Часть 12. Luci at home (1/1)

После ухода Катрины у Алекси остался какой-то грустный осадок в душе. Вроде бы, все нормально. Но внутри гитариста будто что-то режет, и хочется кричать от этого ощущения. Или просто забыться.

Это состояние никак не укрылось от Сеппяли.Хенкка давно стал замечать, что с его другом творится что-то неладное после знакомства с Катриной. Ему, конечно, тоже было жаль, что над девушкой все издеваются, но Лайхо вел себя как-то слишком уж странно. Одна идея поучиться в деревенской школе чего стоит.Сеппяля не раз задавался вопросом: а как бы поступил он сам, будь на месте Катрины? Дожил бы до своего совершеннолетия, ушёл бы из жизни ещё раньше или попросту сбежал бы из дома, прихватив с собой немного родительских сбережений, чтобы уехать как можно дальше и жить как ни в чем не бывало? Наверное, последний вариант. Да, именно так он и поступил бы. Другое дело -- как излечиться от травм, причиненных родителями и жестоким обществом? Ведь Хенкка знал ещё совсем немного о жизни девушки.И все же он не мог спокойно смотреть на страдания друга.– Ты явно не в себе, Алекси.Лайхо напряженно посмотрел на басиста. А стоит ли? Нужно ли рассказывать ему о том, что так терзает душу? Ведь он прав. Чертовски прав.

– Видишь ли, Хенри, мне жаль эту девочку. Мне так жаль её... Ну, я даже не знаю. И ведь знакомы мы совсем чуть-чуть, я даже боюсь представить, как оно все на самом деле...Хенкка изумленно посмотрел на друга.– Хенри? Никогда не слышал, чтобы ты меня так называл.– Да не в этом суть.– Я понял. Мне тоже ее жаль.– Кстати, всё хотел спросить... Где ты нашёл все эти документы Лазарского? – Алекси решил сменить тему.– В подвале, там такой шкаф...– Подожди. Тут ещё подвал есть?– Ну, да. А ты не знал?– Впервые слышу. Пойдём, покажешь.– Лайхо, ты совсем ебанулся?! Что мы там забыли?

– Заткнись и молча делай то, о чем я тебя прошу. Пошли.– Вот упёртый же! Ладно, только куртку надень, а то там холодно.Надев куртки и взяв фонари, они отправились в подвал. По пути Лайхо постоянно твердил о том, какой Хенкка нехороший мальчик, раз ?шарится? по подвалам. С сарказмом, естественно.Парни наконец добрались до своего места назначения. В подвале было довольно сыро и холодно. Кое-где даже рос мох. Посередине комнаты стоял стол. На нем лежало нечто, накрытое старым полотенцем. Алекси убрал это полотенце.– Фу, гадость какая. – Простонал гитарист, глядя на покрытый плесенью сыр.

Хенкка осматривал шкаф, стоящий у стены слева от входной двери. Алекси снова накрыл полотенцем протухший продукт и, подойдя к другу, открыл одну дверцу этого шкафа, светя фонариком. Он замер, нащупав что-то твердое, что было похоже на книгу. Лайхо вытянул эту ?книжку?, и другие книги, лежавшие, по-видимому, на этой, с грохотом упали на пол. Гитарист тихо выругался.– Дружище, у тебя тут... – Сеппяля не успел договорить, заметив беспорядок на полу. – Класс. Ты как ребёнок малый, ей-богу.– Тебя не спрашивали. – Съязвил Лайхо, подбирая упавшее на пол. – Лучше помоги мне это собрать.

Вдвоем они собрали все лежащее на полу, и Алекси, которому было противно находиться рядом с жутко пахнущим сыром, уговорил друга подняться в дом.

