5. "20 миллионов". (1/2)
Утром, как обычно, я вскочила раньше всех и на крейсерской скорости понеслась готовить завтрак. Семья у нас большая, а кушать хотят все и всегда – моя обязанность с ранних лет быть кухаркой, чтобы все пожелания по поводу еды и остального домашнего хозяйства учитывались раньше, чем их произнесут.
Первым проснулся Вон Соб, мой младший брат. Прошествовал на кухню, закурив, просмотрел все распечатки, которыми я занималась до половины третьего утра, и в знак благодарности промолчал, не став мне ни хамить, ни угрожать – видимо, школьные задания, которые я сделала, ему всё-таки понравились. Затем умылся, почистил зубы, отбив запах сигарет, и к приходу родителей был сама святость и невинность.
Начиная с того момента, как я первый раз была выдворена на кухню с утра пораньше (где-то лет в 8), я с момента появления в пищеблоке любого человека смотрю по возможности в пол. Подношу тарелки, насыпаю рис, ставлю перед каждым его любимую еду, уношу грязную посуду – но стараюсь сделать все настолько быстро и незаметно, чтобы на меня даже и не подумали обратить внимание.
Правда, раньше это получалось куда лучше – когда Вон Соб вырос, пошёл в старшую школу и начал курить, с самого утра я получаю от него свою порцию издевок и вторичного никотина. Но с другой стороны, я не злюсь на него за подобные выходки – лучше уж члены моей семьи будут замечать меня в негативном варианте, чем не замечать вовсе. А такой политики как раз и придерживаются наши родители после инцидента в детском саду – меня нет. Я – бесплотный домовой. Приносящий деньги.
- С дороги, дура! – покая собирала с пола крошки, мимо меня пронеслось нечто очень высокое, ногастое, с длинными, почти до самой задницы волосами и большими дутыми браслетами на все запястья и щиколотки. Скорее по тяжелому восточному запаху пряных благовоний, чем по внешности, я узнала свою самую старшую сестру. Вон Джа уже несколько лет работает танцовщицей в индийском ресторане, правда, сама она считает свою работу больше хобби, чем способом заработать деньги. Она всегда любила Индию, йогу, тантрическую музыку, специи и всё к старому Востоку прилагающееся. Кстати, её комната единственное, что мне не приходится убирать – она туда никого не пускает, боится, что вышитые бисерные подушечки, три миллиона золотых божков и еще до карниза разных картин, курительниц, кальянов и всего подобного кто-нибудь испортит.
Я беспрекословно отодвинулась в угол, давая своей реактивной онни требуемый простор. Она, не в пример своим учениям и медитациям, всегда до ужаса энергична и подвижна, поэтому ноги у неё с детства накачаны, как у профессионального атлета, и длиннее, чем у меня.
Не успев проводить старшую сестру из кухни, я была снова оттеснена в угол второй родственницей. Вон Ок, средняя из нас, была старше меня на 5 лет, но увидев всех нас вместе, её бы скорее приняли за мою маму. Она в своё время окончила и школу, и университет с отличиями, имеет за плечами кучу грамот и наград за прекрасную учёбу, а интеллектом она могла посоревноваться с самыми одаренными господами всего Сеула. Но багаж знаний и умений всегда на неё сильно давил – друзей у Вон Ок никогда не было, парней тоже, она всю жизнь одна. Даже чувством юмора природа её обделила, видимо посчитав, что такому умному человеку оно не нужно. Она меня никогда не унижала, не оскорбляла и не обделяла – она меня просто терпела, всю жизнь. Как терпит чужую кошку человек, животных откровенно не любящий.
Думаю, как раз-таки человеком она меня никогда и не считала, ведь хоть я и училась всегда на ?отлично?, никаких высот в карьере от меня ждать не приходилось – сразу после школы меня, руководствуясь моим ?теловычитанием? и роскошным ростом, отправили в модельное агентство, полагая, что больше от меня ничего не получить. В принципе, они были правы, вряд ли я бы смогла хорошо устроиться в современном мире, не имея особых дарований, так что модельная карьера стала действительно правильной дорогой для моих тонких ног. Вот только уважения со стороны сестры мне не дождаться никогда, каким бы уникальным профессионалом я не стала в будущем.
Проводив Вон Ок на работу, я стала собираться в агентство. Маму и папу я никогда не жду, с самого детства повелось, что им легче меня вообще не видеть, так что утром я отвечала только за завтрак и уход брата с сёстрами. Для того, чтобы выйти из дома, обычно мне нужно потратить около 10-15 минут, но сегодня это количество увеличилось ровно в два раза и я чуть не опоздала на автобус. А всему виной была та стычка с Сон Чже. Я все еще плохо себя чувствовала после пережитого, да и внешний вид побитой собаки не благоволил окружающим – пришлось брать карандаш-корректор и замазывать ссадины хотя бы на скуле, оставив багровые синяки и кровоподтеки на остальном теле такими, какие они есть.
Едва не споткнувшись на выходе из автобуса, чуть не порвав юбку и зацепившись старой сумкой о турникет на входе, на работу я всё-таки прибыла вовремя. И тут же была схвачена младшим менеджером, господином Кимом, который отвечал за нашу модельную богадельню статуса ?ходячие-манекены-для-низкопроба-во-Францию-не-отправлять-все-равно-нахрен-никому-не-нужны?. В такой категории у нас находятся около 15 человек со всей компании. Чаще всего это новички, которым нужно набить ногу перед выходом на подиум, пара непонятного уровня личностей, которые могли бы добиться нужных высот, если бы прилагали больше усилий, но им не охота напрягаться, и я. Свой статус я понять не могла никогда – меня запихивают, как в низкосортные показы, так и в мероприятия ?с претензией?, ставят в массовку для снимков в журналы, однако могут и послать на открытие какого-либо нового магазина в качестве движущейся вешалки. Я не отказываюсь ни от чего: во-первых, потому что не могу оспорить решения нашей правящей верхушки, а, во-вторых, потому что любая работа – это дополнительные деньги, а они мне очень нужны.
