Глава 14: Somethings Gotta Give. (1/2)

Боль. Она стала для Стива всем, окрашивая его мир в разные цвета. Когда он очнулся, боль была ярко-красной, и, когда он нажал кнопку аппарата, выбрасывающего в кровь хорошую порцию морфина, его здоровая рука дрожала. Прошло слишком много бесконечных секунд, прежде чем он смог нажать кнопку еще раз и получить двойную дозу. Тогда краснота стала рыжеть, сначала по краям, а потом и вовсе стала апельсиновой, и боль уже можно было терпеть. Потом апельсиновый превратился в мягкий синий, и Стив едва не заплакал от облегчения. Но синий продержалась очень недолго, быстро сменившись черным, и Стив отключился.

Когда он снова очнулся, мир опять был ярко-красным.

Он не мог спать нормальным сном, только вызванным снотворными и обезболивающими. Он не мог есть, и его кормили, вводя питательные растворы внутривенно. Он дышал через вставленную в трахею трубку. Он существовал между забытьем и зыбкой явью, между страхом и полной апатией. И он ничего не мог делать, только лежать и пялится на белоснежный гипс, да придумывать песни.

Стив был уверен, что может написать песню на каждую стадию испытываемой им боли. Он уже придумал слова и музыку минимум к четырем песням. Проблема была в том, что он мог их вспомнить. Морфин начисто отшибал память после каждого наркотического сна.

Стиву казалось, что он видел у своей кровати Криса. Но было ли это явью, сном, навеянным наркотиками или проекцией неосознанного желания, Карлсон не знал. Скорее всего, причина этого видения – наркотики, потому что Стиву казалось, что Крис не только сидит возле его кровати, но держит его за руку. А наяву Кейн никогда не стал бы этого делать.

Стив не мог точно вспомнить, когда исчезла боль, но когда это произошло, он понял, что не может вспомнить, какой она была. Осталось какое-то смутное воспоминание, но это было совсем неплохо. Он даже сумел слабо улыбнуться, когда в палату вошла медсестра.

- Я рада, что сегодня ты чувствуешь себя лучше, - улыбнулась она в ответ. – У меня хорошие новости. Сегодня мы вытащили трубку из твоего горла. Та, что в боку, еще побудет, но недолго.

Стив растерянно моргнул: у него в боку трубка? Он ее совсем не чувствовал, и, возможно, к лучшему.

У медсестры оказались очень нежные руки. Он не совсем понимал, что именно она делает, но ощущал себя беспомощным младенцем и очень хотел встать с кровати.

Она осторожно удалила трубки из носа, и он задышал обычным воздухом. Потом поднесла к его губам кусочек льда, который показался вкуснее всего на свете.

- А теперь я бы хотела услышать твой голос. Не говори в полную силу, шепчи, ладно? Ты можешь говорить?

- Да, - шепотом ответил Стив и обрадовался: голос был хриплый, но это был его голос.

- Назови мне свое имя.

- Стивен Пол Карлсон.

Он понимал, что происходит, он слышал обрывки происходящих в его палате разговоров. Он знал, что врачи беспокоились из-за травмы головы и опасались повреждения мозга и невозможности разговаривать. Пришло время избавиться от этих страхов.

- Мне 33 года, я живу в Лос-Анджелесе, я музыкант, и я видел того сукина сына, который сделал это со мной.

Медсестра осторожно сжала его руку.

- Хорошо. Очень хорошо. Я сообщу доктору, - пообещала она, тщательно переписала данные с монитора, измерила давление и температуру. Пока она обтирала его мокрой губкой, Стив старался не открывать глаз, потому что это было приятно, но чертовски смущало.

- Сегодня я помою тебе голову, - сообщила медсестра.

Она принесла таз и подсунула Стиву под шею валик, приподнимая голову. Осторожно смочив волосы, втерла шампунь и ополоснула чистой водой. Потом повторила все еще раз. Это было здорово.

Следующим сюрпризом стало то, что отсоединили капельницу. Так что из всех трубок остались только те, что торчали из его тела ниже пояса.

- Тебе можно съесть фруктовое мороженое. Если все пройдет нормально, мы подумаем о желе. Какое ты предпочитаешь?

- На ваш выбор, - прошептал Стив.

- Хорошо, - пушистым полотенцем она высушила ему волосы и помогла переодеться в чистую больничную рубашку. – Прошло три дня, можно попробовать поставить тебя на ноги. Я пойду за ходунками, и ты сможешь немного пройтись по коридору со своим партнером. Думаю, он скоро появится.

