3 (1/1)

ник работает в зоне таможенного досмотра в монреале , и иногда они даже видятся на работе с чейзом. ирония - остин до ужаса боится летать, и любой его полет сопровождается успокоительными, травяным чаем и всем прочим, включая подстраивание рейса таким образом, чтобы за штурвалом обязательно был хадсон, и никто другой.— а вот дружку твоему я не доверяю, - заявляет ник как-то, когда они в кои-то веки встречаются нормально посидеть и поболтать. выясняется, что это он про бурека — совершенно бандитская морда…— он бы обиделся. он искренне считает себя красавцем..- смеётся хадсон

ник с чейзом дружит достаточно давно, чтобы позволять себе и не такие разговоры. правда вот, увещевания чейза, что в самолетах нет ничего страшного, не работают и лишь приводят ника к мысли, что лучше он посидит в таможенной зоне еще парочку лет.и сейчас, когда остин в полдень открывает дверь в квартиру чейза, он почти уверен, что там никого нет, но сваленная в кресло форма, вереница из документов на полу и венчающий все это включенный забытый телефон ненавязчиво намекают, что тот на месте.ник хмыкает и, заглянув в спальню, где брюнет дрыхнет без задних ног, идет проверять холодильник, потому что больше позаботиться об этом придурке некому.через два часа запахи с кухни могут поднять даже мертвого, а чейз еще не настолько стар, чтобы даже после полета в торонто не подскочить и не побежать жрать, забыв с ником поздороваться.— привет - с набитым ртом. — нет, пожалуйста, давай без разговоров о том, что мне пора завести жену, нет, ник, я же вижу, что ты собираешься сказать именно это..нет , просто молчи

тот только молча закатывает глаза и вытирает руки полотенцем, залезая на высокий стул напротив и почти с умилением наблюдая, как восполняет запасы "топлива".— да хер с ней, с женой. найди себе уже хоть кого-нибудь. жену, мужа, любовницу, домохозяйку… неужели все стюардессы настолько страшненькие..или дело не в них ? хадсон , оторвавшись от свежесваренного домашнего рамена, смотрит на ника почти укоризненно.— я не смотрю на стюардесс…"зато вот на стюардов"- и тут же мысленно закатывает глаза, утыкаясь носом обратно в тарелку и предпочитая об этом не думать. пока. хотя не думать о белоснежных перчатках и классных, вкусных губах выходит, надо признать, не очень хорошо.— почему? - ник не успокаивается.— да с каких пор тебя интересует моя личная жизнь?— я заебался тебе готовить.— что ты знаешь о ноене юбэнксе ?от такой резкой смены темы ник даже давится чаем, наблюдает вытаращенными глазами, как по полу разливается чайная лужа и почему-то недоумевает; нет, не вопросу, а тому деловитому тону, с которым дружок произнес это так, будто некий ноен юбэнкс может как-то относиться к теме поиска жены.— ноене юбэнксе ? … - ник решает не уточнять. — ничего..а что такое? если честно, я вообще впервые слышу это имя.брюнет зевает, потягивается и старается выглядеть непринужденно - и у него это даже получается.— ладно, а если я поставлю вопрос по-другому - слышал ли ты когда-нибудь историю о сыне одного из членов совета директоров наших авиалиний, который пошел работать в стюарды?теперь остин кивает - и не то чтобы он был сплетником, просто в таможенном контроле работает несколько баб, которые по этому сыночку вроде как сохнут и постоянно о нем сплетничают; еще джейден вроде говорил что-то, но это было давно - как раз, наверное, когда этого ноена юбэнкса только взяли в стажеры, и все удивлялись, что такие принцы и в таких низах.— ну , эту историю слышал, - отвечает ник осторожно. — вообще-то я не очень таким интересуюсь, но в свое время это нанесло немало слухов, просто людям всегда нужно потрындеть о ком-нибудь, желательно о ком-нибудь успешном и состоятельном, даже если это отец в совете директоров…чейз только плечом дергает - выходит, он и правда жил в танке, но в этом нет ничего удивительного, потому что наземный персонал между собой общается и знаком гораздо лучше, чем пилоты, которые почти все время находятся в небе.