Пролог. (1/1)

Наверное, многие читали в детстве сказку про Золушку, а даже, если и не читали, то определено слышали историю про бедную девушку, у которой погибли родители и она осталась на растерзание злобной мачехе и двум её дочерям. В конечном итоге, конечно, все закончилось хорошо. Плохие герои получили по заслугам, а наша красавица-Золушка нашла своего принца и жила долго и счастливо. До какого-то момента эта сказка была моей любимой. Моя мама читала мне эту историю на ночь чуть ли не каждый день. И все бы ничего, вот только я парень. Но это вовсе не мешало мне каждый раз просить мать прочитать мне перед сном уже выученную наизусть сказку.

К слову, до восьми лет я жил в счастливой полноценной семье. Я, мама и отец. Братика или сестричку мне никогда не хотелось, в отличии от моих сверстников, которые всячески просили об этом родителей. Я всегда был послушным ребенком, помогал родителям, был вежлив со всеми и старался попробовать себя везде, где только было можно. Так во мне раскрылся талант к игре на бас-гитаре, рисованию и пению. Не то чтобы у меня это получилось лучше всех, но я очень любил то, чем занимаюсь и занимался этим чисто для себя и своей семьи.

Однако не всё так радостно как кажется на первый взгляд. Вернемся к тому, что до восьми лет я жил, как самый счастливый ребенок на свете. И это не из-за того, что мы были одной из самых богатых семей Лондона. Просто в нашем доме всегда царили счастье и гармония, но все изменилось в один зимний вечер... Однажды моя мама сильно заболела. Мне так и не сказали, чем именно, пытались отгородить меня от неминуемой катастрофы. Но я же не тупой, потому почти все свое время проводил рядом с самым дорогим мне человеком. Пытался поддержать её игрой на гитаре, не сказать, что у меня очень круто получалось, но я действительно старался. Рисовал ей радужные рисунки, пытаясь подбодрить и вытянуть такую редкую, но желанную улыбку. Мне правда хотелось сделать её счастливой, видеть как она улыбается, радуется жизни, но это было невозможно, потому что она знала, что жить ей осталось всего то ничего. Избежать потери не удалось. Мэри скончалась холодным зимним вечером на руках у отца, после месячной борьбы с болезнью. Врачи сказали мне, что теперь она в лучшем мире, что скончалась она без боли и теперь стала ангелом и будет охранять мой покой. Я и поверил. А что должен был делать восьмилетний ребенок, у которого на глазах умерла мать? Отец пытался подбодрить меня, хотя сам разрывался от тоски и горя.

Прошло около двух лет, мы смирились с тем, что произошло и зажили заново. Отец купил себе мотоцикл и пообещал мне, что обязательно научит меня на нем ездить. И этому я был безумно рад. Мне с трех лет нравились именно мотоциклы, и я всегда мечтал, что когда вырасту куплю себе это железное чудовище и буду разъезжать на нем по такому любимому и родному Лондону.

Мы остались вдвоем и никто нам больше был не нужен. По-крайней мере, я так думал. Когда мне стукнуло десять, папа познакомился с довольно красивой для своего возраста женщиной - Джилл Вагнер. С мамой ей, конечно, не сравниться, но если папа в нее влюбился, то значит и я полюблю. Ко всему прочему у нее есть сын моего возраста - Крис Шеффилд. Почему фамилии разные? Ну сын взял фамилию отца, а мать после развода решила вернуть свою девичью. Про сына то ли забыла, то ли было лень менять документы, а может он сам не захотел менять фамилию на мамину. Первое время все было хорошо. Я всё так же проводил время с отцом, продолжал тренироваться в рисовании, вокале и игре на бас гитаре, не забывая про учебу. Но отец все чаще забывал про наши старые традиции полностью переключился на Джилл, будто бы Мэри никогда и не существовало и она не умерла пару лет назад. Но я не вправе судить любимого отца, потому каждый раз с улыбкой провожал его на свидания и даже помогал выбрать наряд.