- Партнером? – Стив озадаченно уставился на нее.

- Да, - она нахмурилась. – Разве ты не помнишь? Он почти не отходил от тебя. Доктору Кэмбэлу пришлось приказать ему хоть немного поспать.

Стив решил, что она говорит об Эклзе, и улыбнулся тому, что их посчитали парой.

- Мы с Дженсеном просто хорошие друзья.

- Нет, я говорю о твоем супруге. О Крисе.

- Моем супр… О ком?! Он здесь?

- Почему ты удивляешься? Не помнишь его? Не бойся. Такое случается после травм головы и приема обезболивающих. А после стольких наркозов провалы в памяти – обычная вещь. Ты себя хорошо чувствуешь?

- Не знаю, - ошеломленно ответил Стив. – Но одно я знаю точно: я больше не в Канзасе(1).

- Очухался? – спросил знакомый голос. На пороге палаты стоял почему-то смущенный Крис.

Медсестра кивнула и улыбнулась.

- Я вернусь с ходунками, и мы за пару минут вытащим тебя из кровати, - пообещала она Стиву и оставила их наедине.

Крис подошел к другу. Под глазами Кейна залегли черные тени, и выглядел он совершенно измотанным.

- Ты словно в аду побывал, - неожиданно окрепшим голосом проговорил Стив.

- Ты тоже.

Крис подтянул стул поближе к кровати и сел. Он не смотрел на друга, но протянул руку и переплел свои пальцы с его. Простой жест, который дал понять Стиву, что Крис чувствует. Этого было достаточно, чтобы у него снова запершило в горле и стало трудно дышать.

Кейн поднял голову, и неожиданно Стив понял, что друг переживает всю ту боль, о которой он сам уже успел забыть. Он увидел это в его глазах.

*******

Джаред нервничал. Ему казалось, что зубы треснут, если он сожмет их чуть сильнее. Это была ужасно беспокойная неделя; они с Дженсеном заключили соглашение, что будут продолжать работать так, словно ничего не случилось, и не позволят этому ублюдку разрушить их жизни и их работу.

Джаред думал, что треть своего времени был напуган до полусмерти, треть времени рвал задницу на площадке и треть боролся с желанием сорвать с Дженсена одежду и повести себя с ним, как настоящий дикий снежный человек.

Какая-то треть определенно должна была перевесить.

В три часа дня в субботу телохранитель Джеймс высадил их с Дженсеном у дома. Он заступал на смену в 6 вечера в пятницу и не отходил от своих подопечных до утра понедельника. Он сопровождал их повсюду, но никогда не заходил в дом. И Джаред понятия не имел, где он и чем занимается, когда он не с ними. Но при этом Джеймсу никогда не требовалось больше минуты, чтобы появится, если его звали. Джаред даже не знал, спал ли этот парень. Он держался особняком, был не так дружелюбен, как Клиф, но в непрофессионализме его нельзя было упрекнуть. Еще большей тайной для парней оставался Скотт, их ночная нянька. Джаред видел его лишь раз, но почему-то с той поры спал гораздо лучше, зная, что парень где-то рядом.

*******

- Спокойной ночи, Джеймс, - Джаред помахал телохранителю, который кивнул на прощанье и поехал загонять машину в гараж.

- Интересно, чем он еще занимается? – задумчиво спросил Дженсен, и Джаред усмехнулся, радуясь, что не он один задается этим дурацким вопросом.

- Может, он член отряда супергероев, - не удержался он от ехидства.

- Человек в колготках, - ухмыльнулся в ответ Дженсен, и Джаред расхохотался, как только представил себе их огромного, крепко сбитого телохранителя в подобном прикиде.

Они прошли в дом, Джаред скинул ботинки и шлепнулся на диван.

В коридоре он заметил ботинки Криса. Дверь в гостевую комнату была заперта, а это означало, что Крис внизу, спит на диване Дженсена.

- Он оставил мне сообщение, - сказал Дженсен, словно прочитал мысли приятеля, – когда вернулся из больницы. Стиву намного лучше и через пару дней его выписывают.

- Отличные новости!

- Но он еще слаб, и врачи не хотят, чтобы он летел домой. Я надеюсь, ты не станешь возражать, если они с Крисом поживут здесь какое-то время.

- Я даже настаиваю, чтобы они остались здесь, - заявил Джаред. – Это и твой дом тоже.

- Спасибо, - неожиданно Дженсен оказался рядом. – Ты так напряжен. Хочешь, я сделаю тебе массаж?

- Класс!