10. Слезы не лечат (2 часть) (2/2)

Утром Клайд пришла в сознание. Это ему говорит Франия, которая специально искала его по всему Экзистернату. Не дослушав до конца, Макс побежал в больничное крыло, забегает в лазарет и застывает в дверях. У Камиллы синяки под глазами, уставший взгляд, в котором совершенно не горят огоньки. Камилла даже не улыбается ему.

Они встретились взглядами. Макс проглотил слова, Камилла сжала в кулаках белую простынь.

— Нам нужно поговорить, — осторожно начал дракон. Зацепился взглядом за царапины на ладонях девушки, когда та поправляла волосы, и обвинил себя за то, что она причиняет себе боль. Клайд взглядом указала на стул рядом с койкой. — Я не хочу долго об этом говорить. — сказала Клайд, — А еще мне надо больше спать, чтобы быстрее восстановиться.

— Угу.

— Нам нужно перестать даже общаться и...

— Забыть про наши чувства, — закончил за Камиллу Макс.

Она сейчас слишком уставшая и серьезная. Она сейчас такая, какую Беркут ее никогда не видел. А еще Камилла Клайд теперь слишком далекая для него.

Он видел, что в уголках глаз у Камиллы собрались слезы и поэтому она поспешно отвернулась. Города внутри крушились не только у нее.

Макс бы сейчас попытался ее утешить, прижать к себе, пообещав, что всегда будет рядом, если бы ситуация сложилась иначе.

Но если бы ситуация сложилась иначе, они бы сейчас могли быть вместе. Камилла бы не плакала, а Макс бы не разбивал кулаки об стены Экзистерната.

Если бы все сложилось иначе, то грудь не сдавливали золотые кольца, мешающие свободно дышать и обжигающие все тело.

Макс чувствовал себя сейчас намного хуже, чем когда-либо, потому что чувствовал разрывающую на части боль.

Он понимает и принимает это решение, которое и Максу и Камилле дается очень тяжело. Сейчас любая слабость сыграет в пользу врага. Беркут совершенно не хочет, чтобы девушке навредили, несмотря на то, что сейчас они все разрывают.

Камилла не хочет, чтобы из-за нее навредили Беркуту.

Если бы не она, то все было бы намного лучше.

Когда Макс уходит, Клайд сжигает очередное письмо.

*** — Почему вы мне не сказали сразу?! — Грановский был готов разрушить всю комнату и разбить все зеркала из которых мог появиться Магистр или Дмитрий.

Грановский хотел проклясть каждого, кого знал, но сдерживал гнев.

Когда отец сказал, что про яд ничего не известно, кроме того, что он смертелен и медленно убивает ее, Алекс не выдержал и вышел из комнаты.

Ему запретили ходить к Глории, но созерцатель благополучно плюет на этот запрет и врывается в специальный лазарет, где только одна койка. Девушка сидела на подоконнике и испуганно вздрогнула, когда дверь за ней громко хлопнула. Алекс не собирался просить прощения за то, что так внезапно ворвался к ней, за то, что притянул девушку к себе, из-за чего она чуть не упала, за то, что сильно прижал к себе.

Алекс просил прощения только за то, что так отвратительно себя вел до того, как они отправились на разные задания, за ту ссору, за то, что даже не попытался с ней помириться из-за своей гордости.

Он, правда, не верил тем словам, что они, скорее всего, не смогут спасти Глорию. Он, правда, даже не хотел в это верить.

Но:

— Я умираю, — вымученно улыбнулась Глория. — Я это чувствую.

Грановский не улыбался. Он хмуро изучал ее и придумывал отмазку, чтобы остаться с девушкой, а не ехать на новое задание. Те в четвером справятся и без него. Отмазка про то, что он хочет учится не прокатит.

— С каждым днем мне становится все хуже и хуже.

Алексу хотелось разорвать себя на части, хотелось спасти девушку, хотелось, чтобы она продолжала дышать вместе с ним. Но они даже не знают какой яд течет в ее крови и какое должно быть противоядие, потому что обычные заклинания и отвары совершенно не помогают.

— Они пытались, — сказала Глория, сжимая руку Грановского, — но ничего не получилось. Даже особые заклинания применяли.

Для особого яда, нужны особые заклинания, которые ничерта не помогают. Это должно работать не так.

Еще никогда созерцатель так ненавидел Зерцалию.