Глава 27 (2/2)
Что я тебе сделала? В голове проносится фраза, сказанная самой себе перед зеркалом за долго до встречи с этим человеком.
?Избегай любовь чего бы это тебе не стоило.? Почему же ты не послушала себя, глупая? Почему стоишь и смотришь на него этими зелёными глазами, переполненными чувствами, что ураганом сметают твои стены, тщательно охраняемые Рассудительностью. И где же этот хвалённый охранник сейчас? Он погиб под натиском мужчины перед тобой. Не отрицай этого. Глаза наполняются слезами, как не вовремя, Беннет, не сейчас нужно показывать свои эмоции, не тогда, когда он взбешен, когда он выпотрошит тебя после первого сказанного слова. В какую трясину ты ввязалась, добровольно делая шаг за шагом, проваливаясь глубже с ненормальным удовольствием. Он — твоя пропасть, он — твоя погибель.— Убей меня сейчас, чтобы я больше не мучилась! — голос срывается, хрипит, переходит на шёпот. — Убей меня, потому что я больше не могу жить с этим, — мои руины, которые оберегались так тщательно, не выдерживают. Слышу треск, пронзительный. Это они или моё сердце? — Я ненавижу тебя за то, что ты появился в моей жизни, ненавижу настолько сильно, что готова отдать за тебя чёртову жизнь, — теперь моя очередь кричать на него, пока слёзы не задушили окончательно. — Я так измотана всем этим, мне надоело видеть тебя во снах, представлять твою чёртову синюю толстовку и яркую футболку под ней! — всхлипываю. — Мне надоело любить тебя, Кай, — шёпот такой надрывистый ножом прорезает пространство.Конец POV ТессаPOV Kай Я слушаю её, когда Одли повышает голос. По скулам проходят желваки, приходится прибегнуть к внутренним силам, чтобы не натворить глупостей. Она рушит меня.?— Убей меня, потому что я больше не могу жить с этим…? Слова вылетают откуда-то, но я совершенно не понимаю, что они действительно принадлежат мне. На лице проскальзывает усмешка, когда делаю ещё один шаг назад. Каждое слово, сказанное и сорвавшееся с её губ такое странное, неправильное, иррациональное для меня самого.
Такое... нереальное?
Раскалываюсь, но что-то вновь щёлкает, заставляя лицо каменеть. Подхожу к шатенке в плотную, опуская на неё свои глаза. Такие испуганные, такие заплаканные. Такие зелёные.
Она бросает в меня все эти эмоции. Разрушь меня окончательно, ненормальная.
?— Мне надоело любить тебя, Кай.?
Что это? Что она говорит? В ушах звенит, будто девчонка нашла способ оглушить своей фразой не хуже камней, свистевших около головы от рук Сальваторе на кладбище, не хуже звуковой волны, поглощающей рядом с собой всё живое. Она специально, она с ними заодно. Со всеми этими сверхъестественными друзьями. Да, их цель — сломить и так ослабленный разум. Ненавижу их всех за этот заговор. Думают, не знаю, что шайка собралась уничтожить меня, пока, как им кажется, я сам не начну геноцид клана. Глупцы. Никто из них никогда не поймёт истинного желания жить, когда из раза в раз первый встречный хочет отобрать возможность на его осуществление. Не отрицаю, возможно они тоже имеют право на существование…— Как жаль, что меня это совершенно не волнует.Конец POV КайPOV Тесса Я сейчас на пике своих эмоций, которые как стёкла вырезают себе путь наружу: истекаю кровью из этих чёртовых ран, с каждой секундой всё быстрее приближающих меня к концу. Спаси же меня или убей. Почему ты молчишь? Боюсь пропустить его, всего его, смотрю, не отрываясь, сквозь пелену слёз, которые не собираются останавливаться. Прошу спасти сейчас, потому что я смертельно ранена.?— Как жаль, что меня это совершенно не волнует.? Лучше бы он выпотрошил, лучше бы снёс голову, лучше бы остановил дыхание, когда я переместилась в его ад. Не хочу чувствовать, не хочу видеть его равнодушие, настолько болезненное, что я готова исчезнуть здесь и сейчас. Губы Малакая превращаются в тонкую линию. Паркер всё ещё ни разу не моргнул. Он делает лишь одно движение рукой и растворяется в воздухе, не давая сказать и слова. В тот же миг огромный поток студентов выбирается из своих аудиторий, заполняя коридор. Их слишком много, я начинаю задыхаться от количества учащихся, снующих вокруг. Виски пульсируют, пока я оборачиваюсь, в попытках найти опору, но всё кружится/плывёт — нужное подчеркнуть. Видеть людей нет сил.
