ГЛАВА 7 — ?Скажи, если сможешь...? (1/1)

Всё теперь было для тебя, точно в тумане: едва ли ты и раньше осознавала, что происходит, а сейчас и вовсе потеряла последнюю, еле уловимую ниточку сути. Со всех сторон окутывала тревога, цепляясь за тебя своими липкими пальцами и уже не останавливаясь впредь ни на секунду, и темнота, та самая темнота, та самая бездна Маттео Бальсано и поглотила тебя, спрятав в самых закрытых уголках своих. Было душно, но душно морально, было до неописуемого ужаса страшно и, наконец, вместе со всем этим обволакивала всемирная грусть, остановить которую вряд ли бы кто смог в этот момент.Как сейчас было невообразимо жаль, что счастье твоё длилось не так уж и долго… Ты тихонько плакала, уткнувшись в подушку, и не поднимая больше десяти минут своё уже покрасневшее от слёз лицо, и лишь думала о том, как это могло случиться, а если быть точнее?— что же, в конце концов, случилось?! Вот уже прошла практически неделя, как вы с Бальсано неожиданно, совершенно внезапно перестали общаться не то, что на школьном коридоре, но даже и в сети. Поначалу он как-то холодно отвечал, часто игнорировал, и когда заканчивалась тема, не предлагал новую, хотя раньше всегда это делал и показывал тем самым, что он действительно хочет с тобой общаться. Теперь уже ты попыталась сама начинать разговор, предлагала какие-то свои темы, но когда и они подходили к своему естественному заключению, между вами опять образовывалась пустота. Таким образом, спустя дня два подобного холода с его стороны и тщетных попыток вернуть всё обратно с твоей стороны, ваше общение окончательно сошло на нет и потеряло свою былую радость… Почему же произошла такая перемена?— ты пыталась понять уже несколько дней, и все эти дни вяло лежала в постели, выходя из дома только ради школы. Чтобы меньше разочаровывать себя, ты даже перестала или, по крайней мере, стала реже заходить на Фейсбук, поскольку Маттео был постоянно онлайн, и это мучило тебя, мучило сильно и неугомонно. Говоря постоянно и себе, и Хим о том, что ты непременно поймёшь, что же скрывается за маской равнодушного и, как казалось, надменного Маттео Бальсано, сейчас ты с неподдельным разочарованием начинала осознавать, что это слишком сложная загадка?— оно и понятно, раз до сих пор ещё никто не сумел этого сделать. И как хотелось быть единственной, кому он откроется и кого он посвятит во все свои мысли, кого он, так сказать, познакомит со своими тараканами… Но всё это было, по всей видимости, просто невозможно. И невероятная боль, непередаваемая обида сковывали твоё сердце, пронизывая его, словно стрела.Самая острая стрела в твоей жизни… Мучая себя невероятным количеством вопросов, касающихся Маттео, ты мучила ими ещё и свою лучшую подругу, которой действительно уже выела весь мозг своей нескончаемой паранойей. Вот и сейчас вы общались по видеосвязи, хотя, если говорить по правде, то без умолку лепетала здесь только ты, не давая Хим и слова вставить в твой нескончаемый монолог. —?Хим, дорогая, объясни мне, что могло произойти?! —?спрашивала ты в очередной раз и, не дожидаясь ответа, продолжала дальше:?— Я не могу понять его быструю смену настроения! И куда, куда, объясни мне, пропало его желание со мной общаться? Он и в школе?— ты же видела, да? —?смотрит на меня таким равнодушным, таким надменным и пронизывающим взглядом, что мне хочется под землю провалиться! Зато его лучший друг, Гастон, по всей видимости, перешёл в наступление, потому что не было и дня, чтобы он мне не написал что-нибудь. Всю эту неделю, как мы играем с Маттео в молчанку, он пишет и пишет, пишет и пишет! Даже в школе ко мне подходит чуть ли не на каждой перемене… Ну, ты же видела! Рыжеволосая лишь кивала головой в знак того, что да?