– Чувак, а что это вообще такое? – Поинтересовался басист, садясь на диван.– Не знаю. Давай посмотрим. – Ответил гитарист, сдувая пыль с вещей.– Предполагаю, что это альбомы. – Сказал Сеппяля, открывая первую страницу ?альбома?.– Какие ещё, нахер, альбомы? – Не понял гитарист.Хенкка проигноривал друга, молча глядя на фотографию. Как оказалось, это действительно был семейный альбом. На первой странице красовалось фото беременной женщины, которую сзади обнимал высокий мужчина. Алекси же тем временем разглядывал другой альбом. Они захватили четыре, предполагая, что на самом деле их больше. Но назад к ужасному продукту никому возвращаться не хотелось, да и не было смысла.Алекси осматривал последний альбом. На каждой странице он видел маленького мальчика. На некоторых фото он был в очках. Лайхо догадывался, кто бы это мог быть. Он перевернул очередную страницу, и все его догадки переросли в уверенность.На фото был изображен парень подросткогового возраста с весьма странным взглядом. Его темно-русые волосы едва доходили до плеч, а сам парень смотрел куда-то вдаль. Лицо его было открыто, а цвет глаз было невозможно разглядеть из-за немного выцветшего цвета фотографии. Но и не нужно было. Лайхо знал. Знал, что у этого парня были серые глаза. Не догадывался, а именно знал.– Эй, ты чего уставился там? – Донеслось откуда-то справа.– Как ты думаешь, Сеппяля, этот человек похож на меня? – Тут же спросил гитарист, не отрывая взгляд от фотографии.– Тут – да, есть что-то, а на этой фотке не похож.Хенкка показал какую-то другую фотографию, на которой был изображен тот же парень. Действительно, он не был похож на Алекси. Он выглядел совсем иначе, чем на том фото: яркие глаза, светящееся от радости лицо, улыбка... Фото было сделано на улице и, судя по его яркости, весьма хорошим фотографом и в солнечную погоду. Как Алекси может быть похожим на него? Они же совсем разные...– Знаешь, я тут подумал, – продолжил басист, видя задумчивое выражение лица друга, – он не похож на тебя ни на одном фото, что я видел в этих альбомах. С чего ты вообще взял, что этот чувак с фото может быть похож на тебя?– Ну... Показалось так.– Да? Я тебя знаю, как два своих пальца. Не ври.

– Почему ты думаешь, что я тебе вру?– Я вижу. Ты знаешь этого парня, определённо. Просто так ты бы не спросил.– Ты прав. – Лайхо вздохнул. – Это двоюродный брат Арона Лазарского. Маркку его зовут. Звали.Внезапно альбом выпал из рук Алекси. Лайхо наклонился, чтобы поднять его, как вдруг заметил лист, лежащий на полу, неподалёку от альбома. Подняв лист, гитарист сразу же его развернул и стал читать.?Дорогая Кейт,

Я хочу поздравить тебя с Днём твоего Рождения. Искренне желаю тебе осуществления твоих самых заветных мечт. Всегда оставайся таким же прекрасным человеком и никогда не болей. Ты заслуживаешь только лучшего. Однажды ты больше не увидишь кошмаров во сне и проснешься с прекрасным настроением. И ничто тебя не будет тревожить. Обещаю.P.S: Загляни под кровать. ;)Маркку (сама знаешь какой)?Алекси быстро сложил листок и убрал в карман. Почему-то ему не хотелось показывать это Хенкке. И он сильнее запутывался. Там ещё стояла дата, но она была размыта, год вообще было не разглядеть. У Катрины (а это письмо было адресовано ей, в этом Лайхо ни капли не сомневался), получается, день рождения 6 января. Почему-то она не увидела это письмо. Видимо, Маркку не успел его отнести ей, а пожар начался в её день рождения. Это вряд ли могло быть случайностью. Да и такого ?счастливого? праздника врагу не пожелаешь. Но для уточнения Алекси мысленно сделал себе пометку спросить у Хаккинен о дне ее рождения.С другой стороны, Лайхо заинтересовали отношения Катрины с этим парнем. Она говорит, что они не были друзьями. Но кем тогда они приходились друг другу?

Молчание нарушили шаги.– Твою мать, здесь что, крысы сдохли? Откуда такой отвратительный запах?Алекси поднял голову вверх и увидел вошедшего в комнату Вирмана, закрывающего нос рукой. Лайхо принюхался. Действительно, в доме пахло чем-то нехорошим, как, например...– Да это сыр в подвале протух, а Алекси... – Сеппяля резко замолк, глядя округлившимися глазами на гитариста.– Я понял. – Ответил Янне и, зло посмотрев на обоих, вышел из комнаты.– Ты вообще соображаешь, что творишь?! – Лайхо был вне себя от гнева.Хенкка лишь рассмеялся.– Ты бы лучше уроки шёл делать, чем на меня ругаться. А то завтра рано вставать, в школу пора... – Ответил Сеппяля.– Заткн... – Начал Алекси, видя смех друга. – Идиот.***– Эй, парень... как тебя там...– Лаури.– Да, Лаури, точно. Слушай, а почему сегодня в классе дисциплина такая? Нет, ты не подумай чего, просто вчера все было совсем по-другому...– Да классная руководительница приехала просто, а она у нас очень строгая женщина.– Понятно. Спасибо, Лаури.Алекси облокотился спиной о стену, тихо простонав.Классная руководительница вернулась. Да, та самая змея, и она вряд ли будет рада видеть, кто является новеньким в её классе. И, конечно же, проблем с ней не избежать. Тем более, что Алекси отвратительно знает математику, а точнее, вообще не знает, что и про физику говорить. Да и находиться рядом с этой женщиной после того, что она делала тогда с Катриной... Отвратительно.– Иногда мне кажется, – начал Лайхо, садясь за парту рядом с Катриной, – что твою мать зовут не Мария, а Люси.– Люси? Почему? – Ответила девушка чуть смеясь.