Следующее, что я помню: как вылетаю на улицу, снеся кого-то на пути, но не оборачиваюсь, это так неважно. Первая же секунда и одежда превращается в прилегающее к телу полотно от непроглядной стены дождя. Прямо как в тот вечер… В ноющей груди маленькая ?я? держу дверь, через которую рвётся армия Тьмы. Мне страшно от бессилия, деревянные створки слишком хлипкие: последний затвор трещит по швам. Я знаю, это неизбежно, просто пытаюсь оттянуть момент, лишь бы не разорваться на глазах у всего университета. Последний домик, который остался на руинах бывшей крепости, единственное моё пристанище. В окна рвётся что-то пугающее, смутное, когтистое. Разрастающиеся струйки тёмно-серного дыма паутинкой начинают заполонять помещение, заставляя стены превратиться в узорчатые рисунки. Нечто более пугающее пробивается сквозь оконные проёмы, проникая внутрь. Дверь вылетает, отталкивая хрупкое тельце в центр полного безумия, окольцовывая. Бежать некуда, прятаться тоже. Тьма огромна, беспощадна, непроглядна — её хаос разрушит любого, не то что мою истощенную внутреннюю ведьму. Органы крутит перед чёрным туманом, который начинает душить, застилая сознание.
Ну же, быстрее, далеко отсюда: в лес, являющийся единственным спасением. Еле как успеваю удалиться на приличное расстояние, как ноги подводят. Мир превратился в одну большую карусель: деревья, земля, небо — всё одно. Меня тошнит, чувствую легкие позывы, осталось совсем немного… Я падаю, захлебываясь в рыданиях, которые рвутся из груди воем раненного животного.
— Почему так больно? Почему так больно? Почему мне так больно? Задыхаюсь в собственных ощущениях и слезах. Трясёт, будто на улице зима, а я в продирающий до костей мороз оказалась на улице. Но ситуация намного хуже: я теряюсь в лабиринте, из которого нельзя выйти живым. Пытаюсь зацепиться за дерево, чтобы подняться, вскарабкаться выше, но попытки лишь дают возможность прижаться к стволу телом, найти в нём опору, хотя бы какую-то.
— Пожалуйста, пусть она пройдет, прошу. Пусть боль уйдёт сейчас. Молю всех богов, молю о помощи. Пусть мне помогут, хотя бы раз: я отдам всё, только бы стало легче. Почему меня бросили во всю эту отравляющую суматоху? Что я такого сделала? За что Он так поступает со мной? Небо разрывается вспышками, заставляя дождь превратиться в нескончаемый поток воды, поглощая всю видимость вокруг. Я чувствую на себе тяжёлый взгляд, выжигающий дыру в груди. Выдыхаю, пытаясь сконцентрироваться, сдержать несуществующий завтрак в организме. Ищу глазами виновного: щурюсь, поддаваясь вперёд, чтобы рассмотреть чётче пятно, но капли застилают обзор, приходится сделать козырёк из ладони, преграждая путь влаге к глазам. На первый взгляд это похоже на обычное изогнутое дерево, вот только… На секунду удаётся сфокусироваться. О Боже… Оно стоит и далеко, чтобы не видеть, и близко, чтобы ощущать опасность. Оно высокое, нечеловечески высокое и худое. Я даже не знаю, есть ли у него глаза, но оно смотрит неотрывно. Слишком длинные конечности, чтобы опознать, кому они могут принадлежать: ладони доходят почти до колен, а оттуда огромные закруглённые, будто сабли, когти. Оно кажется чёрным. Стоит немного покачиваясь в такт веткам вокруг, демонстриря горб ужасающих размеров.
Я не дышу, боясь обернуть ситуацию против себя. На затылке волосы встают дыбом, пуская стайки мурашек по спине. Леденящий ветер заставляет дрожать сильнее, кидая волосы в разные стороны. Только что из глаз струились слёзы боли, теперь их заменил горячий страх. Вампиры, ведьмы, оборотни кажутся добрыми сказками по сравнению с этим. Оно не может быть живым, кто-нибудь бы рассказал, предупредил, что все ужасы тоже реальны. Нет, оно не может существовать вне моей головы.
Существо начинает движение, срывается с места, надвигаясь на меня с невероятной скоростью. Оно ломает своими огромными лапами ветви, тонкие стволы, превращая в щепки, на больших оставляя борозды своего присутствия, становясь ко мне всё ближе и ближе. Стремительно, дико, я хочу закричать, но вопль застревает в горле, заставляя подавиться. Ещё мгновение и до меня начинают доноситься могильные завывания даже через поток воды. Оно убьёт меня, одного взмаха хватит для завершения моей жалкой жизни. Собираю в себе остатки самосохранения, дергаясь с места назад, забыв о дереве за спиной.
Тьма.