— видела. И всё, больше она сказать ничего не могла: не знала, что ответить на весь этот, как она уже считала, полнейший бред своей подруги, да и видела, что Нине нужно просто выговориться. Когда Симонетти начинала нести что-то ещё более абсурдное, тогда уже Химена перебивала её и возражала, пытаясь успокоить, а пока?— пусть восклицает дальше. —?Нет, я отказываюсь понимать! Может быть, Гастон влюблён в меня и рассказал обо всём Маттео, а тот, в свою очередь, как бы дал ему разрешение? Ну, то есть, разрешил действовать в адрес меня? Может, он и вовсе сводник? Но… Разве всё то, что было между нами, лишь игра? Его дружеский настрой? Да может он действительно гей, вашу мать?! Я скоро не выдержу и напишу ему?— пусть отвечает, чёртов игнорщик! Тряпка! Лицемер! Ты уже начинала бредить и переходить к настоящей паранойе, и Хим, у которой уже кружилась голова от всех твоих возгласов, стала успокаивать тебя, хотя у неё, откровенно говоря, ничего не вышло: ты разозлилась пуще прежнего. Тогда рыжеволосой пришлось здорово накричать на тебя, пытаясь одновременно и заткнуть, и заставить услышать, и образумить. И это, пожалуй, сработало, поскольку ты, переводя дыхание, уже более спокойным тоном сказала Химене спасибо за эту терапию и пожелала спокойной ночи, выключая видеосвязь. Мысли извивались, превращаясь в зигзаги, а в голове застряла твоя фраза-обещание о том, что ты непременно напишешь Бальсано и потребуешь от него объяснений, и если поначалу это казалось абсурдным, то сейчас уже?— нет, поэтому ты, пытаясь сконцентрироваться, открыла чат с Маттео и стала писать всё, что думала в этот момент.?Объясни, почему всё происходит именно так, дорогой?Если ты перегорел, больше не хочешь общаться со мной или, быть может, даже ненавидишь меня, то имей смелость сказать мне это в лицо, перестань мучить, перестань заставлять страдать… Если есть что-то, о чём ты не можешь сказать, то не смей возвращаться; если ты захочешь скрыться, то я, наверное, всё равно смогу отыскать тебя. И о любви, которая ни на что не похожа, кто-нибудь из нас обязательно заговорит, и эта чарующая правда охватит нас целиком… Скажи, если сможешь, мне в лицо о том, что ты чувствуешь ко мне, посмотри в мои глаза и попытайся уверить меня в том, что между нами ничего нет, что мы, чёрт подери, всего лишь друзья. Скажи мне, кого любишь, скажи мне, с кем ты счастлив, скажи мне, что делаешь здесь, где я тебя совершенно не ожидала увидеть, крикни во весь голос, если боишься.Как думаешь, случайны ли все наши встречи? Если ты не захочешь слушать, хоть ты и упрямишься, я буду говорить, поэтому просто смотри на меня?— и тогда, я уверена, заговорят твои глаза. Ты почувствуешь любовь и пойдёшь за ней, ты скажешь всё то, о чём я тебя прошу, и эта правда захватит твой разум.А знаешь, я бы хотела часами сидеть рядом с тобой, положив свою голову на твоё плечо, и просто наслаждаться моментом. И ты бы мог ничего не говорить, мне хватило бы лишь твоей улыбки и осознания, что мы здесь и сейчас, что мы вдвоём. Но ты наоборот прогоняешь меня из своей жизни… Как иронично.Поэтому сейчас больше всего я мечтаю о том, чтобы я проснулась и поняла, что между нами происходит, чтобы ты крепко обнял меня и ответил на все мои вопросы без лжи и недомолвок… Но ты по-прежнему молчишь? Перечитав ещё раз это длинное сообщение, которое ты строчила около десяти минут, иногда останавливаясь и обдумывая последующую фразу, ты неожиданно осознала, что ни при каких обстоятельствах не отправишь ему это. Уже успев немного изучить характер Бальсано, ты поняла, что всё это чертовски бесполезно, что всё это зря, что все эти нелепые просьбы не дойдут скорее всего до его сердца… Но желание услышать от него ответ на вопрос о том, что между вами происходит, было слишком велико, и ты, подпирая свою голову локтями, тяжело вздохнула, пытаясь придумать что-то более нейтральное. В голову лезла одна ?ванильщина?, как бы выразился сейчас Маттео, поэтому ты, желая избавиться от этих хоть и красивых, но ненужных в общении с Бальсано слов, решила настрочить эти мысли в свой блог, где, ты была уверена, кто-то да точно поймёт твои переживания…?