Алекси заметил, что она стала гораздо живее после общения с ним. Да и шрамов на её лице стало меньше, синяки вообще пропали. А без всех этих ?красок? на лице Катрина выглядела ничуть не пугающей и даже миловидной девушкой.– Ну, Люси — это же... В общем, забей. – Гитарист остановился, вспомнив, что говорит о её матери.Раздался оглушающий звон железа. А по расписанию... А Лайхо и не знал, что было у них по расписанию. Просто встретил Катрину у входа в школу и шёл вместе с ней до нужного кабинета, рассказывая какую-то историю из жизни. Поглядев на учебники соседки по парте, Алекси сильно омрачнел. Потому что по расписанию как раз геометрия. А с геометрией дела у него ещё хуже, чем с алгеброй.Дверь класса отворилась, и вошла Мария. Все синхронно поднялись со своих мест, только Лайхо немного опоздал. Но его не было заметно за спинами здоровых мальчишек. Учительница махнула рукой, и ребята так же сели по местам. Алекси положил голову на парту, будто прячась ото всех. Катрина осторожно похлопала его по спине, как бы заставляя этим действием подняться. На вопросительный взгляд Лайхо она ответила:– Не делай так лучше. Она сразу заметит. Это нехороший знак.Гитарист молча посмотрел на учительницу, которая сидела за партой и глядела в журнал.– Когда она приехала? – Шепотом спросил он у Катрины, заметив, с каким страхом на них поглядывает один из учеников.

– Вчера вечером. Приехала и сразу же стала осматривать мои тетради и дневник...– Я не поняла! Кто там разговаривает? Сейчас вылетете из класса и будете у директора продолжать свою беседу! – Послышалось из стороны учительского стола.Лайхо вздрогнул. Эта женщина может выглядеть ещё более пугающей, чем ему всегда представлялось. Страшно представить, какова она на самом деле, если даже в школе не может сдержать свою непонятно откуда взявшуюся злость. Иногда Алекси думает, что она зла на весь белый свет. Быть может, у неё в жизни произошло что-то, что смогло кардинально изменить ее взгляды на мир? Или она слишком занята завистью какому-то более успешному человеку и чужое счастье не дает ей покоя?

Лайхо никогда не видел таких учителей, как эта математичка. В его школе, конечно, были жуткие и стервозные женщины, гордо восседавшие на своём учительском стуле, как на троне, но чтобы до такой степени... Без сомнения, музыкант пытался понять истинную причину такого поведения матери Катрины, строил разные версии. Проще было бы спросить у самой Кэти, ведь она, как-никак, семнадцать лет живет с этой женщиной в одном доме. Она не такая, как мать. Но что-то подсказывало Алекси, что девушка сама не знает причину такой нелюбви к себе и ко всему живому.– Арон Лазарский. – По спине гитариста пробежали мурашки, стоило ему только услышать ледяной голос учительницы. – Выйди, пожалуйста, к доске. Реши задание номер 354.

Проблема была в том, что Алекси не взял учебник по геометрии из дома. Он просто поскидал в сумку от ноутбука первые попавшиеся под руку книжки — в конце концов, он всегда так делал, и учителя в школе со временем привыкли к такой наглости ученика. Поначалу, конечно, вызывали родителей и разбирались с этой проблемой у директора, но вскоре поняли, что все их попытки хоть как-то образумить ?Мистера Лайхо? — а называли они его в таких случаях именно так, считая, что у парня слишком завышена самооценка — ни к чему не приведут, а будут лишь пустой тратой времени, как бы ни было прискорбно им это осознавать.С горем пополам Лайхо поднялся с места, и Катрина, переживавшая за его дальнейшую судьбу не меньше, чем он сам, дала ему свою книжку, посмотрев на него надеющимся взглядом. Алекси молча улыбнулся ей, таким жестом поблагодарив за понимание, и, пытаясь быть как можно незаметнее, взял предлагаемую вещь и медленно направился к доске.– Лазарский, ты что, в черепаху превратился? Давай быстрее, у меня терпение не железное.

