39. "Нуна" (2/2)
- Ну раз слухи есть, значит, и почва для них есть. Так ведь у нас принято, да, Ён? – Она взяла со стола телефон, еще раз потрепала Джейка по голове и пошла к спальне. – Уходи домой. Или тут можешь остаться, мне все равно, мест много. Джейк, спать.
Мальчик допечатал, выключил ноутбук и послушно побрел в комнату, Джесс захлопнула дверь, даже не попрощавшись со мной. Я в самом унылом настроении обулась и пошла вниз на остановку. Где я промахнулась со своими вопросами? Почему Джесс так психанула, когда я упомянула про рейдерство? Я не была уверена в правдивости этих данных, поэтому и спросила у нее самой. Однако… она словно оскорбилась на меня. Это позорно? Вроде нет. Это даже почетно, наводить страх и ужас тем, что ты можешь любого своего конкурента довести до бюджетного краха, такие слухи ей бы не повредили.
Только усевшись на лавочку под крышей остановки, я поняла, какую промашку допустила. Джесс уже несколькораз упоминала, что никогда не опровергает никаких сведений о себе. И даже если её будут поливать грязью, рассказывать про нее небылицы и перемывать ей кости, она все равно подтвердит все, что услышит. Даже если это неправда. И ведь я не понаслышке знаю, что люди чешут языками просто так, высасывая сплетни из пальца, тому, что кто-то говорит, чаще всего верить нельзя на 80%. А я, как курица, сама принесла ей сплетни на хвосте… Джесс говорила, что ?сильные мира сего не должны оправдываться. Никогда. И даже если они слышат о себе полный мусор, лучше всего задрать нос к потолку и с лучезарной улыбкой все подтвердить. Тогда ты будешь выглядеть круто. А оправдания и заявления только сделают тебя жалкой в глазах окружающих, я так не поступаю, я крутая…? И ведь верно, она крутая. И всегда все делает для того, чтобы казаться крутой. А жалкая – это про меня. Глупая ты курица, Им Ён… Обидела ту, которая не поверила чужим словам и посмотрела на тебя своими глазами. Она верит только себе, почему же ты не смогла сделать так же?
Мне стало так стыдно, что усидеть на месте не представилось возможности – сорвавшись с лавочки, я побежала обратно к ней в отель, думая только о том, что она простит меня, когда я извинюсь. Мне совершенно не важно, что про нее говорят вокруг, люди могут перемыть её всю с мылом, а мне все равно будет ценно её доверие и присутствие. Я тупица, даже не подумала о том, что сказала, но она обязательно простит меня… лишь бы она уже не легла спать, а то спросонок она ничего не соображает.
Как у секретаря, ключ от её номера у меня всегда был при себе, так что проблем со входом не возникло. Но в спальне, куда я тут же побежала, её не было – маленькая лампа с голубым абажуром давала достаточно света, чтобы я уверилась в её отсутствии, смятое постельное белье и отброшенное на пол одеяло показывали, что она ложилась. Но самой Джесс в комнате не было – ни в личной ванной, ни в гардеробной, нигде. На улице уже было морозно, но я все равно решила проверить и большой балкон, отгороженный тяжелыми темными шторами – но не успела я отодвинуть гардину, как меня оттащили назад.
Я с удивлением уставилась на Джейка, который сонно зевал, дергая меня за руку и уволакивая за собой подальше от балкона. Уж его я точно не ожидала увидеть в половину двенадцатого ночи.
- Не мешайте маме. А то она вас побьет. – Он не прилагал много усилий, чтобы убрать меня подальше от спальни Джесс, но я все равно послушно шла за ним. Маленький господин знал, что я ему не возражу. – Она уже горничную приложила.
- Когда? – я с тоской проводила взглядом пустую кровать моей рыжей и прикрыла дверь. Джейк оставил меня на диване в гостиной и потопал к холодильнику. – И почему?- Мама больна. Папа говорит, что он её лекарство. А сейчас он уехал, и она снова заболела. – Он налил воды в стакан, пролил немного на стол, тут же все вытер и вернулся ко мне. Я уже в который раз подивилась его недетской педантичности.
- Она не в порядке, да, Джейк? – я подперла голову рукой.
- Да, мама сильно болеет. Ей так больно, что она плачет каждую ночь, когда я ложусь спать. – Мальчик был очень серьезен. – Папа говорит, что скоро вернется и вылечит её.
- А мама знает, что ты с папой общаешься?
- Нет. Он сказал ей не говорить. – Он залез на диван и подтянул под себя ноги. Совсем как Джесс, когда жила у меня, видимо, какие-то привычки передаются по наследству. – Он скоро приедет. А ты к ней не ходи.
