действительно сделает предложение другой девушке. Что мне делать, если я взаправду вдруг увижу эту сцену? Тогда я её придумала… пережила тольков своем воображении. А если я это увижу воочию? Что со мной произойдет тогда?
К зданию агентства Джесс я приехала в очень тягостном настроении. Мне хотелось как можно быстрее увидеть мою тициановскую диву, умеющую своими бзиками выгонять меня из любой депрессии, и поскорее выбросить пробы из головы. Конечно, мне будет сложно ей объяснить, почему я не выложилась на все 200% на кастинге и так ненапряжно профукала данный ей шанс, но еще сложнее мне было бы остаться один на один с собственными мыслями и дать им себя поглотить. Так что раскланявшись с сонбе и пулей вылетев из машины, я побежала к ресепшен, словно за мной черти гнались.
Администраторы, увидев мою взмыленную морду и скошенную на бок куртку, едва не рассмеялись. Но на вопрос где мне отыскать Джесс, быстро пришли в себя и отправили меня с доставленными конвертами наверх, в зал, где обычно наша президент проводила мастер-классы и, периодически, сама что-то разрабатывала.
Честно говоря, в этом помещении мне еще быть не доводилось. ?Мастерская?, как её называли сотрудники, находилась под самой крышей, и это были единственные апартаменты на последнем этаже. Ключ от них хранился всегда у Джесс, и кроме нее и креативщиков там редко кто бывал. Как я уже упоминала, напервых порах по завершении рабочего дня я постоянно шаталась по всему агентству, заходя во все офисы и отделы, но туда меня еще не заносило. Да и особого рвения зайти за закрытые двери у меня тоже не возникало, я по природе своей не очень любопытна. Однако узнать, наконец, что же происходит в мастерской, было интересно, так что я, сделав два стакана кофе, быстро до нее дошла.
Я уже давно заметила, что меня постоянно окружают очень громкие люди. Что Хен Джун, что Джесс, что госпожа Эстер – очень шумные, любят оглушительную музыку, всегда громко ходят, громко говорят и громко смеются. Ки Ра и Джейк не особо голосистые, но и беззвучие им не свойственно, одна только я всегда тише воды, ниже травы. Вот и сейчас, подойдя к дверям мастерской, я уже слышала гул и грохот из колонок. Кажется, мадам Аллен решила травить весь ближайший народ повальными децибелами – однако я уже привыкла и без промедлений толкнула бедром дверь.
С первого же взгляда я потеряла челюсть в районе плинтусов. Если бы между распашными сворками не было зазора, я вряд ли бы что-то услышала, так как стены были обиты какими-то странными панелями из неизвестного мне материала, но меня больше поразило не это, а то, что все они были либо облиты краской (судя по всему, там махали целыми ведрами и не заботились ни о поле, ни о потолке) и имели на себе много дыр от пуль. Даже моего отрицательного опыта в обращении с оружием хватило, чтобы понять – если тут была перестрелка, то сходились в этой комнате, как минимум, две банды якудза, уж больно много было отверстий в панелях.
Сама президент сейчас стояла в углу, почему-то босая, спиной ко мне, с закрученными в пучок волосами, из которых торчали две длинных кисти, перед мольбертом, рядом с ней стояла заляпанная высокая табуретка, на ней лежал телефон, два пульта, большой серебристый и маленький черный, там же валялся перевернутый стакан из ?Старбакс? и… пистолет.
Икнув, я дернулась вперед, дверь захлопнулась, подняв небольшой сквозняк, Джесс, почувствовав его голыми ступнями, повернулась и приветственно помахала мне рукой. Как я заметила, выражение её лица было довольно кислым.
- ……! – она что-то прокричала, но из-за музыки я не расслышала.
Поморщившись, я подняла стаканчики с кофе к ушам и замотала головой. Джесс кивнула, взяла серебряный пульт и выключила музыку. Я улыбнулась.
- Госпожа Аллен, я завалила пробы! – я решила сразу перейти к самой неприятной части.
- Я знаю, не удивила, - она отвернулась к мольберту, хмыкнув, я подошла к ней и протянула один из стаканов, действительно, чего я ожидала? Она же всегда все знает. – Зачем сюда приперлась? На тебя глядя, так ты без двух минут в обмороке. По-любому переволновалась, натворила фигни и сейчас только и думаешь, как бы не упасть. Помню я твой сольник на показе в ?Эрзаце?… Я замотала головой.
- Нет, уже все в порядке. Но ты права, я действительно запаниковала и все испортила. Не станешь ругаться?- Зачем? Ты и сама себя будешь грызть до посинения…- женщина задумчиво прикусила губу, - блин, ну как же ты мне надоел уже…- Ты о ком? – я не поняла, с кем она разговаривает. Джесс ткнула тыльной стороной кисти в полотно.- Муж. Вот тут сидит, - она постучала себя по лбу, - и не вылазит, паразит. Хочу новый образ придумать, а кроме него ничего в голову не лезет. Я даже с закрытыми глазами его рисую, вообще тыква не варит.
Я засмеялась и подошла к окну, около которого были сложены несколько готовых эскизов. На каждом из них был один и тот же профиль. И было видно, что рука, рисовавшая его, делала это по своему собственному желанию, в одно касание, одним мазком. Линия начиналась от затылка, поднималась вверх, огибала контур волос, где-то шла волной, где-то топорщилась резкими выпадами, далее спускалась вниз, утончалась, вырисовывала нос, губы, впадинку подбородка и обрывалась на скуле, чтобы снова продолжиться шеей. Джесс так тотально скучала, что даже её рисунки вопили от напряжения.- Джесс, а почему тут так… - я окинула взглядом заляпанные яркой, масляной краской стены, - …взрывно?
- Потому что я эту комнату делала сама, - женщина взяла тюбик, выдавила на запястье краску и начала опять что-то рисовать, - тут я могу думать так, как мне нравится, тут бомбически аляповато, шизофренически грязно, и что мне больше всего нравится, полностью звуконепроницаемо. Можешь особо не шугаться пистолета, патронов нет, я уже все истратила.
Я нервно дернула щекой. Она и затылком заметила, что я от табуретки стараюсь держаться подальше.
- А зачем тебе вообще этот зал? У нас тут много студий… почему ты не рисуешь там? Да и портить стены ты можешь где угодно, ты президент, кто тебе хоть слово скажет?- Для тупых тануки повторяю еще раз… - недовольно пробухтела Джесс, размазывая краску по полотну пальцем, - это моя мастерская, я тут себя чувствую в своей тарелке. И могу хоть головой биться обо все стены, все равно никто ничего не узнает и не скажет. А стоит мне за дверь выйти, на меня сразу все смотрят. Ни пофантазировать, ни прикинуть что-нибудь без лишних наблюдателей я не могу, я ж, мать его, публичная фигура, все за мной в три глаза следят. А тут творю что хочу. Было время, когда я отсюда неделями не вылезала, и спала тут, на надувном матрасе, он до сих пор в шкафу валяется. Кстати, ты голодная? – она покосилась на меня через плечо.
Я кивнула.