i (1/2)

Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания... По крайней мере, так говорит легенда. Колин Маккалоу, ?Поющие в терновнике?Распластавшись по кровати звездочкой и видя картинки, далекие своей красочностью от мрачной реальности, в которой приходилось существовать вот уже восемнадцатый год, Кай причмокивал губами и бормотал себе под нос несуразицу, прорывающуюся сквозь ослабленный сном самоконтроль. Он ворочался в простынях, временами дёргался, пребывая в быстрой фазе, сбрасывал с себя одеяло и — стой над ним кто-нибудь, то синяки наблюдателю были бы обеспечены — махался руками и ногами. Кай ещё в утробе матери был беспокойным ребёнком. Страдая от дискомфорта, выраженным вечными ударами изнутри и непрекращающимся токсикозом, Кайли Паркер боялась пошевелиться лишний раз, чтобы не сподвигнуть ребёнка на исполнение нового брейк-данса, и уповала на день, когда наконец-то родит своих близнецов. А после знакомства с отцом, лидером ковена, и его методами воспитания, которые были спровоцированы особенностью магии, а точнее ее отсутствия у ребенка, и больше походили на дрессировку дикого животного в цирке, прикрасы нервной системы Малакая каждый год пробивали установленный потолок, завоёвывая новую вершину.Морщась от лучей солнца, устроивших утреннюю прогулку по его комнате, Паркер, едва не рыча, накрылся одеялом с головой и принялся жмуриться, чтобы провалиться обратно в забытье, с которым встретиться вновь ему было не суждено. О дверь комнаты разбились три стука костяшек, а следом раздался до омерзительного бодрый голос сестры-близняшки.— Ты проснулся уже? — спросила Джо.Тишина, давшая ей красноречивый ответ, заставила ее повторить вопрос, снова постучать, а потом ещё и ещё раз проделать тоже самое, пока Кай бесстыдно игнорировал попытки пробраться к нему и довольно улыбался, зная, как ее бесит, когда ее не замечают.— Малакай, промычи хоть что-нибудь, чтобы я знала, что ты не спишь! — прикрикнула она с напускной строгостью в голосе. — Если будешь молчать, то я подключу тяжелую артиллерию, клянусь тебе.Испугала. Аж коленки задрожали, а в кровь прыснул адреналин. Перевернувшись на живот и просунув руки под подушку, Кай сладко засопел и было смог уснуть, как дверной замок щелкнул и в комнату ворвалась целая орава вопящих детей.— Будите его! — скомандовала Джозетт, с неприкрытым удовольствием наблюдая за тем, как багровеет лицо брата.Четверо младших братьев и сестёр набросились на шатена, запрыгнули на кровать и принялись щипать его, вызывая в груди цунами из ругательств и желаний повыбивать оставшиеся молочные зубы в детских челюстях. Он сбрасывал их, отталкивал, угрожал зверской расправой, но в ответ слышал лишь ещё более громкий хохот, доводящий до ручки. Хрипло заорав ?вам крышка?, Кай поднялся на ноги и схватил подушку, которой принялся колотить каждого, кто не успел отбежать.— Назад дороги нет, мы должны идти до конца! — воскликнула Джо и вместе с малышней и новыми силами набросилась на старшего брата, укладывая его на пол и пытаясь расщекотать до слез.Вот только он не боялся щекотки. Он вообще ни хрена не боялся. Самое страшное уже случилось — он родился без собственной магии в семье тирана, а остальное все ерунда. Со всем другим можно справиться, все другое — несерьёзно.Его долгожданное появление на свет стало ударом для репутации Джошуа. Сын лидера ковена родился сифоном. Сын, черт возьми, самого лидера, а не какого-то в мизинце левой ноги ведьмака, никогда не слышавшего о магическом сообществе. Ребёнок семьи Паркер, семьи, стоящей у власти клана Близнецов уже третий век, самой чистой и сильной, обзавёлся выродком, которого деть теперь было некуда. Но будь у Джошуа возможность, не следи за ним пристально сотни других ведьм, он бы с радостью утопил сына и забыл о нем, как о плохом сне. У него было столько надежд на Кая. На своего сына. Наследника. Они бы вместе ходили на охоту, рыбалку, посещали бы собрания с гордо поднятыми подбородками, он бы обучал его всему, что знает. Но все перечеркнуло первое прикосновение к младенцу — Кай оказался пустышкой, способной высасывать магию из всего, что приглянется.— Что за шум? — миссис Паркер завидной летящей походкой для женщины, родившей шестерых детей, взбежала по лестнице и оказалась на пороге комнаты первенца, молясь о том, чтобы сын ни из кого не вытянул магию.Джошуа бы пришел в бешенство, узнав об этом. Ему и без того не нравилось, когда дети просто разговаривали с Каем, что уж говорить об прикосновениях и играх.И губы ее растянулись в ласковой улыбке, когда она увидела, как Кай щекочет Сэмми, удерживая ее на своих коленях, а остальные пытаются ее вызволить, колотя игрушками по голове, спине и плечам.

