15. "Конкурс". (2/2)
Как только она упомянула марганцовку, мои внутренности подняли такую волну, что в аптеку идти смысла уже не было. Вырвавшись из рук посмеивающийся Джесс, я, затыкая рот, побежалав переулок за мусорные контейнеры.
Ну почему этот вечер должен был закончиться вот так?
*** Мне было плохо и ночью, и утром, и следующим днём тоже. Джесс, глядя на меня, извивающуюся на кровати, только ржала и подкидывала мне тоники для пищеварения, за которыми сходила ещё по приезду, а я, проклиная весь белый свет, её саму, чертову курицу и, в особенности, соус чили, впервые радовалась отсутствию работы. В виде буквы "зю" я была бы явно не ко двору.
Сама стилистка если и помучилась животом, то только до первого посещения туалета, чему я непримиримо обзавидовалась. Мне бы её желудок - и я бы точно сейчас не страдала в горизонтальной позе. Но хоть она и была довольна нашими приключениями (и мной в частности: в такси она так радовалась выигрышу и тому, что я не спасовала, что я даже передумала на неё злиться), все равно её осенняя хандра никуда не ушла.
Так же, как из моей головы не выбрасывались думы о сонбе и его плохом настроении, так же оттуда никак не вылетали мысли о Джесс и её ссоре с мужем. Что же произошло? Судя по характеру и поведению этой придурочной, вполне резонно было предположить, что она натура ветреная, и все обычные женские додумки ее легко обошли бы стороной. А значит, случилось что-то серьёзное, раз она сплавила дитё родственникам и сама ушла из дома как следует всё обмозговать. Что же могло случиться? Измена? Но тогда она бы вряд ли сомневалась в своем решении: такая леди, как Джессика, не стала бы тянуть время. Сразу бы развелась и всё. А что ещё можно было предположить? Голова в этом вопросе перегревалась и пускала дым из ушей.
- Ты мне надоела. - Перед моей перевернутой моськой вдруг нарисовался гневный американский фейс. Пискнув, я перекатилась со спины на живот и округлила глаза. - Мне твои взгляды прожжённого психолога уже всю душу вытрясли. Чего у тебя там в подкорке происходит, а ну признавайся! - она требовательно выставила палец мне в нос.
Я панически заметалась глазами из угла в угол, чуть ли не закрываясь от Джесс подушкой. Да она ж меня пристрелит за одни только подозрения насчёт её семейной драмы!
- Ё-он! - угрожающе протянула Джесс, вскарабкиваясь ко мне на кровать. И с каждым её движением я всё больше и больше пыталась вжаться в матрас. - А ну открой варежку и скажи, чего хотела!
"Я... я... думала о тебе" - сдавшись, я отвела глаза, - "почему ты всё-таки ушла из дома?.. Что случилось, Джесс?" Гневные очи за секунду угасли. В них поселилась безмолвная тоска. Такая сильная, что я поразилась, как эта женщина не воет ночами на луну.
- Он... не вернулся ко мне... - прошептала она. - Они с группой ездили в турне в Европу... все вернулись, а он нет... Он остался во Франции... у другой... Она вся вдруг как-то побледнела. Та яркая аура, что постоянно окружала Джессику, её солнечный, дерзкий свет вдруг поблек и потух. Она прикусила губу... посмотрела в пол... закрыла глаза... и разрыдалась.
Тихо. И больно.
У меня защемило сердце.
Не бывает такого. Не бывает, чтобы наглая и беспринципная Джесс вдруг так сдала. Не могло быть того, что происходило - но та, которая одним своим появлением бросала в дрожь толпы, сейчас сидела на моей кровати, сжимала себя руками за плечи и беззвучно захлебывалась рыданиями.Как брошенная женщина, которая любит одного - и до смерти. Этого не могло быть. Но оно было.
Я медленно приблизилась к американке и тихо обняла её за плечи, уткнувшись носом в загривок. Она всё ещё продолжала плакать... как ребенок. Такая же беззащитная и несчастная, такая же беспомощная. И я понимала, что не могу её успокоить: я не её муж, не её подруга и не её семья. Но ведь что-то же я могу сделать?
Когда та, что всегда сияет, вдруг становится такой же безликой, как я.