Один (1/1)
В начале 2012 года, записывая альбом "X", Юрки купил себе ?мёкки?,простенький дачный домик на берегу маленького вытянутого озера к западу от Хельсинки. Просто однажды он понял, что больше не может приходить в свою пустую квартиру.После расставания с Ану Юрки аккуратно проходил все стадии проживания горя - как по учебнику. Отрицание, злость, торг. Запись альбома была болезненной и действенной терапией. Вот только где-то на узком перешейке от торга к депрессии он словно споткнулся и полетел в черную бездну: каждую ночь неотступно снились кошмары, хотя днем он чувствовал себя практически нормально. Он думал, что если стереть все признаки пребывания Ану в его квартире, то ему станет легче. Он суеверно выкидывал её случайно найденные пляжные шлепанцы и заколки, забившиеся между подушками дивана. Выносил к почтовым ящикам книги, купленные ей. Но, проваливаясь в сон, он снова видел Ану, которая кусала его за шею змеиными зубами, или видел вместо своей постели серый куб мутной массы, похожей на жидкое стекло, в которую засасывало предметы из комнаты, или его убивали выстрелами через входную дверь, и он мучительно, долго истекал кровью. Наутро Юрки просыпался с пересохшим ртом и колотящимся сердцем. Конечно же, кошмары снились только в этой квартире, но невозможно же постоянно под разными предлогами жить у Юсси.Когда Юрки вручили ключи от домика, он почувствовал, как внутри будто раскручивается какой-то комок тугой проволоки. Ведь он давно мечтал о домике в глуши, куда можно будет приезжать, когда захочется побыть в тишине.Юрки был странно рад, что там очень плохо работало электричество - хватало на работу холодильника и пары лампочек или радио. Когда Юрки в добавок в этому нехитрому набору электроники добавил заряжающийся телефон и микроволновку, пробки вышибло и ему пришлось, чертыхаясь, пробираться к щитку в полной темноте зимнего вечера. Ему нравилась мысль, что это почти отшельничество.Но на самом деле он купил этот домикименно из-за старой бревенчатой сауны на берегу озера. Он испытал одновременно сложное и очень простое чувство, когда впервые зашел в неё. Юрки почувствовал тонкий, но почти осязаемый запах дыма, впитавшийся в дерево стен, и его душа словно выпорхнула через крошечное окошко под низким потолком и отправилась в прошлое, где он, пятилетний мальчик, впервые попробовал прыгнуть после сауны в снег, а дедушка со смехом подбадривал его, пока тот барахтался в сугробе, хватая воздух ртом . Потом бабушка растирала его жестковатым полотенцем и поила травяным чаем.
Первым делом, получив ключи, он запланировал на следующий день затопить сауну и от души поваляться в снегу.Наутро после крепкого сна без сновидений (благодарю тебя, Господь, за этот дар!), Юрки съездил в магазин и вернулся домой с парой белых пушистых полотенец и халатом из небеленого льна, с простым хвойным мылом, эфирными маслами и парой бутылочек пива. С огромным удовольствием он сделал небольшую прорубь в озере (водопровода там не было), натаскал воды и принес из припорошенной снегом поленницы дров, которые остались от предыдущих хозяев. Печка уютно потрескивала, согревались замерзшие пальцы. Юрки вдруг подумал о том, как он состарился. Как он устал - от себя, от жизни, от своей маски. Старый одинокий неудачник. Жалкая пародия. Уехал в лес, потому что, видите ли, малодушно не может справиться со своей тоской. Очнувшись от самоедства Юрки обнаружил, что сауна уже прогрелась.В парной Юрки сидел, пока от жары не потемнело в глазах, а потом с наслаждением повалился в пушистый февральский снег, глядя как от него идёт пар. Он остро чувствовал себя живым, ощущая как покалывает тело. Юрки счастливо рассмеялся. Он вдруг передумал быть отшельником. У него был план.
Он больше не был один.