Гитарист поморщился, снова услышав этот противный голос. Такое ощущение, будто она насквозь видит мысли каждого человека и не может сдержаться, чтобы в очередной раз не съязвить. К тому же у неё, судя по всему, отличный слух, раз она смогла услышать слишком тихий шепот за последней партой.Вот и ?первое знакомство новенького ученика с классным руководителем?, называется.Лайхо встал у доски и стал вслух читать задание, не зная, стоит ли. В конце концов, нужно было как-то протянуть время, заставить думать о себе, как о мальчике-тихоне, а уже потом переходить к заданию. Кто знает, может быть, учительница сжалится над ним и решит помочь, хотя шансы на это совсем малы. Учитывая, какое бурное было их знакомство...Алекси написал на доске что дано и что нужно доказать. Трапеция. Отлично. Одна из самых проблемных тем для него. Лайхо отошёл от доски, ещё раз читая задание, только уже про себя. А кто сказал, что будет просто?

Чувствуя, как кто-то его буквально прожигает взглядом, Алекси поднял голову и первое, что увидел, — это улыбка учительницы. Такой жуткой гримасы до этого ему ещё не доводилось видеть. На секунду ему показалось, будто зрачки женщины выкатились из орбит, кожа посерела, на лбу выросли рога, с лица стали падать белые черви, а жёлтые зубы и вовсе стали гнилыми. Гитарист моргнул и чуть пошатнулся, прогоняя внезапно нахлынувшее на него безумное видение.— Кстати, как там Хенкка? — Неожиданно произнесла женщина, улыбаясь ещё шире.Лайхо побледнел. Его будто пригвоздило к месту, и он стоял, не смея пошевелиться. Неужели она их разоблачила, и через несколько секунд в класс войдут мужчины в форме и, заключив музыканта в наручники, спросят, где находится их своеобразное убежище, некогда бывшее домом семьи Лазарских?Учебник с характерным звуком оказался на полу. Алекси будто ведром холодной воды окатило. Поднимая книгу с пола, он, вовсю пытаясь унять дрожь в голосе, хотя у него это плохо получалось, ответил на вопрос вопросом:– Какой Х-хенкка?Женщина не перестала улыбаться, все так же лукаво глядя на новенького.– Ну, друг твой, ты что, не помнишь? Кстати, передавай ему привет.Издевается, значит. Лайхо мысленно проклял себя за все происходящее, ожидая любого неожиданного поворота судьбы. Раз уж так получилось, что Мария знает настоящее имя его друга, то единственное верное решение в данной ситуации — прикинуться дурачком. Другое дело -- провернуть все так, чтобы поверили. Не столько ученики, сколько эта женщина, которой уже давно пора спуститься с небес, или где она там, на землю, как думает гитарист.– Вы что-то путаете. Моего друга зовут не Хенкка, а Ханну. – Копируя улыбку учительницы, Алекст сделал попытку номер раз повернуть ситуацию в свою сторону.Кажется, у него неплохо получилось, потому что женщина мгновенно перестала улыбаться и теперь ошарашенно смотрела на ?подростка?, стоящего перед ней. Её лицо вмиг приняло свой естественный хмурый вид.– Хватит трепаться. Нужно о задаче думать!Мысленно посмеявшись, Лайхо вспомнил про задачу и снова глянул на доску. Он стал ещё внимательнее вдумываться в каждое условие, но не мог уловить смысл. Прошло не более минуты, прежде чем он услышал крик:– Не можешь решить? Садись! Это же элементарно! Ты вообще подумал о том, как экзамены сдавать будешь?!Алекси снова глянул на учительницу. Та смотрела на него бешеным взглядом и, кажется, не терпела возражений. Такое поведение казалось ещё более ненормальным. ?А она вообще бывает нормальной?? – горько усмехнулся Лайхо собственным мыслям.– Извините, но я даже подумать не успел...– Да чего тут думать! – Эта женщина действительно не принимала возражений. – Тут все элементарно, тут даже думать не надо!Лайхо остановился, готовый поспорить с завучем, однако ему не дали.– Но ведь на экзаменах мы будем думать, и нам специально для этого выделят время, чтобы не написали ерунды. Ведь везде может быть подвох, разве нет? Мы уже столько разных заданий прорешали, что простые нам кажутся сложными, и везде ищем какую-то зацепку. К тому же, для экзаменов ещё достаточно времени. Мы ведь не завтра их сдавать будем.Удивительно, как Мария дала дочери слово, тем более, когда их слушает весь класс? Наверняка девушка дома ещё получит по заслугам, в чем ни один из сидящих за партами учеников не сомневался. Жалеть Катрину -- казалось, совершенно обыденное дело, но не здесь. Здесь эта жалость пропитана самыми горькими пожеланиями и огромным удовольствием наблюдать за страданиями несчастной, которая вовсю пытается скрыть свой плохой настрой.Катрина прекрасно знала, что ей будет дома после таких речей. Но даже это не остановило её. Она впервые не боялась сказать матери, что та неправа, хотя Мария воспримет это как удар в лицо. Как всегда.Было ли причиной такой смелости с её стороны общение с Лайхо -- Катрина не знала. Но знала одно: сейчас, когда рядом с тобой находится человек, который пытается вытащить тебя из бездны, все попытки матери указать девушке на собственную ничтожность кажутся беспомощными. И что бы ни происходило -- она не боится. Правда, здесь есть и плохие стороны: дома, когда мать решит снова выложить на дочери свою злость, ?Бьорга? рядом не будет.– А тебя, Хаккинен, вообще не спрашивали! – Завуч не унималась. – Поговори мне ещё тут! Дома ещё узнаешь, как нужно правильно общаться со старшими, а сейчас нам нужно думать о геометрии! Лаури, пройди к доске, реши эту задачу.Невысокий парень сочувственно посмотрел на Алекси, который уже успел сесть на своё место и вернуть учебник истинному его обладателю. Лаури быстро поднялся со своего места и, подойдя к доске, стал что-то писать.Катрина спокойно сидела рядом с гитаристом и списывала задачу с доски в тетрадь. Складывалось ощущение, будто её совсем ничего не тревожило, даже предстоящее наказание, которое для неё выдумают ?любящие? родители.– Зачем ты это сделала? – Шепнул ей Лайхо.В конце концов, его терзал этот вопрос не меньше, чем учительницу, которая так и сидела на своём месте, закинув ногу на ногу, и брезгливо глядела на ученика у доски.– Зачем? – Изумленно переспросила Катрина. – Затем, что она неправа. Я ведь правду сказала, разве нет?– Правду, да, но она, наверное, накажет тебя дома как следует. – Алекси особенно выделил это ?как следует?, заметив, что девушка дрогнула после этих слов.– Но она все равно неправа. – Кэти продолжила списывать задачу с доски.Лайхо казалось, будто в этой девушке сидело несколько Катрин: одна была слишком ранимой и застенчивой и боялась даже не так взглянуть на мать, другая же вела себя совсем по-другому, могла улыбаться и даже высказывать своё мнение родителям. Только как этих два совершенно противоречивых образа уживались в одном человеке -- непонятно.Она списывала с доски, хотя, наверное, такая учительница, как Мария Хаккинен, может заметить такое действие и сделать что угодно, однако Кэти было все равно.– А почему ты это списываешь? – Напрямую спросил Лайхо, заметив странное действие. В его голосе не было слышно осуждения, лишь какая-то заинтересованность.– А не хочу решать. Надоело, если честно. – Спокойно ответила Катрина.Алекси с грустью посмотрел на свой листок, на котором кривым почерком была написана лишь дата.

