14. (1/1)

Я почувствовала себя бесконечно уставшей.Захотелось оказаться в своей комнате, завернуться в одеяло, изобразив из себя гусеничку, и не думать больше ни о чем. И ни о ком. Однако отчего-то мне казалось, что все те люди, которые не давали мне покоя в жизни, обязательно достанут меня и во сне, устроив в нем какую-нибудь вакханалию.Тем не менее…— Все-таки домой, — я быстро встала, привлекая всеобщее внимание и даже неодобрительные взгляды.Пашка, однако, промолчал. Мне показалось, или он чувствовал себя неловко из-за недавней ситуации? Обычно мой недожених, который сегодня изъявил желание пойти со мной к алтарю, за словом в карман не лез, особенно, когда нужно было дать обязательный комментарий моим действиям.Все страньше и страньше…Реально пора домой.Ольга лишь довольно хмыкнула, мол, вали-вали в далекие дали, сестричка. Теперь корона этого бала непременно будет нахлобучена на ее голову. Что ж, я даже и не претендовала.— Тебе такси вызывать? Или Сережу попросить? — Сережа был личным водителем тети Лиды, ибо за руль она садиться категорически отказывалась, причисляя себя к обезьянам, которые с гранатами. Так же Сережа по совместительству был носильщиком и выполнял еще какие-то функции по хозяйству. Незаменимый, в общем, человек.— Да… я… — промямлилось у меня, ибо я как-то о том не задумывалась. Однако я бы не отказалась от услуг Сережи. Тетя Лида не зря мне нравилась, она лишь кивнула, поняв ход моих мыслей, и потянулась за телефоном.— Я тоже пойду, — вдруг вызвался Антон Сергеевич, вставая.Все дружно, как по сигналу, посмотрели на него.— Труба зовет, — серьезно известил он, и все отчего-то понимающе закивали, мол, да, труба, и не стали больше задавать никаких вопросов. И как у него получалось быть убедительным даже тогда, когда он нес абсолютный бред?Распрощавшись со всеми и еще раз поздравив тетю Лиду с праздником, я вызвалась подождать Сережу на улице. Пашка провожать меня не вышел.***

На улице было прохладно. Я аж поежилась, глядя на темнеющее над головой небо, бездонное и завораживающее. Все же я продолжала верить, надеяться на чудо. Странно, но с надрывной болью в сердце можно жить, к ней привыкаешь и воспринимаешь как должное, как неотъемлемую часть себя. Правда, я не думала, что после всех ложных надежд и смиренного ожидания, кинусь на этот обманчивый, точно огонек святого Эльма, сигнал. Считала, что время необдуманных поступков прошло.Нет, как оказалось, не прошло… Стоило мне остаться дома, то ничего бы не случилось. Я бы пребывала в слепом блаженном неведении и не запустила бы цепную реакцию, которую теперь не знала, как остановить.Киреев вышел за мной. Его появление заставило меня оторваться от философских мыслей и вздрогнуть.Никогда не любила физкультуру, но сейчас мне захотелось рвануть с низкого старта и пробежаться. Не суть куда — лишь бы подальше отсюда. Не сомневаюсь, в порыве улепетывания я бы побила несколько рекордов, мировых или даже олимпийских. Физрук мною бы гордился.В любом случае, я отошла чуть подальше, спустившись на пару ступенек вниз.— Замерзнешь, простудишься, кто будет мне «хвосты» досдавать? Или «пара» тебя уже устраивает? — подал голос Киреев.Я решила умолчать, что, в конце концов, если бы не чья-то вредность, то «хвостов» у меня и в помине не было бы.— А если вы заболеете, кому я буду свои хвосты досдавать? — вопросила я со вздохом.— Логично, — кивнул Антон Сергеевич. — Преследуете? — неожиданно вырвалось у меня, и я едва удержалась от желания прикрыть рот ладонью. Не стоило вообще с ним заговаривать, ведь теперь его точно будет не заткнуть.— С чего ты взяла? — вскинул вверх бровь Киреев.— Да так, — фыркнула я. — Просто на ум пришло. Действительно, с чего бы это вдруг?— Я тоже жду Сережу, — усмехнулся Киреев. — Вот ведь совпадение, да?Меня аж передернуло.— Давайте я Вам деньги на такси дам? — я поспешно повернулась к мужчине, обнаружив, что он смотрел на меня и улыбался, не делая никаких резких движений в мою сторону. Видимо, понял, что я собралась бить рекорды в плане улепетываний без оглядки и не захотел снимать меня с какого-нибудь шпиля на ограде, за который бы я обязательно зацепилась несчастным платьем при попытке позорного бегства.И снова я не увидела и толики язвительного сарказма. Если бы я не знала этого человека, то он бы ввел меня в заблуждение, заставив поверить в свою добродушную натуру. Но я то уже знала, что ни фига он не добродушный.Перспектива оказаться с Киреевым в одной машине удручала. Мне его в школе сегодня хватило с головой.— Я еще не пал так низко, чтобы брать деньги от своих учениц, — рассмеялся Антон Сергеевич.Многозначительно округлив глаза, я воззрилась на него. В груди заклокотала злость, которая требовала выхода в словах, причем, не совсем культурных.Жги, Натаха, жги и пепели…— Лучше молчи, — опередил меня Киреев, понимая, что я собиралась вслух обозначить всю степень его падения, исходя из того, что тут на днях произошло между нами. Ну или не произошло, но вполне могло. К тому же, история фонила недосказанностью и грозила продолжением, ибо я не могла разглядеть и толики раскаяния в его словах и действиях.— И ты, оказывается, та еще сердцеедка, — неожиданно Антон Сергеевич усмехнулся, как мне показалось, даже с одобрением.— Да ладно? — хмуро отозвалась я. Пашке точно следовало бы податься в актеры, ему даже Киреев поверил, и он умудрился вытянуть мою бездарную игру. — Я же говорила, что влюбилась…— А я сделаю вид, что поверил, так уж и быть.Нет, видимо, увы, Киреев, вопреки моим ожиданиям, нашим спектаклем не проникся, хотя чего это я грешу на своего недосуженого, когда сама провалилась? В Пашкину любовь до гроба Антон Сергеевич как раз поверил…— Как хотите, — пожала плечами я, пытаясь придать себе как можно более равнодушный вид. Вообще несколько странно обсуждать дела на любовном фронте с учителем, который еще совсем недавно называл тебя малолеткой, обвинял невесть в чем, считая едва ли не Лолитой, сошедшей со страниц одноименного романа.Ну где же этот Сережа, когда в нем так остро нуждаются?Я снова поежилась, кутаясь в одежку, проворонив момент, когда Киреев оказался рядом.Точно кролик перед удавом, я замерла глядя на него снизу вверх. Какое-то время он тоже просто смотрел на меня, внимательно, будто что-то высматривая, а после с тяжким вздохом снял пиджак и набросил его мне на плечи.От такого едва ли не рыцарского поступка я несколько растерялась, если не сказать, ошалела.Услышать причины я не успела, поскольку во двор выехала машина, за рулем которой сидел не менее ошалелый Сережа, которого тетя Лида, видимо, разбудила.— Что ж, карета подана, — Киреев заговорчески мне подмигнул.