прости, милый… клянусь, я всеми силами пыталась закончить нашу на самом деле несуществующую историю, всеми способами пыталась стереть воспоминания, связывающие нас между собой точно крепкой верёвкой, но ты по-прежнему течёшь в моих венах.ты по-прежнему сбегаешь вместе с кровью из моего раненого сердца, ты и есть моя кровь…эта рана всё ещё глубока, и её не в силах закрыть даже другая любовь; эти раны всё ещё болезненны, и их не в силах излечить даже самые приятные моменты с хорошими людьми. и если ты захочешь вернуться, я, хоть и не желая этого, приму тебя обратно.ведь когда тебя нет рядом, я понимаю, что если появится хоть малейшая возможность взять тебя за руку, я больше никогда её не отпущу. ведь когда тебя нет рядом, я буквально задыхаюсь, я забываю, чёрт возьми, что нужно дышать.я не могу дышать без тебя…поэтому прошу, не отпускай меня из своих объятий: я маленькая, я нуждаюсь в них, я нуждаюсь, чёрт подери, в тебе и твоих милых фразах, в том, чтобы ты называл меня по имени. но, кажется это уже мёртвая романтика… я не для тебя?— ты не для меня.очередной конец?очередное заблуждение?ты оставил меня, даже не попросив прощения и не сказав ничего в своё оправдание, и когда ты ушёл, время словно остановилось. и теперь я не могу понять: куда пропала та страсть в твоём голосе и твоих глазах? куда пропало то желание быть рядом? куда пропал ты и куда пропала твоя любовь?кажется, ты уже не тот, да и я не та… твой апатичный взгляд словно говорит мне, что ты не мой герой, но твои ветра по-прежнему безумно манят к себе, и я больше не в силах сопротивляться. твои тёмные глаза захватывают меня в плен и заставляют утонуть в них?— ты точно бездна, в которую я так боялась провалиться, но всё же сделала это…да, чёрт возьми, я повержена в этой темноте, я подвержена тебе. и на вопрос о том, как я, хочу ответить, что всё хорошо, но что-то мне мешает это сделать. не могу врать… только не тебе, только не сейчас. но другого выхода, по всей видимости, нет.дыши со мной, дыши мной, вдыхай этот аромат мёртвой романтики…? Всё это, конечно же, совершенно не подходило для переписки, а тем более переписки с Маттео Бальсано, которому, как минимум по его словам, было совершенно плевать на подобные слова, вызывающие у большинства людей жалость или… ?что там ещё могут вызывать подобные выражения???— спросил бы он, словно пытаясь доказать, что действительно никогда такого не ощущал. Он, опять же по его мнению, не умел сочувствовать, да и вообще был бессердечным; ты же, хоть и не верила в это, но решила перестраховаться и подобрать для этого человека совсем иные слова…?Давай, расскажи мне, что творится между нами, ибо я совершенно не понимаю сложившейся ситуации и как из неё выпутаться с минимальными потерями. Может быть, мне лишь кажется, что мы стали отдаляться друг от друга? Может быть, это моя очередная бессмысленная паранойя? Может быть, ты назовёшь меня сумасшедшей, узнав о том, какие мысли меня посещают?Наверное, ты считаешь, что всё так же, как и прежде, но я чувствую, что что-то изменилось; и мне это не нравится. Прошу, давай вернёмся назад, хотя и обратного пути нет, я знаю, и все варианты, кажется, уже испробованы? И опять всё не так, и всё не то… Ты уже окончательно расстроилась и сдалась, не зная, а может и просто не умея выражать свои мысли так, как нужно было в данной ситуации, поэтому прекратила свои попытки выдавить из себя хоть что-то не жалобное и закрыла чат с Бальсано. Ты выдохнула, захлопнула ноутбук и обняла своего любимого плюшевого медведя, помогающего справляться с одиночеством и болью даже в самые отвратительные моменты. Но сейчас, кажется, именно в этой ситуации и он оказался бессилен?