— а что, собственно ?— ничего, - ну не говорить же нику , что он с ноеном целовался на второй день знакомства, прячась в его номере от богатырского храпа одного человечка —просто услышал от кого-то, и стало интересно…за штурвалом сидит гейдж и присланный стажер, за которыми чейз только приглядывает изредка; самолет они перегоняют пустым, разве что с каким-то остаточным грузом, так что внутри нет никакого особого распорядка, и стюардессы кто где и занимаются кто чем хочет, даже играют в прятки, и в этом нет ничего особенного.чейз ловит юбэнкса где-то в закутке между выходом в мини-кухню и туалетом, зажимает в углу и целует, потому что вдруг такхочется, а ,ноен , что удивительно, его не отталкивает; покорно терпит, пока чейз кусает его губы, явно пытаясь отомстить за выведенное из равновесия душевное состояние, а еще касается бёдер ноена так, что кожа горит прямо под форменными брюками и плавится, и это, блин, предательски хорошо.все ночи в монреале они так и гуляют, а днем спят, причем каждый в своем номере, а гейдж недоумевает, где командир ночами шляется...чейз с ноеном сбегают из отеля ночами и подолгу гуляют, прихватив с собой только карточки для расчета по безналу - пробуют яблоки в карамели , находят где-то пунш, хотя весна немного не то время для этих напитков, сидят в какой-то закусочной, а потом ходят по тем музеям, которые открыты ночью.разговаривают обо всем подряд, и чейз не помнит, когда он в последний раз так много с кем-то разговаривал.ноен - в гражданском ; ноенв гражданском- это беретки, рубашки с длиннющими расстегнутыми у манжет рукавами, это длинные толстовки, кожаные куртки, драные джинсы и скинни, часто обтягивающие бедра достаточно плотно, чтобы засмотреться.ноен здорово говорит по-французский, как и чейз , и у них не возникает никаких проблем с передвижением и всем прочим, и это добавляет спокойствия, хотя, наверное, не было бы никаких проблем, даже если бы они ничего не понимали. эти две ночи оборачиваются слишком уютным миром на двоих, полном разговоров обо всем и вся, поздних ужинов и ранних завтраков, и даже одним ночным сеансом в кино; чейздаже не помнит, что они смотрели - ноен дремал у него на плече, а потом они немного целовались, просто так, потому что захотелось, и это было даже не на последнем ряду, но все равно в зале они были одни.потом они долго, до самого рассвета, разговаривают, сидя на бетонных плитах набережной - прямо так, кинув просто куртки на них, и ноен лежит у чейзана коленях, считая звезды; всех не сосчитаешь, и паузы между фразами долгие, тягучие, как чернильная ночь, и они едва ли не чудеснее, чем все возможные теоретические беседы. чейзу на секунду кажется, что он влюблен - пусть он и знает, что это, скорее всего, просто магия ночи и полетов. и монреаля . и , быть может, магия юбэнкса.чейз забывает, что после "пустых" рейсов они не проводят брифингов - и с ноеномон не успевает перекинуться и словом, в последний раз видя его вбегающим в задние двери аэроэкспресса из монреаля в торонто .аэроэкспресс тут же отъезжает от остановки, а чейз думает, что почему-то даже не спросил у ноена номера телефона.чейз думает о нем чуть больше, чем того следовало бы; больше, чем следовало бы даже из мягких поцелуев, в которых не было смущения, интимных ночных разговоров и почти романтических прогулок - по крайней мере, хадсону хочется таковыми их считать. чейз думает обо всем этом больше, чем нужно - пока провожает ника и благодарит его, пока обещает как-нибудь выбраться со всеми в киношку или еще куда, пока долго лежит в горячей ванной, вдыхая жаркий пар от воды.брюнет даже пробует от нечего делать поискать страничку ноена в соцсети - и находит; правда, заброшенную - онлайн юбэнкс на ней был несколько лет назад.чейз бездумно крутит страничку туда-сюда, на ней остались только пара треков; кучерявый думает, что arctic monkeysэто классно, что это в некоторой степени как-то в стиле ноена ?