Настал день, когда Джилл официально стала моей мачехой. Честно признаюсь, она мне не очень нравилась, хоть и пыталась быть дружелюбной. Но я то видел, что она не так проста, как кажется. Впрочем, опять же, мне приходилось мило улыбаться и делать вид, что все прекрасно. Даже с Крисом попытался подружиться. Попытка не увенчалась успехом, единственное, что он сделал - это начал пародировать мой голос. Вот что-что, а в пародиях ему равных не было. Хотя он ничего более и не умел. Только шалости строить, много врать и пародировать чужие голоса. Из него бы вышел отличный актер, не будь бы он таким тупым ребенком с манией величия.

Когда мне исполнилось тринадцать, мы переехали в США, а точнее в Лос-Анджелес. Мне было больно оставлять родной Лондон, где хранилось столько воспоминаний и мечты, но против слов родителей не попрешь. Сначала все было прекрасно, но тут судьба-злодейка решила, что мне недостаточно переживаний и сделала так, что к моему четырнадцатому дню рождению скончалсямой отец. Сказать, что я был подавлен-ничего не сказать. Я полностью замкнулся в себе. И было бы прекрасно, если бы Джилл хоть как-то меня поддержала, но вместо этого я превратился в домработника. Тогда я невольно вспомнилсвою любимую сказку про Золушку, но теперь она уже не казалось мне такой радужной, как раньше. А все потому, что этой самой Золушкой стал я. Только вот вместо двух противных сестер, мне достался не менее противный братец. Да и я далеко не девушка, пусть у меня и милая мордашка, длинные ноги от ушей и грациозная походка. Будь я девушкой, от парней проходу не было. Но я никогда не хвастался своей внешностью и даже не пытался её подчеркивать, а после смерти отца так вообще стал похож на привидение. Такое же бледное и убитое. Своими увлечениями я с суровой семьей не делился. Да и им было глубоко наплевать, чем я там в своей комнатушке занимаюсь. Мне иногда кажется, что даже если я порежу вены, они прыгать от счастья будут, что все наследство от отца после моего восемнадцатилетия достанется им. В новой школе я тоже не был королем, даже больше скажу, я вообще никем не был. Учился не плохо, за что меня прозвали ботаником. Из-за своей врожденной скромности, а теперь уже после смерти отца и замкнутости, я стал грушей для битья. Не в прямом смысле, бить меня толком не били, просто отрывались на мне, кто только мог. Если бы школа была разделена на звенья пищевой цепочки, то я бы её замыкал. Жри не хочу, называется. Радовало одно, с самого первого дня в этой школе я подружился со своей одноклассницей - Холланд Роден. Прекрасная рыжая бестия с пухлыми губками и восхитительными зелеными глазами. В такую грех не влюбиться, но я, видимо, грешный человек, потому что она привлекла меня только как подруга, ничего более. Да и она этому рада была. Из-за её внешности и врожденного обаяния к ней липли абсолютно все парни, кроме меня. Может поэтому мы и стали лучшими друзьями. Как там это бывает? Красивая девушка и её лучший друг-гей. И вы, наверное, посмеетесь, но это примерно так и есть. Только я не гей, а би.Но об этом опять же знала только Холланд. Она единственная всегда поддерживала меня и как могла защищала от нападок элиты.

Самый популярный парень школы - это несравненный Дилан О'Брайен. Нападающий футбольной команды, школьная рок звезда, кстати, это именно он создатель группы, является барабанщиком и бэк-вокалистом, ну и просто самый обаятельный и крутой парень школы. Он встречается с Розой Салазар, не менее популярной девушкой. Однако, я считаю, что популярна она только благодаря ему. Девушка может и красивая, но очень тупая. Никогда не понимал, как Дилан ее до сих пор терпит. Он, кстати, брюнет с глазами цвета виски и родинками по всему телу. Любая девушка просто в обморок падала только от одной его улыбки, но ему, по-видимому, на это было плевать. Он не из тех верзил, которые избивают неудачников, вроде меня, скорее просто игнорят. Однако я не раз замечал его сочувствующий взгляд на себе, когда кто-нибудь из его свиты на мне отыгрывался. Но каждый раз я привык списывать все на галлюцинации от страха, ибо быть не может такого, что самый крутой парень школы и жалеет бедных лузеров. К тому же, он ни разу не заступился, просто отворачивался и проходил мимо. То ли ему всё равно было, то ли он просто не мог ничего с этим поделать. Этого я даже за несколько лет так и не понял.