— это расстроило тебя ещё больше. И ты, не зная, как справиться с этой глубокой тоской, окружающей тебя со всех сторон и проникающий в каждую клеточку твоего тела (собственно, как и Маттео), закрыла глаза, пытаясь заснуть и, честно говоря, желая больше не проснуться… Таким образом ты ходила поникшая уже неделю, а то и больше, в некой апатии и чуть ли не депрессии, до того грустная и убитая, что Химене было в буквальном смысле больно смотреть на тебя и твоё состояние. Она тщетно пыталась тебя развеселить и затащить в какую-нибудь кофейню, где обычно тебе так нравилось сидеть, ну или хотя бы просто вывести тебя на улицу, но ты, словно тюлень или того хуже, всё это время сидела дома, бывая лишь в школе. Хотя твоё нахождение в школе было тоже бесполезным, ведь ты не делала там абсолютно ничего даже на занятиях, и учителя удивлённо наблюдали за лучшей ученицей класса и чуть ли не школы, поэтому с неким пониманием относились к тебе и, что было для тебя удивительнее всего, даже не трогали лишний раз. За спиной они, откровенно говоря, перешёптывались и обсуждали твоё состояние, предполагая различные варианты, и большая часть мнений сходилась на том, что у тебя или проблемы в семье, или со здоровьем, или со здоровьем в семье. В любом случае от расспросов ты была избавлена, и даже одноклассники тебя не трогали, что создавало впечатление, что все они знают истинную причину твоих страданий. Даже нет… ужасно глупую причину твоих страданий. А этим утром произошла ещё более отвратительная вещь, которая окончательно тебя выбила из колеи и заставила даже пропустить целый урок, что для тебя было просто немыслимо в любой другой ситуации. У всех на глазах, прямо посреди дня, на школьном коридоре к тебе решительно подошёл Гастон, с самого начала как-то настораживая и пугая, и признался в любви, явно нервничая, но употребляя очень красивые выражения в своей речи. И ты была бы крайне польщена, может быть, даже благодарна ему за эти чувства, если бы не последующий поступок, из-за которого ты практически его возненавидела. Ведь в тот самый момент, когда вдали показался Маттео, он, силой притягивая тебя к себе, жадно впился в твои губы страстным поцелуем, не давая тебе оттолкнуть его и заставляя простоять с ним так целую вечность… Когда ты, наконец, смогла от него отодвинуться, Бальсано на горизонте уже не было, и ты, не в силах контролировать себя, убежала с места происшествия. Ты хотела быстрее забиться в какой-нибудь уголок, где тебя никто не заметит, и дать волю чувствам, но ближайшим местом, где это можно было сделать, оказался тот самый туалет, в котором часто можно встретить Амбар и Дельфину. Однако, будучи подавленной ещё сильнее, чем в предыдущие дни, причём в разы, ты даже не вспомнила об этом и побежала именно туда, закрывшись в одной из кабинок, что были достаточно просторными, и медленно скатилась по стенке. Слёзы непроизвольно, а ты поначалу хотела их скрыть, полились из твоих глаз и вскоре намочили твою любимую блузку, в которой ты сегодня пришла, надеясь, что хоть она сумеет развеселить тебя. И таким образом ты просидела весь урок, не в состоянии остановить слёзы, хотя, казалось бы, им уже было просто неоткуда взяться, учитывая то, сколько ты плакала за последние дни… И, осмысливая произошедшее, ты не знала, что было для тебя обиднее всего в данной ситуации: то ли тот факт, что Гастон, а не Маттео забрал твой первый поцелуй; то ли тот факт, что тебе ни капельки не был симпатичен Перида и ты желала бы дать ему звонкую пощёчину и сказать, что твои личные границы серьёзно нарушены; то ли тот факт, что всё это видел Бальсано и, быть может, даже являлся инициатором этого признания… Тем временем в противоположной части школы на лестнице между первым и вторым этажом на подоконнике задумчиво сидел Маттео, и хотя по его лицу не особо было видно, что он разочарован, в его глазах выражалась вся эта боль. Он размышлял о том, что он сейчас увидел на школьном коридоре, и пытался