В другой части класса на бедного парня кричала учительница, потому что тот случайно написал значок треугольнка вместо угла.

Это чертовски раздражало. Этот оглушающий крик, пустые возмущения учительницы из-за каких-то пустяков. В конечном итоге, она снизила бедному парню оценку наполовину и сказала, чтобы он выбирал двор, в котором будет работать. Алекси успел ещё сильнее возненавидеть этого завуча за пять минут, хотя он думал, что сильнее уже некуда.Дожить до звонка, оставаясь спокойным. Вытерпеть расспросы и удивленные взгляды ?одноклассников?. Дожить до конца учебного дня. Пожелать Картине удачи и уйти домой. Закинуть сумку куда подальше и кричать, выть от безысходности и глупости происходящих ситуаций в школе.Сеппяля никогда не видел Алекси в таком состоянии. Кричащего на весь дом грязные слова о школе и учительнице, швыряющего предметы в разные стороны, какого-то бешеного... Даже Янне вылез из своей комнаты, спросить, что случилось.

А Лайхо и сам не понимал, что с ним творится. Сев на пол и оперевшись спиной о стену, он закрыл лицо дрожащими руками, пытаясь успокоиться. Он вспомнил Катрину, которая сейчас очень сильно ?получает по заслугам? дома. Ей ещё хуже, чем ему.

Руки стали дрожать ещё сильнее. Есть же ведь хоть что-то, что поможет успокоиться в такой момент! Алекси оглядел комнату. Гитара. Точно! Взяв в руки любимый инструмент и подключив его к усилителю, Лайхо сел на кровать и стал наигрывать какую-то лёгкую, ненавязчивую мелодию...Всё будет хорошо.