Редко ей удавалось увидеть, как сын просто улыбается, не говоря о том, чтобы услышать заразительный смех, которым он обладал. Когда он был маленьким и не понимал, что происходит и почему отец заставляет всех сторониться его, когда он не заморачивал себе голову грядущим слияниям и своими необычными способностями, когда он был всего лишь ребенком, любящим бесконечно долго гулять и слушать сказки передсном, он много смеялся и был невероятно ласковым.

Миссис Паркер души в нем не чаяла. Но годы отняли его улыбку, оставив вместо нее морщинку меж бровей, как метку о потерянной навсегда беззаботности; время ожесточило его, летящими в него оскорблениями и выговорами Джошуа заточив его под идеальный сосуд для обид и ненависти.

Старый Кай разбился, потерялся, бесследно исчезнув с лица Земли и поставив на свое место недопонятого, потерянного и одинокого юношу.

Все внутри рушилось при одном взгляде на него, а он понимал все чувства, бурлящие в матери, в ответ лишь осуждающе косясь на нее и прося перестать надеяться на то, что он станет прежним. Он просто разучился быть им. Это слишком затратно и бесполезно.— Что происходит, Джо? — перекрикивая детей, спросила миссис Паркер.— Мы будим кракена! — только и успела выкрикнуть она, как Кай опрокинул ее на пол и навалился всем телом, неведомым образом переманив на свою сторону мелких.Сэмми всегда была рада встать на его сторону, а остальные, считаясь с ее мнением, как с самой Конституцией США, приняли ее выбор и теперь нападали на Джо. Кай знал, с кем надо первым делом заключать перемирие.— Вы предатели! — хохотала молодая девушка, пытаясь уползти от бывших союзников.— Что это такое? — стальной голос отца пустил по спинам детей будоражащие мурашки, заставив подняться на ноги и растерянно уставиться на него.Один Кай оставался спокойным, как пульс покойника. Он слишком много раз пугал его, пока страх не перерос в обиду, а в обида в злость.— Кто тебе разрешал прикасаться к ним? — старший Паркер сделал тяжёлый шаг в комнату, отчего половицы жалобно скрипнули. — Забыл правила?

— Папа, это моя вина, я их привела, — вступилась за брата Джо.— Молчать! — гаркнул Джошуа, даже не глянув на дочь. Он хотел размозжить самодовольную морду сына об угол кровати. И сделал бы это, если бы их никто не видел.Джо, проглотив язык, опустила голову и вся сжалась.— Я задал вопрос, Малакай.Специально назвал его так. Знал, что не нравится. Знал, что взбесит.— Спроси лучше у них, сделал ли я что-то запретное, — сквозь зубы процедил шатен, подразумевая под ?запретным? свой великий дар.— Не имеет значения, что ты делал и что не делал, тебе никогда и не при каких обстоятельствах нельзя трогать. Пусть на них танк едет и вот-вот раздавит — не смей трогать моих детей, выродок. Понял меня? — мужчина схватил Кая за шею сзади и придвинул его лицо к своему, вкрадчиво объясняя то, что его может ждать в случае непослушания. — Тебе уже 18. Один промах — и я вышвырну тебя из этого дома.— Отмечу этот день в календаре, как лучший в моей жизни, — ответил голубоглазый и брезгливо сбросил руку отца с себя. — Забери своих ненаглядных и покинь мою комнату, будь добр.

Будь он младше, точно бы пустил хотя бы одну скупую слезу обиды, но сегодня в нем не было ничего похожего на это чувство. Внутри было так пусто, что если крикнуть — услышишь собственное эхо. Внутри сквозило морозом и пахло сажей.

Кай не спустился на завтрак. Он даже не заглянул на кухню за своим обедом, когда проскользнул до входной двери и вышел на улицу, поэтому мама вполголоса, лишь бы муж не услышал, попросила Джо взять его контейнер и отдать ему в школе.

Коридоры, по обыкновению, трещали по швам из-за количества учеников, перемещающихся вдоль стен со звонкими криками и топотом.

Кто-то кого-то толкал, вызывая резонансную ссору, кто-то шептался по углам, выкладывая новоиспеченные сплетни, которые накопились за летние каникулы, а кто-то, как Малакай Паркер, стоял возле своего раскрытого шкафчика и безучастным взглядом пытался вспомнить, какой учебник надо взять и в какой поворот свернуть, чтобы попасть в нужный кабинет.