понять, как он мог так сильно ошибаться в своём, чёрт возьми, лучшем друге. В лучшем друге, который так нагло вытер об его чувства ноги, который предал его и всё, что между ними происходило. Бальсано так долго не решался признаться никому в своих зарождающихся к Нине чувствах, в том числе и себе, что когда всё же осознал, что это не иллюзия, и открылся Гастону, то был совсем не готов к такому повороту событий, как предательство со стороны того, кому он доверял больше, чем себе… Поэтому сразу же после этого урока произошла крупная ссора между двумя уже бывшими друзьями, о которой ты, по правде говоря, не слышала и не знала, так что думала о том, что это признание было чуть ли не с разрешения брюнета. И уже спустя два урока на этом же этаже, где и произошёл столь долгожданный для Гастона поцелуй с Ниной, сидел сам Перида и обдумывал произошедшее, а именно: само признание Симонетти и тот факт, что всё это, хоть и издалека, видел Маттео; затем ссору со своим лучшим другом и, наконец, предстоящий разговор с Амбар, от которого сейчас зависело многое. К его счастью, ждать Смит долго не пришлось, поскольку уже через несколько минут она показалась в начале коридора, стремительно несясь в кабинет, где у неё будет занятие, поэтому у Гаса было всего несколько секунд, чтобы заинтересовать её и остановить рядом с собой. —?Плохая, скверная Амбар Смит…— как-то наигранно, с сарказмом произнёс он достаточно тихо, но так, чтобы эти слова донеслись до белокурой?— и та услышала, неожиданно даже для самой себя остановившись рядом и резко повернув голову в сторону Гастона. —?Чего тебе надо, Перида? —?язвительным тоном спросила она и немного встрепенулась, не понимая, почему же его слова так задели её. —?Ну зачем же так грубо? Я думал, плохие принимают плохих и относятся к ним… Благосклоннее, может? —?он загадочно ухмыльнулся, поражая свою собеседницу,?— Ну да ладно, Амбар, раз помощь тебе не нужна, то я пойду,?— он только было поднялся с диванчика, как Смит его резко остановила и усадила обратно. —?Продолжай,?— она смотрела на него серьёзно, но с любопытством, хоть и пытаясь скрыть это, а Гастон лишь удовлетворительно улыбался, осознавая, что сумел её заинтриговать. —?Как ты могла заметить, меня буквально выгнали из компании. Сегодня с утра Маттео открылся мне, естественно, по секрету, что он влюбляется потихоньку в Нину и последнюю неделю даже толком не разговаривал с ней, чтобы понять точно, что именно с ним происходит. А я уже через пятнадцать минут, на всякий случай даже проследив, чтобы он точно это увидел издалека, поцеловал Симонетти, да так, чтобы она даже при желании не смогла вырваться. Уж не знаю, что именно он там подумал про неё и её чувства к нам обоим, но со мной вскоре порвал все связи, добавив, что он сильно во мне ошибался, и какая же я, всё-таки, сволочь! —?всё это Перида рассказывал с каким-то невероятным спокойствием, даже равнодушием, и странной, даже едкой улыбкой, а на последней фразе, к удивлению Смит, он и вовсе расхохотался. —?Так Бальсано всё-таки влюблён в эту девицу?! —?негодуя, воскликнула белокурая. —?Да, но она об этом не знает, и, думаю, знать не должна. Зато я знаю, кто нужен тебе, Амбар,?— Гастон внезапно поднялся, поравнявшись с её лицом (хотя всё же он был её выше), и улыбнулся пуще прежнего,?— а ты, так полагаю, понимаешь, кто нужен мне. Так что насчёт дружбы? —?он протянул руку, ожидая реплики Амбар, от которой зависела его дальнейшая жизнь в школе. А самое главное?— его дальнейшая месть… На самом деле он вполне мог и сам устроить всё, что ему нужно было, но работать в команде было легче, да и козни, которые умела строить Смит, были очень зрелищными, и такое зрелище Перида ни при каких обстоятельствах упустить не желал. Ведь у этой белокурой злодейки любая месть выходила в разы лучше и складнее, чем у кого бы то ни было в этой школе, а ещё учитывая то, что её цель была похожа с его целью?