- Ну она же меня хорошо знает, она меня не тронет… - я хотела было протянуть руку и погладить его по волосам, но не посмела. Почему-то в некоторых вещах Джейк мне казался старше, чем я сама. Даже такой банальный жест мне казался невежливым. – Тебя же она не ударит…- Потому что я маленький. – Он укоризненно посмотрел на меня, я застыдилась своей глупости. – И зову её ?мама?. Конечно, она меня не ударит, она же высокая, как башня в Токио. Но папа еще выше.
- Ты был в Токио? – мальчик кивнул. – С родителями ездил?- Да, с мамой. А с папой мы были на Филиппинах, в Таиланде, на Гавайях, там танцуют смешно… - он зевнул, я спохватилась, что своим неуёмным любопытством о семейной жизни четы Чхве-Аллен отрываю ребенка от законного сна. – Нуна, я устал. Пойдем спать.
Я остолбенела. Нуной меня звал и Вон Соб, но я никогда не чувствовала в этом обращении ничего родственного. А Джейк, который мне, по большому счету, никто, заставил от одного этого слова затрепетать. С тех пор, как я прилипла к Джесс и стала относиться к ней с нежностью, все моменты, застрагивающие тему семьи для меня стали болезненно-острыми. Может потому, что моя семья меня предала и бросила, никогда не считая меня своей частью, может потому, что сама Аллен на первые места всегда ставила именно её, как-то невзначай захватывая туда и меня. Даже в её приколах, типа обращения ?дочь моя? для меня имелся огромный смысл, и когда мы придуривались сестрами-близняшками из Германии, то я бледнела от мысли о каком-то родстве. Мне не хотелось быть одной… не хотелось быть сиротой без семьи. Я могла пережить любые издевательства и ужасы тех времен, когда я еще жила с мамой, папой, сестрами и Вон Собом, но быть отдельной единицей мне было откровенно страшно. А Джесс и Джейк очень легко говорили вещи, которые обозначают кровные узы.
Конечно, глупо было думать, что они считают меня кем-то близким своей семье. Я и с Джесс-то познакомилась только тогда, когда её муж уехал в дальние дали и помахал всем ручкой. И если бы ей вдруг не захотелось какой-то обособленности, вряд ли бы мы когда-нибудь столкнулись и подружились. Думать о том, что я стала кем-то особенно близким для нее – чревато последствиями. Потому что я легко могу поверить в свои мысли, а потом придет реальность и спустит меня с небес на землю. Лбом.
- Нуна, ты чего грустишь? Ты переживаешь? О маме? Хочешь, я с тобой еще посижу? – Джейк подполз ко мне и лег мне на колени, перевернуто посмотрев снизу вверх на мое опущенное лицо. Я вздрогнула и быстро вытерла мокрые глаза. Не ныть, Ён. У этих людей и без тебя в жизни не все гладко, ты своими переживаниями о себе, любимой, никому погоды не сделаешь. Не хватало еще чтобы Джейк увидел все твои пустые страдания.
- Нет, Джейк, нет, все хорошо… просто… я сначала думала, что Джесс обиделась на меня, из-за того, что я сказала. Но раз дело не во мне, тогда я не знаю, чем помочь… - я все-таки погладила его по голове. И тут же поклялась больше этого никогда не делать, в руке прочно поселилось ощущение, что я бесстыже спутала прическу взрослому парню лет под 30.
- Ты ей нравишься, нуна, - Джейк встал с моих ног, снова вцепившись в стакан с водой. – Мама всегда говорит, что ты очень ответственная, хозяйственная, добрая и… как это слово… ну как жадная… Я засмеялась.
- Может, экономная?- Да. Экономная. Оставайся сегодня с нами. Мама ложится поздно.
Он сполз с дивана, отнес стакан на кухню, поставил его в раковину, выключил свет и вернулся обратно ко мне на диван. Я поудобнее завозилась на подушках, подталкивая их под Джейка, но он их честно поделил и заставил меня взять половину.
- Ты расскажешь мне, где еще ты был с папой и мамой в путешествиях? – накрыв его пледом, я уставилась в окно гостиной, где начал падать снег.
Первый снег в этом году. И его сейчас видела не только я, но и рыжая женщина на балконе. Мне компанию составлял Джейк… а ей, наверное, бутылка виски. Странный первый снег.
- Расскажу… - он зевнул, - в Таиландесмешно разговаривают… там все почему-то ?кун?….*** Я не помню, что мне снилось. Перед глазами летали какие-то цветные пятна, искры, векторы и полосы, ничего особо примечательного за прошлый день в голове не осталось. Но в какой-то момент мне вдруг стало очень тепло. Настолько замечательно тепло, что, кажется, я улыбалась даже сквозь сон.
И почему-то причудился голос Джесс. Она сказала ?мои дети?. После этого я уснула очень глубоко. Но прекрасное чувство тепла меня не покинуло до самого утра.