Не было человека в этом злосчастном месте, который не бесил бы парня, и оттого находиться в стенах школы было невыносимее, но еще более тяжело было находиться в родном доме под наблюдением тирана отца и безвольной перед мужем мамаши, которая вместо сглаживания углов предпочитала молчать.Этим утром она тоже отличилась ?твёрдостью? своего характера. Слабачка.Раздражать могли многие, но по-настоящему сильно Кай недолюбливал только Джозетт, вышагивающую по коридору со своей компашкой лучших друзей.Сестра-близнец никогда не давала ему покоя. Вся из себя идеальная, Джо была любимицей не только семьи, но и одноклассников.

Она хорошо училась, отлично ладила с людьми, она была красива, стройна и не обделена магическими и не только талантами, тогда как Каю досталось лишь жалкое существование в тени того, что даже в подметки ей не годилось. Он считал все это огромной несправедливостью, но доказать свою невиновность все равно никак не мог, потому что Джошуа Паркер никогда не слышал его. Старший сын, его самая большая надежда, самая большая любовь, которая разбилась вдребезги, когда малышу был поставлен несовместимый с жизнью в ковене ведьм диагноз – сифонизм.Но и тут Джозетт смогла отличиться своими лучшими качествами.

На Кая отцом семейства было наложено вето, которое запрещало кому-либо общаться с ним, приближаться к нему и произносить его имя вслух, когда в доме находились гости. Его прятали в собственной комнате, не вывешивали фотографии с ним на стены, чтобы не вызывать лишних вопросов, его просто пытались вычеркнуть из жизни, как случайное недоразумение или глупую ошибку молодости, но Джо…

Она всей своей эмпатичной натурой пыталась поддержать брата, проводя с ним свободное время в доме и поднимая какие-то далекие от их тяжелой реальности темы, она всегда интересовалась, как у него дела, приходила в его комнату, чтобы составить ему компании в четырех стенах. Сестра хоть и пыталась разделить с ним горе, но ей не было дано понять в принципе, какого это быть выродком.

Мало кто становился разочарованием целой кучки магических фанатиков и уж тем более семьи только из-за того, каким он родился.— Ты что, ногами врос в пол, дубина? — раздался за спиной девичий голос.Паркер развернулся корпусом и было открыл рот, чтобы послать из пустоты взявшуюся мадам куда подальше. Для полного счастья ему не хватало только водрузить на свои плечи невоспитанную хабалку. На них же так мало груза.— Ты кто такая, придурошная? — Кай брезгливо оглядел ее и поправил серую толстовку на себе, еле сдерживаясь от желания приложить девчонку лбом о железку.— Важно только то, что мне нужно к своему шкафчику, который ты перегораживаешь своими ножками, — парировала она. — Может, ты шевелиться энергичнее будешь?— Может, ты отвалишь и не будешь насиловать мне мозг с утра пораньше? — отмахнулся парень и вернулся к своему шкафчику, роясь в нем.Не выдержав, новенькая толкнула его в спину. Кай звонко прилетел лбом в косяк шкафчика, а девушка расхохоталась от звука.

Видимо, кто-то решил закончить обучение в первый же учебный день.

Развернувшись, Паркер схватил ее за горло и рывком вдавил в прохладную поверхность. Злость заклокотала в его груди, распыляясь до самых кончиков пальцев, которые образовывали смертельное кольцо вокруг тонкой шеи еле дышащей девушки. Она сжала его кисть, пытаясь отодвинуть от себя, но хватка была нерушимой, поэтому пришлось действовать ногами. Брюнетка пнула его под коленку толстой подошвой ботинка, а Кай зашипел и отодвинулся, весь задрожав от желания затолкать эту ?туфельку? ей по самые гланды.— Вы что здесь устроили, позвольте узнать?! — послышался скрипучий голос учительницы, а следом и цокот нескольких пар каблуков, несущихся в сторону конфликта. — Оба к директору!На каждого было по охраннику, которые жестом предложили им пройти до кабинета. Если бы отказали идти, их бы повели силой – это девушка знала наверняка, поэтому первая двинулась вслед за ?своим?, а Паркер последовал ее примеру, не желая еще больше усугублять ситуацию.

Он сверлил глазами силуэт новенькой, на удивление, подмечая, что она не выглядит на то количество силы, которое было в ней: она была стройной, среднего роста, при ветре более 10 метров в секунду ее бы точно снесло. Если бы не ее паршивый характер, который она не смогла сдержать в себе, она смогла бы даже показаться ему симпатичной, но теперь в его топе самых мерзких учеников школы она была на первом месте.