Когда мне было шестнадцать, мне понравился парень, с которым мы вместе посещали английский, экономику и еще парочку предметов. Об этом, конечно же, в первую очередь узнала Холланд. Не то, чтобы я был в него влюблен, просто привлек. Звали его Стив, милый и дружелюбный парень. Что-то среднее между крутыми и неудачниками. Он никого не трогает и его никто не трогает, все счастливы. Да вот только однажды я случайно спалился и Колтон Хейнс, один из свиты популярных, решил разболтать всей школе, что я гей и втюрился в бедного малыша Стиви. В конечном итоге все зашло настолько, что бедный парень свалил из школы и, насколько я знаю, даже из города. А я, как бы ни хотел, уехать от проблем не мог. Будь жив отец, может быть, все было бы иначе. Но он мертв, как и мать, а я живу с двумя самыми отвратительными кандидатами для моей семьи. Что бы я не делал, для меня это всегда заканчивается плохо. И уже к выпускному классу я просто искренне возненавидел свою ранее любимую сказку про Золушку. Как можно любить такую историю, когда сам почти что проживаешь тоже самое. Только есть одно "но". Я парень и прекрасного принца уж точно не дождусь. После того, как вся школа узнала, что мне нравятся мальчики, пусть я и на девушек засматриваюсь, я стал конкретным изгоем. Никакой принц меня уж точно не спасет, а принцесса так подавно. Даже несмотря на мою внешность, после того случая девушки со мной разговаривают только, когда им нужно помочь выбрать платье или сходить по магазинам. А мне ведь вообще по барабану на моду, платья и прочую белибердень. Я в этом нифигашеньки не разбираюсь. Такое ощущение, будто все геи выглядят и ведут себя, как бабы. Но я обычный парень, просто иногда мне нравятся люди одного со мной пола. Что в этом такого плохого? Вот и я думаю, что совсем ничего. Но разве этим коршунам что-то скажешь? Загрызут-и слова сказать не успеешь. С такой жизнью моим спасением была только моя любимая Холланд. Так получилось, что она теперь встречается с Колтоном, который всего-то год назад меня опозорил, но, начав встречаться с моей подругой, он заметно стал лучше, пусть и не намного и всё так же продолжает меня гнобить, но Роден умудряется усмирить его пыл и спасать меня каждый раз от своего потенциального парня, за что я ей очень благодарен. Осталось всего то ничего до конца учебного года и, конечно же, моего восемнадцатилетия. Но чует мой зад, что все это только начало и Джилл меня так просто не отпустит. К тому же, я не уверен, что отец успел составить завещание и что он хоть что-то мне оставил. А зная этих двух ворон, они обязательно припрут себе все имущество, а меня оставят, как собственного домашнего раба. Главное-хотя бы поступить в хороший университет и там может хотя бы чуточку повезет. Впрочем, я уже смирился со своей участью. Никакие принцы или принцессы мне не помогут, а я вечно буду слугой своей мачехи и её глупого сыночка. Единственное, что поддерживает меня в этом мире помимо Холланд - это музыка и рисование. Каждый раз я запираюсь в своей комнате и рисую все то, что придет в голову от нахлынувших эмоций. Свои работы мне приходится прятать, чтобы ни Джилл, ни Крис не смогли поиздеваться и над этим. А моя бас гитара, как и папин мотоцикл, хранятся у Роден. Я специально там все спрятал, чтобы моя мачеха не могла застать меня за исполнением музыки и как я гоняю по городу, стараясь тем самым смыть с себя все нахлынувшие эмоции.

Меня зовут Томас Сангстер и до одного весеннего дня я искренне думал, что моя жизнь так и будет состоять из череды черных полос, что для меня даже выходные словно ад. Но видимо, у судьбы на меня немного другие планы.