— они действительно могли хорошо сдружиться и на пару сделать всё для предотвращения новой парочки.Парочки, образование которой им обоим снилось в самых страшных кошмарах… —?Что ж, по рукам, но при условии, что ты расскажешь мне абсолютно всю информацию, которой обладаешь, а я уже сама решу, как именно поступать,?— задумчиво, но всё ещё серьёзно отвечала ему, также подавая руку. —?Хотелось бы на самом деле тоже поучаствовать, но да ладно, принимаю,?— и практически с настоящим удовольствием пожал ей руку, а затем, чего совсем не ожидала Смит, ещё и поцеловал тыльную сторону её ладони. Она озарила его едва смущённой улыбкой и тут же, словно опомнившись, надменно попрощалась и пошла в противоположную Гастону сторону, где её уже около десяти минут ждала Дельфи. Та ужасно негодовала в это время по поводу того факта, что когда она опаздывает, то Амбар готова ей буквально волосы выдрать, зато когда опаздывает сама белокурая, то Дельфина должна смиренно сидеть и ждать, не смея отлучаться ни на минуту. А вдруг в эту самую минуту придёт Смит! Поэтому брюнетка смиренно сидела и ждала. А теперь она ещё и понимала, что подруга будет крайне на неё зла из-за недавно случившейся ситуации, когда Дельфи не смогла прийти по первому зову. И это, пожалуй, было страшнее всего сейчас?— гнев Амбар Смит… Однако отступать было уже некуда, и это она осознала, едва услышав знакомое цоканье каблучков любимых туфелек своей подруги, а затем увидев и саму хозяйку этой шикарной и очень дорогой обуви, которая, на удивление, наверное, всей школе, была в хорошем настроении. Смит была настроена решительно, поэтому также решительно шла по коридору, одаряя всех своей надменной ухмылкой, от которой, откровенно говоря, застывала кровь в жилах у всех, стоявших здесь. Практически такое же впечатление произвела белокурая и на Дельфину, которая и без того сидела и дрожала, как кленовый листок, вжавшись в диванчик и со страхом ожидая своей участи. Впрочем, бояться ей действительно было чего, ведь Амбар уже до мелочей продумала план по уничтожению Симонетти, хоть и не могла знать точно, насколько хорошо он сработает. Но, как всегда она говорила в подобных ситуациях: ?Главное начать и попытаться?— остальное решится само собой?. Уже прозвенел звонок, но она почему-то не поторопилась пойти обратно к кабинету, куда ещё пять минут назад так спешила, а осталась стоять около сидящей на диванчике и до безумия нервничающей Дельфи. Школьный коридор в мгновение стих?— все разбежались по занятиям?— и лишь они вдвоём сейчас находились здесь, что было действительно странно, учитывая тот факт, что такого ещё никогда на самом деле не случалось… Но Амбар, как уже было сказано, слишком решительно настроилась и, откровенно говоря, боялась забыть весь свой план, который только что разработала, да и без лишних свидетелей всё это обговорить было даже лучше. Единственное, чего ей стоило опасаться, так это тишины, окружающей их, поэтому она, хоть и говорила серьёзно, но достаточно тихо.И как это было, однако, странно: все участники сегодняшнего ?спектакля? пропустили как минимум по одному уроку… —?Что ж, Дельфина, начнём с главного. Ты же понимаешь, что сильно провинилась? Где ты была в тот момент, когда я так нуждалась в тебе? Начало уже не предвещало ничего хорошего, поскольку Смит называла свою подругу Дельфиной только когда была очень зла, причём в грубом, чаще всего обвиняющем тоне. Да и всё её выражение лица, которое потеряло последнюю добрую нотку в метре от диванчика, где сидела Альсаменди, показывало, что всё закончится плохо… —?Извини, конечно, Амбар, но похороны отца?— весомая причина! —?попыталась возразить она, заведомо зная, что это невероятно бесполезно в споре со своей подругой, если и не вовсе глупо. —?Если ты моя лучшая подруга и моя правая рука, то, моя дорогая, ты должна быть со мной всегда. Абсолютно всегда,?