- Где ты шляешься?! – высоким голосом прикрикнул на меня господин Ким, хватая меня за руку прямо у входных турникетов и начиная тащить за собой. – Быстро, пошла вперед! Тебя директор ищет!! Ты чего натворила, дрянь?! ?Ах, если бы я знала….? - беззвучно ответила я, провожая глазами стойку охраны. Я совсем забыла отнести туда платиновый ключик, подвеску, что я нашла в день празднования чьего-то дня рождения. Интересно… тот парень, что распсиховался в комнате, он в порядке? Помирился ли со своей пассией или так и остался в разбитых чувствах? Будет жаль, если он не найдет себе кого-то, кто утешит и успокоит его… Наверное, он хороший человек, раз так переживает…- Эй, Им Ён! Очнись, психопатка, я с тобой разговариваю! – высоко просвистел менеджер, больно впиваясь в предплечье пальцами. Вздрогнув от боли, я закусила губу и постаралась как можно аккуратнее вытащить свою руку из его костистой сильной ладони. – Что у тебя там? Ох, нихрена ж себе!!
Он чуть не зарычал, когда приподнял рукав моей кофты и увидел по всей руке, с заходом на грудь, огромные багровые синяки.
- Морду покажи! – Приказал он, отходя от директорской двери, у которой мы стояли, ближе к окну, на свет. – Понятно. Ты опять, как побитая псина. Им Ён, ты позор нашего агентства!! Уж не по этому ли поводу тебя директор вызывает?! В ответ на его злопыхательства я только лишь недоуменно покачала головой. Хотела бы я знать, на кой черт я потребовалась руководству. Вроде бы по работе за мной косяков нет. И зарплата тоже ещё не скоро. О позавчерашнем вечере и речи быть не может, те люди не причастны к нашему агентству, да и вообще с модельным бизнесом не связаны… Да и я не популярна, на улице не узнают.
- Тогда иди и сама всем доказывай, что не верблюд! – шарахнул ладонью по подоконнику господин Ким. – Директор тебя с самого утра приказал к нему привести, сама с ним разбирайся! А твоим состоянием займемся потом. Ты у меня еще получишь за такое отношение к рабочему материалу!! Глубоко поклонившись высокому истеричному голосу менеджера, я отошла от окна и направилась к кабинету. Мне и самой было интересно, зачем я нужна нашему Господу Богу, однако обещанная скорая расправа господина Кима за нетоварный вид сильно выбивала меня из колеи.
*** Я вылетела из кабинета директора ни жива, ни мертва. Сердце заходилось похлеще, чем в том переулке позавчерашним вечером перед Сон Чже, руки тряслись примерно так же. Все было… гораздо хуже, чем я могла себе представить.
Раньше я всегда думала, что моя жизнь хоть и безрадостна, но спокойна. В основном эта мысль основывалась на работе, где я могла быть хоть немного счастливей, чем в обычной жизни. Я делала то, что мне нравилось, то, что у меня получалось, а ещё это приносило огромное моральное удовлетворение и гордость. Однако минуту назад и эту иллюзию, которой я кормилась долгих 5 лет, разбили в пух и прах.
Уж кого-кого я не ожидала встретить в кабинете директора, так это своих родителей, мило беседующих с главой ?SK Telecom?, Сон Мин Ха. У ?Sidus HQ? всего три владельца, но по факту роль директора, вплотную занимающегося продвижением всех наших звезд, моделей и певцов, исполняет только господин Сон.* Самого же главного, Юн Хун Тэка, я не видела ещё ни разу, и боюсь, что увидев, умру на месте от волнения.** Правда, даже час назад, когда только зашла в кабинет, я была готова испустить дух немедленно. Помешало только то, что зашедший за мной господин Ким, когда увидел, что у меня подгибаются ноги, настолько мгновенно подхватил меня и усадил в кресло рядом, что никто не заметил моей паники. Если бы мне пришлось разговаривать с ними, они бы точно заметили дрожь в голосе, но… Когда нет голоса, нечему и дрожать.
- Так значит, с этого дня ваша дочь становится не только работником, но и собственностью агентства? – словно не замечая меня и младшего менеджера, продолжил разговор директор Сон. Я обмерла вторично. И только лишь перевела взгляд на родителей. Что это значит?- Да, всё верно, - выступила мать, - я хотела бы заключить с вами неофициальный контракт, по которому все деньги, что она заработает, вы станете передавать нам, а в противовес вы получаете Ён. Можете использовать её по своему усмотрению, как вам будет угодно, нас не волнует, что она будет делать. Главный вопрос – бюджет.
- Ну, и её безопасность, конечно. – Будто спасая плохую игру хорошей миной, подсказал отец, мать согласно закивала. Конечно, они должны сделать вид, что хоть немного беспокоятся обо мне.
Хотя ведут переговоры о продаже меня в рабство.
- Вы уверены в своём решении? – вскользь поинтересовался директор Сон, родители, переглянувшись, еще раз синхронно кивнули.