сплошь и рядом знаки вопроса, потому что чейз вряд ли знает, что такое ноен юбэнкс - но ему приятнее думать, что все-таки кое-что узнать он успел.чейз не знает, что думать обо всем этом, когда на предполетном брифинге выясняется, что старшим бортпроводником снова будет юбэнкс.ной улыбается ему так же, как и остальному экипажу, пока натягивает на пальцы эти чудесные белые перчатки, снова так же желает удачного полета и исчезает в салоне, в секторе первого класса.в этот полет чейз его даже не видит, потому что в аэробусе всегда более чем достаточно мест для отдыха экипажа, и даже можно провезти контрабандой еще пару футбольных команд и пекинеса.— закажи нам номер на двоих, - раздается за плечом негромкий голос, когда чейз оформляет бумаги в отеле на экипаж, и все разбредаются по холлу, дожидаясь только, пока раздадут ключи, и можно будет идти в номера отдыхать.чейз хочет обернуться, но чувствует, что ноена нет уже там, за плечом - отошел и, сев обратно на диванчик, листает какой-то журнал, найденный на кофейном столике. вообще, попросить командира о каком-нибудь мелком одолжении при организации отдыха - нормальная практика для бортпроводников, но такие вопросы к нему, если честно, возникают впервые.номеров в отеле с лихвой хватило бы на всех, но чейз действительно заказывает им один номер на двоих.ной забирает из-под его руки ключ и, прихватив сумку, уходит наверх первым, и все бортпроводники и второй пилот с бортинжинером уходят тоже; похоже на какую-то негласную игру про непалевность - даже уходить в номер по отдельности, потому что экипажу совершенно не обязательно знать, что командир и старший стюард зачем-то делят на двоих один номер.когда чейз заканчивает регистрацию и поднимается в номер, ной уже там обживается и даже успевает принять душ - лежит, плюхнувшись на постель, в обычных штанах для сна и футболке, умытый и растрепанный, и эта растрепанность минусует ему лет пять, серьезно.ной опять читает что-то и прямо карандашом делает в книге какие-то пометки на полях (там те самые мемуары стюардесс шестидесятых годов, юбэнкс долго-долго ходил по квартире и искал их, чтобы перечитать), а чейз, решив пока помолчать, разбирает сумку и, вытащив сменную одежду, тоже зависает в душе.блондин смотрит ему вслед и думает, что хадсону идут белые рубашки и нашивки, и галстук бледно-золотистый тоже идет - но главным образом потому, что мужские рубашки по размеру лучше другой одежды “выдают” привлекательность тела.а что у чейза оно привлекательное, ноендаже не сомневается и стыдится своих мыслей не собирается: в его понимании, если что-то красиво - этим надо любоваться.— тыы чисто случайно не прихватил из самолета на землю что-нибудь полезное в быту? - кудрявый выходит из душа уже переодетый и вытирает влажные волосы полотенцем.— прихватил, - флегматично отвечает ной, будто это в порядке вещей - заказывать на двоих номер с двуспальной постелью и вести себя так, как как могла бы вести женатая уже лет двадцать пара, для которой совместные будни давно стали рутиной. — зубочистку, влажную салфетку, пластиковую ложечку, мятную жвачку…— ноен, -чейз вкладывает в это слово что-то такое, что заставляет блондина оторваться от книжки и посмотреть на хадсона с интересом. — это все, конечно, очень полезно в быту.— а вы алкаш, товарищ командир, - вдруг капризно заявляет тот и, плюхнувшись на живот, тянется к сумке. — приихватил. "реми мартен" , миниатюрку. и уже даже списал как выпивку для бизнес-класса. мы же по выслуге лет уже можем позволить себе летать не экономом?— вполне.на самом деле, чейзспрашивает просто так, потому что нужно о чем-то спросить, нечто вроде кодовой проверки - действительно ли не нужно начинать все сначала и было ли между ними что-то вообще; ной слишком не похож на всех тех людей, с которыми чейз уже имел дел, и сейчас чувствует себя каким-то подростком, которому вечно надо все перепроверять и во всем удостоверяться.