— процедила она сквозь зубы, сверкая глазами от злости,?— С того момента, как ты связалась со мной, для тебя не существует больше ничего, даже отца! Слёзы непроизвольно выплеснули из глаз Дельфи, и она со жгучей ненавистью и невыносимой обидой смотрела на свою практически покровительницу, но, как и любой её другой взгляд, он не имел на Смит никакого действия. —?За свою провинность ты отстраняешься от должности и временно улетаешь в объятья Симонетти?— в ссылку, так сказать. Мы с тобой разыграем прямо перед Ниной и её ещё более глупой, чем она сама, подружкой сцену нашей с тобой крупной ссоры, после которой ты, сильно расплакавшись, убежишь в их сторону, но остановишься не прямо около них. Всё должно выглядеть естественно, ты же понимаешь?.. На этой фразе она сделала акцент, удостоверяясь в том, что Альсаменди точно её слушает и, главное, слышит,?поскольку она сидела настолько обиженная и униженная подобными словами своей всё-таки ещё лучшей подруги, что Амбар даже немного забеспокоилась. —?Если повезёт,?— продолжала Смит,?— они подойдут и пожалеют, коль нет?— обратишься к ним сама, объясняя своё неожиданное желание поболтать тем, что они в данный момент единственные, кому ты можешь высказаться, и, следовательно, начнёшь говорить о том, какая я плохая и сколько козней хотела им устроить, а ты отказалась причинять им столько зла. Уверь их в том, что ты, мол, не такая, как они думают, и на самом деле я заставляла тебя всё это делать и так себя вести, угрожала, допустим. Можешь даже для усиления разыграть драму со смертью отца, как сделала это при мне?— очень чувственно! Она настолько саркастически произнесла это,?театрально приложив руки к груди и сделав сострадающее лицо, что Дельфи обиделась на неё ещё больше. ?Тоже мне?— подруга!??— думала она в этот момент, но всё ещё в глубине души любила её и, пожалуй, готова была простить… —?В общем, спектакль у тебя точно получится отменный, если постараешься?— уж в этом я уверена на все сто процентов. Попроси у них шанс доказать, что ты не такая плохая и вовсе не стерва, какой кажешься, скажи, что очень хочешь подружиться с ними и считаешь их классными девочками, ну и добавь, что ты знаешь, что именно я хочу им устроить, а также предложи помочь им этого избежать. Уж ума не приложу, как можно отказаться от такого, учитывая твою хорошую актёрскую игру! —?на удивление Альсаменди да и самой Амбар, без сарказма проговорила она,?— Затем войди к ним в доверие и ненавязчиво узнай о том, что именно у Нины с Маттео. Ты должна быть в курсе всех событий и всех секретов, но, кроме меня, чтоб больше никому! Это всё и так было понятно смышлёной Дельфи, но как немыслимо обидно на самом деле было осознавать и то, что она в данной ситуации лишь марионетка… И Смит сама понимала это, видела по лицу подруги, как горько ей сейчас слышать все эти колкие выражения, но изменить манеру речи не могла, поскольку в ином случае это всё бы не подействовало, как должно. Ведь кто, как ни Амбар, была убеждена в том, что если тебя считают подстилкой, то нужно непременно доказать обратное! —?Убеди её в том, что Бальсано не тот, за кого себя выдаёт, придумай какие-нибудь истории, в которых он дурно поступил с нами и в особенности со мной, заставь её поверить в то, что она глубоко в нём заблуждается. Ну и, естественно, сделай так, чтобы Нина ни при каких обстоятельствах не увидела нас вместе и не раскусила наш план. Для правдоподобности можешь оклеветать меня за спиной, только не перегни палку, и каждый раз, когда будешь встречать меня на школьном коридоре, кабинете, классе?— не важно, где?— делай обиженное лицо. От этого задания зависит очень многое, Дельфина, надеюсь, ты это хорошо понимаешь. Всю информацию будешь докладывать мне посредством сети, ну или будем отдельно встречаться на нейтральной территории, где нас никто не заметит. Вопросы есть?