в том, к примеру, что ноен его не только помнит, но и помнит их ночные прогулки и поцелуи - и желательно то, что им было классно вместе.юбэнкс улыбается так, что хадсон понимает - помнит.— я знаю, о чем ты хотел спросить на брифинге, так что сразу отвечу на твой вопрос, поэтому отвечу сразу. иногда старший бортпроводник может повлиять на то, куда полетит следующим рейсом. а иногда даже и не один раз подряд…на самом деле, это единственная привилегия, которую ной использует - из тех, что имеются у него по причине того, что отец состоит в совете директоров; и другие старшие бортпроводники могут оставлять пожелания в специальной электронной книге, он же просто делает это чаще и напористее - и считает, что в этом нет ничего зазорного.и он был когда-то стажером - так почему сейчас не понаглеть, если он действительно больше ничем от других не отличается? ну , может, просто он немного привлекательнее, чем остальные.чейзу же он сейчас (только ли?) кажется неземным.— не угадал, - усмехается он вдруг. — не это спросил бы…— тогда - ноен подается вперед, убрав книжку. — второй раз точно угадаю. зачем нам два номера? всеравно бы ты пришел ко мне, правда?в точку. чейз хотел спросить даже не про систему случайного формирования экипажа, а про эту слишком вкусно звучащую идею одного номера на двоих; он поднимает руки белым флагом и кивает, пожав плечами со странной какой-то улыбкой.— угадал.правда- и зачем им разные номера, если хадсон действительно все равно пришел бы к ноену, а тот действительно все равно бы его впустил?небесные болезни и полеты сближают куда быстрее, чем обычная жизнь на земле, и время в небе совсем другое, как в космосе - и один раз оторвавшись от взлетно-посадочной полосы, ты уже не вернешься на землю прежним; об этом чейз думал, когда впервые отрывался на аэробусе от земли, и об этом он думает сейчас, когда снова чувствует губами кожу ноена.по сути это - одно и тоже.ной подается к нему навстречу прямо так, сидя на постели - берет в ладони его лицо, ласкает кончиками пальцев скулы, прежде чем коснуться кончиком носа его губ и так и замереть; он снова начинает все это первым, потому что чейзу кажется, что он сам не имеет права - а ной так и замирает, не двигаясь, ждет, выжидает, считает секунды и дает ему время решиться.— поцелуй меня, - шепчет наконец, не отстраняясь - а чейз думает, что ноен фарфоровая кукла, которой и коснуться нельзя, чтобы не спровоцировать непредсказуемые последствия. — ну же, поцелуй меня наконец.у чейза есть свои внутренние триггеры, и пальцы ноена как раз на одном из них - или даже на нескольких; отпусти - и сорвет крышу.чейз целует его сам, и поцелуй выходит сразу слишком глубоким и жадным, изголодавшимся, и ладонь на шее давит чуть сильнее, чем нужно; впрочем, ноену нравится - ноен целуется с закрытыми глазами, запойно, отдается поцелую весь без остатка, без стыда и совести, целуется до последних капель кислорода и пощипывающих губ. а в идеале - чтобы потом губы вообще не чувствовать, трогать кончиками пальцев и не ощущать совсем.на пол падает задетая неосторожно книга, и это не важно уже, ноен скользит коленями по постели, когда чейз обнимает его за талию и тянет на себя, прижимая ближе; от такого же неосторожного, слегка нетерпеливого движения едва не летят туда же, на пол, миниатюрки , но только звенят друг о друга и теряются в мягком одеяле, скрадывающем любые звуки, кроме случайно срывающихся с губ стонов.юбэнкса сложно вывести на бесстыжие реакции, но у чейза получается делать это одними поцелуями, глубокими и влажными настолько, что стоны, глухие и сдавленные, держать в себе не получается; пальцы царапают плечи через тонкую ткань футболки, пытаются добраться до кожи, и ной капризничает, оказываясь снизу, упирается коленом между ног и улыбается странно, когда хадсон поднимает на него почти беспомощный взгляд.нежно улыбается.— иди ко мне, - шепчет наконец негромко, и чейзу кажется, что у него взрываются внутренние двигатели, и он камнем падает вниз. — хочу тебя